Сборное

Небо в пустынях Невады далекое-далекое, а звезд так много, что больно глазам. С непривычки хочется зажмуриться, отвернуться, не смотреть на более чем безумную физиономию Луны, но небо – огромное и холодное – здесь повсюду. В барханах и дюнах, в остывающих камнях и высохших костях – оно будто перекинулось на землю, и от этого в пустыне создаются поистине лунные пейзажи. Красиво, поэтично, но крайне неудобно. Пустыня Марии не нравилась. Слишком много песка – колючего, мелкого, в волосах, в одежде, на зубах, во флягах с водой. Нагревался он быстро, остывал еще быстрее; пару часов назад Коса, увязая по щиколотки, изнывала от жары, а теперь стучала зубами от холода, кутаясь в прозрачную накидку. Хотя как раз ей и жаловаться грех: мили за две до привала Мьельнир перекинулась в молот, доверив тащить оружие своему Мастеру. И ей ведь не было стыдно. Ну, практически не было – вялые уколы совести не в счет. Мария свернулась на одеяле, подтянула колени к груди и честно пыталась уснуть. Не выходило: тело гудело от усталости и, страшно сказать, чесалось, а где-то поблизости, едва ли не в волосах, копошились вездесущие насекомые. Спать на земле может и неприятно, да, но на песке, как выяснилось, хуже в разы. Все дело в хм… близости к природе. Знать, что по ночам в пустой и мертвой до того пустыне просыпается жизнь, и чувствовать эту самую жизнь всеми конечностями – разные вещи. Щелчком сбив змееподобную тварюгу, а позже вытянувшись на боку, Коса закрыла глаза и вся превратилась в слух. Остывший песок потрескивал глухо, как снег при плюсовых. В тон ему скрипела ткань: Штейн – в полутьме, не снимая – залатывал поизносившийся халат. Профессор увлеченно сопел и что-то напевал-бормотал себе под нос, периодически вставал и ходил, оглядываясь через плечо, а на халате появлялись все новые и новые стежки – размашистые, неаккуратные. Марии не хотелось думать, кого или что Мастер боялся увидеть там, в темноте, за линией походного света. Зато Мьельнир знала наверняка: в пустыне Штейн определенно стал спокойнее. Ну, настолько, насколько ему это вообще позволялось. Недавно еще и решил курить бросать – не досыпал, злился, но вида не подавал. Сигаретного дыма же, горького, надоевшего донельзя, в итоге не хватало именно ей. Где-то далеко, за барханами, завыл-залаял койот. Метрах в десяти что-то запищало и тихо квакнуло. Видимо, в последний раз. Мьельнир, не разлепляя век, ладонью размазала кровососущее насекомое на шее. Это было лишним – напившись крови Косы, муха (муха ли?) давно, благополучно издохла. Хорошая ночь. Тихая. Не скажешь, что совсем недавно привычный мир бухнулся в тартарары – Кишин воскрес, откопались ведьмы, и вот преподаватели Академии вдвоем бродят по пустыне, выслеживая Косу Смерти, предателя и вроде как друга. Би Джей… убит. Нет, даже хуже. У него еще и душу похитили. Сколько не думай – тогда, на кладбище, бросив все и отправившись на поиски вместе со Штейном, она поступила правильно. Иного Мьельнир себе бы не простила. Они найдут Джастина, точно найдут. Отомстят. Ради этого можно перетерпеть и холод, и вновь отложенный на неопределенное время брак… эх. Песок захрустел громче и ближе – Профессор снова поднялся на ноги. Ничего. Завтра будет еще один день. Дорога, адская жара и, раз уж им удалось напасть на след Лоу, в планах рисовался неслабый такой мордобой. Надо б отдохнуть, пока возможность есть. Поворочавшись с боку на бок еще минут пять, Мария окончательно решила – нет, не надо. Все равно уснуть не выйдет. Штейна, что ли, подменить? Может, хоть у него получится выспаться – и то идти повеселее будет. Которую ночь уж дежурит. Кстати, где он? Полная решимости, Коса потянулась и села, вытряхивая из кос остатки песка. Огляделась – и прочувствовала, что легкие будто бы прилипли к позвоночнику, а из пустыни тянет горько и терпко, отчего во рту становится сухо как никогда… В зоне видимости Мастера не было. Импровизированная стоянка опустела. Молодец. Проглядела. Щелк. Щелк-щелк-щелк. Сзади, за ухом. Мысленно досчитав до трех, Мьельнир обернулась и встретилась взглядом с напарником – усталым и немного сонным. Практически нос к носу: Профессор присел на корточки и лица оказались на одном уровне. На долю минуты Мьельнир обдало ледяной волной паники, она отшатнулась и… - Спи. Я подежурю до утра, – спустя мгновение уже ругала себя за это: Штейн с довольным смешком набросил ей на плечи свой халат – теплый, очень и очень теплый. И отскочил подальше, к огню, оставив напарницу наедине с жаждой мести и бешено стучащим сердцем. Таки подловил.