Неприкасаемая

      В палате достаточно светло, не смотря на пасмурную погоду. На его глазах послеоперационная повязка и не поймёшь сразу спит или же бодрствует. Для зрячего человека привычно открыть глаза и пойти что-то делать, как быть незрячему? Как разграничить для себя оба мира. Олег исследовал пространство вокруг на ощупь. Стены с пупырышками на обоях. Металлическая койка, позвякивающая, если начать двигаться. Скрипящая дверь. Стук каблуков по напольной плитке. -Марина? - кто-то садится рядом и он чувствует дуновение ветра, приносящее с собой её запах. -Угу, - бормочет она и берет его руку в свою, что-то капает сверху. Дождь? -Ты там плачешь что ли? -Усмехается, ему хотелось бы ударить себя за эти слова, потому что он слышит, как она сдерживаясь, не своим голосом отвечает: -Ещё чего, не дождешься, - он тянется рукой на звук её голоса, чтобы в следующее мгновение ощутить влажность волос и гладкость кожи, по пальцам текут горячие в противовес дождевым каплям слезы, поняв это она тут же убирает его руку, переплетая пальцы. -Сейчас заберу тебя, домой поедем, - смешное слово домой, дом там, где она, даже здесь сгодится, в этой большой пустой палате. -Куда? - резко, почти кричит, гулко ударяя второй рукой по стене, если только она скажет, что не к ней... Останется тут, как и предложил Дергачев, а дальше, как будет угодно господу богу. -Ко мне, конечно...к нам. Ты думаешь я оставлю тебя одного что ли? - он усмехается, не сумев сдержаться. Она ведь не виновата, но сейчас хочется злиться, да на кого угодно, хоть на себя, хоть на неё. -Я сейчас к Дергачеву схожу только и за одеждой твоей, подождешь ладно? -Ну уж всяко не убегу, - сарказм так и прёт, Марина слабо улыбается и пытается встать, но оказывается, что он все ещё держит её руку в своей. Крепко, настолько, что она даже приложив усилие не может вырваться, внимательно смотрит на него ожидая, что он скажет или сделает: -Ты же вернёшься правда? - сердце ухает куда-то вниз -Конечно, - медленно подносит их сцепленные руки к своим губам и горячо выдыхает, касаясь его пальцев. -Все хорошо, - он почему-то дёргается и отпускает её. -Прости, - все это время его голова повернута к стене, но почти любое её движение он слышит, угадывает, вот и сейчас, когда приподнявшись девушка проводит рукой по спутанным волосам он не пугается внезапного касания. -Надо же, сам Олег Брагин просит прощения -Иди давай, иначе я передумаю тебя ждать и все-таки убегу. -Скоро буду, - в воздухе зависает её тёплый голос, почти беззвучный воздушный поцелуй, который она отправила уже от двери.       Олег позволяет себе немного улыбнуться и расслабиться.       Путешествие до дома оказывается действительно тяжелым. Ступеньки в темноте становятся такими страшными, влажная от дождя дорога скользкой, все звуки пугают. И только её теплая рука на предплечье успокаивает, пусть и немного. Если бы мог зажмуриться и спрятаться под одеяло так бы и сделал, но вместо этого он мелко дрожит и дёргается от каждого звука. Не хотелось бы привыкать к этой удушающей тьме вокруг него, но пугать Марину своими нервами хочется ещё меньше. Он давит панику, когда сев в машину не может на ощупь найти ремень, вскоре это делают за него. Эта паршивая безпомощность. Вот чего он больше всего не хотел. Стать обузой. Прошёл всего какой-то короткий день, как он ослеп, а уже готов лезть на стенку. На колено ложиться и слегка сжимается её рука. -Я тут, не бойся, - почему-то эти слова и впрямь дают небольшое успокоение. Он кивает, вздрагивая от скрипа тормозных покрышек и резкого гула. -Давай, может наушники наденешь? - Олег продолжает нервно вертеть головой пропустив её слова мимо ушей. Разве на улице всегда было так шумно? Плеча невесомо касается рука, сначала в одном ухе, потом в другом начинает играть музыка, какая-то старая русская попса, не важно. Знакомая до боли, заунывно затягиваемая на всех корпоративах и общих праздниках. Это правда помогает, не заметно пролетает пол часа и машина останавливается, вибрации от двигателя пропадают, оповещая о прибытии. Олег достает наушники, окунаясь в тишину двора в спальном районе. Это настолько ласкает слух, что некоторое время он просто наслаждается этим, хлопает дверь слева. Открывается дверь справа. И снова лесенки, снова мокрый асфальт. Пахнет скошенной травой и свежестью... -Ты в душ пойдёшь? - -Было бы не плохо, - если вам кажется, что вы знаете свою квартиру и сможете найти там все с закрытыми глазами, то вам это только кажется. Олег это понял просто оказавшись в прихожей. Марина суетилась, включила свет, забрала из его рук сумку и бросила на пол, повесила зонт на крючок. Всё это легко можно было угадать лишь по издаваемым вещами звукам. А в чем собственно проблема тогда? В том, что Олег забыл или может никогда не помнил, что между дверями есть порожки, в том, какая оказывается большая у них душевая кабинка, в том, что понять на ощупь в какой бутылочке шампунь, а в какой гель для душа не получится, если ты их не видел раньше. Пол часа возьни с тем, что раньше он делал за считанные минуты. -Олег, ты там как? Помощь нужна, - скалится, до побелевших костяшек сжимая руку, но в конце концов тяжело выдыхает -Нужна, - дорогого стоило признать, что ты зависим, что нужно дать кому-то возможность помочь тебе, не всегда самому кидаться в пропасть чужих проблем.       Это знание даёт ему, даёт им очень многое. На следующий день, снимая повязку он точно уверен, что не один. Увидев, наконец, её голубые глаза понимает, что все отдаст за них. Все отдаст ей. Вот он его мир. Он - маленький, тёплый, родной. Кто-то кричит: -Помогите, - и в первую очередь всплывает мысль о ней. Он идёт, как всегда это делал. В нем теперь чуть меньше сумасбродства, чуть больше серьёзности. И этого оказывается достаточно. Таким Марина и полюбила его. Бесконечным романтиком в жестоком мире жизни, весёлым повесой среди толпы равнодушных зевак. -Я вернусь, - кричит, прежде, чем сесть в скорую и поехать на выездное, а она знает, что так и будет, потому что теперь он и правда верит, что ему есть к кому возвращаться.