Забытый дом — там, где он

      — В этот момент всё пошло крахом, это была моя вина, — голос Лань Цижэня был похож на воронье карканье, во рту пересохло, но он не обращал на это внимания, продолжая рассказ. — Моя жена… она погибла так глупо, если бы побежала назад или хотя бы замерла на месте… но она кинулась помогать, а много ли надо слабой женщине. Её перекусили пополам, почувствовав её смерть, я не удержал печать.       В голове Лань Ванцзи всё гудело, он безнадёжно запутался в своих воспоминаниях, которые куцыми обрывками начали всплывать из глубин памяти под аккомпанемент хриплого прерывистого голоса Лань Цижэня. Сердце болезненно сжималось, он никак не мог поверить в то, что мог забыть подобное. В ушах стояли крики и звук раздираемой плоти, его плоти. Жуткая боль, чувство беспомощности, тёплые руки и горький плач. Осознание накатило ледяной волной, заставив встать дыбом волоски на коже, закололо, зажгло в груди, встало комом в горле. Он вспомнил: чувства, запах, исходящее тепло, они были абсолютно одинаковые.       «Значит Сяо Чжань… он?»       Ещё до того, как они сблизились, Лань Ванцзи мечтал о том, как он познакомит Сяо Чжаня с братом, может даже с дядей, как Лань Цижэнь будет плеваться, но потом успокоится и всё будет хорошо. Ну… как хорошо? Они будут вместе, остальное не так важно. Но теперь…       — Когда печать начала разрушаться, — кашлянув, продолжил Цзян Фэнмянь, подавая Лань Цижэню стакан с водой, — мы были в панике. Стыдно признаться, но кроме как грубой силой я ничем другим на тот момент не обладал, да и сейчас недалеко ушел, тонкие материи поддаются мне с трудом, как и госпоже Цзян. Печать на себя взяла Вэй Цансэ, та практически распалась, её пришлось собирать с самого начала. И это посреди боя… Но что-то пошло не так.       — Нас кто-то предал, — сипло выдохнул Лань Цижэнь. — И за все эти годы мы не нашли ни одной ниточки.       — Да, кто-то вмешался, — Цзян Фэнмянь вздохнул, потёр глаза и пожал плечами. — Как и во всю эту историю с восстанием Диюя. Когда Вэй Цансэ активировала печать, та зацепила не только диюйских тварей, но и нас. Уже потом, когда всё закончилось, мы нашли под песком следы других печатей, а тогда… она использовала свою кровь, чтобы усилить печать и взять под свой контроль происходящее, но к тому времени в живых осталась от силы десятая часть защитников. И только благодаря Вэй Чанцзэ и Цинхэн-цзюню, потому что они смогли закрыть врата, ценой своих жизней.       — Печать сработала, но и госпожа Вэй не выжила, — Лань Цижэнь сглотнул. — Как и глава Цинхэ Не, который её защищал. Когда всё закончилось, мы… мы вернулись домой и нашли…       — Нас придавило телом хуодоу, — заговорил Лань Ванцзи, прерывисто и крепко сжимая кулаки, — когда мама обратилась за помощью к саду, он забрал её жизнь в обмен на услугу, но ему надо было время. Голодных духов и цзяго спеленать было легче, а вот хуодоу… тот был слишком силён и рвал путы, это он убил тётушку… Возможно, решил, что это она была причиной, ведь пришла последней. Тогда Вэй Усянь попытался сбежать, вместе со мной, — Лань Ванцзи прикусил губу, — пёс опалил его огнём, он так кричал… а затем хуодоу больше не выдержал растущих внутри корней и упал прямо на нас. Сбил пламя и чуть не раздавил. Нам повезло.       — Да, — Лань Цижэнь опустил голову ещё ниже, козлиная бородка вся промокла и вниз падали мутные капли. — Когда мы вернулись, Облачные Глубины были практически уничтожены, вас нашли много позже, полузадохнувшимися и никто понятия не имел, что делать дальше. Вы уже тогда были… очень близки, — старик потёр лицо. — Но если погиб Хранитель, беспомощному ребёнку было очень опасно оставаться у врат, да и вся эта ситуация с предательством… поэтому мы и сообщили всем, что род Вэй истреблён полностью. Нам помогла наставница госпожи Вэй. Старуха Баошань заставила потомка рода всё забыть, а тебе изменила воспоминания… Мы надеялись, что младший Вэй заведёт семью и родится новый Хранитель.       — Значит… меня заставили всё забыть, чтобы я его не искал? Чтобы считал, что он мёртв? — Лань Ванцзи хотелось плакать, а ещё хотелось и правда всё забыть. Снова. Только вот уже было слишком поздно, не так ли?       — У него должна была появиться семья, нормальная семья, — Цзян Фэнмянь смущённо потёр шею. — Западу был нужен Хранитель, поэтому я и подбросил его в больницу, подальше отсюда, оттуда его забрали в приют.       — И что-то опять пошло не так? — дрожащим голосом спросил Лань Ванцзи.       — Память была стёрта, но остались сны, — Цзян Фэнмяню в жизни не было так стыдно. Хоть они и присматривали за мальчишкой, но упустили. Живя среди обычных людей, они всё равно их не понимали. — Оказалось… всё было не так хорошо, как виделось со стороны. Мы думали, что он просто непоседа, поэтому не приживается в приёмных семьях, а когда правда открылась… Его не принимали. Нигде. Он был слишком другим и пугал окружающих своими ночными криками и бредовыми рассказами. Тогда я и решил взять его к себе. Столько времени прошло, никто бы не догадался, кто он на самом деле. Кто же знал, что вы всё равно встретитесь.       — И теперь… мы должны его забрать, — глухо закончил Лань Цижэнь.       — Нет! — Лань Ванцзи подскочил, бледнея от ужаса. — Мне… надо время.       Когда дверь за ним захлопнулась, заговорил Лань Сичэнь, тихо, едва слышно.       — Мне сложно понять ваше решение, но уверен, что тогда оно было единственно правильным. Скажите одно, их встреча, к чему она приведёт?       — Он тоже начнёт вспоминать, — тихо вздохнул Цзян Фэнмянь, вставая из-за стола. — Потому что они связаны, даже старуха Баошань ничего не могла с этим сделать, только заглушить. Мне нужно идти, извините за беспокойство, — поклонившись, он активировал портал домой.       Лань Сичэнь некоторое время молчал, хмурясь. Наконец, поднявшись, он подошёл к Лань Цижэню и опустил руки на его плечи.       — Дядя, вы сделали всё, что могли, не ваша вина, что сил оказалось недостаточно. Вы сберегли то, что осталось, вырастили нас и мы очень благодарны, что вы заменили нам родителей, правда, — он чуть сжал ладони, прикрывая глаза. — И всё будет хорошо, вот увидите, ведь этому миру всё ещё нужны Хранители, вы сами так говорили. Пока необходимость в них не отпадёт, они будут появляться. Может в другой форме, а наш клан заменят другие, но… вашей вины тут нет.       Он ушёл, а Лань Цижэнь долго сидел за столом, вспоминая и вспоминая.       Каждый день он жалел о том, что не умер в тот день, вместе с ней, что не оплатил свою ошибку там же, не сходя с места. Но он выжил. Один за другим погибали остатки клана, а он выходил невредимым из всех боёв, как заговорённый. А сейчас? Их осталось всего трое, жалкая пародия на защитников, что они могли сделать? Неужели правда пришла пора уйти в небытие, но кто их заменит?

***

      Сяо Чжань очень хотел расспросить Цзян Яньли о том, кто этот пижон и какого чёрта ему было надо, но та, стоило им выйти из переулка, засобиралась, нервно улыбаясь и поглядывая на чёрный экран телефона, лепеча что-то про дела. Так ничего и не ответив, она уехала.       Он вернулся в кофейню, там было пусто, компания будто испарилась, и Сяо Чжань, недолго думая, повесил табличку «Закрыто» и уселся за столик, потирая лоб. Жутко болела голова. Кажется, с тех пор, как он повстречал этого странного недокота, жизнь вообще заметно усложнилась. Вот где того носит?       «А может всё намного проще и одновременно сложнее? — Сяо Чжань откинулся назад, покачиваясь на стуле. — Не хотелось бы… тогда ведь и А-Ли, и Чэн-Чэн… Да быть того не может?»       В голову упорно лезли слова того «павлина» про какой-то барьер, Смирившись с одной белошёрстной странностью, принять что-то новое оказалось проще. Барьер? Пусть будет барьер, поэтому он ничего и не видел, как смог его пройти — дело десятое. А вот то, что в этом может оказаться замешана его семья…       Он поморщился, растянулся на столике, прижимаясь к холодной поверхности лбом и от всего сердца пожелал, чтобы рядом оказался вечно ледяной Лань Ванцзи. Надо же, за эти пару дней он к нему так привязался. Рядом с ним было спокойно, можно было быть собой и расслабиться, чего он не делал даже наедине с Цзян Яньли, играя роль любящего братика. Ну, он её конечно любил, но… Это стало привычкой — притворяться, он уже и не знал, какой на самом деле.       А может ему это просто мерещилось?       Лежит себе в дурке, пускает слюни, пялясь в белоснежный потолок, и видит разноцветные картинки.       Фыркнув, Сяо Чжань достал телефон, повертел его в руках и задумчиво нахмурился. Стоило бы съездить к родне и попытаться что-то выяснить, но…       «Почему я не спросил его номер? Идиот…»

***

      Когда Цзян Фэнмянь вернулся домой, покоя он не нашёл, а ведь так хотелось всё пережевать, успокоиться. Этот разговор поднял всю муть с глубины души, о которой он старался забыть. Как и Лань Цижэнь он до сих пор винил себя и усыновление было своего рода искуплением, отдачей долга умершим, которых уже не вернуть.       Хотелось просто напиться, а в итоге, у дверей его выловила дочь и добавила новых проблем.       — Значит, он прошёл барьер, а потом набил морду Цзинь Цзысюаню? — устало потерев лицо, он понял, что ничего не понимает. Как это могло произойти, если наследник рода Вэй не имел способностей? — Ты уверена, что барьер был?       — Пап, — Цзян Яньли всплеснула руками, прошлась по кабинету, после чего снова села. — Цзысюань, конечно, совсем ребёнок, но не дурак. Хотя порой и не заметно.       — Думаешь, в нём проснулась… — Цзян Фэнмянь осёкся, почувствовав, как по спине побежал холодок, такого никогда не случалось.       — Я ничего не увидела, — Цзян Яньли покачала головой. — Он не изменился, единственное, что он завёл себе…       Девушка замерла с открытым ртом, резко покраснела и прикрыла губы рукой.       — Парня? Я знаю, — простонал Фэнмянь.       «Да что происходит, чёрт возьми?»       Медленно поднявшись, он подошёл к книжным стеллажам, провёл пальцами по полированным полкам, вытащил пару книг, а потом обернулся к дочери.       — Скажи матери, что я буду поздно, хочу навестить старуху Баошань, — кивнув, он коснулся зеркала около полок, то мягко засветилось и Цзян Фэнмянь шагнул в портал.       Цзян Яньли зачарованно распахнула глаза, прижимая руки к груди. Баошань для неё была идолом, самой известной заклинательницей, причём из людей. Сколько ей лет никто даже примерно не представлял, а побывать у неё в учениках мечтал каждый второй. Но она выбирала их только по ей одной известным меркам.

***

      Из четырёх кланов связанных с Хранителями, Юньмэн Цзян был ближе всех к людям. О причине Цзян Фэнмянь никогда не задумывался и в землях Люсюэюнь бывал редко, хотя там и находилась главная резиденция клана. Да и с годами всё меньше любил, если честно. Эта земля была похожа на жадную бездну, она тянула силы, к чему он никак не мог привыкнуть.       Небо было затянуто багровыми тучами, здесь никогда не было солнца, его заменял призрачный свет звёзд и вечной Луны. Растения мало походили на свои оригиналы в мире живых, а некоторые могли и сожрать, если быть неосторожным.       Появившись в пустынном проулке, он некоторое время глубоко дышал, успокаивая внутреннего зверя. О да, тому здесь нравилось, мрачно, опасно и не надо скрываться. По молодости он любил здесь ошиваться, ввязываясь в драки и добавляя родителям головной боли. Тогда бьющая через край энергия позволяла находиться в этих землях без особых проблем.       Повезло, что сын не пошел по его стопам. Несмотря на вспыльчивый характер, он не очень любил ходить на эту сторону, предпочитая мир людей.       «Города» в землях Люсюэюнь, это скорее общепринятое название, они были совсем не похожи на людские. Постройки отличались друг от друга, не было никаких номеров домов, просторных проспектов, огромных площадей. Создавалось ощущение, будто всё стащили в кучу, а её потом раскидали, чтобы можно было пройти, к тому же местность всегда менялась.       Здесь соседствовали «демоны» и «боги», духи стихий и природные, даже люди, пусть большинство с примесью крови того или иного существа, но попадались и обычные. И среди этого многообразия, ему предстояло найти одного, точнее одну.       Цзян Фэнмянь вытащил из пространственного кармана карту, некоторое время её изучал, после чего, приняв истинную форму, полетел над улочкам в нужную сторону. Ему нужна была ближайшая точка перемещения, чтобы добраться до горы, на которой жила чёртова старуха.

***

      Сяо Чжань хмуро смотрел на тёмный экран телефона. Цзян Яньли явно не хотела говорить о произошедшем, тётушке и брату звонить толку не было, а с телефоном дяди творилась какая-то ерунда:       «Набранный вами номер не существует», — раз за разом талдычил механический женский голос.       Такое бывало и раньше, вспомнил Сяо Чжань. Он всегда грешил на оператора и не обращал на это особого внимания, но теперь, в свете новых открытий, это добавилось в копилку странностей.       Сяо Чжань так и не открыл больше кофейню. Когда начало темнеть, он выключил свет, закрыл дверь и, забравшись прямо на стойку, уселся в медитативную позу.       Обучая его медитации, Цзян Фэнмянь всегда говорил, что она полезна не только для разума, но и для общего здоровья. Вот и сейчас, пытаясь успокоиться и унять головную боль, он выбрал именно этот метод.       Говорят, способ медитации у каждого свой. Сяо Чжань сначала растёр пальцы на ногах, которые вечно начинали мёрзнуть в неудобной позе, щиколотки и лодыжки, долго потирал колени, настраивая дыхание, после чего, наконец, расслабился, прикрыв глаза.       Первым исчез шум города за окнами кофейни, затем пропали звуки дыхания и перестук сердца. Осталась только темнота, такая родная и знакомая. Так было с самого первого раза, когда у него получилось погрузиться в это состояние.       Тьма несла покой, стирая жуткие картины, которые раз за разом появлялись в его снах, но в этот раз, ему нужно было обратное. Он хотел вспомнить то, что так старался забыть. Узнать, было ли там что-то, чего забывать он совсем не хотел.       Только вот как это сделать, он не знал. Попросить?       «Будто я что-то теряю, но звучит тупо».       Он медленно открыл глаза, пытаясь не вынырнуть в реальность.       Огни улицы не ослепляли, значит, у него получилось.       «Здесь нет низа или верха, нет тела», — твердил он себе, делая пробный шаг и облегчённо вздыхая, стойка не кончилась и он не разбил себе нос.       — Ты всё делаешь не так.       Детский голос был знаком, но он никак не мог сообразить, где его слышал и откуда тот доносится. А затем его ослепило ярким светом, задыхаясь, он крепко зажмурился. В лицо пахнуло тёплым воздухом пахнущим османтусом и дикой сливой. Сандаловым деревом и… кошками?       — А-Сянь, — снова раздался детский голос и запах сандала стал острее, плеча коснулась тёплая ладонь. — Ты в порядке?       Открыв глаза, Сяо Чжань испуганно вздрогнул, свет сменился серой дымкой, запах сандала остался, но остальные исчезли, оставив после себя привкус пепла на языке. Пахло кровью, а перед его глазами высились бесконечные, уходящие в небо Врата покрытые вязью непонятных, но знакомых символов.       — Нас отругают, — обречённо вздохнул тот же самый детский голосок, а Сяо Чжань вспомнил, что от одежд Лань Ванцзи пахло именно сандалом.       Его начало подташнивать, вернулась головная боль, а мир перед глазами завертелся, дробясь на куски. Сцена за сценой, подобно лавине, они погребали его под собой, накрывая таким чувством ужаса, что, казалось, он сейчас сойдёт с ума.       — Ты в порядке? — ребёнок шлёпнул ему на лоб мокрую холодную тряпку.       Это был он, глупая налобная лента, белые, местами испачканные одеяния, невероятно светлые глаза и серьёзное лицо, но… тогда он умел улыбаться.       Сяо Чжань помнил.       Может, ещё не всё, но это точно и сердце болезненно сжалось от чувства вины. Как он мог забыть? Как он мог не вспомнить, когда Лань Ванцзи пришёл к нему, ведь за эти годы тот совершенно не изменился.       Ловя ртом воздух, он запрокинул голову, глядя в потолок. На плафонах отсвечивали огни проезжающих мимо машин и неоновых реклам. Во рту всё ещё стоял привкус крови и пепла, а ноздри щекотал запах сандала. Из прошлого? Или настоящего?       Показалось…