Часть 4: неозвученные чувства
17 февраля 2023 г. в 02:00
Каве ходил весь помятый, но отказывался говорить, что с ним не так, и Тигнари сдался с тем, чтобы узнать. Если Каве захочет — расскажет сам, если не захочет — всё равно будет не вытащить. Тигнари весело болтал с ним после работы, спрашивал, как продвигается его работа, и чувствовал себя прекрасно. Он был вечно на подъёме, известные бабочки порхали в его животе, нейромедиаторы делали что-то странное с ним, и всё было таким простым, таким приятным. Тигнари был увлечён тем, чтобы закончить проект к определённому сроку — так будет время согласовать всё, что нужно согласовать, и вовремя подать материал на публикацию. Ещё Тигнари занимал себя мыслями о том, как будут развиваться их отношения с Сайно, как далеко и как быстро они зайдут, и как приятно будет делать все те вещи, о которых ему неловко было говорить, но которые будоражили воображение.
Вообще-то, Сайно был сдержан. Тигнари поцеловал его на полу своей маленькой квартирки, и Сайно ответил, но с тех пор они даже особенно не говорили. Сайно коротко писал: «Извини, сейчас очень много работы, важное расследование. Я свяжусь с тобой, как только освободится немного времени!» И ещё пару раз присылал сообщения по мелочи: «как твой день?», «извини, что вот так пропал», «ты так много трудишься — пусть только попробуют не опубликовать!» — в таком духе. Это определённо было что-то, но Тигнари всё же был жадным, и он старался не скатываться в тревожные мысли о том, как всё это выглядит, о том, как Сайно мог осознанно его избегать, стоило только сделать шаг вперёд. В целом, такое могло случиться, но в глазах Тигнари Сайно не был таким человеком, так что он откидывал подобные мысли, продолжал работать, подшучивать над Каве и писать короткие проверочные сообщения; Сайно отвечал через одно.
В конце концов, Тигнари решился на ещё один шаг, даже если будет выглядеть при этом глупо. По дороге из университета он забежал за кофе и пришёл с двумя стаканчиками в участок. Его видели здесь раньше, и девушка на входе, сощурившись, всё же пропустила Тигнари под предлогом того, что нужно обсудить публикацию новой научной работы, она уже на пороге, и есть некоторые нюансы… Тигнари соврал и не соврал, его не мучила совесть, он был очень уверен в своей идее, пока не оказался перед дверью в кабинет Сайно. А потом как накатило: Тигнари редко так нервничал, у него из груди до пальцев потекло напряжение в мышцах, много волнения. Он сделал глубокий вдох и постучался. Сайно открыл почти сразу, и Тигнари встретил его застывшей улыбкой и протянутым стаканчиком с кофе.
— Если гора не идёт к Магомету, — шутливо сказал он, и Сайно, моргнув, улыбнулся.
— Да, заходи.
Он выглядел плохо. То есть он ещё был красив и очарователен, но усталость скопилась в его теле, и тёмные мешки тенью легли под глазами, и Тигнари заметил на кресле в углу кабинета плед: видимо, Сайно и спал здесь. Стало вполне очевидно, что всё это время он говорил правду, и был очень занят расследованием. Тигнари даже подумал, что ему раньше стоило прийти с гостинцем — для поддержки.
— Извини, тут не убрано, много дел…
— Я кофе принёс. Теперь думаю, что нужно было и поесть захватить, но не пришло в голову. Ещё могу сходить.
— Не стоит. Есть, кому сходить, иногда надо проветрить голову — самое то выйти в город. Но кофе я возьму.
Сайно отпил из стаканчика и бросил на Тигнари виноватый взгляд.
— Хотел бы я уйти с тобой сейчас…
— Над чем ты работаешь? — Тигнари слышал свой голос издалека: он звучал мягко и как-то игриво, и его тон говорил больше, чем слова, это было неловко. Тигнари звучал как-то так: я скучаю по тебе, я хочу, чтобы вся эта рабочая рутина перестала мешать, и мы могли просто… Тигнари не позволял себе много думать дальше, но слова Сайно подталкивали мысль: хотел бы я уйти с тобой, чтобы что?
Сайно сурово нахмурился.
— Я не имею права раскрывать детали дела. Там секта, такие ублюдки, честное слово, мир станет чище, если их приговорят к смертной… — Он прокашлялся и поспешил поправиться. — Я не поддерживаю убийства людей, я не поддерживаю…
Тигнари хмыкнул. Было очевидно, что Сайно так себя уговаривает, и скорее всего, ему действительно не нравился такой ход мыслей, но он был вплотную связан с насилием, он видел столько всего, от чего, наверняка, голова шла кругом. Тигнари вот не мог представить, как чувствуешь себя, когда встречаешься лицом к лицу с убийцей. Особенно, если тот не признаёт вину, особенно, если рассчитывает вылезти сухим из воды. Тигнари не питал иллюзий: мир, в котором они живут, жестокое место, где отбитых достаточно, и понимал, что Сайно видит это в рамках своей работы каждый день. Тигнари не осуждал его за такие слова, за такие мысли. Скорее наоборот, Тигнари видел, как Сайно держится за то, чтобы не уподобляться злу, возвращает себя к гуманистическим ценностям. Это наблюдение заставило что-то в груди Тигнари потеплеть, и он на волне порыва погладил Сайно по плечу.
— Да уж, очевидно, это сложное дело. Ты хорошо справляешься.
Сайно медленно перевёл взгляд с лица Тигнари на его руку на своём плече, а потом обратно. Выражение на его лице было сложно прочитать, и Тигнари даже думал убрать руку, когда Сайно накрыл её своей. Все эти бабочки из живота порхнули к груди, и Тигнари почти чувствовал, как его ладонь становится влажной: рука Сайно была горячей, она задержалась дольше, чем того предполагала ситуация. Слова снова вертелись в голове: хотел бы я уйти с тобой… Тигнари охотно верил, что так.
— Не буду тебя отвлекать, — Тигнари улыбнулся, а Сайно снова нахмурился.
— Мне жаль, что всё так совпало. Как только я поймаю этих ублюдков, обещаю, мы всё наверстаем.
— Тогда я подожду. Охотно, если пообещаешь что-то конкретное.
Уже когда сказал, Тигнари понял, что болтнул лишнего. Не был участок лучшим местом для такого флирта, и потом, они ещё не обсуждали ничего подобного, они просто поцеловались! Тигнари почти раскаивался, но увидел этот слабый, еле заметный румянец на щеках Сайно — и словно влюбился ещё сильней. Он знал, что это не частое выражение на его лице, хотелось видеть больше, хотелось быть поводом для большего.
Сайно приблизился, чтобы шепнуть на ухо, а его рука ещё накрывала руку Тигнари, и всё это так будоражило — Тигнари еле держал себя в руках.
— Поцелую тебя, где захочешь. Так долго, как хочешь. Могу заниматься этим весь день.
Лицо Тигнари тоже нагрелось, и он был уверен, что на его коже это намного заметней, но он сам сказал: предложи что-то. Предложение Сайно определённо ему нравилось, будет, о чём подумать на досуге. Сайно снова задержался дольше, чем было прилично, и медленно отстранился, рука ещё накрывала руку Тигнари.
— Вот и посмотрим, когда будет свободный денёк.
В дверь постучали, и Тигнари даже вздрогнул. Сайно осторожно убрал чужую руку, точно боясь обидеть, но Тигнари знал, что они итак еле держались в рамках приличий, так что сам сделал шаг назад, спросил, где уборная, и ушёл из кабинета. Его лицо выглядело смешно в отражении, Тигнари казалось, его чувства слишком явны на его лице, не то что у Сайно. С другой стороны, может, это и к лучшему — Сайно был твёрдым и уверенным человеком, но проявлял странную робость рядом с Тигнари. Тигнари буквально сделал все первые шаги, и в качестве эксперимента ему бы даже хотелось попробовать перестать так делать, посмотреть, как всё будет развиваться, если это оставить в основном на Сайно. Но было опасение, что они так и застрянут на чём-то пуританском, и к тому же… Тигнари хотел Сайно, и в его натуре было не смотреть, а сделать всё, чтобы получить желаемое. Так что он подождёт и посмотрит, как всё будет идти, но не откажет себе в слове или касании, когда настанет момент.
Сайно пропадал почти неделю — прислал всего одно сообщение — а потом появился на пороге квартиры Тигнари.
— Не может быть, чтобы расследование так быстро кончилось.
— Мы сделали всё, что могли, на данном этапе и ждём результатов из лаборатории. Так что у меня есть немного свободного времени — и я здесь, как обещал.
Сайно был в форме, и синяки под глазами стали ещё более синими, но что-то в нём, может, то, с каким задором он говорил, делало его очень привлекательным. Ещё больше, чем обычно. Тигнари пропустил его внутрь и защёлкнул дверь на дополнительный замок, который использовал раз в год. Да, чтобы не встретиться с Каве в компрометирующей ситуации. Тигнари любил Каве и был не против того, что Каве у него живёт, но сейчас ему было нужно немного личного пространства и возможность привести себя в порядок, если им придётся столкнуться. Сайно пропустил этот жест и спустился, чтобы расшнуровать ботинки. А когда поднялся, Тигнари шутливо спросил:
— Ну, и где мои поцелуи?
Сайно улыбнулся, точно улыбнулся, и приблизился, обхватил лицо Тигнари (сердце пропустило удар), коснулся губ: мягко, скромно. Губы у Сайно были сухие, и язык Тигнари скользнул на автомате, было то, что нужно: Сайно тоже толкнулся своим. Дрожь пробежала от копчика к затылку, Тигнари сжал Сайно в крепком объятии, и Сайно тут же углубил поцелуй.
Тигнари не отдавал себе отчёта, как они оказались на диване Каве, слишком узком для двоих, но они лежали там, и руки Тигнари, как по заданной траектории, прокатывались по груди Сайно и его животу, а Сайно целовал его лицо, всё, до чего мог дотянуться. Тигнари чувствовал себя таким глупо-счастливым, и у него тело горело от возбуждения, и в то же время всё было таким нежным, не хотелось идти дальше, не хотелось портить момент. Сайно сказал, что поцелует, где Тигнари захочет, но пока ему хватало и того, что было: лица и ушей, и шеи, и плеч, и ямочки между ключицами, едва спрятанной под футболкой.
— Ты очень мне нравишься, — сказал Тигнари в конце концов, и как-то это смутило Сайно. Он почему-то думал, что сказать в ответ, когда комнату оглушил звук телефона Тигнари. Тигнари тоже смутился и неловко вылез с дивана, пытаясь скорее найти мобильный. Выключил и вздохнул. — Извини.
— Что там? — Сайно снова звучал очень серьёзно.
— Будильник. Напоминание лечь спать. Я, бывает, заработаюсь — и не замечу. А теперь, когда ещё Каве здесь, всё стало только хуже.
Сайно хмыкнул.
— Ну, тогда я лучше пойду.
— Серьёзно?
— Что?
Тигнари сощурился, не уверенный, нужно ли ему как-то разозлиться, но потом выдохнул.
— Оставайся, — он сказал это легко, но в груди снова застучало волнение. — Когда тебе на работу?
— Не знаю точно. Мне позвонят, когда будут результаты.
— Тем более, — Тигнари кивнул для убедительности. — Пока доедешь, не останется времени на сон. Оставайся.
Сайно неловко осмотрелся и тоже встал с дивана, а потом как-то странно махнул на него рукой:
— Но ведь это Каве…
— Да не на диване! — Тигнари даже засмеялся. — Как ты себе это представлял? Что мы тут вместе ютимся? Что он спит на диване, а я на полу?
— Ну… Я же не знаю наверняка, какие у вас отношения.
— Не такие, — уверил Тигнари. И на волне смелости подхватил руку Сайно, потянув в свою комнату. — Давай, я тебе покажу.
Сайно, конечно, пошёл следом, но ему было очень неловко, Тигнари это чувствовал. Его комната была похожа на маленький сад, и кровать почти выбивалась из общего вида, потому что на ней не было никаких горшков и лиан. Тигнари указал на кровать и улыбнулся:
— Видишь, достаточно большая. Но если тебе неудобно, я могу и на диване лечь.
Сайно бросил взгляд на Тигнари — ошарашенный, потом ставший возмущённым.
— Это неловко, — сказал он в итоге.
— Очень даже и ловко, — Тигнари подтолкнул Сайно к кровати, а сам открыл шкаф и порылся в поисках свежей футболки, чтобы Сайно было, во что переодеться. — Вот, держи. В ванную вход из коридора, можешь вымыться и ложиться. Ничего такого, честно, я просто хочу, чтобы ты отдохнул. Очевидно, это дело тебя выматывает. Можем и форму в стиралку закинуть, она быстро стирает.
— Это лишнее, — уверил Сайно. — У меня есть сменная на работе.
— Вот и хорошо.
Пока Сайно был в душе, Тигнари позвонил Каве. Он был рассеянный на другом конце, и Тигнари ощутил укол вины: ему стоило, конечно, больше озаботиться состоянием друга, но сейчас его мысли просто были заняты другим.
— Тебе есть, где остаться? — бросил Тигнари в трубку. — Сайно почти в моей кровати, можешь поверить? Ничего пошлого, просто сон. Если негде остановиться, то возвращайся, конечно, но если есть варианты…
— Я не буду мешать, — пообещал Каве. — Есть вариант, не переживай. Рад, что у вас всё налаживается, и он не продолжает тебя игнорить.
— Такая работа, — Тигнари пожал плечами, и, хотя Каве не мог этого видеть, он мог почувствовать настроение.
— Завтра могу заехать за вещами?
— Конечно.
Пауза начинала казаться Тигнари тяжёлой, и он уточнил:
— Я тебя обидел?
— Нет. Точно нет. Я навязался тебе с визитом, думая, что всё будет, как обычно, но у тебя теперь парень, и это другое. К тому же, меня ведь звали работать с проживанием, ха-ха. Я откидывал эту идею из вредности, но там, вообще-то, хороший дом. В общем, я переночую в отеле, а потом заберу вещи. Только не надо себя накручивать, я в порядке. Ты не виноват, всё окей!
Тигнари промычал в ответ, но всё равно чувствовал себя некофортно.
— Ладно, тогда до завтра.
Сайно вернулся из душа в футболке Тигнари, глупо сидящей на его подтянутом теле. Тигнари уже кинул на кровать лишнюю подушку и на всякий случай достал даже плед — ему не хотелось делать ситуацию более неловкой, чем она есть. Сайно просто залез под одеяло и смотрел на Тигнари в ожидании. Тигнари тоже залез под одеяло и потянулся, чтобы обнять Сайно, мазнул его по щеке и не ожидал ничего в ответ. Сайно поцеловал под челюстью, и это было горячо, правда, Тигнари мог бы нырнуть в этот приятный омут раскованных касаний до смешного легко. Вместо этого он сказал:
— Спи. — Сайно, боднув носом, отвернулся, чтобы улечься удобней. — Могу обнять тебя?
— Угу.
Сайно заснул первым.
Тигнари проснулся от звука голоса Сайно и, ещё не разлепив до конца глаза, подсмотрел, как Сайно застёгивает брюки и натягивает плотную рабочую куртку. Он уже готов был бежать на работу — Тигнари встал, широко зевнув, чтобы обнять Сайно и поцеловать в шею, а потом лечь обратно в кровать. «Дверь автоматически закрывается» — смазанно сказал он, и Сайно важно промычал в ответ, а через минуту его уже не было.
Второй раз Тигнари проснулся по своему будильнику, это было куда как менее приятно. Сильно замедленный в сравнении с обычным собой, он сделал завтрак и умылся, и накидал в сумку всё, что может пригодиться в институте, и уже захлопнув дверь, увидел выпавшее письмо без обратного адреса. Имени отправителя тоже не было. Тигнари сразу его раскрыл и по диагонали пробежался по строчкам: а вот и угрозы. Тигнари давно их ждал, удивлён, что заняло так много времени. Его это не сильно пугало, он помнил, зачем делает то, что делает, и отказываться от этого не собирался, так что просто закинул письмо вместе с конвертом в сумку и пошёл в институт. Бумаги, как обычно, затягивали, в редакции неохотно отвечали на конкретные вопросы, и Тигнари догадывался, что он был не единственным, кто получил предупреждение. Он не мог винить людей за то, что пытаются сохранить жизнь себе и близким, или даже рабочее место, или чем там угрожали обычно людям — Тигнари это понимал, но не мог сдаться. Так что продолжал задавать неудобные вопросы, сверять результаты исследований и проводить дополнительные. Вообще-то, Тигнари уже выдумал пару вариантов, как получить большую выборку, чтобы всё исследование выглядело более весомым, он знал, как подвязать другие важные темы, но объём работы был огромный, а сроки сжатые, и Тигнари не хотел слишком сильно рисковать: ему нужно было представить готовые и исчерпывающие результаты. А прежде, чем начать новый проект, нужно было сначала получить разрешение… Вся эта волокита ужасно выматывала, Тигнари хотелось, чтобы кто-то забрал у него всю неприятную работу, а ему оставили только важное, действительно важное. Эта мысль заставила вспомнить о Каве, который так воспринимает любую свою работу, кроме постройки грандиозных и гениальных сооружений — как ненужную, неважную. Хотелось знать, как у него дела, казалось, что они уже давно не говорили как следует, хотя виделись через день. Тигнари набрал Каве в обеденный перерыв, Каве ответил на автомате.
— А? Нет, я работаю. Меня занимает одна мысль, я никак не могу придумать достойного решения — уже семнадцатый скетч в мусорке. Ну, не в мусорке, ладно, я сохраняю, чтобы потом Хайтаму показать: может, ему понравится какая-то идея, и можно будет переделать… Сендвичи в этом кафе мне надоели, честное слово, на пирожные смотреть не могу. Хочу, между прочим, в спортзал, давно уже не занимался. Да-да, ещё кофе, пожалуйста… — Каве рассмеялся. — Ну, а у тебя что? Как твоя ночь?
— Хорошо, — Тигнари улыбнулся в трубку. — Знаешь, как определяется мужчина мечты? Спать с ним комфортно. Я имею ввиду, просто сон. Мы там лежали, он поцеловал мне шею, у меня аж в пальцах закололо, так хотелось!.. Но я подумал, что он так устал, ему точно сон нужен больше этого всего. И всё равно было хорошо. Утром вскользь увидел, как он одевается, и чёрт возьми… Каве, он очень красив. Он очень, очень красив. Инстанции динамят, как обычно, но я им прохода не даю. А ещё мне пришло письмо с угрозами. Моё первое письмо!
Тигнари рассмеялся, а голос Каве стал угрожающим, таким мощным — всегда было сложно поверить, что Каве вообще так умеет.
— Нари… Может, я поспешил, и мне не нужно пока уезжать?
Тигнари хмыкнул.
— Я не думаю, что нужно воспринимать это очень серьёзно. Я передам Сайно, он что-нибудь придумает. Вряд ли нам нужно самоуправство, и чтобы тебя потом осудили за нападение. Это ведь скорее всего уголовка.
— Нари! — Каве был по-настоящему зол, и Тигнари это только больше веселило. — Нечего смеяться, это серьёзно! Какая ещё уголовка, это покушение!
— Надо будет ещё доказать, что это самозащита, если что-то всё-таки случится, — Тигнари говорил об этом легко, потому что воспринимал это как шутку, как если бы они обсуждали теории заговора, а не реальность, которая ударила в живот.
— Я понял, — Каве сказал серьёзно, и Тигнари слышал, как он собирает вещи, — я приеду в институт. И ничего мне, блин, не говори.
— Ладно.
Тигнари вздохнул с облегчением, и только это помогло ему понять, что, на самом деле, конечно, это его напугало. Всех бы напугало такое письмо. Тигнари не был трусом, он проходил все сложные ситуации в жизни, легко притворяясь, что они даже не сложные, что ему всё ни по чём. Тигнари был хорош в собственных глазах: упорный, уверенный, точно не трус. Тигнари просто отказывался принимать, что действительно испугался. И то, что Каве так быстро отреагировал… Как-то Тигнари казалось, что Каве приехал бы даже из другой страны: он не оставил бы Тигнари одного с чем-то настолько опасным. И Тигнари был ему очень благодарен. Он продолжил свою работу в обычном режиме, пока Каве не появился в лаборатории и не обнял Тигнари с порога.
— Ты совсем что ли! — Говорил он мягко. — Я рассказал Хайтаму, он обещал помочь.
— Зачем ты ему рассказал? — Не понял Тигнари. Каве закатил глаза.
— Потому что в таких случаях надо использовать всё, что есть, а не ждать и надеяться. Я помню, как ты это умеешь…
Тигнари цокнул. Очевидно, Каве ссылался на тот случай в университете, где Тигнари чем только не угрожали, чтобы он не подавал на конкурс научных работ своё скандальное исследование, но то было по глупости, из-за студенческой гордости. Это его конкуренты и завистники не хотели, чтобы Тигнари затмил их имена и подпортил портфолио, и отнял победу, а Тигнари просто продолжал работать в их с Каве комнате, никуда особо не выходя, и сделав свою работу ещё лучше, чем планировал изначально. Каве и тогда был с ним рядом и постфактум признавался, что пару раз разгонял хулиганов, чтобы тем было не повадно. Каве был сильным парнем, хотя это не было очевидно на первый взгляд, особенно с его в самом классическом смысле красивым и утончённым лицом аристократа — Каве мог вломить таким ребятам, на которых Тигнари было тяжело смотреть. И вот он снова рядом, и ещё что-то там рассказал Хайтаму — к чему было его вмешивать? Они даже не друзья!
— Что сказал Сайно? — важно продолжил Каве, и Тигнари нервно усмехнулся.
— Ну, я не успел ему сказать.
— Что значит не успел?! Давай сюда своё письмо!
Тигнари недовольно промычал, но достал, Каве поёрзал с ним возле окна в поисках нормального света, сфотографировал и отправил куда-то.
— Сейчас тогда звони, — сказал он с нажимом. Тигнари растерялся.
— Но ведь я только сказал… Я сам сказал, что мы можем не про мои проблемы говорить, и у него своих дел столько, там важное расследование!
— Нари! — Взвыл Каве. — Пожалуйста, включи голову. Ты это умеешь. Ты всегда такой умный, собранный, с холодным расчётом — не уязвит твою гордость просьба о помощи в такой-то ситуации, и вы ведь так и познакомились, и это тоже его работа! Это не про ваши романтические отношения, — наконец, закончил он, — это про твою безопасность.
Тигнари вздохнул и набрал номер. Конечно, Каве был прав, но Тигнари было обидно: всё было так хорошо, только стало строиться, только вышло из профессиональной области, и можно было говорить просто как Сайно и Тигнари… Сайно задал всего несколько вопросов своим смертельно серьёзным голосом, и главным из них было: «Где ты сейчас?»
— На работе. Каве со мной.
— Хорошо, — он сказал, — я отправлю к тебе кого-нибудь, пока сам не освобожусь. Потом буду с тобой, хорошо? Ты молодец, что позвал Каве — в таких ситуациях хуже всего ходить одному.
— Ну, да, — Тигнари неловко сказал в трубку — я же не дурак.
Когда он повесил трубку, то обессилено вздохнул и посмотрел на Каве с раскаянием.
— Мне не нравится быть принцессой в беде.
— Никому такое не нравится, — Каве уверил. — Но это ненадолго. Вот увидишь, твою работу опубликуют — и им придётся заткнуться. Люди так себя ведут, когда загнаны в угол.
Тигнари задумчиво хмыкнул.
— Для меня всё звучит как раз наоборот. Сейчас это только маленькое письмо с угрозами, а потом работа станет серьёзнее — и будет настоящее покушение. Или несколько.
— Телохранителей, значит, наймём, — легко сказал Каве. — Так бывает, когда вылезаешь из того социального слоя, где я болтаюсь. Мне только бытовуха угрожает, но тут твоя социальная активность тебе на руку. Про меня никто не вспомнит, кроме тебя и клиентов, а ты у всех на виду со скандальными исследованиями, сразу будет понятно, если что-то не так. Будь на виду.
— Не хочу, — Тигнари упрямо надулся. Какое-то время они посидели в тишине, а потом Тигнари спросил. — Ты откуда так много знаешь?
Каве глупо похлопал глазами и сказал просто, как будто бы эта был самый очевидный факт про него:
— Так родители мои видные были. Мы разошлись во взглядах, вот я и остался без денег и всего, но я видел эту жизнь. Мама моя была утончённая и… Все её знали.
— Что с ней сейчас?
Тигнари спросил осторожно, он понимал, что это рискованная тема, где легко может стать некомфортно. Но Каве быстро ответил:
— Умерла три года назад. Да, когда мне башню сорвало, и я поехал в Африку на проект. Много времени уже прошло, не беспокойся. Жаль, конечно, что не получилось попрощаться нормально, мы созванивались, когда она заболела, и я был уверен, что успею вернуться, но сроки! — Каве театрально вскинул руки. — Сроки поехали! Я много ставил на тот проект, но он стал очередным скучным пунктом в портфолио, и мамуля моя так и не увидела шедевра, я ей обещал вообще-то… Ну, будет ещё: раз обещал — то будет, не просто же так это всё…
Он вздохнул, побегал глазами по окну, а потом зазвонил его телефон.
— Угу. Ну, да. Нет, пока одни. Думаю, это лишнее, с Сайно посоветуйся. Я тебе кто, чтобы такое понимать?!
Было понятно, что Каве говорит с Хайтамом — Тигнари редко видел, чтобы Каве был так заряжен рядом с кем-то, и бросал так много неприличных слов, и был так возмущён.
— Ну, и зачем ты здесь? — Каве продолжал в трубку. — Тебе дома не сидится? Я понимаю, что тебе не всё равно, мне тоже не всё равно, что с Нари. Я ему передам. Да, всё, иди спать. До завтра!
Каве мученически выдохнул.
— Ему до всего есть дело, — устало сказал Каве. — Хайтам сказал, что сожалеет, и что окажет всю необходимую помощь для твоей защиты. Думаю, он и про репутацию имел ввиду, если начнутся с этим проблемы. Просил тебя поддержать.
Тигнари удивлённо вскинул брови, но улыбнулся.
— Мы ведь даже не друзья, — повторил он, и Каве развёл руками.
— Думаю, он просто такой человек. Кто не может остаться в стороне. А может, ты ему нравишься, кто знает.
Тигнари скептично нахмурился. Даже если бы это было так, Тигнари бы не заметил — он смотрел только на Сайно и был заинтересован только в нём. Лучше бы Хайтаму приберечь себя для кого-то ещё.
Вскоре телефон зазвонил у Тигнари, и Сайно уточнил, дошёл ли человек, который должен сопровождать Тигнари домой, и он как раз появился в дверях. Они втроём добрались до квартирки Тигнари, Каве взялся приготовить ужин, а Тигнари лежал на диване и скучал. Почему-то не хотелось снова включаться в работу, голова была пуста. Тигнари взялся прибраться после ужина, полежал в кровати, вспоминая, как обнимал в ней Сайно, как хорошо он выглядел в утреннем свете, собираясь на работу. Стало тоскливо. Потом вспомнил про Хайтама. Какой же он был странный! Каве зовёт к себе и предлагает работу, Тигнари поддерживает безо всякой причины… Это было даже подозрительно: может, он вообще имеет какое-то отношение к этой ситуации — прикидывается милым, а сам письма с угрозами отправляет.
Нет, бред. Каве ведь говорил с ним, был у него дома, Каве отзывался дурно о его характере, но не говорил, что Хайтам — плохой человек. В таких вопросах Тигнари доверял Каве, да и видел он Хайтама явно больше, и даже собирался принять предложение жить с ним вместе — не мог Хайтам быть злым гением.
В конце концов, Тигнари устал от собственных мыслей и вышел на кухню, чтобы заварить травяного чая, когда позвонил Сайно.
— Я ещё не могу приехать, — сразу к главному, — но можем поговорить немного. Как ты справляешься?
— И тебе привет, — лениво пробормотал Тигнари. — На самом деле, расстроен. Я больше хочу про нас думать, чем про это письмо. Голова тяжёлая, не могу уснуть.
— Хотел бы я быть с тобой, — Сайно повторял мысль, которую говорил ещё в участке, и она грела Тигнари. — Но думаю, что уже скоро. Передам на время расследование — смогу быть с тобой. Я смогу тебя защитить.
Тигнари улыбнулся.
— Как-то это приятно, но и унизительно. Я же взрослый мужчина, всегда мог сам о себе позаботиться, а теперь мне нужна личная охрана? Вместо парня?
Сайно помолчал, а потом осторожно спросил:
— Так ты хочешь встречаться со мной?
Тигнари рассеянно проморгался.
— Я думал, мы уже.
— Ну, — в трубке повисла тишина, и Тигнари даже отнял телефон от уха, чтобы проверить, не прервался ли звонок. — Пока ничего не было сказано… Мне нравится определённость и чёткость.
— Так спросил бы, — рассердился Тигнари. И когда сказал, сразу понял, что Сайно просто не хотел получить отказ. На случай если Тигнари хочет что-то без обязательств. Сайно зашуршал чем-то и серьёзно ответил.
— Да, ты прав. Мне хорошо с тобой, и я немного теряю голову, когда у нас что-то происходит. Знаешь, как мир уходит в слепую зону, и остаёшься только ты, безупречный, такой привлекательный…
Тигнари смущённо улыбнулся.
— Бывает такое.
— Так что, — уточнил Сайно после паузы. — Хочешь встречаться со мной?
— Есть, о чём подумать… — подшутил Тигнари и даже задумчиво помычал в трубку. — Да. Пожалуй, да. Не вижу причин отказываться.
— Это хорошо, — в голосе Сайно тоже звучала улыбка, и бабочки снова вспорхнули к груди Тигнари.
— Тогда я жду тебя здесь.
Тигнари даже не стал пить свой травяной чай: Сайно позвали, и Тигнари, попрощавшись, лёг в свою кровать снова счастливым, приподнятым. Он прикрыл глаза, наслаждаясь тем, как всё развивается с Сайно. Что-то должно было быть хорошо. И переживания о письмах подождут.
Встать по будильнику было тяжело — Тигнари совсем немного поспал, нужно было снова на работу. Он доехал до института вместе с девушкой сурового вида из отдела Сайно, Каве остался дома, но обещал звонить в течение дня, на всякий случай. На работе всё то же: не законченные, ещё не структурированные данные, образцы, ждущие своей очереди, странные взгляды коллег (Тигнари и сам бы удивился, если бы рядом с кем-то из коллег стал ходить человек в форме). Во время обеденного перерыва Тигнари сам позвонил Каве, и тот под шум шкварчащего масла причитал:
— Хайтам меня достал. Его не успокаивает факт того, что полиция следит за тобой, хочет лично тебя увидеть. И чтобы не тащить вас к нему в ебеня, я разрешил ему приехать поужинать. Надеюсь, это нормально. Извини, если что, но правда достал! Он, кстати, про письмо сказал. По телеку крутили. Сказал, добьётся расследования, виновники будут наказаны, такого в его смену на посту не должно быть, бла-бла, я не знаю, можно ли этому верить, но говнюкам, которые это прислали, лучше знать, что на твоей стороне влиятельные люди.
Тигнари слушал всё это, медленно пережёвывая сендвич из автомата, и задумчиво мычал.
— Всё-таки он странный, — заключил Тигнари, и Каве звучно рассмеялся.
— Вообще! Но можешь спросить за ужином.
Они попереговаривались ещё немного, и Тигнари вернулся к работе с твёрдым намерением сделать её идеальной, чтобы вообще не подкопаться, чтобы её нельзя было скомпрометировать. Раз уж столько людей на его стороне, он должен показать безупречный материал.
Вечером они были вчетвером: Тигнари после работы, Каве, плясавший у плиты полдня, Хайтам, тоже после работы, и девушка, охраняющая Тигнари. Пришлось приволочь стулья с кухни, потому что на диване Каве было недостаточно места для целых четырёх человек, и ещё подтянуть от стены широкий стол, предварительно скинув с него всё, что там лежало, в огромный мешок. Тигнари был странно воодушевлён всем этим: давненько у него не было гостей в таком количестве, и уже готовой еды на столе, и такой сплочённости. Даже они с Каве обычно были больше каждый на своей волне, со своими делами, и только делились, что происходит, а тут — все на одной волне. Ну, более или менее.
Хайтам привёз лёгкое цветочное вино, которое обычно Каве приносил, и, конечно, это не было случайностью. Разговор, конечно, не мог идти куда-то ещё, кроме злосчастного письма, и Хайтам выглядел честным и участливым, когда спрашивал о состоянии Тигнари, и Тигнари, в конце концов, спросил:
— Пожалуйста, только не прими это на свой счёт, не из попытки оскорбить, а из любопытства: зачем ты вообще мне помогаешь, и почему тебе не всё равно?
Хайтам взял паузу для ответа.
— Почему бы мне не помогать? Я заметил твои работы уже давно, они доказывают то, о чём и я думал, и к тому же, в науке нужен такой человек: кто пытается добраться до истины, а не плывёт по течению, это может всё изменить, это может улучшить всем качество жизни. Конечно, я такое поддерживаю. И конечно, мне не хочется, чтобы тебя слишком сильно задевали такие события, я больше заинтересован в твоём светлом будущем, громких работах, безусловной пользе для человечества.
Тигнари со смешной улыбкой слушал и кивал. Во всё это легко было поверить — вокруг Тигнари были сплошь такие люди. Альтруисты, филантропы, гуманисты. Тигнари видел, как Каве тоже активно кивал, пока Хайтам говорил, и подумал, может, он вообще позвал Хайтама, потому что зацепился за эту его заботу, и ему хотелось, чтобы Тигнари тоже послушал. Все о нём беспокоятся, все хотят помочь. Тигнари вдруг почувствовал себя в безопасности, почти неприкасаемым. И от души поблагодарил всех, кто собрался.
Когда бутылка вина была пуста наполовину, и они уже заканчивали с едой, Хайтам положил вилку и очень серьёзным голосом сказал:
— Вкусно. Спасибо за ужин. Мне уже пора, но было приятно увидеться.
Каве гордо вскинул нос и взялся даже проводить Хайтама до двери, чтобы сказать ему на прощание какую-нибудь гадость, Тигнари уверен. Вскоре после они легли спать, и ближе к утру, было уже пять сорок, позвонил Сайно. Позвонил и тихо сказал:
— Открой дверь.
Тигнари выбрался из кровати с тёплой надеждой, что это чтобы впустить Сайно, а не чтобы натолкнуться на очередную странную угрозу.
Сайно стоял за дверью, в грязной форме, с мягкой улыбкой и плотной сумкой. Тигнари тоже ему улыбнулся и знаком поманил в спальню. «Ты знаешь, где душ, — бросил он, зевая, — одежда чистая тоже там, возьми, что хочешь». Он вернулся в кровать и тут же уснул, а наутро обнаружил Сайно рядом. Тигнари проснулся по будильнику, а Сайно ещё спал, игнорируя звук. Очевидно, очень устал. Каве ещё не был на ногах, Тигнари тоже чувствовал себя вымотанным, поэтому не стал хитрить с завтраком: тосты и пикантный джем, который был подарен одним из студентов и который Тигнари редко доставал, и вчерашний травяной чай. День начался неплохо, мучила только скопленная усталость, а угрозы так и не беспокоили со вчерашнего дня. Тигнари напрягся этой мыслью и бросил завтрак на середине — открыл дверь и проверил, что никаких новых писем не пришло, и выдохнул. Да, теперь всё будет лучше.
Закончив с едой, он разбудил Сайно, и тот недовольно насупился. «Нужно было сразу» — он буркнул, быстро умылся, быстро оделся, отказался завтракать.
— Пора везти тебя на работу, — серьёзно сказал Сайно. Тигнари игриво улыбнулся.
— Ты будешь целый день смотреть за моей работой?
— Верно.
— В лаборатории будешь сидеть?
— Думаю, да.
Сайно смотрел на Тигнари непонимающими глазами, а Тигнари снова ни с чего веселился. Его просто радовал факт, что Сайно будет рядом, и можно будет изредка бросать на него взгляд, чтобы отвлечься от чисел. Тигнари надеялся, что это не слишком сильно помешает ему работать, но не было никакой уверенности: он любил свою работу, но и Сайно… К Сайно у него были тёплые чувства.
Вопреки опасениям, в лаборатории Тигнари расслабился и быстро вошёл в рабочий ритм: Сайно сидел за столом для обеда, сидел и думал о своём. Он не мешал, ничего не говорил и даже толком ничего делал — Тигнари обещал себе спросить, но потом. Они пообедали в студенческом кафе, Сайно выглядел прекрасно без тех жутких синяков под глазами, в повседневной одежде, в такой обыденной ситуации. Тигнари было неловко признаваться даже себе, насколько ему всё это нравится, как бы ему хотелось, чтобы это не заканчивалось, и они просто продолжали вот так делить маленькие бытовые вещи. Тигнари знал, что Сайно не сможет быть вечно рядом, и сам он был доволен своей обычной жизнью, заполненной исследованиями и обучением, и всем тем, что будоражило и будоражит его воображение, но пока это возможно — Тигнари наслаждался и запоминал ощущения. Ему хотелось в грустные дни просто вытаскивать эти воспоминания, погрузиться во что-то приятное, умиротворяющее и вдохновляющее.
Дома Каве снова сделал ужин и лениво чиркал в блокноте, когда они с Сайно вернулись.
— Я уже поел, — бросил он с дивана. — Договорился с Хайтамом, уеду завтра, пока будете на работе. Так что сегодня будет вино!
— Но ведь вчера было вино, — сухо заметил Тигнари.
— Вчера было твоё шуточное вино, сегодня будет красное, как положено!
После ужина Каве отложил свой рабочий блокнот и разлил вино по бокалам, рассказал пару смешных историй, а потом Сайно серьёзно спросил:
— Ты собираешься переехать к Хайтаму. У вас всё хорошо?
Каве закатил глаза.
— У нас всё плохо. Но он типа делает мне одолжение, и это меня бесит, но также это к месту. Я не хочу здесь мешать. Плюс я не очень хорошо понимаю, что у него в голове, поэтому не до конца понимаю, что ему нужно, он кучу идей откидывает. Хочу посмотреть, как он себя ведёт, чем вообще дома занимается. Цель ведь сделать его жильё комфортным, вот и посмотрим, на чём надо сделать акцент. Честное слово, обычно не так сложно с заказчиками. То есть… Он говорит: делай, что хочешь! А потом мне то не нравится, это надо по-другому, и моё любимое: «а можно ещё упростить?» НЕЛЬЗЯ! Мои нервы уже не выдерживают, он бы так и жил с этим шкафом дурацким…
— Что за шкаф? — рассеянно спросил Сайно. Тигнари рассмеялся — он вспомнил, как задорно Каве в первый раз делился этой деталью про шкаф.
— Ой, это просто Хайтам. У него такие красивые окна в доме, и в спальне это маленькие симметричные арочки, очевидно, комната и создана была, как спальня, там немного света, и он просто поставил там этот шкаф! Уродский. Всю симметрию поломал, комната уродливо выглядит, и окошки эти! Мне просто обидно за окна, хорошо? Они таким были сделаны не для того, чтобы шкафами их закрывать!
Каве разъярённо выдохнул и отпил вина, а Сайно пожал плечами. Он понял хорошо если треть — Тигнари полностью это разделял. Всегда было приятно смотреть на Каве за работой, когда он был увлечён, но также он щебетал про вещи, о которых никто, кроме него, не имел понятия. Понятно было только то, что ему что-то очень нравится, или очень не нравится.
— А потом придёшь ты и всё сделаешь по красоте! — подшутил Тигнари, но Каве охотно кивнул:
— Да! Я освобожу эти окна!
Он делился всяким ещё полчаса, не меньше, и Тигнари просто остановил его в какой-то момент: Каве с вином в руке мог говорить ночь напролёт, а у Тигнари ещё работа — нужно будет снова рано лечь. Каве надулся, но отпустил Тигнари в спальню.
Сайно снова был в кровати Тигнари под плотным одеялом, и Тигнари не мог выкинуть из головы простую мысль: как же хорошо Сайно выглядит! На своём месте. Он нырнул под одеяло, лёг на подушку рядом с Сайно, и какое-то время они просто смотрели друг на друга, Сайно гладил плечо Тигнари, Тигнари придвинулся, прижимаясь. Сайно был снова робок в касании, но всё же проявлял инициативу — это уже было хорошо, это было очень хорошо. Сайно целовал Тигнари, и у Тигнари даже кололо в кончиках пальцев, руки как-то сами полезли к Сайно: гладить его подтянутое сильное тело под одеялом. Сайно отстранился на мгновение, чтобы уточнить:
— Ммм, это нормально, что мы занимаемся таким, пока Каве здесь?
Тигнари приподнялся, чтобы поцеловать щёку Сайно, а потом кожу за ухом, под линией роста волос, и игриво сказал:
— Есть несколько базовых реакций на стресс. Апатия, агрессия, неуместное ощущение счастья и, — поцелуй, — секс. Гормоны комбинируются таким образом, чтобы компенсировать влияние друг друга и вернуться в точку спокойствия. Так что, может, мы делаем благое дело для моего организма.
Щёки Сайно были горячими, Тигнари чувствовал это своими губами, но спустя ещё минуту серьёзных размышлений он спросил:
— Хорошо. Но ты уверен в том, что наша близость должна базироваться на стрессе и странной работе гормонов?
Этот вопрос заставил Тигнари остановиться и тоже задуматься. Он не думал об этом в таком ключе, он просто шёл за своими инстинктами, желаниями, подогретыми тревогой о том, что неясно, когда на это будет шанс в следующий раз. Плюс, Тигнари уже долго ждал, и случай, наконец, представился.
— Не то чтобы я не хотел этого, — добавил Сайно. — Я никого привлекательнее тебя не встречал. До сих пор не верится, что мы вот так лежим месте.
— Я стремлюсь к близости, — Тигнари снова поцеловал щёку Сайно и вернулся на подушку, — уже какое-то время. Ты нравишься мне, ты очень мне нравишься. Но пожалуй, ты прав. Мы можем идти с какой угодно скоростью, мы можем остановиться в любой момент.
Сайно улыбнулся и снова притянул Тигнари для поцелуя.
— Я пока не хочу, — шепнул он Тигнари на ухо и тоже поцеловал щёку, и вернулся к его губам.
Тело Тигнари всё горело от возбуждения, он хорошо чувствовал напряжение Сайно, они были плотно прижаты друг к другу, и объятия смыкались снова после короткого исследования чужого тела ладонью. Сайно медленно, горячо огладил Тигнари бедро, Тигнари разрешил себе остановить руку на чужой ягодице, но на этом всё. Стресс снова догнал Тигнари — усталость тяжело налила глаза, и он, извинившись, откинулся на свою подушку. Нужно было поспать, завтра снова тяжёлый день. Сайно с улыбкой шепнул пожелание сладких снов на ухо и продолжал держать руку Тигнари в своей, пока тот не уснул.