Любовь бывает разной

      Ключ-карточка с мерзким клацающим звуком упала в держатель на стене. Роджерс бросал не глядя и отработано, не задумываясь, что делает. Сплошная механика: выстроенный в голове маршрут, картинка меню для суперсолдат перед глазами и отрывистые движения. Вижен и то кажется живее.       Не так сложно убедить себя, что сковородка тушёных овощей с мясом, откуда-то взявшаяся в его квартире — вкусно и есть нужно резвее. Еще легче концентрироваться на составлении бессмысленного плана на завтра (повторяется из раза в раз). Подъем, пробежка, несъедобный по виду завтрак, работа, составление плана, сон, подъем, пробежка...       Из всей череды однотонных событий чем-то приятным, как ни странно, был сон. Мало кто может понять, да он и не рассказывает. Дело вовсе не в усталости или душевном раздрае — как раз это у Стива было под контролем. Ну, он так считает (Наташа не согласна от слова совсем).       Но тепло, окутывающее с ног до головы, чье-то фантомное присутствие дает невозможное. Нет нужды даже представлять, как кто-то (он продолжает повторять это обезличенное местоимение, вместо имени, упоминание которого оставляет дыру где-то между ребрами) лежит рядом, касается локтями и подсовывает холодные ступни под бедра.       Короткий холодный душ перед сном не отнимает нежного предвкушения. Как же, оказывается, классно кутаться с головой в одеяло, такое тяжёлое, огромное. На грани сна и реальности может казаться, будто кто-то большой навалился тебе на спину, обнимает, закидывает коленки на ноги. Но это не главное. Во всяком случае, он — чертов Капитан Америка, а не девчонка-подросток, чтобы плыть от этого.       Главной причиной такого пристрастия, пожалуй, была пустота в голове. Ощущения жесткого матраса, грубой ткани простынь и мягкости одеяла вытесняли все мысли. Не было никаких вопросов, ответы на которые найти невозможно, даже едкое скребущее чувство пропадало из груди.       Не было рассуждений, почему все сложилось так, как сложилось. Почему на кухне только одна кружка, которая еще не покрылась пылью (Стив честно пытался использовать другие, чтобы была хоть какая-то иллюзия жизни в квартире, но все казались слишком неудобными и маленькими). Как и дальше молчать просто потому, что слишком "слишком" для таких откровений? Медийная личность, брендовый персонаж, герой, защитник страны и прочее-прочее, сковывающее его. Когда перестал распоряжаться своей жизнью?       Какого черта он не сделал первый шаг?       Если этот вопрос всплывал в голове, Роджерса прошибало током, потряхивало. Это ведь так просто. Получается, правду говорят, что лучше пожалеть, но сделать, чем отбросить любые надежды. Все-таки, Стив мог получить конкретный ответ, а не терзать себя до наступления ночи.       Просыпаться было не тяжело. Со звоном будильника, в котором Роджерс не нуждался, но зачем-то регулярно ставил, в его голове начинала работать слаженная схема. Подъем, пробежка, противный завтрак, осточертевшие повороты и коридоры...       Из плывущих туда-сюда людей наперебой в офисной и тактической одежде выделяется агент Романофф, ждущая его в холле с суровым взглядом и растянутыми в полуулыбке губами (Наташа, неожиданно ставшая близкой настолько, что он мог позволить себе не врать ей о своем состоянии). Они очень много времени проводят за обсуждениями планов, стратегий, действий, финансов, но скупо на эмоциях, не переходя на личности.       И только ближе к четырем часам дня (это их запоздалый обед) позволяют себе выдохнуть. Наташа утягивает его в свой запасной кабинет. В официальном есть камеры, стол с документами и сиротливый фикус в лиловом горшке. В их любимом — ароматный чай и крепчайший во всем мире кофе, сладости из Sugar Shop и прекрасная звукоизоляция. — Тебя надо расшатать, уже врезаешься в углы, — фыркая от воспоминаний, Наташа наливала им странную смесь сразу из двух напитков. — Скоро даже Фьюри захочет спросить, что с твоим зрением.       У многих действительно складывалось такое впечатление, что он просто не видит, куда идет. Не раз Стиву удавалось поднять переполох и оторвать людей от работы, врезавшись лбом в чью-то дверь (он мог клятвенно заверить, что раньше ее там не было). Для поддержки собственного авторитета приходилось сурово зыркать и окатывать холодком всех встречных людей. Не объяснишь же им, что надежная схема иногда дает сбой, его глючит хуже компьютера бабушки с почтового отделения. — Он никогда не подумает, что со мной может случиться что-то не в перестрелке или драке. — Брось, он тебе доверяет.       Если речь идет о директоре, это синоним к фразе "ты ему нравишься чуть меньше Марии Хилл, ибо никто не может сравниться с Марией Хилл". — И все же, это продолжается? Если бы я не таскала тебе еду, ты бы слег где-нибудь от истощения, прошу заметить.       Наташа присела напротив него за круглый столик, кажется, позаимствованный из кафе на соседней улице. — Что за "это"? — У тебя плохо получается притворяться дураком. Может, записать на курсы актерского мастерства? Там прелестная наставница.       Стив тяжело вздыхает, скатывается по стулу ниже, чтобы жесткий край спинки стула впивался в шею, сделав перед этим огромный глоток кофе-чая, чтобы подольше помолчать. — Хватит. Серьезно, мне это не нужно. — Ну да. А по твоему мнению, тот, кто нужен тебе — не нуждается в идеальном Капитане Америке и вечно тоскующем Стивене Роджерсе.       Их разговоры слишком часто перетекали к этой теме, что Стиву в корне не нравилось. Ничего не поменялось со вчерашнего дня, прошлой недели, даты месячной давности. И ничего он не боится начинать что-то заново, Капитан ничего не боится.       Кажется, он снова слишком долго думает. Нужно прекращать зависать на задворках сознания. Нужно скорее оказаться в кровати. — Ладно, — Наташа резко хлопает ладонью по столику из кафешки так, что на белом покрытии стали расползаться темные пятна. — Жди меня, я кое-что устрою.       И, стоит отметить, Стив уже привык к такому. Если Наташа воодушевленно взялась за что-то — не отступится. Наверное, они и вправду друзья, раз Стив безоговорочно ей верит, что совсем не свойственно для него.       Но проходит отведенный на обед час и Роджерсу приходится выползти из их уютной норки. Странно, что за весь оставшийся день Стив ни разу не встречает Наташу. Куда та подевалась?       Впрочем, он оставит вопрос до завтра. С ней не могло случиться ничего ужасного, так что не стоит отклоняться от привычного плана: пустые дороги, ужин, план, душ, сон. Последнее в приоритете.

***

— У него все будет хорошо, — с уверенностью заявляет Ванда, поигрывая красными искорками между пальцев. — Куда уж денется, мне надоело видеть, как он раскатывает себя по стенам. — Маленькое чудо в кровати все исправит, не переживай, Нат. — Маленькое? Когда я видела его в последний раз, маленьким он виделся только с двумя закрытыми глазами. — Все будет хорошо, — повторяет Ванда.