В квартире на седьмом

      В голове ни единой мысли, кроме отвращения к собственной наивности. Она, свято полагающая, что стала для Киры подругой, назойлива до противного. Рука, вопреки общему виду длинноволосой, уверенно тянется к заднему карману джинсов. Нужно просто разблокировать экран, открыть Убер, вызвать машину до дома и забыть об этой неловкой ситуации.       Потерянный взгляд блондинки скользит по фигуре, прикованный к скользящей вниз по бедру ладони. Когда рука отодвигает край кожаной куртки и ловко вытаскивает смартфон в прозрачном чехле, Кира наклоняет голову к левому плечу, пристально, с нескрываемым испугом, глядя в лицо раздражённой девушки. Тёмно-синие джинсы кажутся странно знакомыми, и подушечки пальцев в миг теплеют, словно она проводит ими по грубой, плотной ткани. Блондинка опускает веки, а перед закрытыми глазами Саша прогибается в спине так сильно, что в ладонь отдаёт вибрация от хруста позвонков. В туманном видении Кира узнаёт свою руку с тяжёлыми чёрными часами на запястье, что, уверенно опустившись на чужую грудь, давит сильнее и проскальзывает чуть ниже, ведомая желанием хозяйки коснуться сосков, вставших от хлёсткого ветра, несущего за собой ледяные дождевые капли, и натягивающих тонкую хлопковую ткань белой футболки.       Блондинка распахивает глаза и, поглощаемая воспоминаниями о событиях недельной давности, отходит от двери:       – Проходите, – замечая длинноволосую, не двинувшуюся с места и неотрывно смотрящую в экран телефона, быстро добавляет, – все.       Саша недоверчиво косится на блондинку, заносит левую ногу для первого шага, задерживая её на секунду в воздухе, и, всё-таки, переступает порог квартиры. Подруги уже разулись, сняли верхнюю одежду и прошли вглубь коридора. Девушка желает как можно быстрее скинуть кроссовки с косухой и погнаться вслед за Вилкой, последней сворачивающей за угол, но мысли прерывают судорожные повороты ключа в замке. Кира становится у стены, ровно как в прошлый раз, и впивается глазами в пол.       – Ну, давай знакомиться, – она нервно прочищает горло, чуть ведёт губами вправо, – Кира, – протягивает руку и сгорает со стыда, сама не понимая, за что именно: то ли за их первое близкое знакомство на балконе, то ли за то, что не вспомнила девушку сразу, то ли и вовсе за комедию, которую старательно разыгрывает сейчас, предлагая вновь обменяться дружественными рукопожатиями.       – Саша, – говорит, глаз не отрывая от прохода, в котором скрылись подруги, и тянет руку ближе. Кира своей сухой ладонью с ледяными кончиками пальцев дёргает и сильно сжимает чужую, стараясь привлечь внимание девушки, стоящей напротив. Длинноволосая поворачивается на блондинку, глядя в упор, спешно выпутывается из крепкой хватки и уносится дальше по коридору на звук знакомых голосов.       Вскоре подтягиваются остальные приглашённые.       Саша сидит на диване в комнате, до которой в прошлый раз не дошла. Удивительная хозяйка квартиры даже не сделала свою спальню запретной зоной для гостей, поэтому сейчас, расположившись прямо на её кровати и не стесняясь компании у противоположной стены, две девушки весьма приятной наружности нежно целовались. Длинноволосая, чуть склонив голову вправо, искоса наблюдает за ними. Эта картина совсем не отталкивает – привлекает даже. Две девушки вместе это ведь, от чего-то, так естественно, что невозможно представить иного для каждой из них, невозможно не представить себя на этом месте.       Бедную Сашу зажала какая-то грубоватая особа, впечатав в подлокотник велюрового оливкового дивана. Наверное, он просто не был рассчитан на пятерых, но кресло в тон ему, кофейный столик и даже место на полу в ногах сидящих уже заняты чьими-то задницами, поэтому жаловаться не приходится. Девушка плохо понимает, что связывает её с людьми, в компании которых она находится, но зато точно знает, чем руководствовалась, уходя в эту комнату. Спальня хозяйки хаты играла сегодня привычную роль кухни на любой тусовке. Здесь собрались самые тихие, озабоченные и ужратые, обосновавшись в разных углах. Таскаться за кем-то из подруг – идея так себе, потому что они то и дело оказывались среди тех, кто окружал Киру. Совсем случайно, разумеется.       Главной целью после первых двадцати минут, проведённых около блондинки, но без единого взгляда в свою сторону, Саша сделала победу в игре в прятки, которую она сама и начала, вот только сказать об этом своему единственному противнику забыла. Свою идею девушка умело воплощала в реальность, слушая разговоры ребят, половина из которых старше её лет на пять, о работе в баре, жизни и новых подругах на ночь.       Сашино: "Прошу прощения," – было произнесено одними губами, для себя скорее, когда она поднялась с дивана, переступая через чьи-то вытянутые ноги. Как только она вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, от стен кухни отталкнулся раскатистый, хриплый и надрывистый кашель, эхом ускользая в коридор через щель под дверью и доносясь до ушей девушки. Это смолистый табачный дым душит Киру и не даёт ей продолжить оживлённую беседу. Длинноволосая тенью проносится по коридору, изворачивается между людьми в зале и, наконец, выходит на балкон. Открывает окно и несколько минут таращится в пустоту сереющего неба.       Кира, хоть и кажется Саше совершенно магической, на деле ничем паранормальным не является. И потому, она не появляется на балконном пороге, как только влажные, блестящие от собственной слюны губы касаются фиолетового пластика, в предсумеречной темноте загорается зелёный светодиод, и с губ срываются облака пара, рассеивающиеся от дуновений ветра. Девушка повторяет свой, отнюдь не чудодейственный, ритуал ещё четверть часа, но никто так и не приходит к ней.       Дверь распахивается, словно вскрытая острым ножом вакуумная упаковка, и адская смесь из музыки и громких голосов выводит из транса.       – Спряталась – хер найдёшь, – тихо говорит Виолетта. Она тянет блондинку за руку, негодует и говорит, что успела соскучиться без вида новой подруги. Льстит и даже не старается этого скрыть, хотя, определённо, добивается своими словами желаемого результата, ведь Саша, не противясь, идёт за ней. Ви толкает кухонную дверь и говорит Даше, что привела её ненаглядную потерю в лице длинноволосой. Девушка, смазанно проведя глазами по комнате, узнаёт в девушке, сидящей к ней спиной, Дину. Темноволосая подруга, очевидно, зная, с кем под руку завалилась Вилка, не повернулась, продолжая разговаривать с незнакомой брюнеткой. У этой девушки чёрное каре с прямой чёлкой и бордовая помада. На ней чёрная майка с выглядывающим из-под бретелей кружевом белья, шерстяная кофта на пуговицах и пристальный, изводящий взгляд повёрнутой к ней всем телом Киры.       Саша села на стул, любезно подставленный Дашей специально для неё, опёрлась на плечо русоволосой подруги и уложила ноги на колени Виолетты, успевшей заскучать без телесного контакта. Девушки тут же закопошились, словно прядильщицы, в попытках развлечь себя: шатенка, подобно струнам, перебирала в пальцах нитки, вытрепавшиеся по краю неаккуратно обрезанных джинсов; голубоглазая пропускала пятерню сквозь струящиеся прямые пряди, холодящие кожу и разносящие по ней пудровый аромат цветущего ириса с миндалём и лавандой. Длинноволосая уставилась в окно позади незнакомки, наблюдая за стаями птиц, кружащих чёрными пятнами между проводами, и излишне часто поглядывая на блондинку.       Кире, совершенно точно, появление Саши в комнате не нравилось. Её взгляд, перестав греть и ласкать, оставляя почти осязаемые, влажные следы, начал жечь нежную шею и острую линию челюсти сидящей рядом брюнетки. Хозяйка квартиры свирепела, а тонкое кольцо чернильной радужки искрило алым в тусклом свете одинокой потолочной лампы. Словно, вместо возможных слёз, глаза её налились кровью.       Девушка с тёмным каре, в образе которой блондинка пыталась забыться, по-глупому утопиться, держа саму себя за шею и не давая поднять голову из воды, всё равно тускнела и бледнела, когда за её плечом Саша запрокидывала голову, укладываясь на Дашу. Взгляд против собственной воли скользил по светлым волосам, вытянутым ногам и губам, чуть приоткрытым и побелевшим от сухости воздуха. Стоило только Кире уцепиться за чёрные волосы и винным выкрашенные пухлые губы, за тонкую бархатную ленту, несколько раз обёрнутую вокруг шеи и завязанную бантом, мысленно ухватиться за её концы в попытке развязать, как в эту же секунду Саша, будто назло, снова перекладывала голову, отворачивала лицо от окна, накручивала на пальцы пряди, сыпавшиеся на лоб и говорила с Дашей и Ви громче, чем блондинке бы того хотелось. Она всеми силами приковывала всё внимание к себе, сука.       Сопротивление, оказываемое телом, и его неподвластность разуму распыляли, разгоняли адреналин по венам и собирались в груди царапающим, нарастающим чувством агрессии. Девушка соскалилась, оттолкнулась обеими ладонями от стола и встала из-за него, опрокидывая стул, на котором сидела. Не замечая звона, с которым он упал, ударившись металлической спинкой о батарею, и взгляда четырёх пар удивлённо распахнутых глаз, она вышла в коридор. Злобный оскал превратился в усмешку: Саша довела девушку и единственная не подняла на неё своих тёмно-серых – это Кира помнила с прошлой ночи точно – зениц. Она просто знала, какое чувство будит внутри, и довольствовалась этим.       Где-то через десять минут дверь на кухню снова открылась, но музыка и слияние десятка голосов не ударили громом по ушам.       – Все разъехались, – Кира проговорила тихо, нарочито спокойно и холодно, глотая начало слов.       Вилка приободрилась, как будто только такой тактичной просьбы свалить она и ждала последние минут сорок, и поднялась со своего места, бережно перекладывая ноги длинноволосой на пол:       – Ща вызываю такси, минуту, – её голос был звонким, скрипящим и хрипящим и, кажется, пробудил прикрывшую глаза и прислонившуюся к стене Дину, – Ксюх, тебе куда ехать?       Саша выпрямилась на стуле, услышав впервые за вечер имя незнакомой ей девицы, и уставилась на неё. Ксюша, не оставляя попыток поддеть ногтем лак, которым был покрыт старый деревянный стол, чётко сказала: "В одну сторону с вами." Серые глаза закатились, и, не удержавшись, девушка позволила левому уголку губ приподняться вверх в усмешке. Она только что по-настоящему приревновала своих подруг к той, кого они – девушка была уверена – видят первый раз, но кто откуда-то уже обзовелась информацией о месте их жительства. Девушка оставляла на коже Ксюши ожоги своим взглядом. "Выскочка, только появилась и сразу всех решила к рукам прибрать," – крутилось в голове от обиды и зависти. Такая же проходная фигура, как и сама Саша, пользовалась гораздо большим успехом у всех присутсвующих здесь и, поэтому, злила. Для того, чтобы коснуться её и разглядеть с ног до головы, оторвав за весь вечер взор – как казалось сероглазой – лишь на пару секунд, Кире не нужно было пить до состояния беспамятства. Дина шла на контакт с черноволосой куда более охотно, не смотря на неё, как на глумное дитя, да и "Ксюх" из уст Виолетты казалось каким-то слишком родным шатенке.       – Через две минуты будет, подъём, – голос Ви, убежавшей ко входной двери в другой части квартиры, к концу фразы стал совсем тихим, но все послушно направились за ней. Длинноволосая не торопилась, ощупывая свои карманы на предмет наличия телефона в них. Все четверо спешно распрощались с оставшимися в коридоре блондинками и ушли, оставив дверь небрежно приоткрытой.       Саша ушла на кухню, рассчитывая обнаружить смартфон там. Глазами пробежалась по всем поверхностям, и красная восьмёрка мелькнула в углу на столешнице. Стоит девушке отвести взор, и телефон оказывается на подоконнике, а уже через секунду – в самом центре круглого стола. Желая как можно скорее вызвать машину через приложениие, блондинка видит алыми пятнами гаджет везде, куда бы не упал её взгляд. Но как только она слышит поворачивающийся в замке ключ, минутные галлюцинации проходят. Саша спешит вспомнить, где она была этим вечером, и уходит в спальню Киры. Без толпы людей, заполонившей всё помещение, нахождение здесь кажется настоящим преступлением, преследуемым и наказуемым строжайшим законом. Красный телефон лежит на диване, а за спиной слышатся шаги. Хозяйка комнаты падает лицом в подушку, левой рукой поправляя задравшийся край клетчатого пледа.       – Я сейчас уеду, – звучит испуганно и скомканно. Невыносимо неловко оставаться ещё хотя бы минуту в пустой двушке с Кирой.       – Да нечего сорок минут на ночные покатушки убивать, ещё и заплатишь сотки четыре, – Саша замирает, пока на экране высвечивается чёрный фон загрузки Убера. Сердце замирает, пока глаза сверлят дыру в затылке девушки на кровати.       Кира усаживается, подогнув под себя длинные ноги, и, кинув свою кепку на стол, поправляет короткие волосы, обеими руками старательно зачёсывая непослушные пряди назад. В смеси неонового розового света и тёплого жёлтого излучения ночников, расставленных повсюду: от узкого деревянного подоконника, до старинного дубового паркета, уложенного ёлочкой; всё, даже сама Кира, кажется уютным, тёплым и ласковым.       – Оставайся.