And every time I think of you
I see the dark, I hear their hooves
They're coming
They're coming for you
Goldfrapp feat. Dave Gahan — Ocean
12 января 2023 года В небе над Атлантикой Они так и не поговорили до отъезда в Европу, чему он был только рад. Разговоров будет с лихвой, как только ей перескажут сплетни из Твиттера. А может и не только разговоров. Уэнздей Аддамс без колебаний разделала бы его на суповой набор ножом для бумаг за то, что произошло на премии. Когда Дженна злилась, они становились безумно похожи. И да, это стоило того, чтобы периодически выводить ее из себя. Он хотел бы знать больше безопасных для жизни способов вызова Уэнздей Аддамс на этот свет вне съемочной площадки. Делать это по щелчку пальцев было бы совсем хорошо. После «Золотого глобуса» его телефон просто разрывался от звонков и сообщений. Больше всего он хотел видеть собственную подушку, голова раскалывалась после выпитого, но игнорировать агента и маму было невозможно. Особенно маму. «Перси, дорогой, не забудь шапку, в Милане сейчас очень ветрено и сыро!» И агент: «Перси, ты летишь в Милан завтра же утром! Приглашение от Гуччи — это невероятный успех! Тебя встретят в Милане и представят всё необходимое, твоя задача… да ты и сам прекрасно знаешь. Фанаты хотят Ксавье — пожалуйста, не отказывай им в этой радости, и тебя ждёт оглушительный успех!» Ксавье. И что только они все нашли в этом душном моралисте и страдальце? Будь он понаглее, глядишь, что-то и получилось бы, Тайлер же вон преуспел! Но обрушившаяся на него после выхода «Уэнздей» популярность говорила иное. Ксавье — его золотой билет. «Даже Дженна туда же! Хоть бы раз посмотрела на меня так, как смотрит на него!» Он заметил это первым. В их совместных сценах она едва уловимо начинала вести себя иначе. Смущалась, отводила глаза… и моргала. Гораздо чаще, чем это было позволительно железной мисс Аддамс. Поначалу Перси принимал это на свой счёт — ему было не привыкать к женскому вниманию, но потом убедился, что вне съемочной площадки он интересен ей не более, чем камни под ногами. Дженна не была похожа на девушек, с которыми он когда-либо дружил или встречался. Лично познакомились они только в начале съемок «Уэнздей», хотя он и раньше видел некоторые ее работы в кино и фотосессии для журналов. Весьма откровенные съёмки, надо сказать. И вот вместо коварной сердцеедки он с удивлением обнаружил наивную открытую девушку, полную светлых идеалов. Крайняя серьезность, с которой она относилась ко всему, что ее окружало — от пауз в репликах до круга друзей — говорила о том, что вариант просто «подкатить», из любопытства, чреват проблемами, вплоть до вылета с проекта. Да и он слишком уважал ее — и как профессионала, и просто как хорошего человека, чтобы так поступать. Ее ранимость в вопросах отношений и доверия была слишком очевидна. Она притягивала людей словно магнитом. Такая идеально красивая, яркая, настоящая. Не попасть под ее чары было просто невозможно. Перси не привык дружить с девушками, которые ему нравятся. Но тут… Ему было сложно разобраться в своих чувствах к ней, но то, что они есть и игнорировать их невозможно, он признал сразу, со смирением и неизбежностью. Пожалуй, он согласился бы быть ей и просто другом, да и вообще кем угодно, только бы быть в ее жизни. Но это были страдания в пустоту — ее волновала только работа. «Так и свихнуться недолго. Боже, да она помнит назубок все реплики — и свои, и чужие! Это, конечно, удобно и очень помогает, но ненормально, черт побери». В работе она напоминала ему героиню Натали Портман из «Черного лебедя». Достичь совершенства. Любой ценой. Он был крайне скептично настроен к такому подходу. Игра никогда не была для него чем-то серьезным. Ещё в детстве ему запомнилась увиденная в маминой книжке цитата великой Сары Бернар: «Играть так просто, что учиться этому даже как-то унизительно». Он был с ней согласен — в работе он никогда не задумывался о каких-то методиках и приемах, ненавидел репетиции и полагался на чутьё. Дженна же со своим полным погружением, зубрежкой сценария и тотальным контролем за всем происходящим вокруг иногда напоминала ему строгую училку. Общительная и открытая по своей природе, она вынужденно осталась в одиночестве, потому что никто не стремился разделять ее подход к работе. Перси понимал, что если ей никто не поможет, то рано или поздно наступит финал «Черного лебедя», и хорошим исходом он это не считал. А потом случилась та встреча в библиотеке. Он не следил за ней, нет. После съёмок он банально уснул в одной из подсобок среди вороха реквизита. Разбудил его хлопок двери и чьи-то шаги. Перси сразу понял, зачем она пришла. Отличница до мозга костей, она не могла смириться с тем, что у неё что то не получается. Конечно, надо репетировать до мошек перед глазами! В обморок тоже можно хлопнуться прямо тут, будет просто замечательно. Ноги сами понесли его туда, к ней. Видят боги, он не планировал «ничего такого». Пошутить, поговорить, может, приободрить, помочь — следы усталости были уже слишком отчётливо видны на ее лице, таком бледном в сумраке библиотеки. И снова этот взгляд. Надо же, она его разглядывала, причем неприкрыто, с жадным интересом. Это что-то новенькое. «Ах да, я же не переоделся. Снова Ксавье». Ему до чёртиков надоело, что он сам для нее — пустое место. Но соблазн был слишком велик. И он поддался. Естественно, он поддался. Второго такого шанса могло и не быть. Он не ожидал, что она с такой готовностью ответит на поцелуй. Ситуация грозила выйти из-под контроля, стоило ему позволить ей обхватить тонкими руками свою шею. Они балансировали на самом краю. Нечеловеческим усилием он сдержал себя и отступил. Слишком рано, она точно об этом потом пожалеет. Ей нужно время, много времени, чтобы осознать, что произошедшее — не случайность. Опасаясь за свой хлипкий самоконтроль, он спешно ретировался. А в голове билась только одна мысль. «Я хочу большего». А значит, надо извиниться. И постараться стать ей другом. И у них получается. С удивлением он обнаруживает, что им не нужно преодолевать какую-то взаимную неловкость: время, проведенное вместе, само широкой бурной рекой несло их друг к другу. Как будто они были знакомы всю жизнь. Сейчас он уже мог вспоминать этот эпизод с поцелуем с лёгкой горечью. Никто не знает, каких титанических усилий ему это стоило, и к чему в итоге привело. Хотя нет, один человек всё-таки знает. 6 января 2023 года Торонто, Канада Перед отъездом в аэропорт, в самом конце новогодних каникул, которые он, Джорджи и Дженна провели вместе у него в гостях, состоялся интересный диалог. — Дружище, — Джорджи мялся, подбирая слова, — а ты не думал просто позвать ее на свидание? — Кого? — Не валяй дурака! Дженну. Ну серьезно, вы же кружите вокруг друг друга, как чёртовы планеты, который месяц! Не можете ни приблизиться, ни отдалиться. Все вот эти «ой мы только друзья», вы кого пытаетесь обмануть? — Поверь, пусть лучше всё так и остаётся. — Ты настолько не веришь, что у вас может что-нибудь получиться? — Ну, с Уэнздей Аддамс я бы быстрее нашел общий язык. Она, по крайней мере, не стала бы падать в обморок от моих шуток. — При чем здесь вообще Уэнздей? Перси, смешивать игру и жизнь — скользкая дорожка! — Ты бы лучше у нее спросил, что она нашла в этом грустном патлаче Ксавье! Джорджи замер над чемоданом. Подтверждались его худшие опасения. — Да ты шутишь! Это какая-то нездоровая фигня, Перси. Вам придётся разобраться с этим рано или поздно. — Лучше поздно. Или вообще никогда. — Тогда постарайся до этого момента не ночевать ни с кем в одной комнате. В противном случае придется объясняться, почему ты с завидной регулярностью выстанываешь во сне ее имя. Перси в ошеломлении смотрел на него, раскрыв рот. Черт, черт, черт! — Ты не знал, что разговариваешь во сне? Тогда хорошо, что я узнал об этом первым. А то ведь, судя по твоим интонациям, вы во сне не в шахматы играете. — Я убью тебя, если кому-нибудь расскажешь! Благодаря сериалу я теперь знаю чертовски изощрённые способы, так и знай — Могила, обещаю. Хотя я бы многое отдал, чтобы посмотреть на ее лицо, узнай она об этом. Я не стал бы тебе всего этого говорить, если бы не считал, что вы можете стать отличной парой. Серьезно, я не знаю, как она терпит твою придурковатость, без обид. Ты чокнутый трикстер, Тим Бертон был прав. Видать это судьба, дружище. Подумай над этим. Он действительно видит ее во снах, изнуряюще регулярных, навязчивых, вползающих в голову в предрассветных сумерках. Черно-белые сны, темные, вязкие и душные, как паутина. Он перепробовал всё — от таблеток до выматывания себя бессонницей, пытался ограничить их общение (становилось только хуже), пробовал даже банально передёргивать перед сном (как школьник, ей-богу, вот интересно, что Джорджи бы сказал, узнай он об этом), но ничего не помогало. Он либо вообще не видел или не запоминал свои сны, либо к нему являлась Дженна. Или Уэнздей. Она начала ему сниться после того, как он посмотрел уже смонтированный первый сезон сериала. Сон начинался всегда одинаково. Они сидят и читают вместе сценарий второго сезона «Уэнздей», который написал явно какой-то сумасшедший фанат — автор фанфиков, ибо он больше похож на сценарий фильма для взрослых, нежели на семейный комедийный сериал. Дженна неизбежно краснеет, скользя широко распахнутыми глазами по строчкам, ее праведное возмущение вот-вот готово выплеснуться наружу, но Перси, а точнее Ксавье, движением руки заставляет ее продолжить чтение. Будто она одна из его картин — и находится полностью в его власти. Щелчок пальцами — и перед ним уже Уэнздей: в коротком черно-белом платье, с привычными косичками и вишнёвыми губами, такая идеальная, просто нечеловечески прекрасная, и она так близко, что достаточно протянуть руку. И он касается ее. Отбрасывает в сторону сценарий и притягивает к себе. Исчезают последние следы скромной пуританки Дженны, Уэнздей с готовностью перехватывает инициативу и усаживается сверху, крепко обхватив его ногами. Он целует ее неторопливо, растягивая удовольствие, но она хочет большего: быстрее, жёстче, прямо сейчас. Нетерпеливо ёрзает на его коленях, прижимается плотнее. Стонет, запрокинув голову и прикусив нижнюю губу. Он хотел бы растянуть удовольствие, раздевая ее целую вечность, но она не позволяет, жарко целуя его в ответ, умоляя не медлить. Он никогда не сможет ей отказать. Одной рукой стягивает с неё платье — во сне всё проще. На ней нет белья, конечно же. Он прижимается губами к обнажённому соску, она стонет громче, впиваясь ногтями в его спину, выгибаясь навстречу его прикосновениям. Иногда ему удаётся перехватить инициативу, но чаще она сама раздевает его, не позволяя продолжить прелюдию, настойчиво проводит рукой по напряженному члену, и у него окончательно срывает крышу. Рывком переворачивает ее на спину, и резко вводит сразу два пальца. Она чертыхается. Такая мокрая, такая восхитительно готовая. И только его. Она смотрит на него, не моргая, и в глазах ее порочная, обволакивающая тьма. Он хочет видеть ее глаза, когда она кончит. Он хочет видеть ее каждый день своей жизни. Он надавливает пальцами сильнее, она подаётся ему навстречу — не чистый жар, а темное всепоглощающее пламя. Она вся состоит из него и он никогда не сможет выбраться. Если гореть, то вместе. И уже невозможно разобрать, кто перед ним — эгоистичная социопатка Уэнздей или сама Дженна, которая наконец выпустила наружу своих демонов. Он больше не может разделить их, и это начисто лишает его последних остатков разума. Он шире разводит ее ноги, готовый наконец без остатка погрузиться в эту бездну, но сон обрывается. Раз за разом. Меняются декорации, меняется сценарий — они занимаются любовью на каменном полу склепа, в ее комнате в Неверморе, на столе в мастерской, в гримерке, у него в номере, и раз за разом она безжалостно растворяется, оставляя его одного — неудовлетворённого, злого, потерянного. Джорджи прав — с этим пора что-то делать. Всё это зашло слишком далеко и одновременно не зашло никуда. И вот, на Глобусе, глядя на ее ровную спину, вновь слушая эти интонации образцовой отличницы, он решается рискнуть снова. Пусть самым нечестным способом, задействовав обаяние Ксавье, но гораздо настойчивее, чем этот мечтатель когда-либо действовал. И снова не ошибается. Они касались друг друга сотни раз, это никогда не было проблемой, но на это прикосновение она реагирует по-другому. Она замечает разницу. Он чувствует это. Дыхание учащается, кожа горит под его пальцами. И Перси понимает — ловушка захлопнулась. 12-13 января 2023 года Милан Снова контроли, таможня, очереди, джетлаг. Голова болела страшно — он так и не выспался после Глобуса, и, казалось, до сих пор не протрезвел. Перси не любил шампанское. Что вообще за дурацкий напиток? Кисло, голова после тяжёлая, во рту пустыня, пьянеешь быстро, отходишь долго. Почему на всех этих пафосных мероприятиях пьют именно его? В следующий раз он поищет виски. В отеле времени было в обрез, только принять душ и переодеться. С минуты на минуту должна была явиться команда, которая будет собирать его на показ. Он критически осмотрел свой сегодняшний аутфит. Беж, розовый, белый… Непривычно. Но ему нравится. Ему нравилась собственная популярность, он честно это признавал. Визжащие фанаты, автографы, красные дорожки, интервью… Он вырос в киношной среде, снимался с детства и не питал иллюзий насчёт этой индустрии. Но подобная слава не могла не пьянить. Да, он не понимал, что такого они нашли в Ксавье, но он очень старался, работая над сериалом, и считал, что честно заслужил этот успех: и хроническим недосыпом, и бесконечными съемками в страшном холоде, в грязи и под дождем, и глубокими порезами где-то в районе сердца, когда он дубль за дублем (неужели нельзя было сразу сделать всё нормально, вот он бы точно так не налажал!) наблюдал, как проклятый Тайлер целует Уэнздей. «Боже мой, какая фактура!» — визажистка невольно залюбовалась лицом парня. Они уже почти закончили, да и грим не мог занять много времени — этот молодой человек был невероятно хорош сам по себе. «Как давно я не встречала таких выразительных лиц. Ему бы играть злодеев-психопатов типа Хитклиффа или Джокера. Этот парень покорит Голливуд, если не будет идиотом. У него не просто красивое лицо. Оно в равной степени невинное и порочное, печальное и саркастичное, и у него напрочь отсутствует смазливость. Чистый бриллиант». Ему понравился показ. В моде он не разбирался, но общество этих людей показалось ему приятнее напыщенной голливудской толпы. Из-за плотного графика совсем не было времени посмотреть Милан, но эстетика показа хоть как-то это компенсировала. Да, высокая мода в Европе — это что то особенное. Его предупредили, что надо будет сняться в небольшом ролике-презентации, прежде чем вернуться в отель. «Какой ваш любимый день недели?» Они это серьезно? Верх остроумия. Но он принимает правила игры, не надо думать, что он наивный дурачок. «О, это вопрос на засыпку. Если я не скажу, что это Уэнздей, у меня будут неприятности».