Неприкасаемая

Три года назад       Развод - это абсолютно нормально. Естественный ход вещей. Итог не для тех, кто сбился с проторенной дорожки, а для тех, кто так и не нашел свою собственную и потерялся. Так она думала тогда. Конечно, к самой мысли о том, чтобы разрушить 10-летний брак подошла не сразу. Медленно, но верно разбирала по кирпичикам свои чувства, свою жизнь, стараясь понять, оценить, осознать.       Их брак начался вполне заурядно. Познакомились на дне рождения общей знакомой, не почувствовав отторжения друг к другу начали общаться вне этой компании, потом начали встречаться и, как следствие, поженились. Никаких особых чувств и надежд Оля к Арефьеву не питала, будучи натурой прагматичной, в большей мере, нежели сентиментальной. Её привлекли в нем податливость и не плохое образование вкупе с состоятельными родителями, что в дальнейшем могло позволить безбедную жизнь.       Жили, кажется, хорошо и спокойно. Рома в жизнь Оли излишне не лез, своими проблемами голову особо не забивал. Ресторан по пятницам, секс по субботам - вот такая жизнь. Со временем девушка поняла, что вышла замуж, испугавшись остаться одна, с ее амбициями и страстью к работе, чем дольше бы она медлила, тем больше шансов к концу жизни остаться наедине с собой и тишиной пустой квартиры. Однако она тогда опредила эти мысли банальным: пора замуж. С Ромой было терпимо. Не плохо, не хорошо, средьненькая серединка. Без каких-то особых эмоций и переживаний. То, что нужно им обоим. Так думала Оля. На работе её стали продвигать на должность повыше и комфортный среднечок, ожидающий ее дома, казалось, все понял, когда по вечерам все чаще приходилось ложиться спать одному. Арефьева приходила домой выжатым лимоном и вяло отбрыкивалась от возбужденного мужа, периодически открывая доступ к телу, в качестве награды или же просто из жалости. Арефьев безропотно принимал новое положение вещей, быстро адаптировался и лихо нашёл себе другое, более доступное и молодое тело. Оля, занятая работой ничего не заметила, муж по-прежнему иногда лез к ней с поцелуями, довольно редко, хотя и искренне. Кто устоит перед такой соблазнительной женщиной? На работе все более-менее устаканилось и брюнетка впервые за долгие годы жизни обратила взор на семью.       Постепенно. Небольшими опасливыми шажочками пробиралась в тёмный страшный лес, который разросся без надлежащего внимания и ухода. Причины, по которым когда-то сошлись Арефьевы, пропали. Рома был не самым лучшим клерком в своей конторе. Квартира и машина в кредит на имя Оли и подходил срок последней выплаты. Секс с ним был не более чем повинностью, данью уважения традициям. А тот самый страх одиночества казался смехотворным. На работе ее ждали небезосновательно любимые коллеги, скорее даже семья, извечно живые и эмоциональные, а дома ей хотелось и желалось тишины и спокойствия, чтобы зарядить все батарейки и утром с новыми силами вступить на родную землю подстанции. Да и если на то пошло, все было лучше, чем быть рядом с Ромой.       Безотчетные, безосновательные чувства, от которых хотелось сбежать как можно дальше. Стыдливость собственного обнаженного тела, неловкое тяжёлое молчание наедине друг с другом, разрывающая на части брезгливость. Ложиться и спать рядом стало противно. Не то чтобы очень, но в достаточной степени чтобы задуматься. Спасением стали его не в меру частые коммандировки. Тогда-то Оля и познала радость единения с собой. Приятное чувство счастья, когда никто не одергивает, не требует поступать в соответствии со своими желаниями и потребностями, когда ты и только ты хозяйка своим действиям и желаниям.       Его уход был праздником, его приход - самым горьким трауром. Тогда пришла мысль, что единственный способ спастись из этого - развод. И стало на душе так легко и спокойно. Тут же стали видеться и положительные стороны, ведь они никогда не любили друг друга, значит смогут также легко и разойтись. Рома вдруг из отвратительного чужака-соседа стал самым лучшим другом. Уж он то должен понять, ведь и сам, вероятно, не в восторге от такой жизни. Решение далось тяжело, но приняв его, Ольга смогла, наконец вдохнуть полной грудью.       Однако реальность оказалась не в меру жестокой. Арефьева долго и упорно подбирала слова, чтобы не ранить чувств, сделать все помягче и как можно безболезненнее для них обоих. Потом они никак не могли встретиться и просто поговорить, хотя жили в одной квартире. Атмосфера все больше накалялась до тех пор, пока женщина не остановила мужа на пороге, поздно ночью, уставшего и слегка подвыпившего. Не могла больше спать, чувствуя, что если не скажет, то просто взорвется от переполнявших эмоций. -Рома, нам нужно серьёзно поговорить, - на лице мужчины тут же отразился страх, он ответил заикающимся от волнения голосом: -Это не то, что ты подумала, Оля, - ей слишком много нужно было сказать, чтобы выслушивать что-то от него, поэтому пропустив фразу мимо ушей она выдала то, что носила в себе уже очень давно: -Давай разведемся. - это был далеко не вопрос, она постаралась вложить в интонацию больше тепла и спокойствия -Оля, пожалуйста, - тут же послышалось извиняющееся. - Это было только один раз, больше не повторится, не пори горячку, прошу тебя. - женщина свела брови к переносице, пытаясь сопоставить свои слова и его ответ. -Не знаю о чем ты, но давай не будем сорриться, с самого начала этот брак был ошибкой, поэтому чем раньше мы разойдемся, тем правильнее, - теперь уже и он задумался, а Оля воспользовавшись заминкой перевела внимание на его одежду. Они стояли досточно близко друг к другу чтобы почувствовать, как от него явственно несёт чужими женскими духами и дорогим вином, на которое у него просто не могло быть средств, на воротничке отпечаталась малиновая помада. Лицо само собой скорчилось в гримассе отвращения. Ей такое даже в голову не приходило. Измена. Как банально и глупо. Их ничего не держало вместо, кроме застарелой клятвы и двух штампов, почему нельзя было просто прийти и сказать. Зачем нужно было топтать чужие доверие и гордость. Стало противно, даже больше, чем когда-либо раньше вместе взятое. Сама она никогда об измене не помышляла. Это казалось очевидным и понятным. Рома все ещё крутил шестерёнки в своей голове. -Сегодня можешь поспать на диване, а завтра будь добр съехать, - сорриться не хотелось, хотелось остаться одной, налить вина, включить какой-то глупый ромком и заснуть под нелепый смех из зрительного зала, который пихают всегда и везде, будто зрители сами не смогут найти, когда им стоит посмеяться. -Развода не будет, - вдруг холодно заявил мужчина и с несвойственной ему доселе уверенностью взглянул в глаза супруги. -Ну что ты начинаешь, - устало проговорила она и развернулась чтобы уйти в комнату, находу бросая: -Я завтра сама заявление подам, время пришлю смской, - крепкие пальцы сомкнулись на тонком запястье. -Я сказал, что развода не будет. Ты не посмеешь меня так опозорить, - второй рукой он схватил её чуть выше локтя и крепко сжал, настолько, что на белоснежной коже тотчас проявились синие пятнышки. -Рома, ты что делаешь такое, отпусти меня сейчас же. - она ещё не успела испугаться, не успела осознать, что будет с ней дальше. Мужчина резко дёрнул её на себя и поцеловал. Отвратительно настойчиво, крепко держал, не позволяя сдвинуться ни на миллиметр. -Ты моя, на этом все, - небывалая сила и жестокость. Арефьев втолкнул женщину в спальню и хищно оскалился снимая пиджак, а затем быстро расстегивая пуговицы на брюках. Оля все никак не могла взять в толк, как это случилось. Не верила, недоуменно вглядывалась в посеревшее лицо мужа. Она не верила и тогда, когда он порвал на несопротивляющемся теле нижнее белье. Не верила, когда он душил её, вбиваясь все сильнее. Не верила, когда на утро обнаружила на себе колоссальное количество синяков и ушибов. Пришлось надеть водолазку с высоким воротом и брюки, потому что даже да икрах обнаружились страшные отметины. Будто по инерции съездила в загс и подала заявление на развод. Приехала на работу и все пошло по накатанной.       Знакомое безопасное место не отрезвило, а ещё больше запутало. К вечеру она уже была уверена, что ей все показалось, что синяки может быть от того, что она упала или кто-то неудачно пытался поймать её в торговом центре. Мозг,пытаясь спасти хозяйку от боли, зарывал болезненные воспоминания все глубже, заменяя их, выдумывая безопасные, как казалось, версии.