black out days

      Глухой звук молоточков ударяющих по струнам отскакивает в большой, полупустой и светлой оранжерее. Она уже давно переделанная под танцевальный зал, опустевшая без своих зелёных обитателей, что спонсировали её душистыми ароматами разных видов, сочетаясь и создавая целую гармонию спокойствия и умиротворения в дальней южной части крыла старого замка, богом забытой остальными отпрысками королевского пансиона-приюта святой Девы Марии.       Он единственный приходит сюда каждый раз, чтобы фортепиано не грустило от одиночества, которое сжирает его день за днём. Пока остальные резвились на улице, играли друг с другом, посвящали часы театрам и другим интересным мероприятиям - он любил изолироваться от группы. Подальше от всех любознательных вредителей с тысячей и одним вопросом, касающихся его прошлого, внешности и увлечений. Мальчик с раннего детства любил витать в облаках и грёзах в своей юной голове. Фантазировал о разном и всяком, представляя в качестве главного героя острых сюжетов - себя самого. Такого ярко-молодого, смышлёного не по годам и печально-рано узнавшего о потере близких людей.       Скорбь - единственное, что осталось у него не изменившимся.       Сам он вытянулся, волосы отросли, стали чуть ниже ушей, раненый глаз в ходе случившегося рокового пожара давно перестал болеть физически, но стоило коснуться его - воспоминания лавиной накрывали неокрепшее после столь жестокой утраты сердце. Покалывало временами неутолимо, заставляя выплакивать солоноватые кристаллы за слишком эмоциональной игрой на черно-белом друге, который терпел грубые нападки худых длинных пальцев.       Вообще, данное занятие разогрело в нём интерес ещё давно. Пианино, будто заволакивало собой, оставляя все проблемы позади и полностью фокусируя внимание на себе. Отрезало от внешнего мира.       Это и стало той самой необходимой отдушиной из-за которой он ещё не смел наложить на себя руки.       Ему нравилось, что здесь паренёк всецело принадлежит сам себе. Сам решает какое будет настроение у будущей композиции.       Творит только себе одному известную мелодию, добавляет в неё новую тональность. Меняет одну часть за другой, совершенствуя и в конечном счёте довольствуется окончательным результатом.       Так коротать время приятно. Здесь никто не задирает, не беспокоит и не трогает и вовсе. Здесь синяки и гематомы успевают понемногу заживать, затягиваться, дабы потом не зудеть, когда ненароком задеваешь фиолетово-жёлтое пятно.       Правда всему хорошему всегда есть предел.       Оранжерея подвергается переделке, скоро и пианино отсюда уберут. Чем оно им помешало? Стоит тут уже столько времени, а теперь резко стало преградой для таких важных танцулек.       Ах, точно.       Его мнение ни за что не возьмут в счёт. Он обычный сирота, что не имеет ни гроша за спиной, ведь всё наследство погорело вместе с его душой в тот самый день несколько лет тому назад.       Ему и слова вставить не дадут против его Высочества.       Потому что это приказ юного наследника трона, который хочет проводить здесь баллы и развлекаться днями на пролёт, пока в крови бушует ребяческое веселье и задор. Потому что у юного Принца нет забот и тягот на плечах, потому что в его жизни всё хорошо и прекрасно.       Что не сказать о одиночке с гетерохромией и кучей придуманных сказок в маленькой черепушке.       У мальчишки совсем мало времени закончить свою задумку, что будет посвящена родным, кои теперь покоятся на кладбище в нескольких часах езды отсюда. Последний подарок и напоминание о себе в этом сером и бездушном мире.       Послание, оставленное напоследок.       Смерть его не пугает.       Пугает только то, что могут остановить и предотвратить неминуемое. Оклеветают, обругают, да сошлют в приёмную семью каких-нибудь графов, где над ним будет строгий дозор и жесткое обращение, как к отродью из самой ниши.       Нет.       Уж лучше смерть, чем больше издёвок.       Чиркая ещё несколько пометок в старой, изрядно потрёпанной записной книжке, где он аккуратно расписал ноты белым пером, что успел выучить за всё время нахождения в приюте, двухцветный юноша закрывает блокнот, оставляя закладку на нужной странице и сидит в тишине с минуту, пусто уставившись на клавиши.       Маленькая баночка чернил стоит на самом краю, зазывающе привлекая к себе и надоумив сочинить ещё одну мелодию. Просто так. Для себя.       Неожиданно отдалённые голоса подвергнули грудную клетку к тревожному волнению, что гвоздями начало вколачиваться в живот.       Никому не было дела до этого спасительного места, как вдруг послышались чужие голоса, разрушая эту атмосферу защиты и безопасности.       Пряча наспех блокнот в механизм пианино, мальчишка быстро хватает чернила и кладёт рядом с ножкой низкого пуфика, на котором сидит.       Не успевает выпрямиться, как в зал врываются нежданные гости в лице столь ненавистного сына Короля и приставучих девчонок, что хвостом увивались рядом.       — Я же говорила, что здесь нет ничего интересного, кроме ненужного музыкального инструмента! Пойдёмте же, Ваше Высочество, на пруду мы сможем увидеть красивый закат и полюбоваться им все вместе! – воркует одна из сироток, закрывая обзор на неизвестного мальчонку собой, встревая прямо перед взором блондина в светлом камзоле с золотыми вышитыми узорами и пуговицами.       — Да, сейчас там все ребята соберутся. – поддерживает другая, вставая рядом, пока двухцветный пытается слиться с окружающей обстановкой, переставая дышать и двигаться.       Девчонки шумные, слишком говорливые и жуть какие надоедливые своими вопросами и беседами, а уставший Принц хочет поскорее ощутить не давящий на перепонки шум, а тишину и наконец отдохнуть от скакания туда-сюда, пока его просят сыграть в ту или иную активную игру, в то время как всё чего он хочет - это несколько минутного покоя и банальной отдышки от непрекращающихся глупых бесед со всеми желающими подряд.       Расспрашивают о прелестях дворцовой жизни, о чудесных баллах со знаменитыми особами, как роскошны одежды и украшения.       Только эти темы интересны исключительно им, а не самому рассказчику, который уже увял в однотипных разговорах о том, как изумительна его жизнь, полна разных событий и счастья.       — Идите, я скоро вернусь. – машет рукой, желая, что бы те поскорее удалились отсюда. — Оповестите всех, что завтра я привезу сладких булочек на обед. – поворачивается к девочкам, лучезарно улыбаясь и ждёт пока те неспешно, оборачиваясь на принца по пути и ожидая, что он всё-таки последует за ними, уходят, наконец-то скрываясь за поворотом длинного, полу-тёмного коридора.       Становится легче. Голова после тяжёлого дня расслабляется, боль понемногу стихает, ухает прощально на фоне отдаляющихся шагов.       Повисает тягучая, приятная тишина в которой слышно как шелестит камзол при каждом движении блондина. Он осматривает помещение, словно в первый раз и не может понять почему обстановка кажется ему другой. Наверное присутствие нового посетителя меняет устоявшееся отношение.       Это место было спасением для принца, когда хотелось уединится, прячась от надоед и просто сидеть в куче растений, вдыхая их запах и абстрагироваться от снующих рядом с ним ровесников.       Теперь же, такое место можно было найти и у себя в замке.       Растения перекочевали к нему, а скоро и пианино подвергнется тому же, повторяя копию этого места.       Потому что ему уже скоро нельзя будет так много бездельничать в этом приюте, нельзя будет посвящать время этой бывшей оранжерее, так как на него лягут обязанности учения законов, наук и языков, как и подобает будущему Королю.       Правда, это всё потом.       Главной задачей сейчас является перенести это место к себе под бок, сохранив воспоминания связанные с ним, дабы не пришлось ездить через всё королевство и находить умиротворение. Будет достаточно лишь пройти несколько коридоров.       — Красивая мелодия.       Паренёк поворачивается на юношу, встречая заинтересованные алые рубины своими растерянными разноцветными пуговицами.       — Спасибо.       Тихий и еле слышный ответ устраивает. Позволяет самозабвенно присесть рядом, смотря на понурый мальчишечий профиль и дружелюбно протянуть руку в знак нового знакомства.       — Меня зовут Кацуки, а тебя?       Незнакомец пусто смотрит на ладонь, вскоре вкладывая в неё свою. Контрастно холодную по сравнению с чужой тёплой.       — Шото.       — Давно ты играешь здесь, Шото? Я тебя раньше не видел. – наклоняет голову в бок, хотя обратить всё внимание на себя и опять посмотреть на интересного цвета радужки.       Такой необычной красоты, не разрушенной шрамом, обрамляющим лазурно-голубой глаз.       — Начал, когда только приехал сюда. – спокойно произносит, проводя по крышке закрытого пианино пальцами. — Я прихожу на рассвете и ухожу в обед.       Блондин вспоминает все свои приходы и теперь понимает почему не замечал здесь никого. Они бывали здесь в разное время и не имели никакой возможности столкнуться.       — Значит ты неплохо умеешь ладить с ним. – делает для себя умозаключение, тоже уставившись на инструмент. — Я тоже, вообще-то, не ужасен в этом. Как-то раз даже играл самой Королеве. – вскинул голову горделиво, довольно улыбаясь.       — Разве это не Ваша матушка? – глупо пялится на нового знакомого, думая почему он кичится тем, что играл собственному родителю, которого видит по несколько раз на дню.       — Да, это моя мать. – выдает горький смешок, чувствуя некую неловкость.       Блондин грустно улыбается.       Незнакомец выглядит не таким, как те дети. Отстранённым, себе на уме.       Это и привлекает, подначивая приходить в указанное время каждый приезд в приют.       Они общаются, узнают друг о друге многое и учатся игре на пианино вместе.       Шото давно не чувствовал себя так. Поначалу он относился к Принцу пренебрежительно, холодно, боясь открыться ему, но потом и сам жаждал встреч. С ноткой сладкого волнения, крутящегося узлом внизу живота, ожидал пока его опять навестит его Высочество и они вновь будут дурачится, рассказывать друг другу всякую ерунду, не задевая темы, лично касающиеся их.       Узнал о том, что все зеленые друзья находятся теперь в замке и за ними идёт тщательный уход. Успокоился, что их не выбросили, угробив такую красоту.       Мысли о страшном постепенно покинули, ушли незаметно, испаряясь благодаря непринуждённым разговорам.       Однажды, задержавшись слишком поздно в зале, Кацуки, выжатый как лимон беседами с неугомонными девчушками, позволил себе некую роскошь.       До этого они обменивались простыми рукопожатиями, но на этот раз всё было по другому.       Опустив голову на чужое худое плечо, блондин ощутил себя столь безоружным и готовым поведать все свои глубоко потаённые секреты, что не смог сдержаться.       Отправной точкой к откровенностям становится мягкое, трепетное: "Всё в порядке?".       Сгибая прямую осанку и осунувшись целиком, Кацуки млеет от чужого присутствия, порождающего новые, неизвестные до селе эмоции и чувства, а потом резко начинает говорить шёпотом, боясь, что кроме Шото его могут услышать остальные, кому знать это вовсе не позволено и не дано:       — Ещё давно Король с Королевой хотели завести себе дитя. Не для того, чтобы передать власть и иметь наследника под боком. Просто хотели слышать радостный смех и безудержный топот по пустынным коридорам своего огромного замка, но ничего не получалось. – блондин запнулся, ногтём сдирая заусенец, светлые брови предательски сошлись вместе. — Королева оказалась не в силах породить потомство и горячо-любящему свою супругу Королю ничего не оставалось кроме как взять под опеку совершенно чужое дитя.       Шото, вслушиваясь в рассказ, перевёл взгляд на подрагивающие пальцы.       — Я люблю Короля с Королевой всем своим пылким сердцем, благодарен им, что подарили мне такую замечательную жизнь и относятся ко мне как к родному, но..       — "Но" что? – так же шёпотом, боясь разрушить столь чарующую обстановку.       — Я чувствую, что не достоин всего, что они мне дали. Ощущаю себя неполноценным по сравнению с другими детьми, которые полны талантов, а я только подобаю им. – голос надламывается, становясь жалостливым. — Иногда мне даже кажется, что лучше бы взяли кого-то другого, чем меня.       Шото молчит. Осмысливает вылитое чистосердечное переживание, что гложет будущего Короля и не находит ничего правильней, чем взять его ладонь в свою и переплести пальцы, кладя себе на бедро, осторожно поглаживая.       — Если его Величество Король и её Величество Королева Вас любят, то нет причин сомневаться в их выборе.       Глаза наполняются непрошенными слезами, в носу горечно щиплет, а руки любо холодят чужие. Мало-знакомые, но такие нужные в данный момент.       Всё накопившееся валит в непрекращающемся плаче на который лишь нежно трепят по голове, проходясь пальцами по небрежным локонам.       — Спасибо. – шмыгает носом, вытирая тыльной стороной щёки и чувствуя стыд за такую сцену.       — Всё нормально, Ваше Высочество, всё хорошо. – словно самому себе, повторяет мальчик, успокаивая двоих разом.       Шото действительно ожил, приобрёл мотивацию и самое главное цель - ради кого продолжать своё существование.       Это не Принц должен благодарить, а сирота, которому подарили надежду, вселили веру и вытащили из пучины мрачных мыслей.       Кацуки замирает.       Лёгкая полу-улыбка красующаяся на чужих губах выглядит милее любого седьмого чуда на свете и он не может сдержать себя в руках, кидаясь со жгучими объятиями на недоумевающего мальчонку.       — Поехали со мной! Я заберу тебя отсюда к себе в замок и там ты будешь играть мне на пианино! Твоя игра всё равно превосходит мою, да и слушать очень приятно! Король с Королевой будут рады, что у меня за столько лет появился настоящий друг, ты им очень понравишься, я точно это знаю, потому что ты уже безумно нравишься мне..– лепечет горячо и безостановочно в сгиб юношеской шеи, стискивая в своих руках и не хотя отпускать.       Шото не знает, что и сказать на это. Щёки становятся пунцовыми, в то время как в груди заходятся стаи воркующих птиц, щебетание которых переносится в гулкое ухание жизненно важного органа. В нём бушует ураган из смешанных эмоций на этот счёт и мальчишка просто не может отказать, чувствуя, что судьба дарит ему шанс на счастливое будущее при красивом рассвете, что он встречает не один.       Этот рассвет он встретил с позабытым ощущением родного тепла, разлетающимся по пустому залу в солнечных лучах только начинающихся приключений и незабываемых впечатлений.