It's you, it's you, it's all for you Everything I do I tell you all the time Heaven is a place on earth with you Tell me all the things you wanna do Lana del Rey — Videogames
21 января 2023 года Лос-Анджелес — Думаешь, его могут уволить? Джорджи и Дженна сидели во внутреннем дворике штаб-квартиры Netflix. Несмотря на выходной день, в здании было полно народа. Работа никогда не останавливалась. — Представители Netflix заверили нас, что не станут этого делать. Но я не доверяю им. Я поддерживаю решение молчать и ничего не комментировать, думаю, что и основная часть каста согласится с нами. На некоторое время нужна полная тишина в соцсетях. Хотя бы от нас. Но я уверена, что втихую они продолжат рассматривать этот вопрос. Нужно что-то более весомое, что-то, что заставит их окончательно отказаться от этой идеи. — У него лучший адвокат, я думаю, он знает, что делать. — Перси так и не поднял трубку? — Нет, кроме того сообщения, что с ним всё в порядке, больше никаких намёков на то, где он и что с ним. Я звонил даже его родителям — Шерри сказала, что он отказался приехать к ней в Сент-Джонс, но не пояснил, почему, и так же не признался, куда собирается. Они с Джорджи пытались дозвониться до Перси с того самого момента, как узнали о травле в твиттере. Естественно, они ни на секунду не поверили этим обвинениям. Дженна уже много раз сталкивалась с клеветой и интернет-сплетнями в свой адрес, так что её нелюбовь к соцсетям имела под собой веские основания. Всё, что пишут эти обвинители — выдумка, от первого до последнего слова. Всю последнюю ночь в Париже они с Джорджи просидели на телефонах, отвечая на звонки, сообщения, пытаясь достучаться до Перси, который к рассвету по парижскому времени уже должен был приземлиться в Лос-Анджелесе, но всё тщетно. Netflix подтвердили, что Перси был на совещании вместе с адвокатом, но куда он делся потом, никто не знал. Если бы не Джорджи, в ту парижскую ночь она бы точно свихнулась. Он, как обычно, не задавал лишних вопросов. Молча сходил за кофе, потом, подумав, плеснул туда из бара коньяка и протянул ей стаканчик. «Такой похожий жест и такие разные смыслы», — пронеслось в голове. Уставший мозг уже с большим трудом переваривал информацию. Адреналин, захвативший ее в первые часы, последними отголосками догорал в венах, уступая место блаженному отупению. Утром хватило сил только наспех побросать вещи в чемоданы. В самолёте они оба моментально отключились, не реагируя ни на разнос напитков, ни на предлагаемый стюардессами завтрак и обед. Прямо из аэропорта они помчались в штаб-квартиру, надеясь застать там Перси, но оказалось, что совещание прошло ещё вчера, и их в итоге ознакомили с уже принятыми решениями. — Я знаю, чем я могу помочь Перси. Но для этого нужны контакты его адвоката, а они, — она махнула в сторону здания, — категорически не хотят подпускать нас к расследованию. «Мисс Ортега, всё, что нужно от вас и мистера Фармера в ближайшие две-три недели — тишина в соцсетях. С остальным мы уже разбираемся». «Что же делать, что…» Она запустила пальцы в волосы и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Мозг отказывался подкидывать какие-либо идеи. Внезапно Джорджи спросил: — У тебя с собой сумочка, которую подарила команда Saint Laurent? Она непонимающе уставилась на него. — Вроде в машине. — Тащи ее сюда. У меня есть идея. Не прошло и двадцати минут, как сияющий Джорджи вернулся — без сумочки, но с фотографией визитки адвоката Перси. — Ты чертов гений, Джорджи! Как тебе это удалось? — Обратил внимание, как секретарша пялилась на твои шмотки, когда мы заходили. Немного обаяния, неприкрытая лесть и банальный подкуп — чего не сделаешь для облажавшегося друга. Я всегда знал, что Перси — это наша катастрофа. Тебя он однажды доведет до греха, а меня — до тюрьмы! — И ничего подобного! Просто талантливым и красивым, — она запнулась и вспыхнула на этих словах, но Джорджи сделал вид, что ничего не заметил, — всегда завидуют и хотят помешать. Давай скорее сюда свой телефон! Спустя 15 минут она уже мчалась на встречу с адвокатом, который поначалу категорически отказывался говорить с ней о Перси. — Мисс Ортега, мне нечего добавить к тому, что вам уже сказали представители Netflix. Кроме того, я связан обязательствами конфиденциальности. Я серьезный человек и дорожу своей репутацией! Поверьте, я делаю всё возможное, чтобы решить проблему. Нужно просто подождать — это оптимальное решение, и все с ним согласились. — Я буду с вами откровенна. Я не верю, что Netflix отказались от идеи с его увольнением. Сейчас все крупные корпорации шоу-бизнеса как огня боятся любых дел, связанных с насилием или ущемлением прав женщин. Но Перси невиновен! Они замолчат ситуацию, а потом тихо его уберут и всё! Никому не нужен молодой актёр с «подмоченной» репутацией. И я полагаю, что вы тоже этого опасаетесь. Позвольте мне рассказать вам, что я готова предпринять, чтобы остановить их. Он встретил ее у черного входа в офис — никто не должен был знать, что они виделись. — Мисс Ортега, очень рад нашему знакомству! Сожалею, что мы вынуждены общаться в таких условиях, но у нас всего 15 минут, поэтому приступим сразу к делу. — Если Netflix заявят об отмене Перси, я уйду из проекта «Уэнздей», не смотря на все ограничения контракта и потери, связанные с этим, а также навсегда разорву любые отношения с ними. И сделаю это с максимальной публичной оглаской. Адвокат присвистнул. Вот это да… Она сумела его удивить. — Вы понимаете, что ставите под угрозу свою карьеру? — Я понимаю все риски. Но я не могу поступить по-другому. Он молча изучал её. Такая красивая девушка, такая молодая, полная огня, в зените славы, с миллионами фанатов по всему свету — и зачем ей всё это? «Так женщины защищают только тех, кого любят. Повезло же этому парню — помимо фан-клуба, состоящего сплошь из интернет-сыщиков, его окружают любящие люди, готовые ради него на всё». — Не буду лгать — я впечатлён. Но полагаю, что такие крайние меры не понадобятся. Я уверен, что мой план сработает, если все будут чётко следовать инструкциям. Скажите пожалуйста, а вы уже обсуждали с мистером Уайтом эту ситуацию? — Нет… — казалось, Дженну смутил этот вопрос. — Он не хочет ни с кем разговаривать и не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. Вчера он написал нашему общему другу и коллеге Джорджи, что с ним всё хорошо, и на этом всё. — Я настоятельно рекомендую вам поговорить с ним, прежде чем бросаться такими громкими заявлениями, — он многозначительно посмотрел на нее поверх очков. — Скажите мне, как его найти? — она даже не пыталась скрыть отчаяние в голосе. — Я не знаю, где он. Мы держим телефонную связь. Но если бы я и знал, я не мог бы вам сказать — конфиденциальность превыше всего. Я и так нарушил всё договоренности, встретившись с вами. Больше я ничем не могу вам помочь. Извините. Постарайтесь его найти, храните молчание, и давайте будем надеяться на лучшее. Но она не имела ни малейшего понятия, где его искать. Перси словно растворился. Она понимала, что сделала всё, что могла, но это казалось таким незначительным! И вот мучительно медленно потянулись дни…"For an artist, to be normal is a disaster" (с) Jonas Mekas
21-27 января 2023 года Окрестности Ньюмаркета Его самолёт приземлился в Хитроу поздно вечером. «Больше никаких самолётов в ближайшее время, всё, с меня хватит», — думал Перси, протягивая таксисту наспех записанный на клочке бумаги адрес. Спустя часа полтора они подъехали к огромному двухэтажному особняку. Уже наступила глубокая ночь и разглядеть окрестности не было никакой возможности. По ощущениям ему показалось, что вокруг много свободного пространства. В свете фонарей было видно, что дом окружён старыми деревьям, но акустика местности говорила о том, что они точно не в лесу. Встретил его охранник, хотя по масштабам и внешнему пафосу дома он ожидал по меньшей мере швейцара при полном параде. Охранник долго вёл его какими-то коридорами и наконец остановился перед массивной дубовой дверью. — Мистер Бёртон встретится с вами утром, гостиная и столовая на первом этаже, надеюсь, не заблудитесь. Кроме вас и охраны во флигеле в доме никто не ночует, но утром придут кухонные рабочие и горничные, они живут неподалёку. Располагайтесь, время позднее. «Надеюсь я не попал в его очередной фантастический триллер». Он проспал часов двенадцать, а когда наконец смог оторвать голову от подушки, увидел, что полуденное солнце заливает золотистым светом его комнату. «Стоп, я же в Англии! А где пресловутые туманы и морось?» Он подошёл к окну и раскрыл занавески. За окном был удивительно ясный день. Ночью ему не показалось: за плотным рядом старых деревьев простирались бескрайние зелёные поля, на которых он с изумлением заметил… лошадей? Действительно, дом был окружён пастбищами, на которых он сходу насчитал с десяток лошадей — и взрослых, и жеребят, а если присмотреться повнимательнее, то можно было бы заметить узкие дорожки, огибающие пастбища, по которым двигались фигурки всадников в одинаковой тёмно-зелёной форме. «Это и есть его идеальное место для уединения?» Со второй или третьей попытки он отыскал наконец гостиную. Там же нашелся и его неожиданный спаситель — Бёртон сидел у окна с карандашом и листком, на столике неподалеку Перси заметил початую бутылку виски. «Виски, в час дня? Это место нравится мне уже гораздо больше!» — А, мой страдающий художник! — Перси передёрнуло. — Выспался наконец! Ну и как тебе это райское местечко? — Доброе утро, вернее день. Ээээ… Лошади? — Мы же в Ньюмаркете! Ты что, не знал, что это alma mater скакового мира? — Да я как-то далёк от лошадиного мира, поэтому нет, не знал... — Мы гостим сейчас у одного из крупнейших заводчиков скаковых лошадей в мире. Это хозяйство основал его отец, шейх, который много лет был моим хорошим другом. Он умер год назад и сейчас здесь заправляет его сын. Он не фанат скачек, поэтому крайне редко тут появляется, но завод процветает. Перед смертью он пообещал отцу, что сохранит и приумножит его наследие. Ну а я могу и дальше беспрепятственно приезжать сюда, когда устаю от людей. Щедрость и гостеприимство арабов легендарны, знаешь ли. Скоро ты поймёшь, что это идеальное место. Здесь живут потрясающие люди! Если у тебя нет хвоста, гривы и четырёх копыт — ты просто не существуешь для них, а что может быть лучше? — Я очень вам благодарен, но мне нужно вам кое-что рассказать, о произошедшем… — Послушай, да мне плевать. Серьезно. Будь ты хоть Тедом Банди. Я знаю одно — ты должен играть. Остальное меня не волнует. Посиди здесь, пока шум не уляжется, проветри голову, нам всем это периодически необходимо. И он следует его совету, и с каждым прожитым днём всё больше убеждается, что Бёртон был прав. Здесь до него действительно никому не было дела. Он не спрашивал, смотрел ли кто-то из них Netflix и знают ли они, кто он такой. Эти вопросы казались абсолютно неуместными. Здесь люди жили лошадьми. У них были свои «Оскары» и «Золотые глобусы», свои звёзды, свои премьеры и модные показы, вечеринки и афтепати. Они говорили на каком-то особом языке, и видя, что он ни черта не понимает, моментально теряли интерес. Инбридинги, ауткроссы, гандикапы, фарлонги, какие-то смешные клички, неизвестные имена — казалось, что он попал на другую планету. Сейчас на ферме было самое горячее время в году — выжерёбка кобыл. Персонал буквально жил в маточных конюшнях. Волнительные приятные хлопоты, большие радости, тревоги и потери — никому не было дела до постороннего парня, который приехал в гости к другу хозяина. По утрам он видел, как грумы выводили на пастбища кобыл с жеребятами — сложно представить себе что-то милее. Впервые увидев новорожденного жеребёнка, Перси едва не задохнулся от восторга. Рыженький малыш жался к матери, смешно взбрыкивал передними ногами, боялся собственной тени, гонялся наперегонки с ветром. «Ну чисто Бонзо», — с умилением думал Перси. Рука по привычке сама потянулась за телефоном. «Надо показать Дженне». И замерла на полпути. Она прислала ему 129 сообщений за эти дни. Он считал. И ни на одно не ответил. Она настойчиво писала одно и то же: «Где ты? Ты в порядке? Нам нужно поговорить!» Все 129 раз он писал ответ — и не отправлял его. От адвоката он узнал, что каст попросили молчать и они поддержали эту идею. Затих и их общий чат — похоже, все просто не знали, что сказать. Ему в личку сыпались сообщения поддержки, это было приятно, но не очень помогало. С прилёта в Лондон он дал себе слово не открывать соцсети, и регулярно его нарушал. Потом злился, потому что не мог не реагировать на то, что читал о себе. Мама пересылала ему особо трогательные посты поддержки, он смотрел их, но не мог сказать ей, что его уже тошнит от этих нарезок с Ксавье. Ими были завалены все соцсети. Фанфики «Вавье» росли как грибы, от отсутствия контента фанаты уже начинали сходить с ума и обсуждали его лайки, подписки, а потом уже дошли до колец, худи и чехлов на телефоне. Противно. Ненавистники рисовали его по меньшей мере исчадием ада, а фанаты — ангелом с небес. Ни то, ни другое даже отдалённо не было правдой. Но гораздо больнее было видеть в ленте нескончаемые фото Дженны с показа. Среди сотен ее фотографий тяжелее всего было смотреть именно на их. «Я сам подыграл ей, а теперь злюсь, что она повелась. В том, что это началось, виноват я один. И в том, что всё так печально закончилось — тоже». После каждого ее сообщения он забрасывал телефон на дно чемодана (зная, что через пару часов вернётся и достанет его обратно), и спускался в гостиную. Первые дни он старался поменьше пересекаться с Бёртоном, полагая, что тот здесь находится с той же целью, что и он — побыть подальше от людей. Но скоро он убедился, что его общество совершенно не напрягает знаменитого режиссёра. Постепенно они стали проводить всё больше времени вместе. Бёртон не любил задушевных разговоров, обычно они просто сидели в гостиной, он пил и по старой привычке рисовал на салфетках, а Перси наблюдал за ним, погрузившись в свои мысли. Спустя некоторое время, осмелев, он стал включать музыку, крутить фильмы, и, наконец, взял второй стакан и налил виски и себе тоже. — А я уже было подумал, что ошибся, и ты паинька, — Бёртон оторвался от рисунка, — подлей-ка и мне тоже, и поболтаем. Их вечера стали значительно веселее, а общение — ближе. Бёртон с искренним интересом расспрашивал Перси о прошлых ролях, о фильмах, в которых тот играл, о предпочтениях в музыке и искусстве. Он ничего не комментировал, только ухмылялся и молча кивал головой. Со временем они стали понимать друг друга с полуслова, хотя порой, особенно после большого количества выпитого, Перси начинало казаться, что Бёртон не осознает, кто перед ним находится. Он вдруг начинал терять нить разговора, говорил о местах и событиях, свидетелем которых Перси точно не мог быть. В один из таких вечеров, прикончив очередную бутылку виски, Перси хотел просто тихо смыться из гостиной, оставив режиссёра одного предаваться воспоминаниям, как в дверях его остановил вопрос: — Почему ты так не любишь Ксавье? Перси замер в дверях. Как он догадался? До этого момента Бёртон ни разу не касался в разговорах темы «Уэнздей». И Перси надеялся, что всё так и останется. Что он мог ответить на этот вопрос? «Потому что девушка, в которую я до безумия влюблён, предпочитает мне моего киношного героя?» Нет. Он не сможет в этом признаться, даже под дулом пистолета. Бёртон продолжал сверлить его проницательным взглядом. — Ксавье — часть тебя, и то, какой он есть — твоя заслуга. Ты не мог бы вложить в него то, чего нет в тебе самом. Есть такие роли, которые требуют вскрывать в себе, как нарыв, не самые любимые наши черты. Но это всё ещё ты. Запомни мои слова. Сказанное касается и тебя, и моей протеже с косичками, которая до панического ужаса боится смотреть в глаза собственной тьме. Бёртон шатающейся походкой прошёл мимо него. Перси задумчиво посмотрел ему вслед и вернулся в гостиную. Его внимание привлекли разбросанные по столу салфетки с набросками. Убедившись, что режиссёр поднялся к себе, раскрыл первую. На него смотрел он сам в костюме Джокера. — Что за… — Перси начал лихорадочно перебирать рисунки. Эдвард руки-ножницы с его лицом, вампир Барнабас, Икабод Крейн… На последнем незаконченном наброске Ксавье обнимал сидящую у него на коленях Уэнздей. 27 января 2023 года Коачелла, Калифорния Она уже даже не надеялась, что со временем станет легче. Ее болезненная зависимость росла, пускала корни, цвела пышными ядовито-красными цветами, не давая нормально есть, спать, жить. Глухая тишина в чатах, неотвеченные звонки и сообщения — ей казалось, что она находится в самом центре глухого ватного вакуума, в котором сколько не кричи — никто не услышит. От бессилия хотелось выть. Словно кто-то снял большую гирю с весов ее души и нарушил баланс. На ближайшие дни ей отменили все мероприятия, оставив только пару фотосессий. Дженна наконец получила возможность поехать надолго домой, но, впервые в жизни, близкие не смогли заполнить брешь в её душе. Впервые в голову пришла мысль, что семья не может дать ей всего. Когда он успел забраться так глубоко в ее душу, что не вырвать, не вытравить, как ни старайся? В минуты особо мазохисткого настроения она открывала Твиттер или Инстаграм и начинала листать эдиты с Ксавье. Всматриваясь в его лицо, она не переставала удивляться собственной слепоте. Сейчас Ксавье казался ей лишь поверхностью океана: красивой, изменчивой, как и цвет его глаз, на которую тоже можно любоваться вечность, но теперь она хотела нырнуть, хотела в эпицентр шторма, увидеть подводные вулканы, коснуться руками вечной тьмы. Страха больше не было. И если днём она могла хотя бы постараться отвлечься, помогая по дому, гуляя с друзьями, то вечерами душная тьма подбиралась вплотную, шепча на ухо: «А что, если бы он тогда не остановился? Ты ведь хотела этого, хотела его, ты была готова…» Уставший от эмоциональных качелей мозг тут же сдавался и охотно отмыкал потаённые замки её памяти, выпуская наружу воспоминания о его прикосновениях и поцелуях. Они не меркли со временем. Ей казалось, что стоит закрыть глаза, и она снова почувствует, как его губы скользят по её спине, парализуя волю. Это сводило с ума. Раз за разом, будто ее снова и снова пытали электрошоком. Она не успела с ним поговорить, не успела ничего объяснить, и теперь он просто исчез. Дженна не оставляла попыток выяснить, где он, но никто ничего не знал. В один из таких вечеров, когда душная тьма подбирается особенно близко, а её сладостный шёпот звучит громче обычного, Дженна не выдерживает и решается на отчаянный шаг. «Angel face and me», — пишет она под фотографией фигурки из слоновьей кости, которая так напоминает его. И добавляет свое фото в ночной сорочке от Victoria Secret. Где бы он ни находился, если там есть интернет, он увидит ее запись. И тьма улыбается, довольно кивая, и сворачивается клубком у неё на коленях. Сегодня в голове благословенная тишина. 28-30 января 2023 года Окрестности Ньюмаркета Разумеется, он видит. Первое, что он обнаруживает, открыв утром лету — сотни фотографий этого глумливого «ангела», которого они видели в одном из антикварных магазинов. «Он так похож на тебя», — сказала тогда Дженна. И эта её фотография. Кажется, он забыл как дышать. «Да она просто издевается надо мной! Провокаторша хренова!» Сегодня телефон полетел на дно чемодана особенно быстро. Ему срочно нужен ледяной душ. Через полчаса, спустившись в гостиную, он обнаруживает, что все салфетки с рисунками исчезли, за исключением одной, на которой он прочитал следующее короткое послание от Бёртона: «Дела вынуждают меня оставить твою приятную компанию. Наслаждайся и проведи это время с пользой». Ниже была схематично изображена подарочная коробка в черной обёртке, перевязанная усыпанной черепами белой лентой. «Его чёрное чувство юмора как всегда на высоте». На самом деле Бёртон часто уезжал и отсутствовал по несколько дней, но он никогда не предупреждал об этом Перси. «Это что-то новенькое». Он провёл следующие два дня на конюшнях, играя с местными собаками и кошками. В хозяйстве в избытке также обитали и козы, и овцы, и даже куры. Лошади любили соседство с другими животными. К некоторым беспокойным особям специально подселяли коз, или пони, кошек тоже вокруг было в избытке. Перси нравилось проводить время среди животных, он с детства был окружён котами и собаками, и их общество здесь неплохо заменяло ему общение с людьми. Поздно вечером в понедельник он по обыкновению спустился в гостиную. Пить в одиночку не входило в его привычки, поэтому он налил себе сока и принялся листать сохранённые вкладки, чтобы выбрать один из фильмов, которые советовал ему Бёртон. Его внимание привлек треск гравия по подъездной аллее. «Он не мог вернуться так быстро. Наверное это ветеринар из города, опять перепутал дорогу к конюшням». Через минуту раздался неуверенный стук в дверь. «Кого могло принести в эту глушь на ночь глядя?» На пороге стояла Дженна.