Точка опоры

Закрыть глаза. — Ну все, щас прилетит, куда не ожидаешь… Ну, в целом, заслужил, — думает Дилюк и чуть жмурится на рефлексе, напрягая мышцы, ждёт. Сам же предложил. Но вот такого он точно не ожидал. Невесомое, почти иллюзорное касание ко лбу явно не руками, а….губами? Что? Произошло? Из рук забрали пакеты, звякнув жестяными банкам, дверь хлопнула. Дилюк остался один с окончательно смешанными чувствами. В этот день произошло слишком много, слишком много эмоций и слов. Слишком. Он даже думает, что ему это все причудилось и Кэйя просто забрал у него мусор и ушел. Тогда почему Дилюк до сих пор не может открыть глаза и расслабиться. В голове очень много вопросов. Лучше бы, наверное, ударил, меньше бы их было. Открыв, наконец, глаза Дилюк решает пойти спать. Утро вечера мудренее, а с сегодняшней информацией от новоиспеченного активиста нужно основательно так переспать, чтобы все в голове уложилось. Перед сном он заходит в мессенджер, ища контакт Чжун Ли, древнего профорга ГФИ, с которым ему удалось поработать, потому что из профкома после профогрства не ушел. Реально, не человек - пыль или каменная стена универа. Многое на своем веку пережил и может дать совет. Хоть Дилюк редко просит совета. Пока пишет сообщение о просьбе поговорить лично со старым дедом, ловит себя на том, что поглаживает пальцами лоб в том районе куда пришелся поцелуй. Тут же ее отдергивает. Как бы у Чжун Ли хотелось бы еще и спросить: «Что делать, если тебя чмокнул в лоб, а перед этим несколько раз на неделе поставил на место первокурсник-новичок из другого профбюро, которого ты невзлюбил?», но с этой проблемой ему, очевидно, нужно будет справится самому. Дилюк не замечает, как проваливается в сон. Следующее собрание крайнее перед неделей забоя. Сейчас все готовят свои мероприятия и акции. Сбор будет снова у Дилюка дома, но уже с предупреждением без выпивки. (Когда есть в сообщении приписка, что можно взять один энергетик — значит, во-первых, не один, а во-вторых, и пиво можно, но тут собрание другого типа, где все должно быть серьезно.) Этой ночью Дилюку снятся разные сны. О «родителях», о своем первом курсе, где он много работал. И на удивление, ему снится Кэйя. Вот где-где, а еще во сне его видеть не хватало. Но Дилюк в короткой фазе сна, поэтому сон яркий и скорее всего запомнится. А запомнится ему из сна как в ванной он сжал не плечи, шептал не над ухом, не тихо шипел, а глотал полустоны и смотрел на него не холодный взгляд, а такой которыми можно было дыру в стене прожечь. Дилюк резко вырывается из воспоминаний о недавнем сне, осознавая, что залип на лекции в одну точку. Глупое наваждение, он никогда не отвлекался на лекциях. Нужно собраться, после учебного дня начинается финальное собрание. *** Кэйя реагирует только раза с пятого, когда его в очередной раз тыкает в бок Альбедо. — Здесь он, вот сидит, — а, так их отмечают. Кэйя отвечает преподавателю, а после снова смотрит в окно. На вопросы о том, почему он так странно себя ведёт, отшучивается, да и вообще... Ничего не странно. Просто в голове засел образ с горящими пламенем ада глазами, пожаром волос, струящихся по плечам, сильные руки и усталость, тихое «ударь в ответ». Кэйя всё же прислал ещё акций, теперь их было действительно много. Джинн написала список одобренных, похвалила, и группу тоже приказала вести. Но все это он делал, по ощущениям, автоматически — каждый раз в голове всплывал чужой образ, а пальцы невольно опускались на собственные плечи, следы с которых почти прошли. Да, пошутил бы он про фразу «возбужден и напуган». Вечер наступил быстро, и в этот раз он даже не опоздал. Мысли мыслями, но работать предстоит много. Не только же в тусовке он участвует. Правда, его внешний вид с рубашкой, корсетом и распахнутой курткой больше создавали впечатление куртизанки, а не работящего активиста, но это уже детали. За 15 минут до начала он уже подходил к чужому порогу. Изнутри слышались немногочисленные голоса тех, кто пришел ещё раньше. Кэйя мотнул головой, отряхивая снег с плеч и волос (шапки он не носил принципиально) и позвонил в дверь. Звук заставил Дилюка отвлечься. скорее всего это Джинн, потому что недавно отписалась, что через остановку выходит. Он открывает, готовясь назвать имя Джинн, но выходит вместо этого колко, необдуманно и чуть сбивчиво: – Дом весенних девиц на другой улице… – С таким словами он запускает Кейю в квартиру. Все усилия Кэйи, приложенные к внешнему виду, стоили одного только взгляда хозяина квартиры. И тем более стоили его удивления и слов. Обычно Дилюк всегда всем помогает раздеться и повесть вещи, но тут у него появились сомнения. В целом, у него много сомнений сейчас к себе: он просто понять не может свои ощущения по поводу внешнего вида (буквально на сегодня) Мальвины. Подмечает, что так и будет обращаться к Кэйе ближайшее время, а тот сам вообще-то просил назвать его так чаще, еще на первом собрании. Зачем он вообще это помнит? — Так хотите увидеть во мне девушку? — Он посмеивается, отдавая тому прямо в руки лёгкую куртку, — но ухаживаете по-джентельменски, стоит заметить, — и плевать, что так Дилюк поступает со всеми. Внимание акцентировать-то надо. Тот на автомате берет куртку и вешает ее на крючок, а вот дальше просто разворачивается и идет в общий зал. На его талию-аномалию он еще сегодня насмотрится. Боги, за что?? — Кто пришел? — Интересуется Эмбер. — Мальвина, — отшучивается Дилюк и тут же чувствует присутствие другого человека за спиной, догадываться не нужно кто там стоит, — прошу прощения, я хотел сказать, великий пират, покоряющий моря вилок! — Профорг закатывает глаза и пропускает человека за собой вперед, чтобы все оценили его внешний вид. Пусть еще не все в сборе, но шум поднялся, будто тут три профбюро. Кэйя проходит вглубь и шутливо кланяется взбудораженным его видом активистам, после чего ложится прямо на пол на живот, опираясь на локти. Венти, сидящий рядом, оглядывает оценивающе: — Из какого борделя сбежал? Кэйя лишь улыбается, начиная болтать ногами: — Стыдно забывать место, где ты родился, бард. Активисты постепенно приходят, и вскоре к ним подсаживается Итто, начинается болтовня о проектах — тот сделал вопросный лист к мероприятию с ИИЯ. Все замолкают, когда в команту заходит профорг, и навостряют слух: ждут начала. Теперь Дилюк боится, что по его душу во сне придет Кэйя в корсете, заходя в комнату. Вдох выдох, и он игнорирует лежащего активиста на полу, который всем своим видом кричит о чем-то очень и очень неприличном. Хотя, с другой стороны, почему он так реагирует-то? Корсетов на людях что ли не видел? Наверное, эти люди просто не касались его лица и не чмокали целомудренно в лоб на прощанье. Все, прочь, начинаем собрание. Вводная дана, боевой дух во всех есть, первые два человека, ответственные за понедельник и вторник, полностью отчитались, акции начинают выходить с 00:00. Работа закипела. Честно — это было долго. И тяжеловато, но Кэйя был к этому готов. И, на самом деле, усталость была очень приятной, а ещё приятнее и теплее были эмоции. Все работали, как единый организм, никто не отлынивал, и главное — огонь в глазах всех, кто находился в квартире. Все подключились к обсуждению, и, несмотря на серьезность, атмосфера была самая теплая. Несколько часов пролетели незаметно, и вот Дилюк уже объявил о конце собрания. Комната наполнилась разговорами, и Кэйя, встав с пола и сладко потянувшись, с удивлением осознал, что чувствует себя.... Комфортно. Очень даже. Только Дилюк выглядел слегка обеспокоенным. Кэйя не стал думать о том, что профорга он разглядывал пристальнее остальных. Может, его гложет то, чем он по воле случая поделился в прошлый раз? И почему Альберих так об этом задумывается? Дилюк почему-то переживает, что-то будто не на месте. Перепроверил записи, поговорил еще раз с Джинн, предложил всем чай и сам выпил кружку с ромашкой, но что-то все еще тревожило. Раздался телефонный звонок из кармана профорга. Вот и оно. Дилюку пора признать, что у него есть чуйка на некоторые события. Имя на экране заставило очень кисло цокнуть языком и заказать глаза. «Ловец яиц» — да, это имя. Все профбюро, за исключением одного, по лицу поняли кто звонит. — Скарамуш, — одними губами прошелестел Венти. Дилюк, принимая вызов, делает жест рукой, что все в порядке и уходит в свою комнату. Обсуждение сначала затихает, а после начинаются сплетни про другой институт. — Что за Скарамуш? — Он сразу поворачивается к музыканту, стоит Дилюку выйти из комнаты. — Ооой, — тянет Венти, фыркая, — профорг ХБИ новый, честно, уебан тот ещё. Ходят слухи, что он с председателем трахается, или что-то такое, не знаю, правда или нет, но призов институту дают слишком уж много. Шестерёнки в голове вертятся с бешеной скоростью. Он просит более подробную информацию, но Венти только плечами пожимает: — Да хуй его знает, кто он, откуда. Тут даже фамилию-отчество не нужно знать, одно только имя говорящее. Тем временем Дилюк разрезал шагами свою комнату: — Не понимаю причину агрессии? — Спокойно отвечает Дилюк в телефон, а на другом конце провода взрываются в ответ. — Олимпийские игры и Киберспорт - ничего общего не находишь? — Скарамуш скрипит зубами в трубку. — Даже если и нахожу, спохватился ты уже поздно, неделя забоя уже через несколько дней, — спокойно отвечает Дилюк. — Ничего, что темы профорги должны были объявлять во всеуслышание? Мозгов убавилось за третий год на посту? — Второй профорог не унимался. — Боишься снова проиграть, так и скажи, — Дилюк делает паузу, а после выдает, — ах, точно, у вас есть все шансы выиграть с таким острым и ловким языком как у тебя, ведь ты им умеешь пользоваться во всех спектрах. — Пошел ты! Пересидел на посту и забыл, кем являешься. — Скарамуш бросает трубку. Дилюк же смотрит в стену. Его не столько взбесила непонятка с тематикой, сколько слова «забыл, кем являешься» и «должен». Слишком долго Дилюк знал, осознавал и понимал, что он, кто он и что должен делать. Слишком много ответственности. В чем-то Скар прав: засиделся, а уйти не может. Сам себя приковал и страдает теперь. Нужно возвращаться обратно к своей ответственности. Чувство комфорта уходит, когда профорг возвращается в комнату с очевидной тенью на лице, Кэйя оказывается рядом. — Господин Дилюк, — он цепляет на лицо улыбку, но во взгляде смесь эмоций присутствует, — вопрос, наверное, странный, но... Какая фамилия у человека, который только что звонил? Это что за партизанские вопросы какие-то? — Говноедов, — пытается отшутиться профорг, будто отбирая нацепленную на Кэйю улыбку и примеряя на себя. После секундного молчания Дилюк произносит фамилию, наблюдая за Кэйей. Тот реагирует на шутку слабо, а вот на прозвучавшую фамилию наоборот. Зрачок расширяется, лицо приобретает странное выражение. Он опускает голову, а с губ срывается тихое «вот блять». — А тебе-то что, Мальвина? Неужели и тебе он тоже чем-то насолил? – Потягивается, перебирая волосы в хвосте, продолжая. — Тесных взаимоотношений с их институтом ты еще натерпишься, а личное мнении о них я не имею права выражать, потому что все профорги держат друг перед другом лицо, не говоря ничего плохо о других в присутствии любых активистов любых профбюро. — Да, вслух нельзя, а мимически можно, — гоготнул Итто. Дилюк снисходительно посмотрел на активиста, но улыбнулся. — Вам я доверяю, поэтому такую слабость себе и позволил. В общем и целом, профбюро ХБИ тоже одно из сильнейших, просто там, как нам кажется, используюсь другие средства завоевания почета, — Дилюк пожимает плечами, — в любом случае, это уже не наша зона ответственности, не будем о том, чего нас не касается. Профорг смог сгладить углы напряженной атмосферы, все будто вернулось на круги своя. Но только вот если он на какое-то время одолжил улыбку у Кэйи, то теперь Кэйя одолжил у него, казалось бы, прошедшую тревогу. Дилюк пару раз бросал на него около долгие взгляды, но с лица взор всегда уползал ниже, к кромке корсета, стягивающей свободную белую рубашку. Шутки Дилюка хоть и не расслабили окончательно, но вызвали лёгкую улыбку. Если говорить о профорге... Он сегодня в целом эмоции вызывал положительные. И иногда Кэйе казалось, что даже слишком. Особенно в моменты, когда тот ловил чужой взгляд на очертаниях собственной талии. Атмосфера стала более расслабленной, все захотели чай, кто-то продолжал обсуждать грядущую неделю, и Кэйя, пару раз отшутившись, ретировался на кухню. Желание было спонтанным, и, может, он и хотел побыть один, но человек, разбавивший его общество, отторжения не вызвал. Как бы ни было странно это осознавать, даже наоборот. Поставленный в 10 раз чайник закипел и главный в квартире поднялся, чтобы снова принести всем свежий. На кухне он столкнутся с Кэйей, что разглядывал шкаф с алкоголем. — А тебе в нем дышать удобно? — Искренне поинтересовался Дилюк, но прозвучало так, словно он уточнял информацию для неизвестных целей. — А к чему вопрос? — Кэйя даже тихо рассмеялся. Вот скажет иногда такое, — да, он же декоративный. Объёмы не уменьшает, просто обтягивает то, что есть. — Просто спросил, ничего более, я от природы любопытный, — на самом деле Дилюку вдруг стало интересно, а как бы он ощущался в руках, вернее, каково это — держать кого-то за талию в корсете? Но он быстро отмахнулся от лишних мыслей, Кэйя бы даже поверил в «от природы любопытный», если бы до этого не ловил на себе взгляды профорга весь вечер. Несмотря на мысли в голове, такие мелочи вызывали улыбку. — Подумал, мало ли, примерить хочешь. Дышится свободно, можешь хоть руками проверить наощупь. «Ну, носить-то сам, это вопрос хороший, – думается Дилюку, – а вот что коснутся разрешили, это жутко, только же сам думал об этом.» В голову Кэйе что-то ударило, и он сам не успел осознать, с какой целью, но с губ уже слетели слова, пока он отвел взгляд куда-то в сторону: — Я так и не ответил. Насолил ли... Можно и так сказать. — Что же, я уже сказал, что любопытный, если хочешь об этом рассказать, то, пожалуйста, одна из ролей профорга это психолог и человек-ухо. Так что? Дилюк умолчал, что это тоже против правил: активисты не должны плохого говорить о других профоргах, но если думать, что это не беседа на собрании, а просто межличностный разговор, то все в порядке. Хоть и профорг выглядел успокоившимся, но сейчас снова что-то закрутилось в животе от ощущения чего-то неладного. Расставляя чашки и наливая заварку и воду, профорг приготовился слушать историю активиста, которому где-то насолил другой профорг. Звучит даже интересно. Альберих косится на кружки на столе и чайник в сильных руках. Сказать ему не тяжело, но изливать душу? Вряд ли до этого дойдет. Да и не особо комфортно. Даже не из-за того, что перед ним профорг, просто непривычно. Когда он в последний раз говорил много о своих чувствах? — Обычно в роли психолога выступаю я, — он усмехается и потягивается, слегка покачивая бедрами из стороны в сторону, — так что готов послушать, что он такого сказал тебе. Краем глаза Кэйя замечает в дверном проёме Венти. И тут хватает одного взгляда, в котором на мгновение заискрился лёд, чтобы Венти быстро ретировался. Даже угадывать не надо, что он там остальным нашепчет. Только можно в этот раз без скорой? Кэйя вновь смотрит на Дилюка. — Ну, во-первых, не мне, а всему профбюро, – начал Дилюк, – ну тут, как говорится, пиная собаку, помни, кто ее хозяин. Я за словом в карман не полезу, как ты понял, когда дело касается важных вещей. Вот так и сегодня. Тему не поделил, а я, озвучивая нашу концепцию, не обязан следить за тем, кто из профоргов присутствует, а кто отсутствует. Исключительно его проблемы, я считаю. А то, что ему никто и не передал нашу тему, кажется, кое о чем говорит. Профорг ухмыльнулся и закончил разливать чай, повернувшись обратно к синеволосому, решаясь подойти и правда потрогать. Без каких-либо мыслей, просто, правда, интересно. — Да тут и история долгая не нужна. Он мой бывший, – роняет Кэйя, наблюдая за чужими действиями. И как же не впопад все сошлось. Именно на освещении факта о том, что Скарамуш бывший Мальвины Дилюк касается талии. — Бывший, значит, — теплая ладонь узнала под собой синтетическую ткань, кожу и резинку корсета. Ощущения были интересные. Словно корпус какой-то машины. Слишком идеально, слишком ложится в руку. Слова, если честно не произвели на Дилюка никакого впечатления. Ну бывший и бывший, в каком веке-то живем, ничего удивительного. Просто сама ситуация и действия не впопад придают ситуации иные мотивы. Убрав руку и подняв взгляд на лицо Кэйи Дилюк вдруг расхохотался. Да, верно, сделал ситуацию еще абсурднее. — Прости-прости, что смеюсь, просто Лиза теперь точно должна мне сотку, — Дилюк правда не хотел, чтобы так складывалась ситуация, поэтому поспешил продолжить, — все правда в порядке с этим. А что он твой бывший, а теперь еще и профорг профбюро на которое буквально насосал, прости, — снова искренний смех. Дилюк сам не понимает откуда столько смеха, но это не плохой смех, не смех злорадства или над жалостью ситуации. Ситуация скорее всего просто напоминала мем. Единственное, о чем беспокоился, лишь бы Мальвина не начала язвить и обижаться, только же выяснили все. — Идиот, — Кэйя фыркает, пожимая плечами, — я даже не удивлен. Только его вина. А мне тебя теперь хозяином звать? — О твоих предпочтениях в обращениях мы уже можем вывести закономерность. Мастер, Мистер, Хозяин, — Дилюк подозрительно на него смотрит и все еще прыскает от смеха. Кэйя, честно, не ожидал, что Дилюк и правда согласится на предложение. В голове мелькнула и вызвала усмешку мысль, что профорг не только смотрел на чужую талию, но и прикоснуться хотел. Забавно, если так. В чужих руках Кэйя заметно расслабился, прикрыв веки и наслаждаясь прикосновениями, а потому во взгляде мелькнуло еле заметное разочарование, когда тепло от широкой ладони резко исчезло. — Интереснее было бы заработать на том, кто скрывает свою бисексуальность, а не на мне, — Кэйя слышит искренний смех, и, кажется удержаться не может: тихо, прикрыв глаза смеётся сам, — а сосать у него в крови, видимо. Вообще, считаю его одной из главных ошибок своей жизни, а ошибок у меня было очень много, поверь. Не особо приятно его видеть, тем более на таком посту. Зная его, поймет, что я здесь, доебется обязательно. Выдохнув смех, Дилюк вскинул брови: — А кто сказал, что спорили на бисексуальность? — напускно пожимает плечами и делает вид, что не скажет на что они в действительности спорили. Кэйя заглядывает в глаза, улыбается совсем слегка, тянется ближе и проговаривает, понижая голос: — Давай выиграем у них неделю забоя и дружно в него плюнем, а? От фразы про победу на неделе забоя низким голосом ближе у Дилюка под ребрами снова что-то заболело, как тогда на прошлом собрании. Что же за ощущение то такое? Азарт, восторг от идеи, толика злобы? Непонятно. Но подняв глаза на взгляд Кэйи он замирает, смотрят на него сейчас так, как смотрели во сне. Становится жутковато вместе со всем ворохом эмоций. — Согласен, — соглашается профорг, — так вот значит, что тебя мотивирует на работу. Не мерч, а бывший в противниках? — хмыкает Дилюк. В профорге что-то переменилось. Выражение в глазах, то, как он замер — точной причины Кэйя не знает, но и позу меняет не спешит. Все так же в глаза заглядывает. И понимает в который раз, что Дилюк, черт бы его драл, красивый. Особенно, когда вот так — с теплом, со смехом, или с резко распахнувшимися глазами. — Первые два обращения уважительные, а хозяином ты сам себя назвал. Хотя, сжимать руки и плечи ты умеешь действительно по-хозяйски. И ладони на талию класть тоже, — вспоминает прошлый их разговор, но говорит без толики какой-то обиды или злобы, да и не было этих чувств никогда. Если бы не обстоятельства и настроение ситуации, ему бы даже понравилось, — и я бисексуал, Дилюк, не гей. Обычно моя принадлежность к меньшинствам становится очевидной ещё с первой встречи. — Мерч тоже, особенно футболка с плеч профорга, но противник-бывший -приятный бонус, — Кэйя продолжает, усмехаясь, чуть склонив голову набок, — хозяин у нас ты, а я, видимо, цербер ручной, реагирующий на «фас». Странное чувство, которое Кэйя давно не испытывал. Вроде и знает этих людей совсем недолго, но желание соревноваться идёт действительно не только из-за бывшего. Хочется... Отстоять честь профбюро. Показать, насколько они хороши, и увидеть улыбки на лицах, разжечь ещё сильнее огонь в глазах. Действительно, будто собака, у которой обидели и стаю, и вожака. — Так а кто же говорит, что мы о меньшинствах спорили, — Дилюк продолжает разыгрывать уже третий акт одного вопроса и все еще выглядит заговорчески, — то, что ты не гетеро было ясно, словно белая ночь в летнюю сессию, это правда. Упоминание про плечи, конечно, напомнило Дилюку о том, что он тогда сделал, не подумав и не сумев контролировать физическую силу, но уже меньше заострял на этом внимания после слов Кэйи. Как же иногда здорово все-таки разговаривать, пусть даже и через такие терни. — Тогда на что ставили? — Кэйя заинтересованно приподнимает бровь и поправляет весьма глубокий вырез рубашки, усмехаясь. Ещё бы это было не ясно. Только вот кто из них выглядит более гейским — Кэйа или Дилюк, столь долго смотревший и с таким удовольствием ощупавший чужую талию? На самом деле, Кэйя действительно надеялся, что напоминание о том случае не повлияет на Дилюка и всю атмосферу плохо. Все же, когда тот пришел в норму, собой он явно доволен не был, и почему Альберих даже выдохнул с облегчением. — Честно говоря, когда я тогда говорил про собак и хозяев, то себя собакой окрестил, а профбюро хозяином. Ведь не профорг зачастую управляет командой, а команда сама собой, ей просто нужен представитель или в моем случае самый адекватный, — отшучивается Дилюк. — Как бы я не любил профбюро, но я правда тот самый пес, который помнит все команды и вот уже третий год несет ответственность, – продолжает. — Тоже интересная аналогия. Соглашусь, хотя «Хозяин» идёт тебе больше, чем «Пёс». И все же, от такого сравнения тепло на душе. Дилюк действительно похож на пса-защитника - заботлив, учтив, и за своих явно загрызет любого. За своих?... Слова, сказанные ранее, всплыли в голове. Ему комфортно здесь, и коллектив его принял, но... Он ведь «чужак» для Дилюка. Не родной, другое профбюро... Он и Венти приемным называет. Так что надеяться ли на защиту - большой вопрос. Про чашки с чаем никто не вспоминал, поэтому Дилюк кивнул на них Кэйе и они, облокотившись об барную стойку, взяли в руки по кружке. — Или…не чай хочешь, молодой алкоголик? Я видел, как ты глазами выпил весь шкаф, — Дилюк отпивает и осуждающе смотрит на Кэйю. Тот слегка мотнул головой в попытке переключиться и снова улыбнулся. — Просто исследовал. А что, хочешь поделиться? Дилюк снова выдает пару смешков. — Так интересно узнать о споре, что ж….— подходит к шкафчику, открывая, — как ты помнишь, Лиза тоже была на первом собрании и не будь ты так сосредоточен на себе, то заметил, что тебя внимательно изучали. Мы с Лизой знакомы со школы, потому общаемся близко, так вот она мне в тот же вечер написала, устраивая пари, мол, занят ты или свободен, — пока Дилюк говорил, то пробегался глазами по аккуратным полкам, а после взял в руки две бутылки. — Я сказал, что ты свободен, потому что у такого самовлюбленного зазнайки не может быть никого рядом, кроме как зеркала. Не обижайся, конечно, это и хорошее качество. Знаешь себе цену. Лиза же сказала, что ты занят, потому что рядом с тобой должна обязательно обитать личность, которая разделяет твою энергетику и идеи. — Так уж и быть, не буду, — Кэйя лишь фыркает. Слова даже не звучали обидно, по его поведению по-другому и не скажешь. Но заключение Дилюка вызывает улыбку. Все расписано идеально, даже одно из его условий в отношениях, но, кажется, профорг упускает одну мелкую деталь, — только вот, дорогой Хозяин, — он подходит со спины к стоящему у шкафчика Дилюку и наклоняется к уху, — наличие бывшего не означает, что я не в отношениях сейчас. Легко отстранившись и закрыв плечом шкафчик, Дилюк возвращается на место ставя бутылки ближе, теперь можно разглядеть: мятная водка и «вино из одуванчиков» (выглядит, словно какое-то вино собственного изготовления и брожения). Они, конечно, не в книге Бредбери, но название, честно говоря, странное, в отличие от вкуса. — Так и забились на сто рублей. Вот нужно будет «обрадовать» девушку, — хмыкнул Дилюк, выдыхая внезапно организованную Кэйей близость, — но, честно говоря, лучше ты правда оставайся идейным зазнайкой, чем держи таких как Шляпу-Для-Яиц рядом. Чем он вообще тебе мог понравиться? Он же буквально на гриб похож, симпатичный, но все же… — Это было несколько лет назад, и, как я уже сказал, считаю это одной из самых больших ошибок своей жизни. И на гриб тогда он не походил, не поверишь. Знаю, представить его без шляпы тяжело, но тогда он их вообще не носил, – закрывает тему Кэйя. Услышав о том, что «Хозяин» Дилюку идет больше, что-то легонько вспыхнуло и погасло обратно. Непонятное чувство. Вроде и комплимент, а вроде и со стороны выглядит преданной собакой без имени, которая зовется профорг, а что за должностью прячется уже и сам, наверное, забыл. И ладно и черт с ним, главное, что его команда в порядке. Себя он как-нибудь отыщет. Дилюк хитро пощурился на это замечание про псов и хозяев. — Так значит, прозвище отправляется в твою копилку обращений ко мне, я понял, отговаривать - гиблое дело, это тоже понял. Профорг вылил из оставшихся кружек чай, выставив их вокруг бутылок. — Не может человек таким взглядом, словно жить без этих бутылок «просто исследовать», — чуть упрекающие снова прозвучал Дилюк, — да, хочу, но не поделиться, а провести обряд инициации в самой древней его форме в профкоме обучающихся, зови всех остальных сейчас будем смотреть на что способны те, кто рискнули попроситься в сильнейшее профбюро университета. Дилюк в приглушенном кухонном свете переливался красными лучами, словно рубин, словно не сохнущая кровь с ножа, что капает на щеки. Азарт откликался в профорге легкой лихорадкой. Теперь и Кэйя выглядел по-настоящему жадно. Что поделать — как ещё реагировать на такое щедрое угощение, да ещё и от профорга? На губах цветет довольная, кошачья улыбка, Альберих облизывает губы, щурится, слушая. Вот как? Он ни капли не разочарован. В узком зрачке блеснул лёд. Кэйя не лгал, когда говорил, что выдержит любое испытание профорга. — Венти, Итто! — Он опирается руками о столешницу, громко зовёт свою двоицу, но смотрит прямо в алые глаза напротив, — знаю, что здесь ошиваетесь, зовите всех! В груди снова пляшет то чувство азарта, которое появлялось и на прошлых собраниях, но на этот раз ощущается по-другому. Теперь он точно знает, что это игра, а не слепая неприязнь. Его тут буквально посвящать собрались, между прочим. Азарт согревал все дело.