Воспоминания о моих чувствах

      Как бы я не старался, но скрыть правды не смогу: кому не нравится наша Робин? Вот и мне нравится. Особой симпатии я к ней не питал в общем-то никогда. Ведь... Ну, чисто по-мужски хочется иногда поглядеть на девушек. Однако Робин и вовсе не такая, не наивная и не глупая. Настоящая женщина.       Не так давно осознал, что свой первый поцелуй я отдал ей.       Роковая «проклятая» женщина изначально напрягала меня. После битвы против CP-0 пришлось невольно задуматься над её судьбой: когда была ребенком практически жила рабом, в раннем возрасте потеряла всё, что имела, весёлый подростковый возраст ушёл на страх, на желание выжить, так и повзрослела зная что каждый готов её убить, сдать и так далее. Было ли в её жизни место любви? Ответить естественно не могу. Может кто-то и отнёсся с заботой о девочке-сиротке, но ужасающее прошлое так и скреблость за ней по следам.       Действительно, сложно сохранить холодный разум при такой-то неспокойной жизни. А влюблялась ли она когда-нибудь? Я бы хотел знать.       Возвращяясь в прошлое часто вспоминаю момент, когда она спросила меня что я думаю о философии любви какого-то философа древнего прошлого. Точно не помню, но она описала любовь как способ преодоления смертности, временности, переход к бессмертию, погружение в вечное, слияние с вечным. «Рождение — это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу. Но если любовь… есть стремление к вечному обладанию благом, то, наряду со благом, нельзя не желать и бессмертия». В общих чертах обосновала простой секс как нечто необходимое. Как продолжение рода? Ну просто к чему тогда это «преодоление смерти»?       Что же я ответил? — Робин, эта чушь не поможет мне стать сильнее, — а ведь точно, в тот момент я усердно тренировался, а она лишь отвлекала меня. — Разве это не интересно? Автор считал, что если душа в своей разумной части созерцательная, то в своей эротической части она активна, действенна. Активность любви проявляется и в отношении влюбленного к объекту вожделения: он оберегает, изолирует его от влияний извне, от всяких воздействий, нанося ему тем самым вред. Кроме того, влюбленный изменяет объект своей любви таким образом, каким он ему будет всего приятнее, старается сделать объект слабее и беспомощнее себя. В результате активного воздействия субъекта любви на свой объект их эротическое отношение становится не простым согласованием, а наиболее тесным, интимным и в этом смысле наиболее совершенным их соединением, доведенным до слияния, — слова так и неслись её нежным голосом.       Всë это казалось мне сущим бредом. «...изолировать?...сделать беспомощнее себя?...слияние?...» — Бред, просто бред, — я настаивал на своём. — Улови саму суть: предмет любви должен быть прекрасен сам по себе. Любовь же — не предмет, а именно начало, нечто стремящееся. Но стремиться к чему-либо можно только тогда, когда имеешь в этом недостаток. Поэтому любовь такая отвратительная и стыдливая, — она томно прикрывала свои глаза и гладила книгу на своих коленях. — Тебе не кажется, что этот философ забыл спросить «свой объект вожделения» о её мыслях? Может она и не хотела быть слабой, может не хотела такой странной изоляции. Это ведь простая ревность? К чему такие сложности.       На секунду я повернулся в её сторону и глядел прямо в глаза: ого, да она удивлена. — Эх, Зоро, в те времена женщинам не давали место голоса. Может они и были сильны, умны, но мужчины уничтожили любое подобное упоминание, — Робин засмотрела вдаль океана. — А что происходит сейчас? Мужчины так же подавляют женщин? — спросил я еë, когда обтирался от пота. — Думаю что да, но гораздо в меньшей степени. Улавливаешь эту нить? Мужчины желают женщин сделать слабыми...       «Прямо как Санджи...» — невольно сделал я вывод. Все эти комплименты о хрупкой красоте всегда раздражали его. И вот сейчас меня раздражает эта глупая философия любви какого-то извращенца из прошлого. — Слушай, Робин... Тут всë высказывается со стороны мужской любви, почему это не работает наоборот? — Желают ли женщины владеть мужчинами? — ветер трепал её волосы, так что она часто подправляла их заводя за ухо.       Я ведь действительно задал правильный вопрос. Это стало понятно, когда она не смогла дать ответ в течении целых трёх минут. Робин, которая знает всё на свете не знает ответа? В это время мы просто наивно переглядывались.       Вдруг она отложила книгу и встала со своего шезлонга. Оперлась на бортики и опять же глядела на отражение закатного солнца в воде. Я неизбежно привстал рядом ожидая ответ. Мне действительно стало интересно. — К сожалению женщины не умеют правдиво любить. Это результат тысячилетнего полового неравернства. Женщина по-настоящему может любить только своё дитя, но не мужчину. Женщина стала сильно зависима от мужчины, ей нужны деньги, защита, забота и все вытекающие... — она говорила это с такой ужасной тоской в голосе.       Мне было жарко. Точно помню, что перетрудился в тот день, а голова забилась вот такими ужасными мыслями. — Ты ведь сильная. А Нами успевает богатеть даже когда мы всю прибыль делим поровну... — Я стала сильной из нужды, а не чистой потребности владеть мужчинами. Я скорее старалась защитить себя от всех, и мужчин, и других сильных женщин. В итоге мне и сейчас нужна защита, вот оставь меня Луффи и я пропала. Я умру без этой защиты... — Но и Луффи стал сильным не для владения женщинами. Ты же знаешь, ему только и надо стать Королём Пиратов. И для любви он совершенно не создан. — Ты ошибаешься. Вот Луффи-то и состоит из одной только любви. Он создан из чистых желаний, слишком юн, чтобы думать о собственной женщине. — А если взять меня? Я стремлюсь к цели и становлюсь сильным... — и да, я всё же задел эту мысль.       Я хочу стать величайшим мечником, чтобы выполнить обещание одной девочке из прошлого. Моё желание не совсем чисто. Моя сила не чиста и... Я не знаю, что думать дальше. — Становишься сильным потому что... Потому что что, Зоро? — Потому что обещал. — Мужчине или женщине? — Я обещал это самой сильной женщине, которую встречал в своей жизни. Той, кого не смог сразить в бою. Однако есть одно отличие от всей этой философии: я никогда не видел её как второсортного человека, я видел лишь истинно равного мне.       Тоска Робин весьма заразна. — Это прекрасно, видеть лишь друга... — Я видел любовь, но равную. Однако теперь у меня есть лишь обещание, она умерла уж давным-давно.       Робин молчала. Как-то невзначай она придвинулась ко мне. Я и не заметил, как она резко приблизилась к моему лицу и... Поцеловала? Такого уж точно не дождёшься от этой женщины.       Мне было действительно приятно. Ещё пару секунд мы стояли как два идиота и просто касались губами друг друга, после чего она молча ушла на кухню, оставив меня наедине с собой. — Странная женщина...