Любовь без памяти

Без пятнадцати минут десять Гермиона уже стояла за репортерами, толпившимися во внутреннем дворе одного из принадлежавших Министерству зданий. В 10:00 сюда с помощью портала должны были быть перенесены Пожиратели смерти, выпущенные из Азкабана. Гермиона огляделась, нервно теребя в руках перчатки. За толпой репортеров стоял маленький стол, за которым сидели два министерских сотрудника — они должны были выдать освобожденным их волшебные палочки. Встречающих, кроме Гермионы, не было, от чего она смутилась ещё больше. Как только секундная стрелка больших часов на стене переместилась на цифру 12, раздался хлопок, и во дворе появились примерно два десятка мужчин. Сердце Гермионы забилось чаще. Она вглядывалась в незнакомые фигуры. Кто-то трансгрессировал, едва получив волшебную палочку. А некоторые собирались в группы по несколько человек, радостно кричали и смеялись, запрокинув головы. Гермионе показалось, что она узнала нескольких человек. Она пыталась вспомнить, где могла их видеть, но тут заметила Драко Малфоя. Он стоял в стороне от всех, почти скрытый от нее группой смеющихся мужчин, и растерянно, чуть приоткрыв рот, смотрел на хмурое небо. Потом, смотря себе под ноги, он отстоял в очереди за волшебной палочкой. Гермиона внимательно разглядывала его. Белые волосы Малфоя спутались и имели сероватый оттенок. На скуле у него виднелся синяк. В школьные годы Гермиона бы лишь позлорадствовала. Но сейчас он выглядел и без того жалко, и она подумала, неужели в Азкабане бьют заключённых? Получив палочку, Малфой все также грустно и рассеяно оглядел репортеров. Взгляд его скользнул по Гермионе, словно на ней была мантия-невидимка. Неужели он не узнал ее? Или только сделал вид, что не узнал? Большинство Пожирателей уже трансгрессировали. Один из них перед тем, как растаять в воздухе, хлопнул Малфоя по плечу. Тот кивнул и медленно побрел к выходу из внутреннего двора. Проходя мимо Гермионы, он посмотрел прямо на нее, но на его бледном лице не отразилось ровным счётом ничего. — Драко, — его имя само собой сорвалось с ее губ. Он посмотрел на нее, и его исхудавшее лицо вдруг озарилось улыбкой. Он шагнул к Гермионе, не отрывая от нее счастливого взгляда и… обнял её. Крепко прижал к себе, погладил по голове, коснулся губами волос на ее макушке. — Драко, я… — только и смогла выдавить поражённая Гермиона. — Я здесь, милая, я здесь, — прошептал он ей на ухо. Малфой отпустил её, и недоумевающая Гермиона посмотрела в его запавшие серые глаза, которые казались чересчур большими на лице со впалыми щеками. Во ожившем взгляде Малфоя читалась искренняя радость. — Прости. Я не помню, как тебя зовут, но ты такая красивая. — Что значит, не помнишь? — Гермиона не поверила свои ушам. — Я частично потерял память из-за дементоров, оказывается, так бывает. Сейчас их в Азкабане почти не осталось, но они держат нескольких для особых случаев. То ли наша камера была слишком близко к ним, то ли я оказался особенно восприимчив. Я помню рецепты зелий, помню заклинания. Но я забыл все, что связано со мной лично. Сосед по камере говорил, что я учился в Хогвартсе на Слизерине. Я помню наш герб, гербы и названия других факультетов. Но я не помню, как я учился, не помню, с кем дружил. Не помню, как стал Пожирателем смерти. Мне сказали, что мои родители мертвы, и мне очень грустно от этой мысли. Но я и их не помню. Гермиона растерянно смотрела на Малфоя, проникаясь к нему все большей жалостью. Сложно ему придется. — Меня зовут Гермиона, — набрав в лёгкие побольше воздуха, сказала она. — Гермиона Грейнджер, я училась на Гриффиндоре, на одном курсе с тобой. Она ожидала, что при звуке ее фамилии лицо его озарит обычная презрительная ухмылка, и он скажет что-то вроде: «Тебя-то я вспомнил, грязнокровка». Но Малфой улыбнулся, снова обнял Гермиону и уткнулся носом в ее волосы: — Гермиона, я так рад. Гермиона даже не знала, что ему на это сказать. Но ее начинало немного беспокоить, что вокруг них толпятся репортеры, и фотографы, кажется, уже сделали не один десяток фотографий. Малфоя, видимо, это тоже смущало. Он бросил взгляд в их сторону и прошептал Гермионе на ухо: — Не пора ли нам трансгрессировать отсюда? Только, — он смущённо улыбнулся. — Я ведь не помню, где мы живём. — Мы… Вообще-то мы никогда вместе не жили. — То есть я не только Пожиратель смерти, убивавший людей, но ещё и такой болван, что до сих пор не сделал тебе предложение? — Малфой изумлённо поднял брови и покачал головой. — Я готов исправить это прямо сейчас. Хотя… Я понимаю, конечно, что быть женой Пожирателя это сомнительное удовольствие, и это чертова метка ведь никак не убирается, — он поджал губы. — Но если ты захочешь, то только скажи… — Вообще-то ты никого не убивал! — выпалила Гермиона, спеша сменить эту неудобную тему. — Правда? — лицо Малфоя озарилось надеждой. — Да, — бедняга, подумала Гермиона, не может же она бросить его здесь в таком состоянии. К тому же, ей очень хотелось как можно скорее оказаться подальше от этих репортеров. — Давай я провожу тебя до дома, — вспомнив, при каких обстоятельствах она была в гостях у Малфоев в последний раз, Гермиона тут же пожалела о своих словах. — Ты жил в Малфой-мэноре, — пробормотал она. — Правда, я не знаю, что там сейчас. — Малфой-мэнор? — удивлённо спросил он. — То есть, моя семья была знатной? — Не то слово, — Гермиона хмыкнула. — И очень богатой. Малфой крепко сжал ее руку, и они оказались у ворот большого поместья. При виде этих ворот все внутри Гермионы содрогнулись. — Ммм, тут какое–то заклятие, — испуганно сказала она, увидев зловещее зеленоватое свечение над кованой оградой. — И оно не очень–то светлое… — Все в порядке, это просто защитная магия, — Малфой, похоже, ни чуть не удивился и подошёл к воротам. — Если я и правда хозяин этого места, то меня пропустит. — Я боюсь, — Гермиона вспомнила Беллатрису Лестрейндж и темный подвал. Она не ждала от этого свечения ничего хорошего. — Ну, что ты, — он обхватил ее за талию и подтолкнул к воротам. — Не бойся, ты же со мной. Он протянул руку, и зелёное марево расступилось, а ворота открылись: — Вот так, пойдем, — он поцеловал ее в висок. — Не бойся, ведь ты моя гостья. Гермиона почувствовал, как мурашки пробежали от ее головы до ног, когда она переступила невидимый барьер, но больше ничего не случилось. Ворота скрипнули, закрывшись за их спинами. Гермиона подумала, что никто из тех, кого она знала, не стал бы использовать такую темную магию для защиты своего жилища. Они прошли по главной аллее, вдоль цветочных клумб, заросших сорняками. Слева от них раздался крик, Гермиона вздрогнула, Малфой крепче прижал ее к себе. На газоне виднелось несколько призрачных силуэтов, снова неприятно напомнивших Гермионе о ее последнем визите сюда. Малфой восхищённо посмотрел на белых павлинов: — Ух ты, красивые, хоть и громкие. Обойдя вокруг неработающего фонтана из белого мрамора, они поднялись на крыльцо. Малфой оглядывал все вокруг с не меньшим интересом, чем Гермиона. Входная дверь была не заперта, видимо, хозяева целиком полагались на чары, раскинутые по периметру поместья. Холл имел ужасный вид. Одна из потолочных балок треснула и обвалилось, словно по ней ударили мощным заклятием, портреты на стенах висели криво, все было завалено штукатуркой, а обивка на некоторых креслах вспорота, будто бы там что-то искали. Но первая комната, куда они заглянули, имела вполне приличный вид. Все было чистым, на диванах лежали подушки, а на маленьком столике — пожелтевшие газеты. За их спинами раздался треск, Гермиона подскочила. Старенькая домовиха бросилась к Малфою: — Сэр, вы вернулись, — она обняла его за ногу. — Да, я тоже рад тебя видеть, — он наклонился и неуверенно похлопал ее по плечу. — Всё потом. У нас гостья. В этом доме найдется что-нибудь к чаю? — Только любимый джем покойной госпожи, но если хозяин даст мне денег из сейфа… — Потом. Джем вполне подойдёт. И проводи меня до ванной, — он обернулся к Гермионе. — Извини, я буквально на пять минут. Не терпится переодеться. — Да, конечно, — Гермиона понимающе улыбнулась. Тем больше времени у нее останется, чтобы придумать, с чего начать объяснять Малфою, что она вовсе не его девушка. Как неудобно все это получилось, ужасно неловко… Он так искренне обрадовался ей. Гермиона оглядела комнату. На камине стояло несколько фотографий в позолоченных рамках. На одной из них совсем молодые Люциус и Нарцисса не сводили друг с друга глаз, на другой Нарцисса держала на руках маленький свёрток, внутри которого, очевидно, был крошечный Драко. На третьей фотографии уже сам Драко, задорно смеясь, катался на игрушечной метле вокруг фонтана во дворе. Гермиона повернулась к окну. По газону все так же бродили белые павлины, а на сколько хватало глаз простиралась огромная вересковая пустошь. Справа виднелось поле для квиддича. Гермиона обратила внимание на маленький столик у окна. На нем лежало то ли карманное зеркальце, то ли пудреница с вставленными в золоченую крышку камушками. Так и не дождалась хозяйку, грустно подумала Гермиона. Рядом лежала старинная книга и, присмотревшись к полустертой надписи на корешке, Гермиона ахнула — это была та самая книга о сложных рунических формулах, про которую им с восторгом рассказывал преподаватель. Книга, выпущенная почти триста лет назад, и настолько редкая, что ее не было даже в библиотеке Хогвартса. Гермиона не удержалась, взяла книгу в руки и раскрыла. На пол выпало несколько пожелтевших, листов с неровным краем, словно вырванных откуда-то. Гермиона подняла их. Покрывавшие их руны она сначала приняла за мудренее рунические формулы и, восхитившись мастерством автора, начала разбирать. Так оно и было, но оказалось, что над магическими формулами рунами же были зашифрованы чьи-то дневниковые записи. И, начав читать, Гермиона уже не могла остановиться. «Не знаю, как я вообще пережила сегодняшний день. Все утро мы с Андромедой провели в Хогсмиде, бегали между кафе мадам Паддифут, где пили горячий шоколад, и ателье, где прямо на нас подгоняли платья для Святочного бала. Наконец, они были готовы. Уж не знаю, какую шутку с навозными бомбами задумали Сириус и его друг Поттер. Но судя по тому, как они потом рассыпались в извинениях, бомбы явно предназначались не нам. Только вот одна из них угодила прямо в пакет с платьем Андромеды. Она в сердцах (Андромеда последнее время сама не своя) сказала что-то не слишком лицеприятное Поттеру. Как на зло, это услышал Тед Тонкс. Я расслышала только: «Вот всегда вы, Блэки…» Когда он ушел, Андромеда была на грани истерики. Я утешала ее, как могла. У мадам Малкин наверняка найдется средство, чтобы привести в порядок ее платье. А с Тедом они сто раз ещё помирятся, ведь настоящая любовь преодолеет все преграды. В итоге Андромеда разрыдалась и, сказав, что я не пойму, и у меня все будет по-другому, убежала в сторону Запретного леса. Остаток дня я решила провести в тишине и засиделась в библиотеке допоздна. Возвращалась в гостиную Слизерина по темному пустынному коридору. За поворотом на меня набросился этот надменный семикурсник, по которому сохнут все девчонки, Люциус Малфой. Набросился и поцеловал прямо в губы! Я вырвалась и дала ему пощечину. А ещё староста он, называется! Хотя сейчас я понимаю, что если бы он не захотел, я бы никуда от него не вырвалась…. Не желая наткнуться на него ещё и в общей гостиной, я сломя голову прибежала в спальню для девочек. Кровать Андромеды была пуста. А на своей я обнаружила письмо от матери. Она пишет, что все формальности соблюдены, и теперь она наконец может раскрыть имя моего жениха. И это ни кто иной, как Люциус Малфой! Вторая новость не легче — Андромеда, оказывается, сказала матери, что выйдет замуж только за Теда. И теперь она будет отлучена от дома, а мне запрещено с ней общаться. Да как так! Моя любимая сестра! Если в школе я ещё могу с ней видеться (хотя мать наверняка попросит кого-нибудь шпионить за мной), то дома мать точно не позволит. Да, Андромеда, ты была права, у меня всё будет по-другому… Как я буду без тебя, кому поведаю свои печали? У кого буду проливать горькие слезы на плече накануне свадьбы? Кто поймет меня лучше тебя? Белла ведь совсем не такая.» Под этой записью были две рунические формулы, одна озаглавлена «Стерпится-слюбится», вторая — «Исцеление разбитых сердец». Гермиона взяла второй лист. «Пол первого ночи, а Люциуса всё нет. Малыш Драко никак не может уснуть, плачет в кроватке, да и я не нахожу себе места. ТЛ мертв, как говорят. Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Многих уже отправили в Азкабан. В том числе и Беллу. А Люциус был его правой рукой! Хотя он всегда был куда благоразумнее моей сестры. Я никогда не слышала от него хвалебных речей в адрес ТЛ. Люциус лишь повторял: «Так надо, девочка моя, нам это выгодно. У тебя будет все, что ты пожелаешь.» Впрочем, иногда он становился серьезнее и добавлял: «Если что, ты не видела, ты не слышала, ты не знаешь. Я может сплю в пижаме, какая метка! В крайнем случае, я сотру твою память». Однажды я обмолвилась ему о нашем разговоре с Беллой, когда она сообщила мне некоторые подробности убийства семьи одного из мракоборцев. Люциус никогда не повышает голос в моём присутствии, но я видела, что он очень зол. «Прости, конечно, но иногда мне кажется, что твоя сестра просто сумасшедшая фанатичка. Как у Блэков это иногда бывает. Зачем она только пересказывает тебе всю эту дрянь.» Я напомнила ему, что он тоже там был. Он ответил, что да, и вовсе не хочет ничего скрывать от меня. Но не считает это подходящей темой для беседы со мной за послеобеденным чаем. А Белла наверняка смакует все эти подробности где-то между обсуждением заговорённых расчесок и нового крема на отваре мандрагоры. Ну да, примерно так оно и было. Потом он вдруг выбежал в холл и вернулся с набором этих самых кремов, продававшемся эксклюзивно в бутике в Косом переулке. Самой смешно. Ещё полгода назад меня больше всего беспокоило, не слишком ли я отстала от моды и не слишком ли подурнела, сидя дома с новорожденным Драко. А Белла еще дулась на Люциуса, что он не купил второй набор для нее. А что теперь будет с Беллой? В Азкабане… И где же Люциус? Вчера, после новой череды арестов, я поделилась своими переживаниями с матерью. Она сказала, нечего и печалиться. Роскошное поместье Малфоев и счета Люциуса в Гринготсе все равно достанутся мне. Я возмутилась, как она может так говорить. Тогда она припомнила, что я вообще не хотела выходить за него замуж и с насмешкой добавила: «Что, неужели полюбила его?» Под этой записью была не менее сложная руническая формула, чем под первой, правда, всего одна, с заголовком «Для защиты любимого». На третьем листе было всего несколько строк. «Мне кажется, в этот раз в Азкабане безопаснее, чем на свободе. Я догадываюсь, что ТЛ насилует Драко. И проклинаю себя за то, что не я оказалась на его месте! Но я не знаю, не знаю рун, способных защитить от ТЛ.» Под этими строками была простая комбинация из трех рун и мелкий заголовок «Тюрьма».