Regression | Регрессия

Среда, 31 декабря 2014 года — Драко — Поттер, чёрт возьми, чья это кровь? — Джинни. Драко почувствовал это — точку, которую Гарри поставил одним единственным словом. Она, как удар шального бладжера, выбила воздух из его лёгких. — О, боги... — выдохнула Гермиона, и Драко проследил за тем, как она бросилась ловить Поттера, который на их глазах рухнул на пол. Время словно замедлилось; мысли Малфоя с грохотом метались в бесконечной, безнадёжной пустоте, пока он пытался смириться с реальностью положения. Когда Гермиона заключила Гарри в объятия, Драко словно парализовало — он не мог пошевелиться. Джинни... В его ушах стоял шум, как от помех ненастроенного радио. Как, чёрт побери, такое возможно? Он оступился и, не сумев удержаться, врезался спиной в стену. Малфой наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой: понимая, что ни он, ни кто-либо другой не в силах ничего изменить, он стоял на месте, чувствуя себя ошарашенным и беспомощным. Он слышал, как рядом Гермиона нежно утешает Поттера и шепчет слова поддержки, проводя пальцами по его волосам. В глубине своего сознания Драко задавался вопросом, кто может быть настолько глуп или отчаян, чтобы напасть на жену руководителя ОМП. Жена Поттера, мать вашу. У чёртового «Пророка» появится настоящая возможность разгуляться. — Мертва... — слова Гарри обрывались, вырываясь наружу вперемежку с гортанными всхлипами. Гермиона подняла голову. Пока она прижимала Гарри к груди, по её щекам бежали слёзы. В её глазах читалась мольба: она просила Драко сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ей. Плач Гарри раскатился по комнате, и он ещё крепче вцепился в подругу, сжимая в окровавленных кулаках её джемпер. — Поттер, где твои дети? — спросил Драко, проводя трясущейся рукой по волосам. Когда Гермиона закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы, на него накатила волна тошноты. Держи себя в руках ради них обоих, — умолял он сам себя. Не то чтобы Драко был особенно близок с Джинервой, особенно после того, как узнал, как она обошлась с Гермионой, но на протяжении всех этих лет ему нравилось по-дружески препираться с ней во время консультаций с Поттером по камину. Гарри овдовел. Его дети остались без матери. Блядство. Гарри закашлялся. — С... с Невиллом. — Он отстранился от объятий Гермионы и снял очки, чтобы вытереть глаза. — Они зашли забрать Джеймса к себе на ночь. По-Полумна спросила, где Джинни. Я... — очередной всхлип вырвался из его груди, и он снова зарылся головой в ладони. — По идее, она уже н-несколько часов назад д-должна была быть дома. Я-я должен был понять, что что-то не так. — Гарри, где она? — спросила Гермиона, поглаживая его по руке. Драко охватила гордость. Как ей удавалось сохранять спокойствие в такие моменты? После смерти Грега он разгромил весь свой кабинет, а она, забыв о своей скорби, занималась Гарри и его нуждами. Драко любил её. Невозможно было отрицать это. — На тренировочном стадионе «Гарпий». — Поттер, тебе лучше отправиться в Нору. Мы с Гермионой позаботимся о ней. — Как... как... как я им скажу? — Гарри поднял голову, встречаясь с Драко абсолютно опустошённым взглядом. — Мы должны были защищать друг друга, а я позволил ей умереть. О, боги. Она умерла... — произнёс он с очередным всхлипом. — Давай я пошлю патронус Невиллу — он может пойти с тобой. Гермиона встала, и, несмотря на дрожь в руках, маленькая выдра выпорхнула из её палочки. — Передай Невиллу, что он должен немедленно прийти ко мне домой. Все трое проследили за тем, как призрачное животное исчезло из комнаты. Несколько минут спустя воцарившаяся в квартире тишина прервалась, когда с рёвом ожил камин Гермионы и Невилл шагнул внутрь сквозь зелёное пламя. Прошли годы с тех пор, как Драко в последний раз видел Долгопупса, и он был удивлён, что тот так сильно отличается от того долговязого подростка, которого он помнил. Невилл обводил взглядом комнату, рассматривая крепости из подушек и настольные игры, пока не встретился глазами с Драко. Если его и шокировало присутствие Малфоя, то он никак не показал этого. В итоге его взгляд остановился на Гарри, который по-прежнему сидел на полу, зарывшись головой в ладони, и раскачивался взад-вперёд. Драко не упустил из виду, что под густой бородой Невилл поджал губы, когда понял, что произошло что-то ужасное. — Гарри? — осторожно произнёс Невилл, нервно взглянув на Гермиону в поисках разъяснений. Желудок Драко налился свинцом. Ему не хотелось быть тем, кто расскажет Долгопупсу, но Гермиона посмотрела на него с мольбой. Вздохнув, он сказал: — Он нашёл Джинни, Долгопупс. На лице Невилла промелькнуло замешательство. — Нашёл её? Драко ущипнул себя за переносицу и снова вздохнул. Боги, он вырос, но, очевидно, его мозг не удостоился такой же привилегии. Он опустил руки, засовывая их в карманы. — Наше расследование, Долгопупс — Джинни стала очередной жертвой. Понимание озарило Невилла, и его глаза округлились, когда рыдания Гарри стали громче. — Что мне нужно делать? — тут же спросил он, переводя взгляд между Драко и Гермионой. Гермиона подошла к Драко. Он инстинктивно потянулся к ней и обнял за плечи. Он чувствовал, как она дрожит, и, наклонившись вперёд, быстро поцеловал её в лоб. — Ты можешь отвести Поттера в Нору и помочь... с новостями? Мы должны пойти к ней, — попросил Малфой, не оставляя своим тоном никаких шансов для возражений, и в успокаивающем жесте провёл по позвоночнику Гермионы. — Конечно. Дети могут остаться с Луной. — Невилл наклонился к Гарри. — Давай, Гарри, поднимайся. Драко проследил за тем, как Невилл практически поднял Поттера с пола и повёл к камину. Невозмутимость Герминоны рухнула, как только они исчезли в зелёной вспышке, и она прижалась лицом к груди Драко, дрожа и задыхаясь от рыданий. — Драко... Я... Как? Что нам делать? Он сжал челюсти, не зная, что сказать, чтобы облегчить боль, которую она испытывала. Он сглотнул. Ощущение в горле было такое, будто он проглотил горсть корицы — вяжущее и удушающее. — Хочешь остаться здесь и отпустить меня? Ничего страшного, если ты... — Нет. Она отстранилась. Несмотря на покрасневшие глаза, она смотрела на него бесстрашно, а её голос звучал непреклонно: — Мы сделаем это вместе, ради Гарри, ради Джинни. Это последний человек, которого этот ублюдок отнимет у нас.

***

Когда они трансгрессировали к тренировочному комплексу «Холихедских гарпий», в воздухе витало дурное предчувствие. Драко окинул взглядом стадион. С трибун свисали чёрно-жёлтые знамёна, но на них не было привычного буйства. Поле словно обладало разумом — будто знало, что на его территории произошло что-то скверное. Гермиона посмотрела на Малфоя, от волнения прикусив нижнюю губу. — Гарри сказал, что она в раздевалке. Драко кивнул, протянул руку, чтобы переплести их пальцы, и повёл её на стадион. Они шли по указателям в сторону раздевалок. Здесь было безлюдно, и Драко чувствовал тёмную магию, которая, казалось, пропитала саму конструкцию деревянных залов. Он ещё раз посмотрел на Гермиону, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке и она может идти дальше. Она не отрывала взгляда от простирающегося перед ними коридора, осанка была прямой и жёсткой, как доска, руки подрагивали, но она всё равно рвалась вперёд. Драко сжал её кисть, но она ответила молчанием. Гермиона повернулась и серьёзно посмотрела ему в глаза, после чего кивнула, чтобы он продолжил идти. Они остановились перед двустворчатыми дверями, надеясь ещё немного постоять за этим иллюзорным щитом, но прекрасно осознавая, что при входе он развалится. Они с тревогой уставились на латунные ручки. Драко понимал, что что бы ни находилось по ту сторону, оно в лучшем случае окажется нелицеприятным, и переживал, как отреагирует Гермиона. Руны. Положение тела. Он предполагал, что это будет чудовищно, и что-то в глубине души предупреждало его, что картинка будет куда страшнее, чем у Грегори и Молли. Он был почти уверен, что смерть Джинни была сродни спортивной охоте, а не целенаправленному убийству, и будет преподнесена именно таким образом. — Хочешь, я пойду первым? — Драко не мог не спросить Гермиону, сжав её руку в надежде, что это успокаивает. — Нет, мы сделаем это вместе. — Когда она посмотрела на него, в её словах прозвучало желание поквитаться. Драко кивнул, понимая, что она должна сделать это ради себя. Он достал палочку и взмахнул ею в сторону дверей, чтобы они открылись. Они с Гермионой стояли, глядя в тускло освещённую комнату, и он был уверен, что она слышит быстрый ритм биения его сердца. Воздух был густым; мерзкая магия оскверняла помещение, ожидая своего часа за дверями. Малфой услышал, как Гермиона глотнула воздуха и, проявив истинную храбрость, первой шагнула вперёд с высоко поднятой палочкой. Он пошёл за ней и чувствовал себя беспомощным, поскольку его разъедала вина за то, что он не сможет защитить её от того, что им предстояло увидеть. Когда они продвинулись вглубь помещения, до Драко донёсся тихий звук льющейся воды. Повернув голову, он увидел, что раковины разбиты и вода заливает каменный пол. Он посмотрел вниз, на медные завихрения возле ботинок, и сердце упало в пятки. Малфой сглотнул подступающие эмоции и последовал за Гермионой, обойдя шкафчики в дальнем конце комнаты. Запах железа витал в воздухе, цепляясь и просачиваясь в каждую поверхность. Драко не мог не задаться вопросом, сможет ли обслуживающий персонал когда-нибудь избавиться от этого зловония. Он сомневался, что для такого существует достаточно мощное очищающее заклинание. Теперь здесь всё запятнано. Гермиона споткнулась: она ударилась рукой о металлический шкафчик, и звук отразился от стен в темноте. Грохот раздался в пустоте комнаты и эхом прокатился по рядам шкафчиков, пока Грейнджер пыталась удержаться от падения. Драко начал тянуться к ней, но вдруг замер: его взгляд остановился на фигуре, застывшей в центре комнаты. — Твою мать... — его голос был хриплым, наполненным неверием в увиденное. Джинни была выставлена так, словно была произведением искусства. Она была полностью обнажена и стояла на коленях со связанными запястьями. Поставлена в позу покорности и подчинения, — мрачно подумал Драко. Даже находясь в нескольких метрах от неё, он смог различить семь рун, нанесённых на её предплечья, и был уверен, что если откинет её голову, то увидит ещё и клеймо. Её голова. На медных локонах покоилась деревянная корона, а лоб был утыкан щепками. Её метла. Драко огляделся в поисках оставшихся фрагментов и увидел их в нескольких шагах от тела. Помимо рун и короны, по верху бёдер Джинни были нанесены ещё больше искалечившие её порезы. Засохшая кровь покрывала алебастровую кожу, и даже в полумраке было видно, что на руках проступили фиолетовые синяки. Рядом с ним Гермиона подавила всхлип. Драко притянул её к себе, прижав к груди, и эмоции, которые она весь вечер пыталась сдержать, наконец-то вырвались наружу. Здесь не было Гарри, ради которого она старалась быть сильной — только Драко, и она могла скорбеть. Малфой чувствовал, как дрожь пробирает Грейнджер, и она прильнула к нему, зарываясь лицом в грудь. Он запустил одну руку в её кудри и массировал затылок, пока она плакала. Его взгляд был устремлён на Джинни, и он не мог отвести его, так как в ответ на него уставилась вся масштабность произошедшего. Он ничего не мог сказать, чтобы облегчить ситуацию. Прошли минуты или часы — Драко не знал, но в итоге Гермиона подняла голову и встретилась с ним взглядом. Её глаза припухли и покраснели от слёз. За янтарными радужками он ожидал увидеть пустоту, но вместо этого его встретила непреклонная свирепость, которая требовала возмездия. — Я готова, — голос Гермионы не дрогнул. Кивнув, Драко отпустил её, и она отступила назад, после чего он быстрым движением наложил заклинание Реметиор Манифесто. Как и прежде, золотистый туман заполнил пространство. Появился хищный контур нападавшего. Драко и Гермиона заворожённо смотрели, как он двинулся к Джинни, силуэт которой, судя по всему, умывался у раковины. Ужас охватил Малфоя, приковывая к месту, когда нападающий схватил Джинни за волосы и прижал к умывальникам. В груди всё сдавило, но он не мог отвести взгляд — его тянуло к этой сцене, как мотылька к пламени. Пока Джинни пыталась вырваться из хватки, преступник ещё крепче вцепился в неё, но вдруг переместился, развернул её и, сжав горло, впечатал спиной в фарфор. Драко вздрогнул от того, как выгнулась спина Джинни, и желчь подкатила к горлу, когда её повалили на пол. Гермиона замерла в напряжении, наблюдая за тем, как очертания Джинни ползут по каменному полу в слабой попытке спастись бегством. Силуэт злоумышленника неторопливо подошёл к её изломанной фигуре, навис над ней и, как если бы он просто убирал пыль с мантии, взмахнул палочкой, обездвиживая её. Появились знакомые очертания ножа, но на этот раз нападающий не принялся сразу же вырезать руны на руках Джинни. Вместо этого Гермиона и Драко смотрели, как силуэт наносит удары по её спине, размахивая оружием взад-вперёд. Драко начало подташнивать. За свою юность он пережил множество ужасов и был уверен, что мало что может сравниться с тем, что ему довелось увидеть, пока он жил с Волан-де-Мортом, но он ошибался. Убийства Молли и Грега были личными. Это было посланием. В том, как силуэт уродовал спину Джинни, не было никакой сдержанности. Он не использовал магию, а предпочёл причинить боль напрямую. Это было чудовищно, и Драко почувствовал, что тянется к Гермионе. Когда они наконец переплели пальцы, её кожа показалась ему прохладной и липкой. Они оба продолжили пристально смотреть за тем, как силуэт перевернул Джинни на спину, и снова не стал вычерчивать руны на её руках. Он рассекал её кожу, нанося глубокие раны на бёдрах и заставляя истечь кровью. Драко ещё больше нахмурился, пытаясь подавить не перестающее душить его отчаяние. Гермиона впивалась ногтями в его ладонь, но он не желал отстраняться. Силуэт взглянул на Джинни, опасливо откинув голову. Он воткнул лезвие в её левое предплечье и медленно начал вырезать руны, которые преследовали Драко во снах. Он облегчённо вздохнул, понимая, что и это действо, и мучения Джинни подходят к концу. Как только оба набора рун были начертаны, силуэт завершил заклинание, поставив клеймо в центре лба, после чего чары рассеялись. В течение некоторого времени ни Драко, ни Гермиона не говорили. Когда Малфой всё-таки нашёл слова, его голос прозвучал хрипло и напряжённо: — Должно быть, он поставил её в эту позу посмертно. — Он хотел, чтобы Гарри нашёл её в таком виде, — подытожила Гермиона, её голос лишь отдалённо напоминал её обычный живой тон. — Послание. — Драко, кто это делает? — В этом вопросе был заключён весомый смысл. Речь шла не просто о случайном убийце, а о хищнике, играющем со своей жертвой. Гермиона взмахнула палочкой, вызывая патронуса, чтобы целитель прибыл за телом Джинни. — Кто-то, кто считает, что у него на руках все карты. Очевидно, он становится всё смелее, учитывая, что это общественное место, а Джинни является... — Драко сделал паузу, — являлась супругой высокопоставленного чиновника. — Но в этом нет смысла: Грег, Молли, Джинни — никто из них не работает в Министерстве — это не вписывается в сложившуюся схему. Малфой разочарованно вздохнул, опуская плечи. Гермиона была права — ничего не сходилось. Они были уверены, что связующим фактором является Министерство, но последние три жертвы перечеркнули эту теорию. Игра изменилась, ставки стали другими. Придётся вновь проанализировать каждое дело и каждую связь между жертвами. Должно быть что-то, что связывает всех вместе — что-то, что они упустили. Молли и Джинни были жёнами, а Грег — изгоем. Почему бы не напасть непосредственно на Гарри? Если только он для чего-то нужен? Мерлин... Поттер. — Гарри не может тут работать. Нам понадобится кто-то ещё, чтобы помочь накрыть стадион чарами. Блядь, это же столько возни с бумажками. — Драко провёл рукой по челюсти, оглядываясь по сторонам. — Кэти и Кормак — мы можем вернуть их в расследование. Драко кивнул. Это было логично, учитывая, что они уже работали над предыдущими делами. — Так, давай пока опишем помещение, а после того как Джинни заберут в Святого Мунго, мы сможем установить чары Фиделиуса. Утром у нас будет возможность провести совещание на четверых, а потом вернуться и закрыть остальную часть стадиона. — Ты знаешь, кто возглавляет Отдел магических игр и спорта? — спросила Гермиона, доставая из сумки фотоаппарат. — Разве не Оливер Вуд? А что? — Драко двигался вокруг места преступления, накладывая чары сохранения и осматривая всё вокруг в поисках улик. — «Гарпии», вероятно, захотят узнать, почему их тренировочный комплекс внезапно пропал. Ааа... хорошая мысль. — Я отправлю ему сову, когда мы вернёмся домой. Наступила тишина, и только щёлканье фотоаппарата Гермионы, снимающей место преступления, заполняло пустоту вокруг. — Драко? — голос Гермионы дрогнул. Он повернулся, опуская палочку. — Когда мы вернёмся, — она сделала паузу, — ты поможешь мне забыться, хотя бы ненадолго? Понимание нахлынуло на Драко, и он резвым шагом пересёк комнату, заключая Гермиону в объятия. Он зарылся носом в кудри, вдыхая её аромат. Поцеловав её в макушку, он вздохнул: — Конечно, любимая.