***
Из зелёного вихря пара вышла в атриум Министерства. Взмахнув палочкой, Драко убрал с их одежды остатки летучего пороха и сажи, и они двинулись дальше по оживлённому помещению. Доносившаяся издалека музыка тонула в рёве каминов от других прибывающих гостей. Драко окинул наблюдательным взглядом представшее перед ним зрелище, не упустив из виду несколько неумелых попыток незаметно посмотреть на их с Гермионой соединённые руки. Он заметил, что Парвати с задумчивым видом изучает их своими тёмными глазами. Драко вежливо кивнул ей, памятуя о том, как ранее она заявила о поддержке программы Блейза, и направился с Гермионой в бальный зал. Тепло её руки просочилось глубоко под одежду Драко и дальше в кости, заземляя его так, как могла только она. Пока они двигались, её прикосновение заглушало любое из перешёптываний, брошенных в их сторону, и Гермиона шла рядом с Драко, позволяя ему вести себя. Судя по всему, Министерство не пожалело средств на проведение ежегодного мероприятия. Под потолком шёл небольшой снегопад, недолетающий до сверкающего пола. На стенах были развешаны заиндевевшие гирлянды, а феи хаотично порхали среди ветвей, освещая путь. Всё это напомнило Драко о торжествах, которые устраивала мать во времена его юности — до Волан-де-Морта. — Как ты думаешь, они когда-нибудь устанут от своей претенциозности? — спросила Гермиона, махнув рукой на декор, пока они шли дальше. Драко фыркнул. — Мама не уставала — каждый год она с нетерпением ждала своих праздничных торжеств. Завершение одного означало начало планирования следующего, и так далее, и тому подобное. Мама говорила, что ей нужно отметить, что можно улучшить или как ещё больше выставить напоказ наше отвратительное богатство, пока всё это ещё свежо в памяти. — Как павлин, распускающий свой хвост. Драко повернулся, чтобы улыбнуться Гермионе. — Павлины всегда ухитрялись эффектно появиться. — Главный символ царственности, как я могла забыть? Драко рассмеялся, глубоко и богато. — Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что, по моему скромному мнению, в связи с предстоящими выборами нынешние чиновники Министерства хотят продолжать демонстрировать свой статус. Если работники будут чувствовать, что их ценят, то их удовлетворение распространится на общество, которое, в свою очередь, обеспечит поддержку. Это просто цикл — игра, — пожал плечами Драко. Всё это он знал с детства: Люциус с самого раннего возраста старался научить его тому, как работает Министерство. Он не упустил из виду, как Гермиона изогнула бровь, или как слегка опустились уголки её губ. Прежде чем ответить, она призадумалась. — На эти галлеоны можно было бы сделать гораздо больше для общества. А это, — сказала она, указывая на показушный декор, — позорное расточительство. Они подошли к ониксовой двери, украшенной красным и золотым остролистом. Драко опустил руку, снова помогая Гермионе с мантией. Ловкие пальцы расстегнули серебряную застёжку и стянули материю с плеч, а затем передали её портье. Драко протянул Гермионе руку и ответил: — Не могу не согласиться. Считаю, что народу Волшебной Британии было бы лучше, если бы Министерство уделяло больше внимания его благополучию, а не напускному фасаду заботливого правительства, но, возможно, однажды ты сможешь изменить это. Драко искренне верил, что Гермиона предназначена для чего-то большего, чем ОМП, и он был готов воодушевлять её до тех пор, пока она сама не разглядит в себе этот потенциал. Её ответная улыбка была лучезарной, и Малфой уже не в первый раз поразился своему росту. Если бы он не стал посещать сеансы терапии с целителем Томасом и не научился избавляться от своих предрассудков один за другим, он бы упустил это — захватывающую, всепоглощающую силу ведьмы, которая пленила его разум, тело и дух. Он подтянул руку к телу, притягивая Гермиону к себе. Он не мог сказать ей — пока не мог. Драко боялся, что если расскажет Гермионе об истинной глубине своих чувств, то она снова отдалится, а он был уверен, что не сможет пережить её потерю во второй раз. Вместо этого он решил наслаждаться проведёнными с ней минутами, веря, что найдёт подходящий момент, чтобы раскрыть свой секрет. Пока Драко вёл их к столику, она ненадолго положила голову ему на плечо. Великолепие Министерства распространялось и на бальный зал. По периметру круглой комнаты выстроились покрытые инеем вечнозелёные деревья, которые насыщали воздух свежим хвойным ароматом. Зачарованный снег продолжал падать с потолка, а пространство наполняли звуки живого оркестра. Мелодия витала между Драко и Гермионой. Хотя они уже несколько недель не танцевали, Малфой всё ещё помнил, как идеально она ощущалась в его объятиях, когда они двигались синхронно в такт музыке в «Фостерз». В тот вечер она отказалась от контроля, позволив ему вести, и наблюдать за тем, как Гермиона Грейнджер отпускает себя, было прекрасно. Сейчас, пока они покачивались, он был благодарен за возможность снова заключить её в плен рук и прижаться в поцелуе к виску. Драко почувствовал, как Гермиона слегка потянула его за руку. Он проследил за её взглядом, пока не заметил Гарри и Джинни. Министерство расставило небольшие круглые столы в дальнем конце бального зала для вечерней трапезы. Каждый был накрыт золотой скатертью и украшен красными свечами, декорированными остролистом и еловыми веточками. Гермиона крепче сжала кисть Драко, увлекая за собой к их столику. Как Гарри воспримет их появление? Возможно, он будет расстроен, а Малфой не собирался смягчать нытьё Поттеров. Гарри намекнул, что на праздновании Хэллоуина заметил растущее между ними влечение, но с тех пор ни разу не упоминал об этом. Плечи Драко напряглись, когда они приблизились, но как только Гарри встретился с ним глазами, то просто кивнул в знак приветствия. В его взгляде не было ни обвинительного упрёка, ни намёка на недовольство при виде Гермионы в компании Малфоя. Драко слегка расслабился, когда Гарри переключил внимание на подругу. Сам же он посмотрел на Джинни, готовясь вежливо поздороваться, но заметил, что рыжая уже ухмыляется ему. Её длинные медные волосы были уложены волнами, а чтобы гармонично дополнить угольную мантию Гарри, она выбрала тёмно-синее бальное платье без бретелек. — Хорёк. — Уизлетта. — Мы все должны быть польщены присутствием его высочества, — подметила Джинни, делая насмешливый реверанс в его сторону. — Очень жаль, что ваши маленькие сорванцы не смогли присоединиться, — ответил Драко, отодвигая для Гермионы стул. Он услышал, как Гарри издал страдальческий звук в ответ на его заявление, но Джинни только рассмеялась. Он занял место рядом с Гермионой и взял фужер с шампанским, который волшебным образом наполнился. Когда золотистая жидкость достигла краёв бокала, Малфой наклонил его к Джинни. — Похоже, министр надеется, что к концу вечера опьянение возьмёт верх, — вздохнул Гарри, забирая свой напиток. — Слава богам, потому что мне нужно быть в стельку пьяным, чтобы насладиться вечером с вами. — Драко... — прошипела Гермиона, но Поттеры, казалось, не были обеспокоены его заявлением. — Нет, он прав, Миона. Мы проработали вместе много лет, и за пределами офиса нам по-прежнему требуется большое количество алкоголя, чтобы вести цивилизованный диалог. В трезвом состоянии с ним трудно справиться — он же заноза в заднице. Гермиона игриво толкнула Драко в плечо. — Он не так уж плох. — Конечно, ты так думаешь, — усмехнулась Джинни, делая глоток своего напитка. — Прошу прощения? — ответила Гермиона, осторожно пробираясь сквозь дебри разговора. Джинни бросила взгляд на них, затем на Гарри, который покачал головой, а потом разразился смехом в ответ на их смятение. — Вы двое — самая безрассудная пара, которую я когда-либо встречала. Теперь настала очередь Драко пробираться за Гермионой, и его раздражение быстро перешло в гнев. — Очевидно, мы что-то упускаем, Уизлетта. Не просветишь нас? Находясь на грани того, чтобы пролить напиток от приступа смеха, Джинни смогла выпалить: — Ну, конечно же, Гермиона не считает тебя «таким уж плохим». Это ведь она развлекается с членом его величества. Драко почувствовал себя так, будто его только что ударил шальной бладжер — весь воздух вышел из лёгких. Он быстро взглянул на Гермиону и увидел, что она широко распахнула янтарные глаза, услышав шутку Джинни. Она открыла рот, чтобы что-то сказать — то ли опровергнуть, то ли подтвердить, — Драко не был уверен, но Гарри опередил её: — Всё в порядке, Гермиона, честное слово. — Прежде чем продолжить, он посмотрел на Джинни, метая глазами кинжалы в её сторону. — Мы оба рады за тебя, но сразу после праздников зарегистрируйте в Министерстве свои... — он сделал паузу, махнув рукой в их сторону, — что бы это ни было. Не хочу никаких проблем, которые могут возникнуть из-за скрываемых отношений. — Как ты узнал? — выпалила Гермиона, протягивая руку, чтобы сжать колено Драко. Гарри провёл рукой по шее, внезапно почувствовав себя неловко. — Я... Эм... Джинни продолжала громко смеяться над его нерешительностью, и он снова метнул взгляд на жену. — Я начал замечать частое использование... запирающих и заглушающих чар, всякий раз, когда вы оставались вдвоём, — пробормотал Гарри, а Гермиона сильнее сжала колено Драко. — По крайней мере, у нас хватило учтивости вспомнить о них, в отличие от того случая, когда я наткнулась на вас двоих, — вернув себе самообладание, Гермиона указала фужером на пару, приподнимая бровь в обвинительном жесте. Гарри покраснел ещё сильнее. Несмотря на то что Драко наслаждался тем, что Поттеру явно неловко обсуждать сексуальную жизнь Гермионы и свою собственную, ему не терпелось сменить тему. В противном случае его мысли продолжили бы дрейфовать в сторону спальни, и он не был уверен, что сможет удержаться от того, чтобы не увести Гермиону в ближайший чулан для мётел, если они продолжат в том же духе. — Надеюсь, Малфой так же искусен в противозачаточных чарах, как и в заклинаниях приватности, — съязвила Джинни, ёрзая на месте. Прежде чем Драко успел возразить, Гермиона парировала: — Я принимаю зелье, так что никаких проблем. Дети. В течение многих лет Драко не особо задумывался над этим вопросом. Его воспитывали с расчётом на то, что он обзаведётся чистокровным наследником мужского пола — долг, который он так и не выполнил, как любила напоминать мать, и который, по её же словам, делал его позором Малфоев. Драко даже не был уверен, что хочет иметь собственных детей, но, глядя на прижавшуюся Гермиону, которая с такой лёгкостью обсуждала беременность, он подумал, что, вероятно, ребёнок — это не так уж и плохо. — А с кем ваши гремлины? — спросил Драко, перекидывая руку на спинку стула Гермионы. — Ты сейчас на самом деле назвал моих детей гремлинами? — поинтересовался Гарри, широко распахнув зелёные глаза за стёклами очков. — Ну, они же твои отпрыски, так ведь? — ухмыльнулся Драко. Шампанское струилось по его венам, развязывая язык, и от близости Гермионы он расслабился и поглаживал большим пальцем её плечо. Он почувствовал, как от молчаливого хихиканья её затрясло. — Годрик... Большую часть времени они и правда ведут себя как тролли. На этой неделе Джеймс вернулся домой на зимние каникулы и с тех пор не перестаёт ссориться с братом и сестрой. — Я могу присмотреть за ними, — робко произнесла Гермиона. — За всеми? — спросила Джинни — её глаза распахнулись в надежде. Гермиона пожала плечами. — Конечно, буду очень рада. Приводи их ко мне домой после Нового года. Вам двоим стоит побыть наедине. — Возможно, даже поработать над созданием гремлина номер четыре. — Драко поднял свой бокал в шуточном тосте. Гарри застонал. — Согласна на всё, кроме четвёртого ребёнка, — широко улыбнулась Джинни, сощурив карие глаза. — После праздников вы оба должны прийти к нам на ужин. Гермиона посмотрела на Драко — в её радужках был написан невысказанный вопрос. Он кивнул, понимая, что это именно то, на что она надеялась. Она снова повернулась лицом к друзьям. — С удовольствием. После преодоления первого препятствия беседа потекла своим чередом. С каждой минутой образовавшееся между подругами проклятие, которое было заполнено маленькими трещинками, разрушалось. Пока наполнялись тарелки, Драко внимательно изучал растущую толпу. На столе появились утка, картофель с чесноком и спаржа, а также множество других гарниров. Вся компания ела в комфортной тишине, а под столом Гермиона прижималась бедром к ноге Драко. Он и Гарри как раз начали спорить о «Паддлмире» и «Холихедских гарпиях», когда звучный голос Кингсли Бруствера разнёсся по залу: — Приветствую вас на ежегодном рождественском гала-вечере Министерства! — Белые зубы министра сверкнули, когда он широко улыбнулся гостям. Министр выбрал мантии насыщенного фиолетового цвета, и от Драко не ускользнул этот намёк на статус и богатство. Справа от Кингсли стояли Перси Уизли с женой Пенелопой, слева — Блейз и ведьма, которую Драко не узнал. Между двумя мужчинами не могло быть большего контраста. Перси в очках в роговой оправе приветливо улыбался собравшимся. В его рыжих кудрях пробивались седые пряди, и выражение лица, когда он оглядывал толпу, было добрым. Он был одет в простую тёмно-синюю парадную мантию с серебряным галстуком-бабочкой в тон платью жены. Если Перси напоминал тепло огня, то Блейз — обжигающий холод. Он с бесстрастным выражением лица сканировал толпу с холодным расчётом. Его тёмные глаза на мгновение задержались на Драко, а затем взгляд устремился куда-то вдаль. На его спутнице было платье насыщенного алого цвета с длинным шлейфом. Увидев впервые эту ведьму, Драко был потрясён: её внешнее сходство с Пэнси было просто невероятным, и это не давало ему покоя. Малфой отвёл взгляд. Он пропустил большую часть того, о чём говорил министр: его глаза метались от золотистых пузырьков в фужере с шампанским к реакции других гостей на произнесённые слова. Он пришёл сегодня с твёрдым намерением забыть о деле на несколько часов, но та часть его разума, которая всегда оценивает ситуацию, не успокоится, пока он тщательно не изучит окружающую обстановку. Казалось, что большинство равнодушно восприняли слова Кингсли, в то время как несколько человек выглядели совершенно незаинтересованными его речью. Когда же Кингсли потерял поддержку народа? Эта мысль встревожила Малфоя — возможно, устремления Тео и Блейза были более серьёзными, чем он поначалу считал. Время словно замедлилось, когда Кингсли закончил речь, и снова зазвучала музыка. Драко вывел Гермиону на танцпол, притянул к груди и закружил в плавном вальсе. По его позвоночнику пробежал холодок удовольствия от того, как она перебирала пальцами его волосы на затылке. Он глупо улыбался ей, желая больше всего на свете поцеловать в лоб. Вместо этого он спросил: — Ты довольна? — Очень. — Гермиона прикусила губу, прежде чем продолжила: — Сначала я нервничала, но казалось, что Джинни искренне рада за меня — за нас. Драко хмыкнул в знак согласия, а затем поинтересовался: — Что я получу, если буду хорошо вести себя на ужине с Поттерами? Гермиона повернула голову, осматривая пары вокруг. Вдалеке Гарри и Джинни танцевали рядом с Симусом и Сьюзен. Когда она снова встретилась с Драко взглядом, в её глазах появился лукавый блеск. — По-моему, однажды я обещала тебе свою задницу, так ведь? Драко проглотил стон, крепче прижимая Гермиону к себе. Он наклонился к ней поближе и прошептал на ухо: — Грейнджер, тебе не стоит дразнить меня таким в общественных местах, если ты не хочешь, чтобы меня арестовали за непристойное поведение. Он услышал, как она засмеялась, а потом промурлыкала: — Мне казалось, ты не из тех, кто против развлечений на публику. — Чёрт возьми, Гермиона. — Рука Драко дёрнулась на её спине: самоконтроль пошатнулся, поскольку ему захотелось схватить её за задницу через шёлк платья. Она ухмыльнулась, а пальцы продолжили свой танец в его волосах. — Мы пришли, поужинали, и нас видели. Могу ли я увести тебя домой и оттрахать до бесчувствия?***
Драко прильнул к губам Гермионы в тот же момент, как они вышли из камина. Она едва успела помахать на прощание Поттерам, так как Малфой почти потащил её к министерским каминам. Они пробирались дальше по квартире, но из-за воздействия шампанского их вальс не был ни грациозным, ни лёгким. Драко нащупал застёжку мантии Гермионы, и когда замочек поддался, он собрал ткань в руках и отшвырнул её как можно дальше. Ему было всё равно, где мантия приземлится — если она будет испорчена, он просто купит новую. Драко знал только то, что на каждом из них слишком много предметов одежды. Где-то вдалеке в знак протеста истошно завопил Живоглот, но Малфой зашёл слишком далеко, чтобы беспокоиться об этом треклятом звере. Драко обхватил руками задницу Гермионы, и когда стал ощупывать её плоть через платье, у него вырвался хриплый стон. — Ты в этом чёртовом платье — просто грёбаное видение, — прорычал он, покусывая её шею. Гермиона повела его через небольшой коридор к спальне, на ходу расстёгивая его мантию. Лунный свет проникал через маленькое окно, наполняя комнату ярким сиянием. Всё в квартире Гермионы выглядело гостеприимно. В ней не было такого порядка, как в его собственной, но здесь жили и любили. Здесь Драко было комфортно, и когда он начал расстёгивать молнию на платье Гермионы, то почувствовал себя цельным. Она дополнила его таким образом, о котором он и не догадывался — просочилась в его разрушенную психику и чинила, пока они двигались в идеальной симфонии. Гермиона стащила мантию с плеч Драко, а он в это время стянул бретельки с её собственных, осыпая лёгкими поцелуями веснушки и наконец-то пробуя на вкус нежную кожу, которая дразнила его всю ночь. Драко подвёл Гермиону к кровати, лёг и усадил на себя. Он сдвинул в сторону её трусики, с лёгкостью нащупывая большим пальцем клитор. Он начал ласкать его медленными круговыми движениями, усиливая давление, и Гермиона дёрнула бёдрами навстречу его руке. — Неужели всё это зелёное для меня? — спросил Драко, протягивая кисть, чтобы поиграть с одним из её сосков. — Только для тебя, — промурлыкала Гермиона, скользя руками по его груди, чтобы провести по напряжённому члену. Он убрал руку с её груди и притянул ближе для обжигающего поцелуя. Их языки переплелись, легко сливаясь в знакомом танце. Драко почувствовал остаточный вкус шампанского, и ему захотелось попробовать что-нибудь ещё. Быстрым движением он разорвал кружево изумрудных трусиков и отбросил хлипкую ткань в сторону. — Я купила их специально для тебя, — пробормотала Гермиона, покусывая его нижнюю губу. — Тогда тебя не должно волновать, что я с ними делаю, — Драко обхватил её за бёдра, подтягивая вверх к своему лицу, — но, если они так тебе нравились, позволь мне загладить вину. Он разорвал поцелуй и откинулся на подушки. В тусклом свете он увидел, как Гермиона замешкалась, когда поняла, о чём он её просит. Сомнение закралось в её слова: — Ты уверен? Драко обвил руками её бедра, притягивая ближе к своему рту. — На протяжении всего вечера я больше всего на свете хотел попробовать тебя на вкус. Хочу заставить тебя кончить, Гермиона. Она кивнула, позволяя поднести себя к ждущему рту. Драко раздвинул её складочки языком, жадно облизывая промежность. Ему нравилось вкушать Гермиону, наслаждаться каждой каплей её возбуждения. Когда он щёлкнул языком по клитору, она сжала бёдра по обе стороны от его лица. — Пробовать эту идеальную розовую киску на вкус — моё любимое занятие, Гермиона. Я бы с радостью принял тебя в качестве своей последней трапезы. — Она застонала от слов Драко, и он ввёл язык в её влагалище, трахая им, в то время как большим пальцем вновь потирал набухший клитор. — Пожалуйста... — Пожалуйста, что, Грейнджер? — Пожалуйста, не дразни меня, Драко. — Она вцепилась руками в его волосы, и он улыбнулся. Малфою нравилось наблюдать, как рушится её самообладание, нравилось смотреть, как она рассыпается от его рук. Он втянул клитор между губами и начал посасывать, попеременно меняя ритм. Она сильнее сжала его пряди и подалась бёдрами навстречу голодному рту. Драко рассмеялся, поднеся кисть к её входу, чтобы собрать сочащуюся влагу. Он раздвинул её ягодицы, продолжая манипуляции с клитором. Гермиона вскрикнула от удовольствия, когда он дразняще коснулся влажным пальцем тугого колечка мышц. Он распластал язык, облизывая всю её промежность, а затем прошептал: — Ты обещала мне эту попку в скором времени, Грейнджер. Нам придётся начать твою подготовку — не хочу причинить тебе боль, когда придёт время. Драко чуть сильнее надавил пальцем на колечко, едва проникая внутрь. — Хочу, чтобы тебе было очень приятно. — Он дразнил её клитор языком, чередуя облизывания и посасывания, при этом едва вводя палец в её анус. — Драко, я... — голос Гермионы оборвался — с губ слетели сладострастные крики, а бёдра сами по себе двигались навстречу его рту. Он почувствовал, как её тело напряглось, а затем её разрядка достигла его языка. Он улыбался, нежно вылизывая её складочки сквозь волны оргазма. Драко стянул Гермиону со своего лица, одновременно вытаскивая член из брюк. Он спустил её вниз по телу, пока она не оседлала его бёдра, а член не упёрся в её вход. Щёки Гермионы раскраснелись, послеоргазменная пелена застилала глаза, но, когда она посмотрела на Драко, её взгляд был полон жгучей страсти. — Хочу, чтобы ты трахнула меня, Гермиона. Она наклонилась вперёд, захватывая его губы и пробуя свои соки языком. Передвинулась, одним быстрым движением опускаясь на него и полностью принимая в себя. — Такая чертовски тугая, — выдохнул он, когда она уселась. По ощущениям она была для Драко как бархат: идеальное влажное тепло полностью обхватило его член. Он закусил губу, наблюдая, как трепещут её прикрытые веки. Сколько бы раз он ни имел её, он знал, что никогда не сможет удовлетворить свой неизмеримый аппетит. Гермиона качала бёдрами, ухватившись руками за плечи Драко для опоры. Когда она нашла ритм, скользя вверх-вниз и вперёд-назад по члену, её стенки затрепетали. Он позволил ей задать темп, не требуя больше того, что она хотела дать. Драко хотел, чтобы Гермиона взяла от него всё, что ей нужно, всё, что она захочет. Пока она продолжала скакать на нём, его заворожило выражение удовольствия, которое смягчило черты её лица. Он положил руки ей на бёдра, сжимая их и помогая двигаться вдоль его длины. — Ты такая охренительно красивая, — выдохнул Драко, наблюдая, как её груди подпрыгивают при каждом толчке. Слова Гермионы обрывались: — Такая... наполненная... — пролепетала она, закрыв глаза. Драко знал, что она близко, так как она сжимала его член будто тисками. Он переместил руку, снова поглаживая её клитор. Ему нужно было, чтобы Гермиона кончила, поскольку его собственная разрядка стремительно приближалась, а давление в позвоночнике достигло неприятного пика. Драко сильнее надавил большим пальцем на клитор и упёрся пятками в матрас, меняя угол толчков, чтобы стимулировать её переднюю стенку. Гермиона закричала от удовольствия, кончая. Малфой заворожённо смотрел, как на неё накатывает оргазм, как влагалище втягивает его всё сильнее и глубже с каждой волной экстаза. Он толкнулся навстречу, намереваясь остаться в ней, как вдруг собственное освобождение накрыло его с сокрушительной силой. Драко, ослеплённый ощущениями, которые дарила Гермиона, достиг пика. Притянув её к себе, он почувствовал, как переплетается их магия. Обмякающий член выскользнул, когда они переместились на постели. Своей грудью Драко ощущал каскады ударов сердца Гермионы и осыпал её макушку нежными поцелуями. Он хотел сказать Грейнджер, отчаянно хотел пробормотать три простых слова, которые ощущал в глубине души. К этому его побуждала магия, продолжавшая переплетаться с её. Несмотря на то что Драко до мозга костей был уверен в том, что именно Гермиона будет для него той единственной, что ни одна другая ведьма не сможет с ней сравниться, он молчал. Он наложил на них обоих беспалочковое очищающее заклинание и перекатился на бок, притягивая Грейнджер к груди. — Спасибо за такой чудесный вечер, Драко, — её голос прозвучал хрипло, а глаза закрывались. Он поцеловал её в лоб. — Разумеется, Грейнджер. — И спасибо, что останешься. Драко улыбнулся. — А как иначе я научусь готовить настоящий английский завтрак? Гермиона ещё сильнее прильнула к нему. — Да, да, — пробормотала она, засыпая в его объятиях.