О любви, дружбе и странных веществах

      И вот наконец сквозь непроглядную тьму он увидел прямо перед собой белый яркий свет. Голова больше не кружилась, и Зонтик вообще не чувствовал своего тела. Всё было подозрительно хорошо.       «Вот и свет в конце туннеля,» – подумал Зонт, готовый уже завершить этот странный день, отправившись в мир иной.       Но он открыл глаза. И тут же зажмурился обратно. На потолке висела противная белая и круглая больничная лампа. Зонтик смотрел на неё, и ему тут же захотелось раствориться на месте, лишь бы этого мерзкого света не видеть.       Мышцы заныли, как только он понял, что жив. Особенно сильно болело в области позвоночника. Зонтик попробовал повернуть голову, чтобы оглядеться, но шею пронзила такая боль, будто бы она сломалась как сухой прутик, издавая подозрительный хруст.       – Постарайтесь без резких движений, – послышался сладкий женский голос прямо над ухом. – Это может быть слегка неприятно, но почти все травмы мы, хм, обезвредили.       Зонтик не мог видеть лицо говорящего, однако отчётливо различал полы белого халата. По его предположению, это была медсестра.       – Что случилось? – промямлил он, чувствуя, что в горле пересохло так, что голос его звучал хрипло.       – Ох, – вздохнула медсестра. – Если верить тем людям, которые были рядом с Вами, то это было лёгкое падение со стула. Однако... – Медсестра резко замолчала.       Скрипнула дверь. Послышались шаги.       – Однако травмы с их причиной удивительным образом не совпадают. – В палату вошёл человек. В его низком, но добром голосе звучала усмешка, а на усатом и румяном лице сверкала улыбка. Одет он был в такой же белый халат. Зонтик видел человека полностью, ведь тот стоял у двери. Ему показалось, что он похож на врача.       – Почему? – спросил удивлённый Зонтик, перестав наконец вертеть головой.       – Вы упали, – сказал врач. – но синяки на вашем теле почему-то находятся на предплечьях и стопах. Не находите это странным?       Зонтик не припомнил, что именно происходило тогда, но свои босые ноги и холодный бетонный пол он помнил чётко.       – Ещё кое-что, – продолжал врач. – Вы употребляете?       От такого вопроса Зонтик так оторопел, что чуть не подавился воздухом.       – Нет конечно, – прошептал он своим хриплым голосом.       – О. – врач многозначительно почесал голову. – Мы взяли анализ вашей крови. В ней нашли некоторое количество...       – Что?! – воскликнул Зонтик, резко вскакивая на койке. Спина хрустнула, но боль его больше не интересовала. Злости его не было предела. – Хотите сказать, что я – наркоман?!       Врач добродушно усмехнулся, что совершенно не соответствовало теме разговора. Медсестра же тихонько стояла рядом, наблюдая.       – ...некоторое количество психотропных веществ. – закончил он. А потом опомнился. – Но не делайте поспешных выводов!       И как тут не делать выводов? Зонтик – ангел во плоти, настолько хороший мальчик, что всегда слушался маму, каждое утро делал зарядку, в холода носил шапку, не курил, (почти) не пил и в общем делал всё то, что делают все хорошие мальчики. А тут его обвиняют в употреблении наркотиков! Ну вот и как тут не делать выводов?       – Я не наркоман, – заявил Зонтик, взбешённый не на шутку такими заявлениями.       – Я всё понимаю, – продолжал доктор. – Но ведь анализы...       – Да какие к чёрту анализы, если у меня страшно болит спина! – воскликнул Зонтик, морщась от боли близ позвоночника.       – Да-да, это всего лишь растяжение. Пройдёт через пару дней, ничего серьёзного. – робко произнесла медсестра.       – Меня больше волнует Ваше психическое состояние, – сказал врач. – Вы помните, что происходило до, хм, Вашего попадания сюда?       Зонтик попытался вспомнить. В голове отражался только позавчерашний день. Тогда Зонтик проснулся, умылся, сделал зарядку, поел каши, отправился на работу... Вечером же он вернулся домой и заснул. Очнулся он уже здесь. Именно это он и рассказал доктору.       – А какое ж это было число? – спросил врач с явным недоумением.       – Кажется, тридцать первое или тридцатое, – предположил Зонт.       – Сегодня второе, – проговорила медсестра.       Зонт удивился. А что же тогда было первого? Учитывая, что он не помнил совсем ничего, и предположить было страшно.       Больница в окру́ге была одна, а потому и найти определённого больного обычно труда не составляло. Гораздо сложнее было в эту больницу попасть.       Для начала следовало отсидеть невероятно длинную очередь из старух, которые сидели в этих очередях, вероятно, просто ради развлечения. Уж захотелось им на старости лет поприкалываться, в очередях посидеть. Любили бабушки так же и галдеть на всю больницу, обсуждать политику, всякие проблемы мирового масштаба, своих внуков и огород. А какое счастье было для них лицезреть на улице какого-нибудь фрика! С каким энтузиазмом они ругались с ним, трещали об этом на всю улицу... И вот тут пожалуйста, на блюдечке с голубой каёмкой – таких три штуки как на подбор самых фриковых фриков! Конечно, бабушки очень обрадовались.       – Ох! – заохали бабки.       Одна из них в синем старушачьем халате прожигала взглядом выцветших глаз Клео.       – Девушка же! – наконец заговорила она. – Ох! А вырядилась-то как! Мама дорогая, смотреть страшно.       – Да-да! – одобрительно загалдела другая бабка. Она была закутана в шубу и красный, вышитый цветами, платок как в кокон. – Смотреть страшно.       – Кошмар, что за поколение, – вздохнула третья старуха с клюкой в костлявой руке. – Молнией что-ли ударило – волосы дыбом стоят, мозги сварились? – Бабка смотрела на Вару и, вероятно, являлась авторитетом этой очереди. Уж больно далеко в оригинальности ушла от своих подружек.       И знали бы они, какую совершают ошибку в отношении Клео...       А Николь стояла позади своих спутников, наблюдая за тем, как слепые бабки не замечают её за ядерным контрастом синих и зелёных волос, находясь, однако, в полнейшем недоумении.       – Да вы чё?! – Вару же, больше всех задетый столь пренебрежительным отношением, инициативу проявил первым. Клео же пока только собирала весь свой гнев в кучу.       – А вот ничё! – воскликнула бабка с клюкой своим писклявым и пронзительным голосом.       Мгновение спустя тяжёлая старушачья палка зарядила Вару по лбу. Бабка сварливо погрозила ему кулаком, закутываясь после в свои многочисленные шали.       «1:0 в пользу бабок,» – подумала Николь.       – Э! – сказал Вару.       – Э! – сказала бабка.       – Э-э! – протянула Клео, когда её ярость достигла уровня «невообразимого вселенского гнева».       А когда послышались крики, оскорбления, ругательства и все те непристойности, присущие любому высокоинтеллектуальному спору, Николь решила времени даром не терять.       Проталкиваясь через толпы старушек, она потихоньку пробиралась к заветному окошку администрации. Женщина внутри красила губы и посмотрела на рыжую с таким презрением, на которое способны только вахтёрши и работники МФЦ.       – Чем могу помочь? – вяло промямлила она.       – У вас тут лежит один парень, – начала Николь, но вахтёрша перебила её.       – Имя Фамилия.       – Э... Зонтик.       – Зонтик! – ухмыльнулась женщина. – А чё не микроволновка?       – Ну так получилось, – промямлила оторопевшая Николь. Жизнь её, однако, не готовила ко встрече с такими личностями.       – Хм, – многозначительно сказала вахтёрша. – Знаем мы такого. Шестая палата.       Дверь шестой палаты со скрипом отворилась. Зонтик и сам ожидал увидеть врача или медсестру, но никак не Николь. Однако он был несказанно рад. Девушка, увидев его, тоже не могла сдержать улыбку.       – Зонтик! – воскликнула она, бросившись к нему на шею и утыкаясь носом в длинные шелковистые волосы. Зонтик обнял её в ответ. – Ты как?       – Нормально, – с трудом проговорил Зонт, чувствуя, что ещё немного и Николь его задушит.       – Прости, – начала Николь, отлипая от Зонта, но всё ещё оставаясь на таком близком расстоянии, что он мог чувствовать её тёплое дыхание. – Ты не виноват! Вару всё рассказал, и я не должна была обижаться! Ты ведь не специально...       – А чё вообще случилось? – спросил Зонтик. Он и вправду не мог вспомнить, а дотошный врач так и не объяснил ему, в чём дело.       – В смысле? – Николь удивилась. – Ты типо не помнишь?       Зонт отрицательно покачал головой. Николь вздохнула.       – Ну вчера в общем, – начала она. Однако закончить так и не успела.       Дверь опять заскрипела и ударилась о стену с ужасным грохотом. На пороге стояли наши завоеватели бабкиных очередей все всклокоченные и помятые, с такими раздражёнными лицами, что казалось, вот-вот из их ушей повалит дым. Дышали они тяжело, будто бежали марафон. Хотя, беготня по лестнице вполне могла с этим сравниться.       – О, – сказал Зонтик, уже ни капли не удивлённый.       – Они чё-то какие-то бешеные, – сказал Вару, отдышавшись.       – Смотреть страшно, – подытожила Клео.       – Отлично, а теперь объясняй ему, что случилось вчера, – обратилась Николь к Вару, поднимаясь с койки.       – Почему я? – поспешил возмутиться Вару, ведь, как уже говорилось, ораторским мастерством он обладал, наверное, слишком хорошо, ибо пересказ событий – штука всё-таки сложная.       – Потому что ты во всём виноват, – подключилась Клео, улыбаясь.       (Я, так уж и быть, уберегу ваши глаза и уши от сбивчивого и не всегда правдивого рассказа. Ведь вам, чтобы восстановить события достаточно просто перечитать предыдущие главы, а вот Зонтику пришлось изо всех сил напрячь мозги.)       Ненавистная дверь скрипнула в третий раз. Теперь на пороге показался уже врач.       – Так, молодежь, на выход, – сообщил он, добродушно улыбаясь. – Больному нужен отдых и таблетки. Слышите? Таблетки!       В дверном проёме тут же оказалась медсестра с подносом, стоящим на нём стаканом и лежащей синей таблеткой. Медсестра улыбнулась, прошла в палату и стала ждать.       – Сейчас, – сказала Николь. Она отвернулась от Зонтика. – Извинись, – потребовала она, обращаясь к Вару.       – Да почему я? – снова завозмущался тот.       – А кто ему наркоту подмешал? Мы ради этого сюда и пришли!       Врач, наблюдавший за сценой, однако, почему-то совсем подобному исходу не удивился. Может, и вправду Зонтик на наркомана похож не был.       – Ладно, прости, – нехотя сказал Вару с таким трудом, будто его заставили произнести нечто ужасное.       Однако очень добрый Зонтик даже не обратил на это внимание, он просто кивнул в знак согласия.       Так вот и закончилась эта история. Может быть извинения были и не совсем искренними, но, поверьте, Вару очень сожалел о своём поступке. А это огромное достижение, учитывая, что совести у него не было.       Николь жалела Зонтика до последнего и продолжала верить в его добрую душу даже тогда. Станут ли они в итоге парой – можете додумать сами, ибо история совсем не об этом.       А для Клеопатры всё закончилось тоже вполне благополучно – она и вправду помогла друзьям решить некоторый конфликт.       Говорить много слов о Зонтике, думаю, нет смысла. Он практически ничего не запомнил. А может оно и к лучшему..? Хотя, один вывод он для себя всё-таки сделал: не стоит пить всякую непонятную бурду.