Сборник «С примесью любви»

Мы потратили на это всю жизнь. Абсолютно бесполезная вещь, которая никому не принесла счастья. Как сейчас помню. С малых лет родители приучивают меня ненавидеть людей напротив живущих. Всем моим маленьким и хрупким сердечком. И я их ненавижу, потому что думаю, что они действительно плохи. И он тоже. Его я тоже ненавижу с первой встречи. Вижу неуверенного в себе мальчишку и настраиваюсь на ненависть. В первом классе подхожу к нему, сметаю все вещи с парты. Кто-то присоединяется ко мне. Все смеются и я не понимаю почему он не смеётся. Он точно плохой! Младшие классы действительно проходят ужасно для него. Я нажил себе друзей, а он — врагов. Мы не даём ему покоя, оскорбляем, бьём. Суворовы, тогда я вижу их впервые. Не в полном составе, есть ещё старшая сестра. Но я смотрю на этих людей и из меня кишит ненавистью. Они плохие и они этого заслуживают. Поэтому я не прекращаю. Он тогда пытается дать мне какой-то отпор, но я уже настраиваю всех против него и ничего у него не выходит. Переходим в пятый класс, шутки становятся уже не совсем шутками. Иногда он приходит домой весь синий и наверняка со слезами. Жалею, что не могу видеть лицо его родителей. Но за всё стоит расплачиваться. Моя песня спета и я тогда уже начинаю подозревать неладное. Мы опять бьём его всей толпой. Он плачет, кричит, весь в истерике. Вдруг хватает железную балку со склада и направляет на нас. Теперь мальчишка уверен. Мы отстраняемся, боимся, а он нет. Уже не плачет. Я не успеваю ничего сделать. Я думал он слабый, а он оказался сильнее нас и всё это время не давал нам отпора. Я думала он тряпка, но он сейчас бежит на меня с этой балкой, а я стою и ничего не в силах сделать. Помню только искру перед глазами и боль. Адскую боль. Просыпаюсь в больничной койке, вижу белый потолок и моя нога… Ужасаюсь. Не чувствую ногу, она висит, поддерживаемая под потолком. Гипс, всё белое. Смотрю в окно, единственная спасающая вещь. Зелень, весна, наверняка поют птицы, дети играют во дворах. Там, окружённый чем-то неживым, я рвусь наружу, к людям. И понимаю всё. Понимаю, что я дурак. Мы с родителями переезжаем заграницу, пытаемся лечить мою ногу, но все пророчат мне пожизненный срок. Хромота. Мне уже всё равно. Чувствую, что я не я. Мне плевать на всё, потому что больше ничего не имеет смысла. Из послушного пай-мальчика превращаюсь в бунтаря, не сильно вульгарного, но полностью меняюсь. Превращаюсь в мрачную тучу, отрастаю волосы, крашу своё блонд в чёрный, делаю пирсинг, не завожу больше друзей, не пользуюсь интернетом. Читаю книги, стихи, пишу свои… Отвлекаюсь, потому что мысли постоянно возвращаются к нему. Возвращаемся. Первые дни я просто не смотрю на дом напротив. Хочу и одновременно боюсь видеть его. Боюсь, что не узнаю, или наоборот, черты, которые вспоминал все эти годы, престанут предо мной. Одиннадцатый класс. Я настаиваю окончить школу здесь. Первый день. Сижу у окна, смотрю на окно напротив. Ничего не двигается. Может, они и не живут больше здесь. Первый день в школе и… Я не знаю как это работает. Я ничего такого не хотел, но… Есть кое-кто, кто нравится мне с первого дня. Одноклассник, староста, всеобщий любимчик. И… Так похож… Нас знакомят. — Суворов, — улыбается, протягивает руку. Я торможу. Как будто вновь начинаю дышать. Смотрю и не могу понять, что все эти годы меня гложило не чувство вины. — Саша, — пожимаю руку. Он называл меня так раньше. Только он. Не говорю фамилию, боюсь. Иду на улицу, он пристраивается рядом, что-то рассказывает. — Ты… — останавливается. Я оборачиваюсь. — Ты хромаешь? — Да. — А… Саша? — зовёт, но меня вдруг охватывает страх. Как тогда в больнице. — А как? — Почему я хромаю? — смеюсь тихо, надеюсь, мне только показалось. Но нет. — Как ты тут? — он в ступоре. — Хотел бы сказать пешком, но тогда прозвучало бы по чёрному, — шучу, но на лице парня вижу ужас. — Боже мой, — шепчет он, подходит ко мне, трогает плечо, локоть, поднимается к волосам. Пирсинг на губе. Я дёргаюсь, не могу смотреть на это. — Извини и… Я… я не хотел. Тогда. Боже мой… — смотрит на мою ногу. Опускается, но я хватаю за руку и поднимаю его. — Успокойся. Смотрит мне в глаза. Сердце почему-то учащается и я отворачиваюсь. — Да, извини. Этот… ангел. Таким я его и помню. Но сейчас… это вызывает у меня бурю в животе. Игнорирует меня, но если встречаемся лицом к лицу… он заставляет вновь ненавидеть его и себя. Смотрю только на него. Только его голос слышу. Во снах — тоже он. Не сплю ночами, подхожу к окну. Бывает, у него свет допоздна горит. Наверняка учится. Жду момента, пока он пойдёт спать, тогда и я ложусь, но перед глазами только его глаза. Прошу родителей о переводе и они, узнав в чём дело, совсем не против. Только за. Он встречает меня в школе. Смотрит своими невозможными глазами. — Почему ты переводишься? — он уверен, но расстроен. — Так надо, — бормочу, не смотрю на него, смотрю куда-то в сторону. — Саша, — хочет подойти, но я не позволяю. — Не подходи. — Прости. Если это из-за меня, тогда уйти должен я, — стоит на своём. Не даёт хоть на каплю разочароваться, перестать думать о нём, вновь ненавидеть. Тогда было лучше! — Не надо. — Так из-за меня? — Да, — выдыхаю и хочу уйти, но меня хватают за руку. — Пожалуйста, не надо. — Дай хотя бы это для тебя сделать. — Ты с этим ничего не поделаешь. — Я всё сделаю, — почти умоляет. — Всё? — я усмехаюсь и тяну его за собой. Заходим за угол, толкаю его к окну, быстро подхожу и целую. Странно, но перед глазами нет сцен из прошлого. Того, как я издевался над ним или как он ударил меня. Есть только настоящий он и настоящий я. Целую его так, как никого другого бы не поцеловал. Потому что это первый и последний раз. Но такой желанный. — Это ты сможешь мне дать? — гневаюсь на него, хотя он совсем ни в чём не виноват. — О боже мой… — он в ступоре, прикасается кончиками пальцев к губам, которые я только что целовал и от которых не оторвать глаз. Ухожу и больше не появляюсь в школе и на его глазах. Понимаю, что вся моя жизнь — одно большое дерьмо. Зарываюсь в книги, пытаюсь забыть этого ангелочка, читаю детективы, про убийства, чёрный реализм. Чтобы там не появилось светлого образа с крыльями и голубыми глазами. Таким там не место. Беда приходит откуда не ждёшь и туда, где её не ждут. Он самоубийца. Приходит ко мне домой, разговаривает с моей мамой, меня зовёт. Мама прогоняет его, но он говорит, что не уйдёт, пока я не выйду. Действительно остаётся ждать на крыльце. Мои родители плюют на это, но не я. Потому что мне не всё равно. Выхожу вечером, пока все заняты. Он всё ещё тут. Смотрит на меня, улыбается, протягивает руку. — Чего ты хочешь? — хмурюсь. — Показать, что я не боюсь. Ты просто не знаешь меня. Берёт за руку, тянет за собой. Ведёт в дом напротив, но я останавливаюсь перед самой дверью. — Ты с ума сошёл, — собираюсь уходить, но разворачивает меня к себе. Вдруг приближается и касается своими губами моих. Отстраняюсь. — Не надо, не жалей меня. Я просто испорченный и озабоченный. Грязный, поэтому тебе не стоит… — Тогда я тоже грязный. Испорченный и озабоченный. — Нет, ты не такой, — отворачиваюсь, не могу смотреть на него такого. Вдруг поверю. Берёт за руку и с силой тянет в дом. Приготавливаюсь уже к злобным взглядам, и к тому, что выгонят. Парень тянет меня в гостиную, где сидят его родители и сестра и смотрят телевизор. Смеются, но когда входим мы, смех стихает, все смотрят на нас. Сестра поднимается. — Это то, о чём я думаю? Затем мама отмирает. — О боже, правда? — Помолчите, пожалуйста, — говорит парень, а я с опозданием понимаю, что он до сих пор держит меня за руку. Хочу вырвать её, чтобы никто не увидел, но уже поздно. — Это Саша. Он недавно вернулся из-за границы и живёт напротив. — Как вернулся? — его мать смотрит на меня, но я не замечаю в её взгляде ни ненависти, ни злобы. Только нежность, когда смотрит на наши руки. Мне от этого становится не по себе. Меня угощают пирогом, расспрашивают о школе, о жизни заграницей, а моих интересах. Сестра его делает комплимент моему пирсингу, а отец волосам. Начинает рассказ о девяностых, который, вероятно, все уже десять раз слышали, но не я. Я внимательно слушаю и даже как-то вписываюсь в эту обстановку. Так мне кажется. Всё это время сердце болезненно сжимается, когда смотрю на этого ангелочка, когда уже в гостиной садится рядом со мной, гладит меня по руке, при просмотре фильма льнёт ко мне, берёт за руку. Темно и никто этого не видит, но я подмечаю, что никто и не обратил бы на это внимание. Засыпает на моём плече, обнимая руку. Смотрю на него и моё сердце чуть не выпрыгивает из груди. Пока я торможу, он берёт инициативу в свои руки. Зовёт гулять, в кино, в кафе и утверждает, что это свидание. Заставляет остаться в школе, постоянно рядом, садится рядом, пристаёт ко мне на глазах у всех. Целует и улыбается, когда видит мою улыбку. Вся наша жизнь. Как могло всё обернуться, будь мы чуточку умнее и добрее… Столько времени потратили зря на бесполезную, никому не нужную ненависть, которая никого не осчастливила. Кто-то, как мои родители, до сих пор живут этой иллюзией и им удобно в своём маленьком мирке. Но я… Мне этого больше не позволят.