Первый поцелуй. Ашеониколас/Ирацибета
16 февраля 2023 г. в 00:01
Всегда волнует то, что только предстоит узнать, что только в новизну.
Все боятся неизвестности. Все. Исключений нет.
Просто кто-то боится неизвестного в большей мере, кто-то в меньшей.
А тот, кто заявляет, что не боится того, что ему неизвестно — просто лжёт, желая казаться храбрецом, желая выделяться на фоне других, тех, которые открыто признаются в том, что боятся всего нового.
Нового нужно бояться. Хотя бы немного. Страх перед неизвестным при рождении заложен в нас, это одна из неотъемлемых частей нашей экзистенции. Но, тем не менее, «новое» — далеко не всегда резко отрицательно, «новое» в действительности может оказаться вовсе не таким макабрическим, как мы себе это изначально представляли. Но «новое» и не совершенно точно резко положительное.
Новое познаётся, когда оно перестаёт быть для тебя новым. Тогда ты уже не боишься конкретно этого «нового», ведь конкретно это «новое» больше и не новое.
Тогда-то ты и узнаёшь — какую окраску имеет для тебя это «новое».
Первый поцелуй. Какое это «новое»?
Для каждого индивидуально, каждый имеет свои личные впечатления о первом поцелуе, но, при этом, сам первый поцелуй — всегда волнителен. Ты можешь быть готов к нему, или не очень, но волноваться ты будешь в любом случае. Ведь что-то «первое» — всегда новое. А новое, как известно, вселяет в людей страх.
Первый поцелуй может быть запланированный или спонтанный, но от этого он не перестаёт быть первым.
Многие отчего-то представляют свой первый поцелуй в замедленной реальности, тогда вокруг них кружатся бабочки, светлячки и прочая красивая летающая дребедень. Почему-то первый поцелуй обязательно должен быть самым волшебным, самым таинственным, и, вообще, самым-самым.
У Ирацибеты было далеко не так. У неё даже жизнь не такая, какая должна быть, так с чего первому поцелую быть таким, каким он должен быть? Не с чего.
Её первый поцелуй был на свадьбе с Ашеониколасом. Она даже тогда не осознавала — что делает, не понимала — что и как делать, как долго это надо делать. Знала только — зачем. Затем, что так было нужно, так было положено, так диктовала церковь, так сказал священник на их с Ником свадьбе.
Нет, конечно, она читала о поцелуях в книжках и в детстве, и в подростковом возрасте, знала примерно — как это должно происходить, но очень растерялась, когда Ник взял её под алтарём за обе руки и потянулся к ней за поцелуем.
Она не хотела этой свадьбы, не хотела себе в мужья Ника, и, тем более, была против белого свадебного платья, в котором она была похожа на идиотскую Мирану.
Но свадьбы хотели её родители, надеясь, что Ашеониколас изменит её, что благодаря жизни с супругом она станет мягче, покладистее, добрее, научится уступать и быть любящей женой и, впоследствии, прекрасной матерью. Однако, ни первой, ни, уж тем более, второй она не стала.
Ник тоже не очень-то хотел себе в жёны Ирацибету. Он намекал Олерону и Элсмире на то, что он очень симпатизирует Миране, но король и королева сделали вид, что не поняли этого намёка. Ник и Ирацибета неплохо ладили, но как друзья. Оба даже и представить не могли, что когда-то будут делить постель. Но родители с обеих сторон были не против, а очень даже благоволили этому браку.
Ничего не сделаешь, пришлось играть свадьбу.
От белого Ирацибету тошнило, но родители не попросили, а приказали надеть сшитое по её меркам свадебное платье. Но Ирацибета, всё-же, не удержалась и приколола брошь-красную розу к платью.
Свадебный наряд и фата не подлежали обсуждению, но причёска, макияж, даже губы сердечком! — остались неизменны.
— Можете поцеловать невесту, — разрешает священник, но это риторика. Это не разрешение, не предложение, это приказ, побуждение к обязательному действию. Все женихи на свадьбах целуют невест. Ашеониколас тоже должен.
Ашеониколас несмело придвигается к Ирацибете поближе под аплодисменты и выкрики подданных, которые тоже хотели этой свадьбы, представляя то, как Ашеониколас приструнит «репоголовую», избавит народ от её гнёта… но как же они ошиблись…
Ашеониколас тоже напуган, тоже растерян, даже не меньше Ирацибеты. Во взгляде так и сквозит «что мне делать?». Ирацибета почти незаметно пожимает маленькими плечами, скрытыми под огромными рукавами-фонариками, за счёт которых её голова смотрелась почти пропорциональной телу. Невеста нервно сглатывает. А что она может сейчас сделать? Да ничего. Корону уже отдали Миране, так что, её единственный шанс хоть как-то стать ближе к власти — выйти замуж за наследного принца.
Ник искоса смотрит на толпу и всех присутствующих. На лицах людей улыбки, у некоторых натянутые, у некоторых искренние, но все улыбаются. Все ждут поцелуя.
Он берёт Ирацибету за прохладные от волнения маленькие руки. Их обручальные кольца тихо звякают друг об друга.
Ашеониколас медленно потянулся к Ирацибете, и та сначала отпрянула, но когда она встретилась глазами с его взглядом, полным безвыходности, она быстро вздохнула и прижалась губами к губам Ашеониколаса.
В этом поцелуе не было ни той страсти, которая обычно возникает между влюблёнными друг в друга людьми, ни скромности, смущения или того чувства, которое возникает при первом поцелуе и от которого пылают щёки, ни нежности, ни любви, ни эмоциональной близости, которая связывает людей и является причиной их поцелуя.
Ирацибета не знала — что чувствует Ник, но лично она не чувствовала ничего, кроме тоски и стыда за то, что все сейчас смотрят на них, в то время как первый поцелуй — дело сугубо интимное, а не публичное. Это был вынужденный поцелуй. И ей было неимоверно жаль, что она только что просто потратила свой первый поцелуй, который должен был быть волшебным, нежным и красивым.
Вместо бабочек в животе летали стрекозы огорчения и осы обиды.
Родители всё испортили. Как всегда. Ей испортили детство, множество дней рождений, праздников, теперь ещё и выходит замуж она по их воле, а не по своей. В ненавистном белом платье и за человека, которого она не очень-то любит. Не настолько она его, этого Ашеониколаса любит, чтобы женой его становиться.
Ирацибета проглатывает ком в горле и под ещё более бурные аплодисменты отрывается от Ника с размазанной помадой. Ник, в общем-то, выглядит спокойным, будто его ничего не смущает и не волнует.
«Вот идиот напыщенный, совершенно ничего не понимает в поцелуях. Книг совсем не читал. Как таких дураков только свет носит» — горестно думает она и отдаёт свой свадебный букет тёмно-красных роз первой попавшейся фрейлине.
Иногда лучше совсем не знать какого-то нового, которое по задумке должно было быть хорошим, позитивным новым, чем плохо и неправильно познакомиться с хорошим новым, от которого у тебя должны были остаться исключительно положительные эмоции.