Regression | Регрессия

Воскресенье, 2 ноября 2014 года — Драко Шум утреннего лондонского дорожного движения уже давно потонул в какофонии мыслей, преследующих бесплодную попытку Драко уснуть. Обманутый тем, как легко удалось заснуть, он проснулся всего через час и возобновил ночную рутину беспокойной дремоты, пока его не поприветствовали солнечные лучи. Пытаясь утомить свой напряжённый разум, он встал и взял с одной из полок книгу, остановившись на «Великом Гэтсби». Драко усмехнулся. Какая ирония. Возможно, было неуместно сравнивать себя с гедонистическим шовинистом, но в дилемме Гэтсби была притягательность, которую он не мог отрицать. Его неспособность принять трагедию потерянной любви была судьбой, которую Драко надеялся не разделить. Любовь… какое своеобразное понятие. На протяжении нескольких лет Грегори и Драко иногда мельком обсуждали это и пришли к выводу, что она никогда их не найдёт. В конце концов, к исправившемуся повесе относятся с бóльшим терпением, нежели к багажу, подобному их. Однако, несмотря ни на что, любовь нашла Грегори. Драко полагал, что у влюблённости есть исключительная, хотя и удручающая черта — она часто случается неожиданно. С юных лет он знал, что когда женится, то это будет вопрос скорее статуса, нежели сердца. Нарцисса участливо сообщила ему, что при достойной и правильной партии он, возможно, полюбит со временем жену, как когда-то её саму полюбил его отец. Поэтому, когда Грегори поведал ему, что встретил магглорождённую и влюбился, Драко потребовались все силы, чтобы усмирить бушующую зависть. Все напасти, с которыми он столкнулся, слепили из него того человека, которым он был сегодня, и он невероятно гордился этим мужчиной, но сможет ли кто-нибудь когда-нибудь увидеть нечто большее, чем его старые грехи, принять его прошлое и полюбить его за это так же, как Молли полюбила Грега? Мысли Драко снова обратились к Гермионе и их предстоящему разговору. Тревожное ожидание играло на его нервах. Теперь, когда у неё появилось время подумать, пожалела ли она о своём решении? Она либо действовала под влиянием эмоций, либо рационально взвесила каждый шаг, но вероятность любого из этих вариантов была переменчивой, и Драко лишь предстояло узнать это. Учитывая непростую историю с Уизелом, Малфой предположил, что Гермиона могла выбрать первое. Розовые лучи утреннего солнца медленно пронизывали темноту. Драко знал, что Грегори надрал бы ему задницу, если бы застал его продолжающим свои меланхолические раздумья. Он мог слышать глубокий и низкий голос Гойла: «Я потерял своё детство из-за монстра. Я намерен наслаждаться данной мне жизнью». Он также проклял бы Драко чем-нибудь до бессознательного состояния, если бы тот не предпринял ничего в отношении Гермионы и не был бы честен с ней касательно того, что хотел, чтобы пятничный вечер был чем-то большим, чем просто разовой акцией. Драко мог это сделать — он был в долгу как перед Гермионой, так и перед собой. Сеанс с Томасом оказался весьма полезным. Он знал, что не может изменить ничего из произошедшего и что, да, горе будет продолжаться, но намеревался использовать боль, дабы подпитать сконцентрированность на деле. Малфой написал ответное письмо Агуику Ирду в Гринготтс, заявив, что придёт в понедельник, чтобы уладить дела Грега. Возможно, он всё же возьмёт неделю отдыха. По возвращении в отдел он бы хотел лучше контролировать эмоции. Гермиона и Томас были правы, наконец признал он. Утро прошло спокойно. Мопси и Тилли подали Драко традиционный полный английский завтрак, но его желудок бунтовал от пепельного вкуса всякий раз, когда он пытался откусить больше пары кусочков. В конце концов он смог съесть только тост с маслом и остановился на чашке чёрного чая, которую пил, читая газету за кухонным столом. Пока Мопси и Тилли выполняли свои утренние обязанности, они бросали в его сторону беспокойные взгляды. Драко был уверен, что сильно напугал их обеих, вернувшись в пятницу вечером, не говоря уже о нежданном госте. Он посчитал, что должен объяснить им, что произошло, но после пересказа событий Томасу был не в состоянии повторить это, поэтому вернулся к чтению. Драко поблагодарил эльфов за вкусный завтрак и перешёл в восстановленный кабинет. Когда он закрыл за собой дверь и повернулся, то увидел большие часы, висящие над каминной полкой. Его настигла волна печали, и он потянулся к подлокотнику дивана, чтобы не упасть, ожидая, пока всплеск накроет с головой. Когда Драко только приобрёл квартиру, Грегори подарил их ему на новоселье. — Твоя претенциозная задница скорее соснёт вялый член Локонса, чем возьмёт напольные часы папочки Люциуса, так что я решил, что эти достойны твоего скромного жилища. Несмотря на этот подкол, Грегори так их и не увидел. Драко попытался успокоиться, поскольку дыхание стало учащённым, но не мог оторвать глаз от бронзовых часов. Мопси и Тилли будто наблюдали за развитием этой сцены, потому что по квартире начала разливаться плавная мелодия «Шести пьес на одну тему для фортепиано» Чайковского. Мгновенно успокоенный любимым инструментальным произведением Малфой наконец взял себя в руки и сосредоточился на жужжании в кармане. «Я могу прийти? Гермиона». «Конечно. Драко». Драко взмахнул палочкой, и музыка смолкла, когда он вышел из кабинета. Он услышал, как в прихожей внизу сработал камин, рёв пламени пронзил опустившуюся на квартиру тишину. Он перегнулся через перила лестницы и услышал, как Тилли приветствует Гермиону. — Хозяин Драко сказал Тилли, что мисс придёт сегодня. Чем Тилли может помочь юной мисс? — О, — ответила явно взволнованная Гермиона, и Драко не смог сдержать лёгкую улыбку. — Нет, ничего не нужно, спасибо. Драко не занят? Малфой переминался с ноги на ногу. То, что она всё ещё называла его по имени, должно же было быть хорошим знаком, верно? — Хозяин Драко у себя в кабинете. Тилли отведёт вас к нему и приготовит чай с печеньем, мисс. — Спасибо, Тилли. Драко мог только представить потрясённое выражение лица Гермионы, когда Тилли предложила её обслужить. Она, несомненно, испытывала противоречия по поводу того, что Тилли собралась сделать что-то ей в угоду. Он также мог ясно вообразить мольбу на лице Тилли, когда та посмотрела на Гермиону своими просящими фиалковыми глазами. Трудно было сказать кому-то из его эльфов «нет». Когда Тилли повела Гермиону к лестнице, глухой звук их совместных шагов эхом начал разноситься по коридору. Стоило им завернуть за угол, как Драко увидел Гермиону раньше, чем они заметили его. Каштановые кудри были собраны в свободную косу, ниспадающую на плечо. На ней был чёрный джемпер, подчёркивающий светлый цвет лица. Он наблюдал за тем, как осматривает всё вокруг своими медовыми глазами. Тёмные круги под ними, казалось, взяли верх на её лице. Она тоже плохо спала? По тому, как она прикусила нижнюю губу, а руки елозили по бокам, он понял, что она нервничает. Когда они подошли к лестнице, Гермиона наконец заметила его. Когда их взгляды встретились, выражение её лица смягчилось, а робкая улыбка тронула губы. — Хозяин Драко, — пискнула Тилли, — ваша гостья здесь. Тилли как раз сопровождала мисс к вам в кабинет! Не отрывая взгляда от Гермионы, Драко сказал: — Спасибо, Тилли. Отсюда я могу сам заняться Грейнджер. Гермиона игриво усмехнулась. Прежде чем с треском исчезнуть, Тилли поклонилась у неё за спиной. Когда эльфийка ушла, между Драко и Гермионой воцарилась тишина, и он сказал: — Я пойду следом за тобой. Реальность их положения стала более очевидной. Каждый скрип деревянной ступеньки под шагами Гермионы всё туже и туже обматывал цепями якоря ноги Драко, затягивая его всё дальше под воду, пока он полностью не погрузился в мрачное предчувствие. Гермиона выдохнула, когда наконец сделала последний шаг на площадку и нервно заёрзала перед ним. От увиденного Драко поджал губы. — Иди сюда, — мягко скомандовал он, потянувшись к ней. Она не колеблясь последовала указанию, мгновенно шагнув вперёд, прижавшись к Драко чуть ниже подбородка и крепко обвив руками его талию. Драко закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Её объятия были спасательным тросом, вытянувшим его обратно на поверхность. Тяжесть в груди вдруг рассеялась, и он почувствовал себя легче, чем за все последние дни. Она очерчивала руками круги вдоль его спины, погружая в безмятежный транс. За дверью кабинета он расслышал шум, свидетельствующий о том, что Тилли принесла чай и печенье. Как только по всему коридору разнёсся треск трансгрессии, Драко отстранился. — Полагаю, мои дорогие эльфы оставили нам свежий чай и печенье. Ты не против присоединиться ко мне? Улыбнувшись Драко, Гермиона ответила: — Конечно, мне бы не хотелось, чтобы их тяжёлая работа пропала даром. Драко ухмыльнулся и повернулся, чтобы открыть и придержать для Гермионы дверь. Когда она переступила порог его кабинета, он не смог сдержать улыбку, увидев, как её губы приоткрылись в благоговении, стоило ей окинуть взглядом его простирающиеся от пола до потолка книжные стеллажи. Он засунул руки в карманы джинсов и встал рядом с ней. — Не библиотека Мэнора, но я горжусь своей коллекцией. Ему казалось, что он обнажил частичку души. Пока Гермиона изучала названия книг, он съёжился под её наблюдательным взглядом, надеясь, что тексты достойны её одобрения. Весь страх Драко улетучился, когда Гермиона сделала робкий шаг вперёд, потом обернулась, посмотрев на него через плечо, и спросила: — Уверена, сейчас неподходящее время, чтобы спрашивать... — Предвижу, что мы никуда не продвинемся, пока твоё любопытство не будет удовлетворено, — игриво фыркнул Драко. — Полагаю, ты прав, — шаловливо улыбнулась она ему. Драко жестом пригласил Гермиону пройти дальше и последовал за ней, довольный тем, что она внимательно изучает полки. Грейнджер осматривала всё с детским изумлением. Она блуждала пальцами по корешкам его коллекции, напоминая то, как её прикосновения ощущались на его коже. Время от времени она брала книгу с места и перелистывала страницы, помня о том, что не следует сильно сгибать корешок, потом ставила том обратно на полку и двигалась дальше. Гермиона прикасалась к каждой литературной работе с таким изяществом, что можно было подумать, будто она держит в руках священную маггловскую реликвию. Поставив на полку очередную книгу, она наконец заговорила: — После того как я приобрела квартиру, я превратила свободную комнату в кабинет. Учитывая, насколько напряжёнными в начале были отношения между мной и Гарри, мне просто не нужна была комната для гостей. Рон всегда жаловался на мою книжную коллекцию, хоть та и была, наверное, довольно небольшой, но я решила пополнить её новыми книгами. — Гермиона снова оглядела комнату, её янтарные глаза сверкали. — Хотя должна сказать, что всё содержимое моего кабинета могло бы поместиться в этой одной секции твоего, я так думаю. Драко удивлённо поднял брови. — Полагаю, моя коллекция довольно большая. Она фыркнула, игриво закатив глаза. — Твоя скромность вдохновляет. Драко перестал смеяться так же быстро, как и начал. В него срикошетило чувство вины. Как он мог стоять здесь, наслаждаясь моментом с Гермионой, когда смерть Грегори и Молли произошла не так давно? С другой стороны галлеона, это было хорошо, правда? Тот факт, что он и Грейнджер могли спокойно находиться в присутствии друг друга и смеялись? На самом деле Драко знал, что Грег никогда бы не хотел, чтобы он испортил отношения с Гермионой из-за него, но не мог избавиться от угрызений совести. — Что ж, в любое время, когда тебе захочется что-то одолжить, добро пожаловать. Знание того, что теперь у тебя есть неограниченный доступ к моей коллекции, удовлетворило твоё любопытство на достаточный отрезок времени, чтобы мы могли насладиться лимонным печеньем, приготовленным для нас Мопси? Возможно, это было неправильное высказывание, поскольку блеск, наполнявший глаза Гермионы несколько минут назад, потускнел. Оно послужило напоминанием о том, что у них сегодня не светский визит — им нужно поговорить. Драко мог сказать, что когда она заговорила, её улыбка получилась вынужденной: — Конечно. После тебя. Гермиона поверхностно дышала, следуя за Драко в зону отдыха у камина. Он заметил, как она притормозила и ненадолго задержалась взглядом на диване, прежде чем наконец заняла место рядом с ним. Вспомнила ли она вечер пятницы? Он наблюдал за ней краем глаза, пока разливал по двум чашкам очень горячий чёрный чай. Гермиона водила рукой по подлокотнику, потерявшись в мыслях, её губа была зажата между зубами. — Просто чёрный, верно? — Ммм? — Твой чай, Грейнджер. Ты же тоже пьёшь просто чёрный чай без всего, правильно? — Да, спасибо. Она не перестала быть ценительницей более горьких вещей в жизни. Гермиона крепко обхватила чашку, стараясь скрыть лёгкую дрожь. Она пристально смотрела в тёмную жидкость, словно умоляя ту ответить на мучившие её разум вопросы. — Грейнджер? — Я не знаю, что сказать. Прости меня, — вздохнула она. — Мне нужна твоя честность. — Хорошо. Пятница была одновременно замечательной и ужасной. Губы Драко сжались в тонкую линию, и тоскливое чувство начало оседать в теле, пока он наблюдал за тем, как она воюет со своими словами. — Я не... — остановилась она и сделала глоток чая, прежде чем продолжить: — Я не встречаюсь с коллегами, Драко, не после Рона. — Не сравнивай меня с Уизелом. — От её слов Драко вспыхнул от гнева, и голос прозвучал более резко, чем предполагалось. — Я не сравниваю, — сказала она с небольшой мольбой в голосе, глядя на него. — Но даже если бы мы попробовали, я не думаю, что сейчас подходящее время для подобного. Драко проглотил её отказ, который грозил его задушить. Разве не она умоляла его прикоснуться к ней? Разве он не сказал ей, как давно мечтал поцеловать её? Неужели он неправильно истолковал все знаки? Гермиона поставила чашку на стол и потянулась вперёд, чтобы взять Драко за руку. — Я обдумывала это: и наше дело, и всё остальное — я не хочу, чтобы наши отношения родились из трагедии. — Она притянула его руку ко рту, легонько поцеловав её. — Мне нравится быть той, кем я являюсь с тобой, но я уже не та храбрая женщина, которой когда-то была. — Грейнджер, мне трудно в это поверить. Она сдержанно усмехнулась. — Поверь мне, я изменилась. Я травмирована, Драко, и я видела человека, в которого ты вырос. Он прекрасен, действительно прекрасен, и я восхищаюсь тем, как много ты работал, чтобы стать этой невероятной личностью, — она сделала паузу и потом вздохнула: — Я боюсь, что моя разрушенность только навредит тебе. Гермиона отвела взгляд, и Драко заметил, как одинокая слезинка скатилась из её глаза. Он протянул руку и нежно прикоснулся к её щеке, смахнув влагу простым движением большого пальца. — Я уже разрушен, Гермиона. Ты говоришь, что не хочешь, чтобы что-то рождалось из трагедии, но начало нашей истории окажется запятнанным в любом случае, произойди это сейчас или через десять лет. Когда она наконец встретилась с его глазами, то выглядела опустошённой. — Наша дружба важна для меня, ты очень важен для меня. Я не хочу делать ничего, что могло бы воспрепятствовать тому, что между нами есть. — Тогда зачем спать со мной? Драко нужно было знать ответ на вопрос, прожигающий дыру в его сознании. Несмотря на заверения Томаса, что Гермиона не прикоснулась бы к нему, если бы не захотела, он должен был услышать это из её уст. — Потому что это казалось правильным; быть с тобой кажется правильным. — Тогда давай просто делать то, что кажется правильным. Я уже давно не нуждаюсь в ярлыках, когда дело касается отношений. — Он придвинулся ближе, утягивая её в свои объятия. — Мы можем просто договориться не заканчивать то, что ещё даже не началось? Гермиона молчала довольно долго, её голова покоилась на его широкой груди. Ожидая ответа, Драко теребил руками её косу. — Ты не обязана отвечать мне сегодня, Гермиона. Возможно, у меня не так много подкупающих черт характера, но я терпеливый человек. Гермиона ещё сильнее уткнулась носом ему в грудь, и он почувствовал, как она глубоко вдохнула, прежде чем подняла голову. Она оставила на его губах лёгкий поцелуй и отстранилась от объятий. — Я подумаю над этим, хорошо? Драко заправил выбившийся локон ей за ухо и мягко улыбнулся. — Меня бы не устроил другой ответ. — Ты решил, возьмёшь ли недельный отпуск? — Гермиона снова взяла чашку и попробовала лимонное печенье, пока говорила, уводя их разговор от темы «о нас». Напряжение, которое до этого отбегало от неё волнами, казалось, исчезло. — Думаю, я так и сделаю... Грег указал меня своим бенефициаром, поэтому я должен заняться организацией похорон и уладить его дела. — Хочешь, я пойду с тобой в Гринготтс? — со всей серьёзностью спросила она, беря знаменитое лимонное печенье Мопси. — Я был бы признателен. Понедельник во второй половине дня подойдёт? — Постараюсь, чтобы у меня получилось. Несмотря на то что я рада, что ты решился взять неделю отдыха, я буду скучать. — Постарайся не наградить Маклаггена каким-нибудь болезненным проклятием, пока меня не будет. Мне бы не хотелось такое пропустить. Гермиона игриво потрепала Драко по руке. — Иногда я думаю, что ты плохо влияешь на меня, Малфой. — Малфой! Ты меня ранила. Я полагал, что мы оставили эту стадию позади. — Так показалось правильнее, — пожала она плечами, одновременно подмигнув, но её настроение быстро сменилось более спокойным. Она легонько постукивала ладонями по стенкам чашки. — Хочешь, я подожду пока ты вернёшься, чтобы рассказать о вчерашнем? Вчера, она и Поттер... Он почти и забыл, что они возвращались на место преступления, дабы обеспечить его сохранность. Драко сделал большой глоток чая, жидкость обжигала горло при каждом глотке. Эта боль была приятным отвлечением от пустоты, когтями впивающейся в его грудь. — Я бы хотел знать. — Тела Молли и Грега будут находиться в Святого Мунго, пока Гарри не даст разрешение на их выдачу. Отдел по взаимодействию с магглами работает над тем, чтобы связаться с оставшимися родственниками Молли. Оказалось, что её мать умерла от маггловской болезни — рака мозга — несколько лет назад, а её отец сильно пьёт. На протяжении нескольких лет они не поддерживали никаких контактов. Я даже не уверена, что он вообще захочет присутствовать, — уголки губ Гермионы опустились вниз, неприятие подобной ситуации с её стороны было очевидным. — Поттер знает, как долго хочет хранить тела? — Возможно, неделю? Он попросил целителей проверить магические следы так же, как это сделал ты, чтобы узнать, не выкачали ли у Молли и Грега магию. Драко хмыкнул в знак согласия, сосредоточившись на печенье в своей руке. — Это даст отделу по связям время, чтобы утрясти все вопросы, если мистер Ромпер захочет присутствовать на похоронах дочери, и даст тебе время, чтобы всё организовать. — Она положила руку ему на бедро, слегка сжав то. — А их квартира? — Не зарегистрирована в архиве. Заклинание сохранения и Фиделиус держатся хорошо. Я проверила её сегодня утром, прежде чем прийти к тебе. — Спасибо тебе, Гермиона, за всё. — Разумеется. — Она ещё раз сжала его бедро, а потом убрала руку. Её взгляд переметнулся на большие часы над каминной полкой, и она вздохнула. — Мне пора идти. Сказала Невиллу и Полумне, что поужинаю с ними сегодня вечером. — Она встала, подхватив с пола сумку. — Ты передашь Мопси и Тилли мою благодарность? Всё было очень вкусно. — Конечно. Позволь мне проводить тебя до камина? Хотя молчание не было неловким, в нём не чувствовалась та лёгкая атмосфера, к которой успел привыкнуть Драко. Дойдя до прихожей, они остановились, и каждый из них не знал, как завершить проведённое вместе время. Драко потянулся за летучим порохом, стоящим на полке, и держал обсидиановую банку открытой для Гермионы. Она же на мгновение уставилась на порох внутри, а затем подняла голову, чтобы оценить лицо Драко. Подалась вперёд и нежно поцеловала его в щёку. — Я подумаю обо всём, — со всей серьёзностью пообещала она, прежде чем отступила назад и набрала горсть пороха. — Увидимся завтра, Грейнджер. — И с этими словами Драко проследил за тем, как Гермиона исчезла в пламени.

***

Когда Драко проснулся на следующий день, обстановка была почти такой же, как и предыдущим утром, за исключением того, что он оказался на удивление отдохнувшим. Покой был недолговечным. Вместе с этим, чувство вины медленно угрожало разорвать заживающие раны. Должен ли он был так хорошо спать? Не должен ли он всё ещё крутиться и ворочаться от воспоминаний о потерянном друге? Нет, — быстро укорил он самого себя. Он не начнёт день в таком расположении духа. Он взмахнул рукой, открывая одно из больших окон в спальне, позволяя шуму маггловского дорожного движения проникнуть в тяжёлую атмосферу. Он мог представить себе улицы внизу, заполненные людьми, идущими навстречу началу очередной рабочей недели, и каждый из них был бы поглощён своими делами. Ему было интересно, с чем бы для магглов были схожи наивность магического мира и предрассудки, продолжающие терзать его. Драко зарылся головой в подушку — это была глупая мысль. Он прочитал немало маггловских книг, чтобы знать, что у них достаточно своих предрассудков и препятствий, которые нужно преодолеть. В действительности волшебники и магглы не так уж сильно отличались друг от друга. Драко продолжил лежать в постели. Биение его собственного сердца заполонило уши, заглушая собой шум города, раздающийся внизу. Пустота квартиры казалась ошеломляющей и медленно разъедала чувство довольства, с которым Малфой проснулся. Ему нужно было чем-то заняться за пределами своей чёртовой квартиры, заполнить чем-нибудь время, пока не придёт час встречи с Гермионой. Мысль осенила его мгновенно. Андромеда. Было ещё довольно рано, когда Драко трансгрессировал к дому Андромеды. Лёгкий иней покрывал траву, и земля, казалось, подчинилась естественному циклу смены времён года. Малфой двинулся в сторону спокойного дома, и его шаги тихим звуком отдавались от мощёной дорожки. Тётя, должно быть, почувствовала его присутствие через защитные чары, потому что открыла дверь и с любопытством посмотрела на него. Несмотря на ранний час, Андромеда выглядела готовой к предстоящему дню. Она была одета в тёмно-синий кашемировый джемпер в сочетании с серыми брюками. Фирменные локоны Блэков были собраны серебряной заколкой. Когда она ступила на крыльцо, её любопытство быстро сменилось беспокойством. — Драко, что привело тебя в такой час? — Она нежно коснулась его лица и мягко улыбнулась, а потом отступила назад, чтобы позволить ему пройти в дом. Он почувствовал, что ответная улыбка была бы не более чем ложью, поэтому целомудренно поцеловал её в щеку. — Я подумал, что мне не помешала бы компания. Не абсолютная ложь. Андромеда тихонько закрыла за ними дверь и повела их на кухню. Драко услышал свисток чайника. Влияние брака с Тедом на тётю отчётливо проявлялось в том, как магическое встречалось с маггловским. Кухня была усеяна различными маггловскими приборами, и всё же посуда сама собой мылась в раковине. Это был правильный баланс — доказательство того, что магический мир мог многое выиграть от принятия состояния, которого боялся. Белый каменный пол сочетался с дубовыми шкафами, а аромат цветов бузины разносился по всей комнате. Андромеда бросила на Драко взгляд через плечо и призвала две фарфоровые чашки. — Мёд? — Просто чёрный чай, — запнулся он на полуслове. Мысли о разочаровывающем разговоре с Гермионой наводнили разум, пока он усаживался за маленький столик перед эркерным окном. — Спасибо, — искренне ответил он, когда она передала чай. Андромеда заняла место напротив Драко. Раннее утреннее солнце грозило пробиться сквозь облака, отбрасывая мягкий свет на изящное лицо тёти. В этот момент в её глазах Драко увидел зеркальное отражение оценивающего взгляда своей матери. У сестёр были одинаковые пронзительные голубые глаза, но там, где Нарцисса зачастую пристально изучала каждую фибру его существа, Андромеда выглядела как обеспокоенная мать. — Что случилось, Драко? — нежность её голоса разрушила сдержанность, за которую цеплялся Малфой. Он вздохнул. — Чёртов бардак. — Он провёл длинным пальцем по ободку изящной фарфоровой чашки. Кремовый фарфор, покоящийся на блюдце, покрывали нежные голубые цветочные узоры. Вибрации от его прикосновений пробежались по ранее неподвижной поверхности напитка. Пока Андромеда ждала, что Драко продолжит, её молчание было оглушающим. Там, где Томас подталкивал Малфоя, как того требовала его работа, Андромеда терпеливо потягивала чай, ожидая, пока племянник соберётся с мыслями. Не поднимая глаз, он в конце концов признался: — Мой друг, Грег, и его жена, Молли, были убиты на выходных. Улики позволяют ОМП сделать вывод, что ответственность за это несёт тот же преступник, за которым мы с Гермионой охотимся, — слова Драко были тщательно подобраны. В отличие от ситуации с Томасом, он не имел права говорить о Рунических делах с тётей, независимо от того, насколько доверял ей. Его запястье тут же оказалось заключено в мягкие объятия. Ощущения тепла и любви распространились по коже, когда Драко наконец поднял голову и увидел, что Андромеда тщательно изучает его лицо. — Мне не чужды потери от рук злых людей. Мне очень жаль, что это случилось, дорогой. Ласковые слова, которые так свободно слетели с губ Андромеды, заставили глаза Драко гореть от непролитых слез. Как она могла продолжать любить, несмотря на всё причинённое ей зло? Он кивнул, переместив своё запястье, чтобы взять её за руку. Подобное не одобрила бы Нарцисса. Такой незначительный, но сострадательный жест был бы сочтён неуместным. Андромеда продолжила: — Жизнь продолжается, но она никогда не станет прежней, и это нормально, Драко. Скучать по нему и горевать нормально. Искать подтверждения своим чувствам нормально. Но что-то мне подсказывает, что тебя сюда привела не потеря Грега. — Она слегка сжала его руку в знак поддержки. В её голосе слышались следы скрываемого любопытства. — Ты назвал её Гермионой. Драко быстро отвёл глаза. — Назвал. Андромеда изучала его, тщательно подбирая следующие слова: — Я так понимаю, всё пошло не так, как ты ожидал. — Мы переспали после того, как обнаружили Грега и Молли... Эмоции были на пределе, и, возможно, мы повели себя легкомысленно. — А после? Драко не смог сдержать насмешку, которая сорвалась с губ, когда он убрал руку от руки Андромеды, чтобы повертеть кольцо. Грёбаный Салазар, не могу поверить, что обсуждаю с ней свою сексуальную жизнь. — Она ушла, пообещав поговорить со мной, и мы поговорили, но это оказалось не совсем то, что я надеялся услышать. Андромеда нахмурилась. — Похоже, измена оставила на ней больше шрамов, чем она могла себе представить. — Она быстро отпила чай и положила руки на колени. Её движения напомнили Драко о том, какую позу принимала его мать перед началом словесных спаррингов. — Я не подозревал, что ты посвящена в детали романтической жизни Грейнджер, тётя, — тон его голоса прозвучал более горько, чем он ожидал. Тем не менее губы Андромеды растянулись в небольшой улыбке. — В течение некоторого времени после разрыва с Роном и последующего с другими Уизли Гермиона часто заходила ко мне на чай. Она потеряла свою биологическую семью, а в тот момент и магическую. За это время она поделилась со мной довольно многим. Драко на мгновение задумался над словами Андромеды и следом заговорил: — Она сказала, что не встречается с коллегами — не после него. Пока Драко размышлял, он побыстрее раскрутил кольцо, концентрируясь на холодном металле. Пока тот скользил по коже, Малфой снова уставился в почти полную чашку чая. — Я сказал ей не сравнивать то, что у нас есть, с её отношениями с Уизелом, но она, казалось, воевала сама с собой из-за всего случившегося. — Драко махнул рукой, позволяя мыслям блуждать. — Я говорил об этом с Томасом. Он сказал, что сомневается в том, что она переспала бы со мной, если бы её ранее не посетила такая мысль, но я беспокоюсь, что чем больше времени проходит, тем больше она будет сожалеть о произошедшем. — Возможно, целитель Томас и прав, но он не учитывает страх Гермионы потерпеть неудачу. Она построила вокруг себя стены и не ввязывается ни во что, не зная конечного исхода. Желание контролировать каждую ситуацию настолько мешает её жизни, что она забывает о том, что нужно просто жить. — Я думал, она встречалась с Крамом? — Да, но это не было чем-то серьёзным. Интрижка Гермионы с Виктором не выглядела опасной в её глазах. Драко усмехнулся. — А я выгляжу? — Возможно, для неё — да. Ты — неожиданность. Ты разрушил все её предвзятые представления о себе. Ты не вписываешься в рамки, которые она для тебя предусмотрела, следовательно, ты — задача, которую ей ещё предстоит решить. Ты можешь причинить ей боль, и поэтому она боится. — Она казалась совершенно довольной тем, что флиртовала со мной. — Тогда между вами была чёткая граница, а сейчас линии размыты. — Я сказал ей, что мне не нужен никакой ярлык. Андромеда нахмурилась. — Это, мой дорогой, вероятно, сделало всё ещё хуже. Желудок Драко будто затопило свинцом, когда он осознал слова Андромеды. Неужели я сделал ещё хуже? Неужели она считает, что я просто хочу секса без обязательств? — Я попросил её просто делать то, что кажется правильным. Это всё, о чём я просил. — Она, вероятно, анализирует каждый исход, дорогой, дай ей пространство и время. Гермиона ещё одумается, а если нет, то, — Андромеда расправила плечи — её выдержка была присуща настоящей чистокровной наследнице, — и сделала ещё один глоток чая, — это только её потеря. Драко мягко улыбнулся. — Я ценю твою честность, как всегда. — Всё будет хорошо, Драко. Всё обернётся к лучшему. Через несколько часов Драко трансгрессировал на оживлённые улицы Косой аллеи. Было достаточно тепло для ноябрьского дня, и покупатели, казалось, наслаждались умеренной погодой. Его завтрак с Андромедой перерос в полуденный обед. Их разговор отклонился от Гермионы и Грегори и перешёл на более приятные темы. Она рассказала ему о том, что происходит с её внуком, и ему было приятно видеть, как в её глазах появился блеск, стоило ей заговорить о его племяннике. Тедди заканчивал седьмой год обучения и с нетерпением ждал возвращения домой на рождественские каникулы через несколько недель. Он готовился к ЖАБА, намереваясь летом попасть в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. В свободное время Тедди занимался разработкой встречных предложений для Закона о правах оборотней на усыновление, который был отклонён Адрианом Пьюси всего пару недель назад. Драко покачал головой. Он жалел, что в годы учёбы в Хогвартсе у него не было амбиций Тедди. Он мог видеть ту же нацеленность, которая могла посоперничать с нацеленностью никого иного, как Гермионы. Грейнджер.... Каждый шаг казался тяжёлым, будто Малфой направлялся к виселице. После разговора с Андромедой о Гермионе надежда, которую в Драко посеял Томас, начала медленно угасать. Беспокойство с каждым шагом всё больше въедалось в его кости, несмотря на заверения Грейнджер, что у них всё будет хорошо. Драко случайно столкнулся с прохожим, пока шёл, и поспешно извинился, прежде чем продолжил идти. Повернув за угол, Драко увидел, что с другого конца улицы к нему приближается не кто иная, как Гермиона. Она ещё не заметила его, и он воспользовался моментом, чтобы понаблюдать за ней. Её руки были засунуты в карманы бордового жакета, и на ней были тёмные джинсы, которые были будто подогнаны под каждый изгиб. Щёки были румяно-розовыми от пощипывающего ветерка, а грива кудрей танцевала вокруг головы. По мере того как она сокращала расстояние между ними, Драко отчётливо видел напряжение, излучаемое её жёсткой, почти механической походкой. Уголки губ были опущены, она слегка хмурилась, и казалось, что сосредоточенно смотрела на землю, едва уворачиваясь от недовольных покупателей. В голове Драко зазвучали всевозможные сигналы тревоги, предупреждая о необходимости двигаться, чтобы избежать последующей катастрофы, но он не мог. Он застрял, как приклеенный к месту, и смотрел, как она подходила всё ближе и ближе, пока не оказалась всего в метре от него. После того как её чуть не сбила летящая сова, Гермиона наконец подняла взгляд и нашла Малфоя. Его желудок свело. В её глазах появилась жёсткость, которой не было за день до этого. Холодность её поведения была поразительной и возвращала Драко назад в тот день, когда он впервые пришёл в ОМП, когда она смотрела на него с презрением. Он расслышал голос, напомнивший о необходимости дышать, но тот звучал где-то далеко и в сознании отдавался лишь эхом. Понимание дало о себе знать. Несмотря на обещание, что между ними ничего не изменится, холодные глаза Гермионы выдали её, когда она быстро отвела взгляд, вернувшись к разглядыванию выбоин на дороге. Сердечная боль резко сменила собой успевшее укорениться беспокойство, и Драко поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы Грейнджер вовсе не приходила.