Высокая стена

      — Анна Викторовна, давно хотел обсудить, да случая не представлялось, — аккуратно начал разговор Штольман сразу же, как они вышли из участка, — вам не кажется, что Коробейников позволяет себе недопустимые вольности в общении?       — А вам не кажется, Яков Платонович, что поздновато вы вспомнили о хороших манерах? — резче, чем планировала, ответила Анна.       Штольман осторожно скосил глаза на барышню. Обычно радостное открытое лицо недовольно хмурилось, щеки покрыл гневный румянец, пухлые губы обиженно поджаты. Яков начинал побаиваться такую Анну. Очевидно, девушка злилась на него, но за что? С вазой Штольман, конечно, свалял дурака, да и вопрос об Антоне Андреевиче не отличался тактичностью. Чувствуя вину, мужчина попробовал исправить ситуацию.       — Анна Викторовна, при жизни я был не самым приятным человеком, — откровенно признал сыщик.       — Да уж, — фыркнула Анна и демонстративно отвернулась.       — Но как любой другой обратившийся к вам дух, я заслуживаю участия и помощи! — Яков мгновенно передумал извиняться и с досадой посмотрел на прямую спину. Руки сложены на груди, плечи гордо расправлены, голова поднята так, что того и гляди слетит модная шляпка. Если подумать, он не говорил и не делал ничего обидного для Анны Викторовны, а вот ее воинственное поведение вызывает массу вопросов!       — Ладно. Антон Андреевич сказал, что вы вчера следили за мадам де Бо, — Анна отложила пустые препирательства и вернулась к расследованию, — где, не помните?       — На память не жалуюсь! — язвительно отозвался Штольман. В обществе строптивой упрямицы Анны Викторовны по-другому вести себя невозможно!       — Отлично! Давайте туда сходим, — Анна решила не обращать внимание на резкость, лишь вздернула повыше подбородок и выжидающе поглядела на Якова Платоновича, ожидая указаний. Штольман резко развернулся и направился к углу дома, возле которого воспоминания следователя о вчерашнем вечере обрывались. На месте они молча принялись осматриваться, пока Анна не заметила на снегу кровь.       — Яков Платонович, — пылко зашептала она, разом отбросив обиды, — видите?       Штольман кивнул и задумался. Получается, некто ударил его здесь, но куда же потом дел тело? Похоже, Анна Викторовна пришла к той же мысли, и стала лихорадочно оглядываться по сторонам. Она уже шагнула к грязным коробкам, как ее остановился знакомый приторный голос.       — Анна Викторовна, как приятно вас встретить! — к девушке с льстивой улыбкой подходил Ребушинский. Маленькие хитрые глазки сияли в предвкушении занятной истории, и Штольман, вмиг позабыв о призрачном состоянии, в попытке защитить Анну встал между ней и настырным Алексеем Егоровичем. Вмешательство Штольмана осталось незамеченным, и крупная фигура журналиста приблизилась.       — Принес же черт, — окончание фразы Штольман пробормотал себе под нос и зло уставился на вездесущего Ребушинского.       — Обнаружили что-то занимательное? — вкрадчиво спросил Алексей Егорович.       — Кровь, Алексей Егорович! — честно призналась Анна и указала на алые пятна.       — Как любопытно, Анна Викторовна! — протянул мужчина и с интересом посмотрел вниз.       Штольман и Анна подозрительно уставились на Ребушинского, который даже приосанился от неожиданного внимания. Обычно госпожа Миронова при встрече отвешивала колкости, поэтому Алексей Егорович не удержался и выдал информацию, которую планировал приберечь для более подходящего случая.       — Да вечером тут ваш следователь проходил, — таинственным тоном начал он.       — Да? — притворно удивилась Анна, — и откуда и куда шел Яков Платонович?       Алексей Егорыч заметно смутился, сделался будто меньше ростом и отступил на шаг назад.       — Куда не знаю, а откуда, — желание поделиться сенсацией боролось в газетчике с правилами приличия, — вы же порядочная барышня, Анна Викторовна, из хорошей семьи.       На сердце у Штольмана потяжелело. Неужели бульварный писака следил за ним, а Яков и не заметил?       — Анна Викторовна, ну что вы наседаете на человека? Не видите, Алексей Егорович по делам торопится! — попробовал предотвратить надвигающуюся катастрофу Штольман.       Анна помахала рукой рядом ухом, будто муху отгоняла. Яков незамедлительно обиделся на презрительный жест, но уговоров не прекратил.       — Не смущайте Алексея Егоровича расспросами! — предпринял очередную попытку сыщик, но усилия остались тщетны. Ему и при жизни-то не удавалось остановить упрямую девушку, а уж после смерти и подавно.       — Дело вот в чем, драгоценная Анна Викторовна! Мы все живые люди, позволяем себе маленькие слабости! — Анна согласна покивала, изобразив на лице полнейшее понимание, — вчера господин Штольман заходил в бордель.       — Что? — Анна возмущенно посмотрела на раздосадованного Якова Платоновича, — так он же с Ниной Аркадьевной!       — Ну! Это одно, а то другое! — глубокомысленно произнес сплетник и со знающим видом поглядел на покрасневшую от гнева Анну.       — Вот-вот! То одна, то другая! И какая-нибудь из них дала ему по голове! — зло выпалила Анна и с негодованием уставилась на Штольмана, явно жалея, что ей уже не представится случая ударить мужчину.       — Анна Викторовна, я все объясню! — Штольман примирительно выставил перед собой ладони.       — К вам память вернулась?       — Да она меня и не покидала, тьфу-тьфу-тьфу, — звонко постучал по лбу Ребушинский и трижды плюнул в сторону Штольмана.       — Ну почему после кончины я вынужден терпеть подобные муки! — возвел Штольман глаза к небу, демонстративно отряхивая чистый невидимый рукав пиджака.       — Женщины, водка и цыгане до добра не доведут! — назидательно сказала Анна, многозначительно подняла красивые брови и укоризненно показала пальцем сначала на озадаченного Штольмана, потом на испуганного Ребушинского, — не зря так дядя говорит!       После гневной тирады, она развернулась и пошла домой, а Штольман уныло поплелся вслед.       — Итак, вы ходили в бордель! — не удержалась от горького упрека Анна, когда они остались одни.       — По служебной надобности.       Анна обернулась, презрительно хмыкнула и скрестила руки на груди, ожидая продолжения.       — Анна Викторовна! Ведете себя, как обиженная жена! А у нас даже отношений не намечалось! — возмутился Штольман.       — Знаете что, Яков Платонович? — сыщик склонил голову, картинно изображая внимание и насмешливо улыбнулся, — я с таким, как вы, и не хотела отношений намечать! Вы бабник, картежник и пропойца! И у меня, между прочим, есть отличный жених — умный, симпатичный, богатый — а главное живой! — последнее слово барышня нарочно выделила и торжествующие посмотрела на враз поникшего Штольмана.       — Да и пожалуйста! Женитесь на здоровье! Мое почтение, княгиня! — язвительно попрощавшись, разгневанный Штольман растворился в воздухе.       Растерянная Анна провела ладонями по пустому месту, желая удостовериться, что Штольман действительно исчез, и громко расплакалась.