black out days

      — Помогите, прошу! Мой сын, мой мальчик, он.. Он вдруг сорвался и–       Помехи на конце того провода не позволяют расслышать окончание предложения, прося повторить его ещё раз, слыша молебные крики на втором плане и пытаясь разобрать непонятные слова, что тонут в шуме и истеричном плаче.       —..прошу помогите найти его.       Нещадно потрёпанный временем брелок в виде маленького полумесяца, бережно крутили в руках, сосредоточенно осматривая каждый изгиб, потёртости, каждую царапину и выцветшую желтоватую краску в некоторых местах.       — Постарайся не сильно травмировать мальчишку, это особенный случай. Сделай всё как надо. Постепенно. – настоятельно порекомендовали перед входом в комнату допроса, где находился семнадцатилетний парень в старой полосатой пижаме и на скорую руку найденных тапочек с небольшим тёплым пледом.       Белокурый помялся перед дверью, после с тяжёлым вздохом дёргая ручку вниз и толкая оную вперёд, лицезрея тощего ребёнка с неординарной внешностью, запертого в трёх белых стенах и толстым стеклом Гезелла напротив, за которым находились другие полицейские.       Седые, переливающиеся в свете белой лампы волосы, разномастные глаза, бледно-мертвецкая кожа усыпанная пятнами грязи и нервный тик, отзывающийся в быстро качающейся ноге.       Бакуго нахмурился, замечая, что тот совершенно не обратил никакого внимания на зашедшего, продолжая играться со своей игрушкой, безэмоционально пялясь на неё, словно в пустоту.       Абстрагируясь от всех вредителей в своём спокойном мирке полном фантазий и грёз.       Присаживаясь на стул напротив и кашлянув для обозначения чужого присутствия в кулак, блондин опёрся о локти, чуть наклоняясь в чужую сторону. Рубашка натянулась в плечах, сковывая движения.       — Памятный подарок от родственника? – кивком указывая на вещицу в худых пальцах.       — От моей мамы. – тихо отозвались в ответ, не поднимая взгляда. — На десятилетие.       — У меня в детстве тоже была такая побрякушка от старухи.       — Вы до сих пор её храните? – с ноткой надежды, проскользнувшей в прорезавшемся голосочке.       — Нет, она потерялась несколько лет назад при переезде. – спокойно бросили в ответ. — Я даже не заморачивался над её поисками.       — Она была слишком маленькой?       — Скорее нежеланной.       Воцарившееся молчание прерывал стук пальцев о стол, играющих знакомую мелодию.       — Вы не любили свою мать?       — Быстро схватываешь.       — Почему? – более заинтересовано.       — Из-за неё у меня было хреновое детство. – размял затёкшую шею, жмурясь до белых пятен перед глазами.       Это будет не легко.       — Вы поддерживаете с ней связь?       — Стараюсь время от времени.       — Что она..– мальчишка запнулся, собирая волю в кулак. — что она такого сделала, что вы не испытывали к ней тёплых чувств?       — А что по твоему может такого сделать мать, что собственный сын возненавидит её?       — Что-то очень нехорошее.       — Она каждый день избивала меня чем под руку попадётся за малейший проступок. Этого достаточно, чтобы я её терпеть не мог?       — Может её что-то гложило.       — Неприязнь ко мне, вот что гложило.       — А ваш папа?       — Он умер, когда мне было пять.       — Тяжко же вам, наверное, пришлось.       — Не скажи. – отмахнулся облокачиваясь о спинку стула. — С наступлением совершеннолетия я перекочевал к бабушке по линии отца. Та была копией своего сына, такой же наивной и простодушной.       — Моя тоже не строгая, но слишком заботливая, что даже немного не по себе становится. – грустно улыбнулся, вспоминая причитания матери, которая с сердитым выражением ругала за лёгкую одежку и риск заработать тяжёлую простуду. — Слишком беспокоилась обо мне, что приходилось даже иногда сбегать на улицу..       — Ты много раз так делал?       — Не припомню сколько точно, но да, бывало. Не могу забыть только как мама меня находила, а потом мы возвращались вместе домой. Она каждый раз гладила меня по волосам, когда я плакал.       Бакуго помрачнел, стискивая пальцы в замке.       — Ты часто плакал?       — Меня обижают в школе из-за внешности. Считают, что я как белая ворона, хочу выделится и забрать всё внимание себе. – опускает голову, хмурясь. — Зря я опять убежал, только всех побеспокоил. Вы не можете сказать, чтобы она меня забрала поскорее? Мама обещала посмотреть со мной на звёзды из телескопа. Его только-только подарили мне. – воодушевился, позволяя улыбке скользнуть на молодом лице.       Плед спустился ниже, открывая вид на низкий ворот кофты, что позволял лицезреть открытые участки жёлто-фиолетовой кожи.       Бакуго свёл светлые брови к переносице.       — Шото..       — А ещё Нацуо без спроса распаковал подарок Фуюми, я говорил ему так не делать, мама будет ругаться, что открыли без неё, но брат всё равно не послушал меня. – полумесяц с силой сжали в дрожащей ладони, впивая острые уголки как можно глубже.       — Шото.       — Мы так чудесно справили Рождество, вы не подумайте, я не хвастаюсь, но такого давно не было и я так рад..       — Шото, остановись. – Бакуго накрыл юношескую трясущуюся руку своей ладонью, успокаивая её и серьёзно уставился на младшего. — Ты действительно ничего не помнишь?       — Мм? – недоумённо приподнял брови.       — Ты так ничего и не осознал?       — Что именно? Я не понимаю. – пустил смешок, взволнованно озираясь на своё отражение в зеркале.       — Сейчас разгар лета, Шото, до Рождества ещё шесть месяцев. – серьёзно отчеканил мужчина, смотря без намёка на шутку или розыгрыш.       — Хах, в каком смысле? Вы наверно что-то путаете.       — Нет, это действительно так. Пожалуйста пойми..– Бакуго стиснул пальцы в замке, собираясь с мыслями и формулируя более мягче. — В тот день, когда ты убежал, Рей не нашла тебя.       — Но это же было буквально вчерашним вечером. Вы меня сейчас надуть пытаетесь или что? Мне не очень-то весело.       — Последние семь лет ты провёл не дома. – мужчина прикусил язык, видя как лицо мальчишки вытягивается, а взгляд становится стеклянным.       Осмысленным.       — Твоя мать не смогла смириться с твоим исчезновением. Мне очень жаль.       Вертит головой, отрицательно мыча. Не хочет принимать информацию из чужих уст, продолжая тянуть глупую улыбку.       — Шото, это не твоя вина.       — Не-а. Не. Нет, я сказал. – нервно посмеивается, ощущая проступившую влагу на щеках.       Нога дёргается всё сильнее с каждой пройденной минутой.       — Ты не виноват в этом.       — П-ф-ф! Нет, я..– смеётся наперебой с вырывающимися всхлипами, обнимая себя двумя руками. — Нет, хватит уже. Хватит.       — Ты не виноват.       Обрывки кадров занесённой ладони проскальзывают перед глазами, заставляя съёжиться от страха последующего удара.       Которого теперь уже больше не будет.       — Он понесёт особо тяжкое наказание.       Срывается в тягучий рёв, закрывая лицо ладонями, начиная судорожно дрожать, захлёбываясь в собственных слезах.       — Я обещаю тебе.