Туз (перезапуск)

Сердце гулко билось о рëбра, пока я стоял напротив босса и старался не прогнуться в коленях, чтобы не утечь под стол. Чужие глаза впились в меня, словно крюки, буравя внутренности вместе с костями и вороша душу. Из-за этого кожу покрывали мурашки. Меня тошнило. — Достоевский пойман? — Огай без особого интереса воззрился на меня, сцепив руки и держа их прямо перед лицом, скрывая половину своих эмоций. День Икс настал, и я стоял перед Мори Огайем и Озаки Коё, отчитываясь об успешной поимке Фёдора, который наконец «попал» к нам в руки. Добровольно, думалось мне. — Да, — я повторил фирменную стойку Эйса, стараясь сдерживать рвотные позывы. Вся эта игра осточертела мне, хотелось скорее сбросить с себя нынешний образ, словно старую чешую, и никогда к нему не возвращаться. — «Вдохновитель» вышеупомянутого «Падения Моби Дика». Он был пойман с помощью «профессиональных охотников». Является лидером преступной группировки «Крысы Мёртвого Дома». — Что он за личность? — Трудно сказать. Но он явно не в себе, — с долей презрения ответил я, вспоминая то, в каком состоянии Фёдор находился на страницах манги. Видеть его вживую не особо хотелось, но иного выбора не представилось. Я сам это придумал. — Жестокий преступник, которого даже правительство Российской Федерации защищать не стремится. Возможно, они надеются убрать его руками Японии. Всю сказанную мной информацию я, естественно, не с потолка взял, а получил в руки от группы наёмников. Их всё же оказалось немного больше, чем ожидалось, но оно и понятно, не сахарную фею ловили. Наверное, меня больше удивило то, что Россия так легко передала все полномочия Японии, ведь их отношения всегда были обострены, а РФ обычно стремилась вершить суд над своими гражданами лично, без постороннего вмешательства. Видимо, Достоевский всё-таки не на словах являлся опасным преступником, и на родине о его подвигах было известно гораздо больше. А будь это Америка, то весь мир бы ведал, что же такого наворотил этот эспер. Тем не менее, на данный момент Фёдор позволил себя выследить и поймать. Мне оставалось только запросить у босса разрешение на то, чтобы лично «разобраться» с русским эспером, и тогда дело будет в шоколаде. Мне не могли отказать, ведь я старался максимально не отсвечивать и пахал, как ломовая лошадь, а также боролся с последствиями недавней смерти и слабого организма на протяжении двух недель. Должны же мои страдания хоть как-то окупиться. — Во всяком случае, — Мори скучающе облокотился о свою руку, прикрыв глаза, — он познает жестокость Портовой мафии собственнолично. — Поручим нашему отряду палачей разобраться с этим? — уточнила Коё, повернувшись к мужчине. И снова настал мой выход. — Постойте, — я сказал это чересчур серьёзно, так как излишне нервничал. — Не могли бы вы предоставить эту работу мне? С отвращением повторив поклон Эйса, я почти что приготовился выплюнуть свой последний приём пищи на отвратительный стол. — Тебе? В кое-то веки мне довелось увидеть на лице Огайя не только недовольство и всякое отсутствие интереса, но и удивление. Признаться честно, этот мужчина с любыми эмоциями выглядел прекрасно, но я не мог об этом думать, так как при одном лишь виде Мори мой желудок скручивал в узел животный страх. Рядом с ним слëзы рвались наружу. Слëзы отчаяния и горя. Я выдавил из себя фирменную улыбочку ублюдка, за которой скрывалась боль. Если всë пройдëт, как надо, мы больше не увидимся с тобой. Это наша последняя встреча, старый мудак. — Надо же, какие мы усердные, — Озаки поспешила спровоцировать меня, прибегнув к язвительности. Удачи ей. Я и не в таком серпентарии обитал. — Руководитель, который первым сбежал в укрытие во время войны против Гильдии. И первым сбежит вместе с Достоевским, чего мелочиться. — Это всё же лучше, чем руководитель, пойманный врагом первым, — я вернул «шпильку» женщине и расплылся в довольной улыбке. Глупо отрицать, но это была та самая фраза Эйса, которая мне нравилась. Язык у него был острый и поганый, что было на руку. Всяко лучше, чем игнорировать или терпеть. Озаки фыркнула и скрыла недовольное лицо за ломанной улыбкой и рукавом кимоно. Почему-то это доставило удовольствие моему внутреннему чертёнку. Как там называют способность Эйса ещё? Бубновый Король? Так и назову своего чёрта, ему подходит. Я вспомнил о бубновом тузе, который продолжительное время везде носил с собой, как оберег. Он находился либо во внутреннем кармане, либо в перчатке, на внешней стороне ладони. Его наличие успокаивало. Мори внезапно хитро прищурился, глядя на меня. Что-то не так? Я где-то прокололся? В таком состоянии едва удавалось сохранять самообладание, но пока что выходило. Чувствуя шершавую карту на руке, я держался увереннее. — Ну, раз ты его поймал, тебе с ним и разбираться, — Огай легко махнул рукой с улыбкой на лице, будто я только что попросил конфетку к чаю. Моя бровь нервно дёрнулась, а Коё даже подскочила на месте, явно желая возразить. Да какие отношения между этими двумя?! Отец-сын? Богатый папик-элитная содержанка? Я не понимаю, какого чëрта этот старик так ведëт себя со мной. — Не ожидал, что вы так легко решите отдать столь опасного преступника мне, — мой голос каплю подрагивал от внутреннего раздрая. Чёртов Огай. — Благодарю за оказанную мне честь, Мори-сан. Меня отправили восвояси. Стоило только оказаться за пределами обители зла, как я тут же с облегчением выдохнул и приложил тыльную сторону ладони к вспотевшему лбу. Казалось, перед глазами пронеслась целая жизнь. Заметив в конце коридора знакомую фигуру Накахары, я тут же взял себя в руки и поправил волосы. В аниме и манге они, если честно, выглядели несколько нелепо, но в жизни дополняли красивое лицо своей экстравагантностью. Интересно, причёска Ацуши тоже выглядит иначе? Мы пересеклись с Чуей взглядами, и я поспешил исчезнуть из его поля зрения, на что получил в спину вопросительный хмык. Мне ни к чему было выяснять, что он означал, так как моя цель находилась в другом месте и покорно ждала своего палача. Главное создать первое впечатление должным образом, а остальное по ходу дела, плана, с щепоткой импровизации. Но без стопочки здесь не обойтись, это точно.

***

Странное чувство зародилось глубоко внутри меня во время спуска в самый низ корабля, где должен был ожидать Он. Я шëл в сопровождении одного из своих подчинëнных — Нагаи Кэтсу, — нервно ощупывая кончиками пальцев края рукавов мантии графитового цвета, который плавно перетекал кверху в белый. Единственная вещь в гардеробе Эйса, которая мне приглянулась, оказалась накидкой. Чудный градиент радовал мой глаз, поэтому я не удержался и нашëл для этой занятной вещицы достойное применение. Я решил сохранить интригу и скрыть не только своë тело, но и свои глаза карнавальной маской мраморного цвета с причудливым серебряным узором. Неведомое ранее чувство эйфории завлекло меня в цирковой танец, где необходимо было отыграть главную роль. Истинный игрок никогда не раскрывает свои карты и сохраняет интригу до самого конца. Кэтсу держался военной крепостью в моëм присутствии и заметно не испытывал ко мне никакого интереса, что по-своему утешало. Не все подчинëнные Эйса относились к своему боссу, как к цирковой мартышке. С этим здоровяком с железным спокойствием я чувствовал себя в безопасности. Ах, когда же я окажусь в безопасности. Сегодня у меня не было ни единого права на ошибку. — Осторожнее, босс, здесь можно упасть. Нагаи протянул мне руку, и я с его помощью осторожно прошëл по ступенькам вниз. Мы прошли вперëд, миновали двери и оказались напротив железной решëтки. Именно здесь начался танец цирковой мартышки. — Это он? — я посмотрел в сторону камеры, в которой находился измученный молодой человек, связанный по рукам и ногам ремнями. Его тёмные волосы были спутаны и казались жирными от грязи, а осунувшееся лицо несколько пугало, но не так сильно, как огромные мешки под глазами. Я знал, что человеком передо мной являлся Фёдор, и испытывал трепещущий ужас внутри тела. И ужас этот разливался по венам горячей жидкостью, подпитывая жизненной силой. Мне нравилось бояться этого человека, что говорило о трезвости и ясности моего рассудка. Я ощущал себя живым и желал быть поглощëнным собственным страхом. Страх способствует желанию жить. Фëдор действительно выглядел очень плохо, отчего сложилось впечатление, что его намеренно держали в канализации, перед тем как привести сюда. Даже на таком расстоянии я ощущал отвратительный запах, исходящий от мужчины, точно от сточной крысы. И как бы символично это не звучало, меня всего передёргивало. Кожу приятно покалывало от мелкой дрожи. — Да, босс, это он. Кэтсу кивнул и встал у выхода, сложив руки за спиной. Я помедлил прежде, чем пройти вперëд. Уже находившийся здесь с двумя другими подчинëнными, Карма обернулся и подошëл ближе, а я потрепал его по волосам, под удивлённые взгляды мужчин. Подросток мрачно посмотрел в их сторону, и те опустили головы. Мне едва удалось сдержать урчащий от удовольствия смех. Я ещё раз взглянул на Фëдора и подошёл к камере почти вплотную. Капюшон мантии успешно бросал тень на верхнюю часть лица, скрытую маской, но мне всë было прекрасно видно. Мужчина медленно поднял голову, и я замер, пленëнный этими поглощающими, как бездна, глазами цвета маджента. Как долго я ждал этой встречи. Казалось, минула целая вечность. Я шëл навстречу беспощадной судьбе, смотрел ей в глаза и говорил, что не боюсь. Нет ничего ужасного в том, чтобы встретиться со своим палачом и знать, что встреча эта свершится перед запланированной казнью. Как долго я ждал этой встречи. Невольно на губах возникла улыбка, которую нельзя было скрыть, и в следующую секунду во взгляде Демона мелькнуло удивление. Маджентовые глаза словно загорелись, но длилось это с мгновение. Мне хватило и того. Я открыл дверь камеры и зашёл внутрь, стараясь не дышать. Глаза невольно заслезились, но мне хватило сил сохранить бесстрастное лицо. Подрагивающей рукой я поправил пепельную чëлку и установил с Фëдором зрительный контакт. Он отмер, склонил голову к плечу, и мои кости задрожали от ужаса, испытанного в эту секунду: опустошённый взгляд маджентовых глаз, пугал, честно, но я не мог показать этого, дать понять мужчине, что во мне бушует страх. Хотя и было желание упасть на колени и забиться в истерике, плакать и умолять. Сев перед эспером, я придирчиво осмотрел его и всё-таки подметил, что разрез глаз и прочие черты лица у него были вполне симпатичные. Наверное, мне было радостно наконец-то увидеть русское лицо, поэтому и посчитал его симпатичным. Или моя крыша медленно покидала орбиту. Вот только мне показалось, что Фëдор выглядел крупнее, чем в оригинале. По крайней мере, плечи точно были шире, шея толще, да и сам он — выше… — Демон… так это от тебя так пасёт, — я снова вжился в роль ублюдка, но выбрал несколько иное направление. — Где они тебя только держали? Выглядишь безобразно… Нож! — кинул через плечо. Кажется, Феде не очень понравилась моя оценка, что я заметил в его пустом взгляде. Так хотелось извиниться за свою грубость, но до этого ещё дойдёт. Сейчас нельзя было показать другим, что я испытываю хотя бы малейшее сочувствие к этому человеку. Получив в руки кинжал, я с маниакальным наслаждением посмотрел на Достоевского, который слишком внимательно рассматривал меня. Это немного смущало, но было понятно, что он всего лишь анализирует, прикидывая разницу в силе. В оригинале Фëдор упомянул, что слабее. Но этот мир значительно отличался от оригинала, ведь по сравнению с Фëдором я был горным хрусталëм, готовым разбиться от невесомого прикосновения. Мужчина пришёл к такому же выводу. — Тебя нашли в канализации? — я брезгливо провёл кончиком кинжала по щеке Фёдора, делая всё возможное, чтобы даже не поцарапать его бледную кожу. Злить его — себе дороже, а я прямо-таки ходил по тонкому льду. — Очень символично для того, кого считают крысой. Я замер, стоило лишь ощутить интерес от Достоевского. Довольно улыбнувшись, прищурился. Кинжал аккуратно скользнул вниз, и скоро ремни, удерживающие руки мужчины, оказались разрезаны пополам. Фёдор впервые открыто показал удивление, так как не смог уследить за движением моих рук. Ну, Эйс опытный картёжник, а я — карманник. Как-то так вышло, что наши таланты подружились, поэтому… ловкость рук, и никакого мошенничества. — Я сейчас задохнусь от этого запаха, поэтому тебя скорее стоит вымыть и переодеть, — я взял Фёдора за руку и помог ему подняться. Мне стало неловко, так как он оказался значительно выше меня, хотя казалось, что мы примерно одного роста. Просчитался на целую голову. — Забыл представиться — Эйс. Фëдор промолчал, а его взгляд стал заинтересованее и… неуютнее. Я улыбнулся, обнажая свои белые зубы, и склонил голову, после чего медленно повернулся к своим подчинённым. — Вы ещё здесь? — почти что искренне удивился я, смотря на них хищно, остро, будто бы сквозь. — Живо приготовьте всё для моего гостя и научитесь читать мысли, остолопы. Нагаи, проследи за ними, а потом дождись Карму. Он передаст тебе следующие указания. Мужчины сглотнули и чуть ли не перекрестились, прежде чем свалить в туман, в то время как Кэтсу поклонился и спокойно направился за ними. Я облегчённо выдохнул и помассировал виски, покидая камеру. Карма тут же подошёл ко мне, протягивая баночку с таблетками и бутылку воды. — Голова кружится? Тебе нужно отдохнуть? — мальчишка крутился около меня, стараясь сохранять спокойствие, но голос выдавал его беспокойство. Я вымученно улыбнулся и открыл баночку. Приняв лекарство и почувствовав облегчение от его горькости, сцапал подростка в свои объятия и глухо посмеялся. Голова действительно болела и кружилась. Это место сводило с ума, но таблетки уже сбросили счëтчик. — Мне бы подышать свежим воздухом и увидеть солнышко, — прошептал я и посмотрел через плечо. Фёдор вышел из камеры, с любопытством оглядывая помещение и остановившись взглядом на мне. Карма почему-то враждебно уставился на мужчину и обхватил меня за талию, прижимаясь сильнее. Ох, детская ревность очаровательна. — Прости за этот балаган, они совсем отбились от рук, — я выдавил из себя слабую улыбку, чем удивил Федю. Надеюсь, он быстро поймёт, что к чему. — Иди за Кармой, Фёдор. Выпустив Карму из объятий, я развернулся и направился к выходу, бросив напоследок: — Скажи Кэтсу, чтобы позаботился о его чистоте. Я пришлю к вам Моммо. И поднялся, покидая душную каюту.

***

Стук. Он вывел меня из дремоты. В ожидании я уснул на стуле. Наверное, переволновался после встречи с Достоевским. Неспешно поднявшись, я подошëл к двери и приоткрыл еë: за ней оказались Карма и Фëдор. Больше никого. Убедившись в этом окончательно, я впустил их в комнату, после чего плотно закрыл дверь. — Как всë прошло? Я с ног до головы осмотрел Фëдора и довольно кивнул: он выглядел чисто и опрятно, от него приятно пахло лавандой. Мои подчинëнные хорошо постарались и привели его в должный вид. — Кэтсу чуть не утопил его в тазике, а так всë прошло даже слишком спокойно, — Карма скрестил руки и облокотился о стену. — Прекрасно, — я улыбнулся. — Что ж, тогда прошу, Фëдор, садись за стол. Как насчëт немного сыграть в карты? Я дал знак Карме, и он кивнул. Вышел, оставив нас на время одних. Фëдор принял моë приглашение, и мы сыграли пару партий. В итоге вышла ничья. Было немного волнительно. — Ох, ну вот, один-один, — я усмехнулся. — С тобой приятно играть. По какой-то причине Фëдор продолжал сохранять молчание. Он сверлил меня своим пытливым взглядом, словно пытался пробраться под самую кожу и вытряхнуть наружу все мои секреты и намерения. Я предположил, что его смущали мантия и маска, всë ещë скрывающие моë лицо. — Хочешь увидеть моë лицо? На губах заиграла игривая улыбка. Мне не всегда удавалось контролировать свои эмоции, особенно сегодня, сидя напротив того, кто должен был привести меня к гибели. Я ходил по краю, играя с ожиданиями Демона, и получал от этого нескрываемое удовольствие. Похоже, я люблю рисковать. — Было бы неплохо, — наконец заговорил Фëдор, и я замер. Его ответ хоть и был сух, но этот голос… глубокий, хрипловатый, чарующий. Он вызвал лëгкий мандраж, ввëл в транс на жалкое мгновение. — Тогда, — отойдя от впечатления, я опустил руки себе на колени, — можешь заглянуть под маску. Приподняв бровь, Фëдор поднялся со своего места и, обогнув стол, подошëл ко мне. Я тоже встал, чтобы ему было удобнее. Скоро и капюшон, и маска были сброшены. Стоило моему лицу открыться, как Достоевский оторопело замер, крепко держа маску в руке. Он, по всей видимости, не ожидал, увидеть нечто подобное. Я не мог сказать точно, что его так поразило, но был доволен реакцией. Сколько ещë эмоций я смогу выбить из этого Демона? — Нравлюсь? Я не ожидал ответа, так как спросил это в шутку, но выражение Фëдора стало серьëзным, вдумчивым. Он пристально всматривался в моë лицо, словно пытался найти, к чему можно придраться. — Нравишься, — искренне признался Фëдор, и я задержал дыхание. Нравлюсь? Господь Бог, я же пошутил… Мы стояли так друг напротив друга, молчали и почти не дышали, пока не вернулся Карма. Ногой он придерживал дверь, а в руках держал поднос, внимательно следя, чтобы не уронить его. Как только он отвлëкся от него и поднял голову, застыл на месте. Для полноты картины не хватало сверчков на фоне. — Что я пропустил? — нахмурился подросток, чудом не выронив поднос с едой из рук. Карма был явно недоволен увиденным и уже занёс русского в список своих злейших врагов. Со стороны это выглядело так, будто ребёнок ревнует свою мать к новому мужчине, с которым застал еë в самый неподходящий момент. Даже звучало так себе. — Ничего такого, — я поспешил смягчить углы. — Давай помогу. Перехватив поднос из рук мальчика, я поставил его на стол и выдохнул с облегчением. Напряжение в комнате не спало, так как теперь и Фëдор глядел на Карму, причëм с явным любопытством. Подросток скривил лицо и фыркнул. — Кхм, — я привлëк их внимание. — Давайте-ка вместе с вами сядем за стол и перекусим. Что-то мне подсказывает, что так будет лучше. Фëдор и Карма, всë ещë не отрывая друг от друга взглядов, сели вместе со мной. Я покачал головой. — Конечно, я не знаю твоих вкусовых предпочтений, но, вроде как, это традиционные блюда вашей кухни, — я сел напротив Фёдора, который с сомнением разглядывал тарелку борща перед собой. — Можешь не переживать, он не отравлен. Для верности я взял ложку и зачерпнул из чужой тарелки, тут же поместив жидкость себе в рот. Глаза русского широко раскрылись. Он даже и думал скрыть свой шок. — Поверь, мне нет смысла тебя травить, — я вздохнул и окончательно расслабился. — Карма, ты тоже ешь, только аккуратнее. — А ты? Я покачал головой и снял ошейник с его шеи, убирая эту гадость в сторону. Карма пожал плечами и с удовольствием принялся поглощать свою порцию, чем ещё сильнее удивил Фёдора. — У меня есть некоторые проблемы со здоровьем, поэтому приходится следить за своим питанием, — объяснил я и налил себе чай. — Увы, я лишён многих удовольствий жизни. — Ты… — я тут же навострил уши. — Ты сам всё приготовил? Я невинно похлопал глазками и улыбнулся. — Да, так и есть, — я смущённо пригладил свою чёлку, ибо действительно смутился, чего скрывать не стал. — И чай сам заварил, и хлеб испёк. В общем, всё, что на столе, — моих рук дело. — И ето офень фкусно, — с набитым ртом произнёс довольный Карма. Кажется, он позабыл о том, что пару минут назад был готов убить кое-кого. Я строго на него посмотрел. — Когда я ем, я глух и нем, Карма. Ребёнок тут же уткнулся в свою тарелку, но менее довольным не стал. Мамина радость. Фёдор всё-таки отважился попробовать мою стряпню, и через мгновение его, кажется, тоже уже было не оторвать. В груди стало тепло от подобной оценки моих кулинарных навыков. Прямое попадание в цель. — У тебя очень чарующий голос</I>, — я перешёл на родной для души язык и снова поймал удивлённый взгляд Фёдора. Видимо, слишком выбиваюсь из его плана и образа мышления, раз он так открыто проявляет эмоции. Положив ложку в суп, Достоевский выпрямился и снова натянул каменную маску. — <i>Твой голос гораздо приятнее, — произнёс мужчина, и пришло время удивляться уже мне. — Он очень тёплый. Как и твой взгляд. Я смутился сильнее обычного, не зная, как реагировать на сказанное. На губах Фёдора появилась хитрая ухмылка. Чëртов манипулятор. — Два-два, Фёдор, — я улыбнулся в тон собеседнику. — Разве у тебя нет вопросов? — Признаюсь честно, их оказалось гораздо больше, чем я предполагал. Ты умеешь удивлять, Эйс. С момента нашей встречи приковываешь к себе всё внимание. — Так откровенно… И меня это неимоверно смущало. В каноне Федя явно не рассыпался в комплиментах ни для кого, поэтому слышать от него нечто подобное было непривычно. Я старался держаться, но почему-то эти манипуляции заставляли меня сгорать в волнении. Но было ли нормальным то, что мне нравилось это? — Почему вы внезапно заговорили на другом языке? Карма выглядел брошенным, и я виновато улыбнулся. — Думаю, Фёдору будет удобнее выражать свою мысль на родном языке, — объяснил я. — К тому же, я всё равно собираюсь говорить о том, что мы обсуждали. Кивнув, подросток встал из-за стола и решил немного размяться, отойдя чуть дальше. — Какое у тебя впечатление? — спросил я, таки не выдержав. Достоевский хмыкнул и окинул меня критичным взглядом. — Положительное, — спокойно ответил он. — Ты умеешь подать себя. Как ты провернул трюк с ножом? — Ловкость рук и немного физики. Не хочу раскрывать секрет фирмы. Ты специально попался? — Всего лишь стечение обстоятельств. Не хочу раскрывать секрет фирмы. Мы одинаково улыбнулись, смотря друг на друга, как какие-то идиоты. Пришлось засчитать подъёб в пользу Фёдора. — Откуда такое радушие? — Честно, пытаюсь расположить тебя к себе, — я откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. — К тому же, мне нравится готовить и проявлять заботу по отношению к брошенным и никому не нужным. Собираешься сбежать? — Мне нет смысла задерживаться здесь, — Достоевский тоже расслабился, облокотившись локтями о стол. — Этот ребёнок много для тебя значит? — Считай, что я его любящий отец. Есть возможность поменять планы? — Смотря, с какой целью, — Фёдор на мгновение задумался, видимо, подбирая подходящий вопрос. — Тебе удалось меня расположить, поэтому… собираешься сбежать? Я расплылся в довольной улыбке и кивнул, как китайский болванчик, определённо точно наслаждаясь нашей незамысловатой беседой. Как невольно, не сговариваясь, мы начали поочерёдно задавать вопросы и давать краткие ответы. Честно, само собой вышло. — Мафия мне не доверяет, да и я здесь продержался слишком долго, — разговор стал серьёзнее, и тут же я собрался. — Я не могу быть уверен в том, что проживу ещё немного. У меня был тяжёлый период, продлившийся четыре года. Сейчас ориентиры и цели сменились. Спрошу снова, есть возможность даже если не поменять, то хотя бы скорректировать планы? Достоевский на долгое время затих, опустив голову. Я не стал его торопить и подозвал к себе Карму, дав ему в руки ошейник и ключ от комнаты. Без вопросов мальчик кивнул и через минуту покинул комнату, закрыв её снаружи. Я нервно постучал пальцами по столу. — Что собираешься мне предложить за помощь в побеге? — эспер ожил, немного напугав меня. — Информацию, рабочие руки, средства и… — Себя? Я застопорился, на секунду потеряв связь с реальностью. Неожиданный вопрос русского выбил меня из колеи и заставил растеряться. — Что во мне привлекает тебя и может оказаться полезным? — задал встречный вопрос я, кажется, понимая, к чему клонит Фёдор. — Недурные внешние данные, удивительно гибкий ум, хозяйственность, способность… Что у тебя за способность? — Заметил ошейники на моих подчинённых? Те, на ком они, могут потерять свою жизнь по моему велению. Я могу преобразовать их жизни в драгоценные камни, если они хотя бы в одном помещении со мной. Казалось бы, не так полезно, но я также могу влить жизнь обратно. Даже если человек умер от пули. Федя кивнул. — Полезно, — согласился он. — Сотрудничество с тобой выгодно. Мальчишка с тобой? — Его зовут Карма, — почему-то вырвалось. — Да, он со мной. Если о его пользе, то… — Умный ребёнок с хорошими физическими данными, способный выполнять поручения, неподвластные взрослым. Этого достаточно. Действительно гений. Всех успел проанализировать. Дверь открылась, и Карма зашёл вместе с толстыми папками и сумкой, где должны находиться драгоценные камни. Мальчик закрыл за собой дверь. — Пятьдесят человек, — сказал я уже на японском, так как больше можно было не скрываться. — Ошейники, жизни. — Побег, укрытие, — Фёдор поднялся и обошёл стол, встав рядом со мной и протянув руку. Снова. — Это будет взаимовыгодным сотрудничеством на равных. Мне нравится твой образ мышления. Я вложил свою ладонь в чужую и тоже встал, смотря прямо в глаза эспера. Всё было ясно без слов. — Спасибо.