Незнайка в зачарованном лесу

       Идея слетать в лес понравилась далеко не всем. Во-первых, у коротышек работы было навалом (всё-таки конец летa, надо урожай собирать), а во-вторых, птиц на всех просто не хватило бы. Но это ещё не всё. Пилюлькин вообще был в полнейшем недоумении и не желал никого никуда пускать.        — Опять вас понесло искать приключения на свои пятые точки? — Возмущался он.        — На сей раз мы по делу, — решительно заявил Незнайка. Сдаваться он больше не собирался. Хватит. Это, в конце-концов, важная миссия, а не какая-то очередная авантюра.        — Чем вы, братцы, только думаете? Знайка, хоть ты будь здравомыслящим коротышкой! Скажи, что всё это бред!        — Я вынужден согласиться с Незнайкой, — вздохнул учёный. — В нашей запутанной ситуации это единственный выход. Я не хочу больше никем и ничем рисковать. Как видишь, павильон у нас разрушен. И адекватной причины, почему так произошло, ещё никто не назвал.        — Единственный выход — продолжать спокойно жить и собирать урожай! Скоро осень! Очнитесь! — Не унимался доктор.        — Может, ты просто хочешь полететь вместе с ними? — Предположил Винтик. — Ты такой уставший в последнее время. Только дом да больные. Больные — дом. Хоть какое-то разнообразие нужно, согласись.        — Авось отдохнуть хочет, — заулыбался Авоська.        — Небось завидно, что его не зовут, — подхватил Небоська.        — Чт… Нет! — Врач недовольно поправил пенсне.        — А что? Хорошая идея. Полетели с нами, — предложил Незнайка. — Как раз проветришься, работяга. Один тут пашешь, всех лечишь.        — Вы-то у нас самые беспечные, да. А вот у меня работы действительно очень много.        — Что ж, иногда нужно отдыхать. А твои обязанности будут выполнять те же Одуванчик и Спиртовочка, — блондин довольно упёр руки в бока. Остальные коротышки при имени «Спиртовочка» содрогнулись. За эти прошедшие дни она уже успела прославиться как очень вредный и самоуверенный врач, никого не слушающий и постоянно запугивающий. Ещё и чёрный юмор любила. В общем, пострашнее Пилюлькина будет.        — У вас птиц не хватит. Кто там ещё хочет? Гунька и Цветик? И теперь меня хотите заманить. Трое коротышек на одну птицу— это точно перевес, — не унимался доктор, в надежде остаться дома и также оставить друзей. Как ему казалось, так будет гораздо безопаснее.        — Есть одна синичка, — на кухню зашёл улыбающийся Стекляшкин. — У неё огромный потенциал, подаёт большие надежды. Быть может, с Незнайкиной помощью мы сможем её оседлать.        — И вам не жалко? — Удивился блондин. — Это же целый проект.        — Нет, — покачал головой астроном. — Для друзей всё, что угодно.        — Ну вот. Вопрос закрыт. Значит, Я, Знайка, Гусля, Гунька, Цветик и Пилюлькин летим на поиски Зачарованного леса.        — И снова я хочу кое-что сказать, — поднял руку доктор. — Во-первых, всё это ерунда. А во-вторых, у тебя, Незнайка, всё ещё сломана рука. И как ты с гипсом собираешься управлять своим воробьём?        — Без проблем. Эксперимент показал, что я вполне справляюсь с управлением одной рукой. Более того, Воробушек умный. Сам знает, куда лететь и что делать.        — Выкрутился, — недовольно буркнул Пилюлькин.        — Да ладно Вам, уважаемый, — Стекляшкин положил ему на плечо руку. — Отдохнуть никому не помешает. Посмотрите на себя. Уже мешки под глазами. К тому же, это путешествие видится мне, как довольно уникальный и ценный опыт. Всем пойдёт на пользу.        — У меня уже был ценный и уникальный опыт, — нахмурился врач. — Много раз. Поймите, я никуда лететь не хочу! И вас одних в незнакомое место, особенно в лес, не пущу!        — Да перестань быть таким вредным, — вздохнул Знайка.        Пилюлькин хотел было что-то сказать, но учёный встал, взял его за руку и увёл в гостиную, попутно начав что-то объяснять. Незнайка посмотрел им вслед и повернулся к Стекляшкину.        — Как звать твою синицу?        — Метеора.

***

       Несколько дней ушло на то, чтобы приручить довольно нахальную и самовольную синицу Стекляшкина. Да, она была действительно умной и всё прекрасно понимала, но в то же время постоянно лезла туда, куда не нужно. Но это ещё не всё. Летать на ней учились сразу два малыша: Гунька и Пилюлькин. Первый был, как и Незнайка, безбашенный, а второй просто не готов был доверить ему полёт. В одиночку пусть бесится, а он ещё пожить хотел. Всё-таки его уговорили полететь, поэтому пришлось изучать эту тему.        Примечательно, что оба малыша оказались довольно целеустремленными, и Незнайке даже толком делать ничего не пришлось. Только объяснить принцип полёта и некоторые моменты. Остальное они познавали самостоятельно. Причём вскоре их обучение превратилось в настоящее соперничество: кто быстрее накормит птицу, кто первый полетит, чья очередь ухаживать за ней.        Сама Метеора, как уже говорилось, была до жути брезгливой, вредной и своевольной. То зерно отказывалась есть у того, кто позже принёс, то нарочно не слушалась и выполняла такие трюки, во время которых наездники с трудом могли удержаться в сёдлах, то вообще неподвижно стояла на месте, когда её просили взлететь, предварительно не погладив по пёрышкам, то еда ей не нравилась, то вода была не той температуры. Кошмар, в общем.        Недолго сказка сказывалась — долго дело делалось. Наконец, в один прекрасный день, на заключительной тренировке Пилюлькин и Гунька показали блестящие результаты, как и Метеора. Она впервые летела быстро, но плавно, во всём слушалась наездников, не капризничала. Наверное, это всё из-за Стекляшкина, впервые появившегося в её поле зрения за столь долгое время. Незнайка остался доволен, а вот Знайка как-то недоверчиво косился на синичку. Она была той ещё хитрюгой, и он прекрасно знал это. Оттого и было чувство, будто что-то пойдёт не так.        После небольшого праздника в честь завершения обучения начались сборы. Метеору доверили Пилюлькину со словами «Вряд ли он резко потянет вожжи на себя ради смеха», из-за чего Гунька очень расстроился. А ведь он тоже старался, из кожи вон лез, но всё равно ничего не вышло. Он заявил, что полетит вместе с Незнайкой на Воробушке, ибо не признавал доктора как хорошего наездника, считая себя гораздо лучше. «Только я могу летать на Метеоре, когда есть пассажиры!» — заявил он. Его лучший друг был в шоке, а потому промолчал, даже не зная, что говорить. Пришлось внести кое-какие коррективы, и теперь вместе с Пилюлькиным должен был лететь Знайка.        За день до отлёта на Ключике весь день пролетал туда-сюда Гусля, пытавшийся приучить поэта Цветика к высоте, которой он очень боялся. Но это ни к чему не привело. Цветик вцепился в него мёртвой хваткой и ни в какую не хотел открывать глаза, чтобы посмотреть на прекрасные пейзажи. Даже когда они приземлились, он ещё долго не выпускал музыканта из крепких объятий. Так и просидели несколько минут, пока он наконец не поверил, что они действительно на земле.        Почему же он вызвался лететь в Зачарованный Лес? Просто не хотел отпускать лучшего друга одного в незнакомое место. Ещё и Тюбик, когда Гусля вызвался лететь, тихо попросил Цветика об одолжении присмотреть за музыкантом. Сам-то он не мог, так как болел, поэтому очень сильно волновался. Что ж, поэт ради друзей был готов чуть ли ни на всё. К тому же, лес — место притягательное, красивое, таинственное. То, что нужно каждой творческой личности. Цветик даже одолжил у Объективчика фотоаппарат, чтобы запечатлеть всё, что только увидит, и потом отдать некоторые красивые кадры Тюбику, а остальное, не менее удачное, пустить в работу для очередной статьи.        Теперь дело оставалось за малым — побороть страх. Поэт пытался. Не получилось.        — Ты мне чуть грудную клетку не сломал, — проговорил Гусля, пытаясь отдышаться.        — Прости, — поднял руки вверх Цветик. — Я не нарочно.        — Да я понимаю. Только, когда в лес полетим, постарайся так не делать, а то мы сразу камнем вниз ухнем.        — Понял. Ещё раз прости.        — Можешь не извиняться.        — Мне вообще-то стыдно!        Гусля в ответ на это лишь усмехнулся. Малыши ещё немного побеседовали, потом пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по домам.        Наступил день отлёта. Весь Цветочный город собрался, чтобы проводить путешественников. Кто-то плакал, кто-то хлопал в ладоши и свистел, кто-то приставал с вопросами, а кто-то, как Пончик и Сиропчик, нёс товарищам всякие вкусности в дорогу. Но всё это попросту не вместилось бы в специальные мешочки, которые были закреплены на боках у птичек, а в рюкзаки малыши положили тоже немного. Накануне Знайка посчитал максимальный вес багажа и поэтому строго-настрого запретил его превышать. Более того, многие хотели привезти что-нибудь из леса домой, а это было дополнительным грузом, поэтому в сумках должно было быть ещё место и для подобных нюансов. Иными словами, всё было заполнено лишь наполовину, чтобы потом можно было положить ещё что-нибудь и при этом не слишком сильно нагружать птичек.        — Нужно ещё учитывать, что у нас на одну птицу два наездника. Поэтому ничего лишнего с собой не брать! — Постоянно напоминал он, видя, как путешественники принимают очередные подарки.        В итоге большинство гостинцев и вещей остались дома. Впрочем, коротышки с улицы Колокольчиков были только рады. Кто-то из малышек умудрился принести огромный торт, поэтому оставшиеся малыши довольно и с явным злорадством поглядывали на улетающих, тихо хихикая. Те с завистью смотрели в ответ, но ничего не говорили. Даже Незнайка, особо недовольный всем этим, не проронил ни слова, хотя мысленно поклялся отомстить, когда вернётся. А то что это за безобразие? Есть торт и без него. Так нельзя.        Наконец сборы были завершены, и все сели на птичек. На Воробушке — Незнайка с Гунькой, на Ключике — Гусля и Цветик, а на Метеоре — Пилюлькин и Знайка.        — Прилетайте поскорее! — Галдели Коротышки.        — Метеора, будь умницей, — Стекляшкин погладил синичку по мягкой жёлтой грудке. — Не подведи меня.        — Разберитесь с непогодой! — Кричали те, до кого дошла информация о легенде. — И с теми жуткими тенями!        — Непременно! — Улыбнулся Незнайка, после чего повернулся к своим спутникам. — Готовы?        Малыши кивнули, блондин дал команду, и они взлетели в небо. Снизу послышалось громкое и дружное «прилетайте поскорее!», а чуть позади — визг Цветика. Незнайка обернулся. Летевший после него Гусля лишь кое-как покачал головой и криво улыбнулся. Поэт снова вцепился в него мёртвой хваткой, и дышать ему было довольное тяжело.        Птички, достигнув нужной и комфортной для полёта высоты, дружным строем спокойно полетели к ближайшему лесу. Тому самому, откуда коротышки из Цветочного брали кору и грибы. Незнайка вынул из своего походного рюкзака книжку с легендой, на пустых страницах которой недавно нарисовал примерную карту поселения лесных коротышек. Пришлось пару дней назад покопаться в записях путешественника, а заодно навести некоторые справки с помощью Кляксича, который в этой теме разбирался. Жаль, что он полететь не смог. Дела в Солнечном заставили его незамедлительно вернуться из Цветочного домой.        Вскоре над путешественниками нависли огромные сосны, пугающие своей величиной, и птички влетели в тёмный лес. Листва деревьев и мохнатые лапы елей едва пропускали туда солнечный свет, а потому он казался тёмным и довольно страшным. Там царила тишина, и только хлопанье крыльев нарушало её.        — Здесь ничего поэтичного, — шепнул Цветик на ухо Гусле. Так как они чуть спустились вниз, чтобы было удобнее лететь, не задевая никакие ветки, он наконец расслабился, открыл глаза и теперь во всю смотрел по сторонам. — Тут страшно, темно и… холодно.        — Это просто ветерок такой дует, — спокойно заметил Гусля.        — А чего ты хотел? — Повернулся в его сторону Знайка. Метеора летела рядом с Ключиком, что позволяло малышам переговариваться. — Сюда солнечный свет почти не проникает, тут тень. К тому же, конец лета, как ни крути. Естественно прохладно, — оторвав одну руку от плеча Пилюлькина, он важно поправил очки.        Где-то над ними хрустнула ветка, зашелестела листва, и Цветик вздрогнул. Послышался томный вздох Гусли. Знайка оглянулся назад.        — Это была белка, — сказал он.        — Кое-кто белочек боится.        — Гусля, творческая ты натура! — Поэт легонько ударил друга кулаком по спине. — Где твои чувства? Ты же музыкант!        — Потом напишу «Ужасную симфонию», обещаю, — хмыкнул тот. — Передам весь этот трепет, который ты сейчас испытываешь, через музыку. Ах, какая красота…        Цветик был так возмущён, что даже не смог ничего ответить. Так полёт и проходил в молчании. Скука. Вскоре Незнайка сообщил, что нужно сделать привал, и все дружно согласились. Минута-две, и они вылетели на небольшую полянку, со всех сторон окружённую деревьями. Но даже это не мешало солнечным лучам ярко освещать её, заставляя девясил и донник буквально светиться. Воробушек приземлился на большой камень, находившийся где-то по центру опушки, блондин спрыгнул вниз и первым делом нарисовал мелом крестик в том месте, где был склон, чтобы потом не забыть, в какую сторону им лететь.        — Нам на Северо-Запад, — заметил Знайка, когда Метеора села рядом с воробьём. — Я взял с собой компас, так что можешь не переживать.        — Да я так, на всякий случай.        — Братец, ты как на крыше дома устоял, когда мы на шаре летали? — Поинтересовался Пилюлькин у Цветика. Они ловко спрыгнули с птиц и теперь стояли друг напротив друга. Все знали: сейчас начнётся «спектакль». Ну или допрос.        — Так дом-то невысокий, а подъём на крышу не резкий, — возмутился поэт. — Ещё я на ногах тогда твёрдо стоял, а не летел.        — Всё с тобой ясно.        — Да что вы все, в самом деле? — Не вытерпел поэт. — Сговорились? Да, я боюсь высоты! Зато, прошу заметить, я за все эти годы ни разу не пришёл к тебе со сломанными конечностями или прочими травмами, какие обычно получают малыши, пренебрегая элементарными советами по безопасности.        — Да, но ты не единожды приходил ко мне с различными жалобами на здоровье после расставания с очередной малышкой. То синяки, то щека у тебя болит, то душа ноет.        — Это другое!        — Как ты думаешь, они уже отдыхают? — Шепнул на ухо Гуньке Незнайка. Они молча наблюдали за этими двумя с самого начала и просто не могли не заметить их странного поведения. По крайней мере, орущего Цветика они точно видели впервые.        — Наверно, — пожал плечами тот. — Ты имеешь в виду, что они это… Как его…        — Изливают душу.        — Ну да. Правда только Цветик изливает, но там, как мне кажется, и до Пилюлькина очередь дойдёт.        — Согласен. Но это же отдых?        — Нет. Скорее всего, способ расслабиться.        Приём у психолога длился недолго. Вскоре малыши наконец-то замолчали, Цветик достал из походной сумки фотоаппарат и с гордым видом пошёл снимать местность. Ему не особо понравилось предложение доктора поработать над его боязнью высоты, ведь теперь её можно было считать фактически болезнью, а поэт не хотел признавать, что он не здоров. Пилюлькин подошёл к Незнайке и Гунькой, они огляделись и вдруг поняли, что Знайка с Гуслей пропали из поля зрения. Ребята сначала перепугались, кинулись на поиски. Однако потеряшек они нашли довольно быстро, и сразу стало понятно, что зря волновались: они ушли вниз по склону камня, скрывшись за его крутыми вырезами, и теперь спокойно сидели на подобии выступа. Вероятно, не захотели слушать допрос Пилюлькина.        Знайка задумчиво глядел вдаль, свесив ноги, а Гусля, нацепив на нос свои очки, что-то чирикал в тетради и иногда играл ранее неизвестные никому мелодии на своей флейте, которую прихватил с собой (без неё он даже просто погулять выйти не мог. Это была его верная спутница). Гунька, как самый любопытный, спустился к ним и поинтересовался, не нужно ли чего-нибудь принести. Те лишь покачали головами. Собравшись уходить, малыш заглянул через плечо музыканта и, увидев в его тетради странные непонятные каракули, которые среди разбирающихся именовались нотами, чуть не упал в обморок. Как только Гусля всё это помнил и понимал, было загадкой.        Гунька вернулся к Незнайке и Пилюлькину и сообщил, что с их товарищами всё хорошо. Они сели рядом с друг другом и просто молчали. Где-то недалеко щёлкал фотоаппарат, а снизу иногда доносились едва слышные звуки флейты.        — Видите? Тут довольно красиво и неплохо, — улыбнулся Незнайка. — А там, дальше в лесу, будет ещё лучше. Я в этом уверен.