Медные трубы

…to kill the king upon his throne I'm ready for their stones… Lady Gaga — Bloody Mary

9 марта Лос-Анджелес Перси задумчиво крутил в руках письмо с золотой гравировкой «Saint Laurent». В голове не было ни единой мысли, почему они до сих пор настойчиво приглашают его на свои мероприятия. Возле новенького зеркала Джорджи висел длинный чехол с комплектом одежды на сегодняшний вечер, а на столике лежала изящная коробочка со сверкающей брошью. «Пальто? Брошь? Это всё страшно красиво, но где они были с шерстяным пальто в Париже, когда на улице была зима? И снова каблуки. Нет, они просто издеваются». Шла неделя так называемых «пре-Оскар» мероприятий и все влиятельные бренды и организации проводили собственные вечеринки, стремясь заполучить номинантов и горячих звёзд из «А-списка». Но ивенты Saint Laurent всегда были самыми эксклюзивными, самыми престижными. Получить приглашение от них — безумно приятно, но чем он, ходячая «PR problem», заслужил его? Впрочем, Перси получил приглашение не только от них. Дэниел прислал целую пачку, посоветовав выбрать самые важные. Но кроме вечера, устраиваемого Ваккарелло, который он просто не мог пропустить, Перси никуда больше не хотел идти. С приближением назначенной даты его энтузиазм стремительно падал, и идея явить себя народу уже не казалась такой привлекательной. Пообещать было проще, чем сделать. У него всё внутри холодело и начинали трястись руки, стоило только подумать о том, что кто-нибудь может начать задавать ему вопросы, или, и того хуже, демонстративно отворачиваться и перешёптываться за спиной. Он и раньше некомфортно себя чувствовал во время публичных мероприятий, и только уверенная в себе Дженна помогала сохранять хоть какое-то подобие душевного равновесия, но она уехала, и в этот раз ему везде придётся ходить одному. Порой его одолевало желание бросить это всё, собрать вещи и вернуться в Торонто. Родители одобрили бы любой его выбор. Он мог бы найти работу в смежной с кинематографом области, открыть свой бизнес и забыть Голливуд, как страшный сон. Но он не мог. И не только из-за Дженны, хоть она и была достаточно весомой причиной, чтобы оставаться в долине грёз, а из-за того, что он любил играть. Он мечтал сниматься в фильмах вроде тех, которые нравились ему самому — в артхаусе и экспериментальном кино, хотел играть сложных противоречивых персонажей. Угроза потерять роль Ксавье, нависшая над ним, открыла Перси глаза на то, что он привязался к своему персонажу гораздо больше, чем хотелось признавать. Netflix хранили молчание, его никто не уволил, но он понятия не имел, что ждёт Ксавье во втором сезоне и сколько экранного времени ему отпустят. Интуиция подсказывала, что, увы, немного. Намёки на это были ещё задолго до всей этой истории. А с новыми проектами было пока глухо. Слухи разлетаются быстро, и отказы в прослушиваниях без объяснения причин больно ударяли по его и без того израненному эго. И вывод был один — если он не пойдёт на эти мероприятия, можно начинать собирать чемодан и возвращаться в Канаду. «Нет, ещё не время. Главное вежливо дать понять, что я не хочу фотографироваться. Думаю, это будет несложно. Все будут бегать за номинантами, перед Оскаром так всегда бывает». Но, не смотря на увещевания Джорджи, который уже успел много поработать с брендом и был уверен, что ничего страшного там просто не может произойти, Перси шёл на «сверхприватную вечеринку» Saint Laurent, как на Голгофу. «Прекрасный принц, честно идущий на заклание. По крайней мере, в таком наряде и умереть не страшно», — думал он, разглядывая себя в зеркало в фойе. Но все его опасения были напрасны. Да, он не смог окончательно расслабиться и от любого обращения в свой адрес дёргался, ожидая подвоха, но, кажется, гости словно сговорились в желании показать ему, что в реальной жизни окружающим, в общем-то, плевать на сплетни из Твиттера. Его пригласили сюда, а значит он один из них и точка. Случайных людей тут попросту не могло быть. С огромным облегчением Перси выдохнул, поняв, что гостей пригласили действительно отдохнуть, а не ради контента, и Энтони Ваккарелло приложил немало усилий, чтобы ничто не омрачило эту по-настоящему дружескую, если не сказать семейную атмосферу. Длинные столы, заставленные свечами, панорамный вид на ночной Лос-Анджелес, расслабляющий голос Feist, коктейли, изысканный ужин — он слал Дженне десятки фото, бесконечно повторяя, как ему жаль, что она этого не видит. Дженна отвечала урывками — шли напряженные съёмки для Saturday Night Live, и они уже третий день не могли нормально поговорить. «Пришли мне своё фото», — высветилось на экране сообщение. Она не шутит? Перси отошёл подальше от людей, сделал селфи и отправил. «Нет, пришли мне нормальное фото, я хочу видеть подробности». Конечно, Перси льстило её желание снова увидеть его в наряде от YSL. Но эта просьба в который раз безжалостно вскрыла едва зарубцевавшиеся воспоминания о Глобусе, о Париже, о том, как она на него смотрела тогда, о другой жизни, которую он потерял, возможно, навсегда. Ему так не хватало её. Всё так изменилось. Чем ближе она подпускала его к себе, чем шире он раскрывал створки раковины, в которой она привыкла прятать свои чувства, тем сильнее он боялся, что однажды она с треском обратно захлопнется. Дженна скрывала это от него, но Перси догадывался, что её семья и близкие, особенно Энрике, не восторге от наличия такого кавалера в её идеальной жизни. Не смотря на то, что они привыкли верить ей на слово, обвинения в его адрес не могли не посеять сомнений. Он ненадежный ветреный человек в их глазах, это наверняка. А она так часто отсутствовала, и так много времени проводила рядом с ними, что никто не мешал им методично расшатывать её и без того зыбкое доверие. Тяжело вздохнув, Перси отправился искать Вилледьё — вот кто точно хорошо его сфотографирует. — Святые угодники, Перси, ты будто создан для YSL! Ну правда, я давно для них снимаю, и на тебе их одежда сидит лучше, чем на любой модели. У Ваккарелло глаз-алмаз, ты его типаж и надеюсь, он никогда тебя не отпустит. Ты уверен, что не хочешь нормально попозировать? — Вилледьё помахал камерой перед его носом. — Уверен. Одно фото, Валентин. Хочу показать кое-кому, что на меня надели в этот раз. — «Кое-кому», — передразнил фотограф, — думаешь, я не догадываюсь? Вы не замечаете, но люди по ту сторону камеры всегда видят больше. И умеют хранить молчание. Он отошёл и щёлкнул камерой. Перси на снимке получился грустный и напряжённый. Но по опыту Вилледьё знал, что сколько бы он не сделал кадров, ничего не изменится — тяжёлый жизненный период оставил неизбежный отпечаток на лице юноши. — Можно я выложу фотографию хотя бы у себя? Твои фанаты порадуются. — Хочешь волну хейта в директе? Дело твоё. — Пффф, со мной этот номер не пройдёт, залетят в черный список, не успев чихнуть. Перси пожал плечами. Почему-то у него не получалось так просто с этим справляться. Он любил и ненавидел собственную славу. Она была как наркотик для него. У других людей как-то получалось приструнить собственное эго и заставить его работать себе в плюс. Вот, например, Дженна. Разве мало дерьма льют на неё в интернете? Но она просто продолжает делать своё дело. А он нет, ему казалось, будто он застрял в какой-то временной дыре. Прошло меньше двух месяцев с обвинений, а ему казалось — вечность. И сейчас, среди этих людей, находящихся на гребне волны успеха, он ощущал это особенно чётко. Он и сам не заметил, как ноги принесли его к коктейль-бару. Нестерпимо хотелось выпить, только бы хоть немного заглушить эту ноющую боль внутри. — Я знаю, что ты ищешь, и поверь, лучше этого не делать. — Перси вздрогнул, голос показался ему смутно знакомым. В тени деревьев, с сигаретой в руке сидел Джейми Кэмпбелл Бауэр. Они пересекались в Париже и ещё на паре мероприятий, но никогда не перебрасывались больше, чем парой слов. Джейме нравился ему, кроме того, он отдыхал в стороне от толпы людей, поэтому Перси решил присесть рядом. Джейме протянул ему сигарету и зажигалку. — Не знаю, что произошло у тебя в жизни, но алкоголь — в любом случае плохой помощник. Я прямо узнаю себя в твои годы. Я тоже не мог расслабиться без стакана спиртного. Казалось, что в этом нет ничего страшного — все вокруг пьют. Но есть люди, которым трудно остановиться. И, готов биться об заклад, ты тоже один из них. Вот так однажды я проснулся в психиатрической клинике. Я причинил очень много боли своим близким. Алкоголь отнял у меня несколько лет жизни. Перси припоминал что-то такое в новостях, связанных с выходом последнего сезона «Очень странных дел». И он обратил внимание, что около пепельницы Джейме стоит стакан с минералкой. — Вряд ли ты меня сейчас услышишь. Тогда мне тоже казалось, что эта проблема может коснуться кого угодно, только не меня, что я контролирую ситуацию. Забавно, мы так похоже начали — одной из первых моих заметных ролей тоже был персонаж у Бёртона. На меня возлагали большие надежды, носили на руках и пели дифирамбы. И всё это в конечном итоге сыграло злую шутку. Я смог выбраться, но до сих пор грустно думать о тех годах, которые я не прожил, о ролях, которые уже никогда не сыграю, о потерянных людях. Думаю, возле тебя тоже есть люди, которым ты дорог и которые в тебя верят. Держись за них. Белая полоса обязательно настанет. Перси молча задумчиво курил. В глубине души он понимал, что Джейме прав. Всё дерьмо, постоянно с ним случающееся, не случайность. Из всего каста эта история с обвинениями могла случиться только с ним, и она случилась. Прошлое не хотело его отпускать. Когда рядом была Дженна, всё вокруг начинало казаться таким простым и понятным. Она вела его, как путеводная звезда, сияющая на горизонте, желанная и такая недостижимая. Но каждый раз, когда она скрывалась, он словно погружался во мрак и брёл на ощупь, не зная куда, не разбирая дороги. Он не справится один, но и держать её силой не сможет. Дженна всегда будет ускользать. Голос Джейме вырвал его из задумчивости: — Пойдём, начинается моё самое любимое — старая гвардия поднабралась и теперь до утра будет травить киношные байки из лохматых времён. Такого ты не услышишь больше нигде. Быть может, когда-нибудь и мы будем на их месте, как знать… 10 марта Лос-Анджелес Sunset Tower Hotel Он с большим трудом добрался до вечеринки The CAA. Если бы не важность именно этого мероприятия, Перси ни за что бы не оторвал голову от подушки. Ужин у Saint Laurent затянулся до поздней ночи, и пока он, раскрыв рот, слушал истории Джима Джармуша, его успели таки напоить, прямо под неодобрительным взглядом Джейме. Теперь Перси старательно подыскивал максимально тёмный уголок, чтобы переждать там набег фотографов. Но, видимо, искал он слишком долго, потому что его таки успела выцепить особо активная дама. «Представляю, что там будут за фото. Сегодня некому было замазывать мои круги под глазами. Мама упадёт в обморок, когда увидит». На вечеринке The CAA собрались просто все. Такого количества звёзд на квадратный метр он не видел, кажется, даже на Глобусе. Тут были не только люди из музыкальной и киноиндустрии, он заметил даже Илона Маска. Целью Перси было просто засветиться и переговорить с парой важных людей, Дэниел настоял на этом. Сложно было судить, как он в итоге справился с задачей, но так же, как и на вчерашней вечеринке, никто не тыкал в него пальцем, все были открыты и любезны, словно ничего и не произошло. «Может я зря так переживаю. В конце концов, в Твиттере каждый день кого-то отменяют и ненавидят, здесь все давно к этому привыкли». Но понимания было недостаточно, чтобы успокоить окончательно расшатанные нервы. Духота и толчея сводили его с ума. Как Дженна выносит это всё, тем более в одиночку? Конвейер контента, сотни вспышек. Сейчас он был уверен, что добиться славы проще, чем вынести её. Перси не был новичком в индустрии, он вырос в ней, хоть и в меньших масштабах, но, тем не менее, оказался не готов к славе. Она буквально накрыла его, как цунами, разнеся в щепки прежнюю жизнь и теперь он стоял посреди обломков и не знал, что с ними делать — то ли чинить старое, то ли попытаться построить новое. Вопреки сложившемуся мнению о резком взлёте, у Дженны был иной путь. Она много лет методично, каторжным трудом шла к собственному успеху. Перси не знал ни одного человека, который бы работал так, как она. Он бесконечно восхищался её трудолюбием и упорством. Её карьера напоминала длинную лестницу, с миллионом маленьких ступенек, периодическими провалами, но довольно ровную. Его же актёрский путь выглядел как зубец плохой кардиограммы. Всплеск, падение… и пустота. Он задохнётся, если пробудет здесь ещё хотя бы пять минут. Перси уже довольно успешно пробирался к выходу, как его остановил голос того, кого он меньше всего ожидал здесь увидеть: — Какая встреча! Мой любимый страдающий художник! «Да-да, мистер Бёртон, я тоже рад вас видеть». — Выглядишь ты на порядок хуже, чем в Ньюмаркете, впору сниматься в фильмах про вампиров. Мне нравится. А ведь я предупреждал, что тебе рано возвращаться сюда. Погонял бы собак по ферме ещё пару месяцев, толку было бы больше. — У меня всё в порядке, спасибо! — Перси был рад его видеть, но говорить о произошедшем у него уже не было сил. Да, Бёртон прав, он всегда прав, но дело уже сделано. — Слабо верится. Ты трясёшься, как осиновый лист. Ну, это твоё решение. Просто замечательно, что я тебя встретил. Есть у меня пара вопросиков касаемо нашей протеже с косичками. У меня к ней дело, но, может быть, придётся с ним повременить. Как раз про Дженну Перси хотелось говорить меньше всего. Бог знает, что ещё на уме у этого чокнутого, ему хватило прошлого раза. — Дженна в Нью-Йорке, она должна вернуться в воскресенье. — Я знаю, знаю. Наша мисс «несу знамя идола нации» честно отрабатывает свое звание. Всех спасти, всех осчастливить. Мне интересно, находит ли она среди всего этого время для себя. Но, судя по тому, как ты краснеешь и прячешь глаза, видимо находит. Всё понятно, — он довольно ухмыльнулся, почёсывая подбородок, — ты не ответишь на мои вопросы. Честь дамы превыше всего. Ну ладно, я всё увижу своими глазами. До встречи, мой юный друг, похоже ты спешишь. Они попрощались. Каждая встреча с режиссёром всегда оставляла больше вопросов, нежели давала ответов. Что он от него хотел? Какие у Бёртона были вопросы к Дженне? И какое к этому отношение имел он, Перси? Под его взглядом он иногда чувствовал себя лабораторной крысой. Можно было, конечно, позвонить Дженне, может быть она бы прояснила ситуацию, но в Нью-Йорке была уже глубокая ночь. Он обещал ей сходить завтра на DPA Gift Suit, место, где ремесленники из разных стран и сфер рекламируют и дарят свою продукцию звёздным гостям. Дженна обожала все эти ярмарки, поделки и фенечки. Это не пышный ивент с гостями сплошь в Картье, Шопар и Тиффани. Он сфотографируется с каждым галантерейщиком, соберёт там все книжки, духи и браслетики, если её это порадует. 11 марта Лос-Анджелес Luxe Sunset Boulevard Hotel «Милейшее мероприятие», — думал Перси, переходя от стола к столу. Его уже и накормили, и напоили, снабдили десятком пакетов с подарками и пожеланиями любви, счастья и здоровья ему и всей его родне до пятого колена, включая маминых собак и кошек. Приятно было снова оказаться в обществе простых людей, далёких от индустрии. Они радовались ему, как дети. Перси замечал, что они плохо отделяют его самого от Ксавье, но это скорее умиляло, чем раздражало. Он с радостью со всеми пофотографировался, выслушав миллион благодарностей, и плевать, если эти фото попадут в сеть — всё равно вряд ли их кто-то обнаружит. Он отослал Дженне фотографии книг, не ожидая ответа — шоу должно было скоро начаться и она наверняка сейчас занята последними репетициями, но буквально через минуту в ответ вдруг пришло сообщение с десятком грустных смайлов: «Начало съёмок перенесли на день раньше, я не смогу приехать». У него внутри всё упало. Съёмки в фильме с The Weeknd должны были начаться не раньше вторника, и они условились обязательно встретиться до её отъезда. И что теперь? Что ему остаётся? Снова копаться в Леттербоксе, составлять плейлисты и ждать, ждать, ждать… Это давалось тяжелее, чем он предполагал. Съемки займут по меньшей мере недели четыре, а то и месяц. Он прекрасно знал, как Дженна относится к работе. Можно смело считать, что она улетела на Луну, а не на съемки в окрестностях Лос-Анджелеса. Она будет ночами зубрить сценарий (потому что другого времени на это просто не было, ведь у актёров тоже всего 24 часа в сутках), репетировать, а днём до изнеможения сниматься, голодная, забывшая собственное имя. И он ничего не мог с этим поделать. Хотя нет, мог, но она ни за что не позволит ему это сделать. Придётся наступить на горло собственной гордости и выпытать место съемок у того, с кем он меньше всего хотел бы пересекаться. 12-13 марта Лос-Анджелес Первым, что он увидел утром, открыв соцсети, было видео «Узнай Дженну Ортегу за 60 секунд», где она с милейшей улыбкой поджигала хейтеров, рассказывая о кличке «Бонзо дог», которую дал ей он, Перси. Она не предупреждала его об этом ролике, справедливо предполагая, что он будет против любых её вмешательств в ситуацию с обвинениями. Она всегда поступала по-своему. Упрямая до невозможности. Ну что же, он тоже может быть упёртым, если очень нужно. На следующее утро Перси припарковался у аккуратного небольшого дома, увитого зеленью. Бесячего дома с бесячими цветочками по краям бесячего идеально ровного газона. Да, Энрике Мелендез безумно его раздражал. В первую очередь своим влиянием на Дженну, в которой он до сих пор видел ребёнка, не смотря на всё более голые платья в которые он её выряжал, выгуливая собственное эго. Сюда же можно было бы приплюсовать противное жеманство и суетливость старой девы. Всё-таки, из всего мира моды, ему больше всего импонировал скромный проницательный Ваккарелло. Но сегодня он сумел обуздать свою неприязнь. С самым смиренным видом Перси вздохнул и нажал на звонок. Спустя минуту в дверях появился сонный помятый Энрике. Понятно, он поднял его с кровати и нормального разговора не получится, а значит можно и не ходить вокруг да около. — Прости, что поднял тебя так рано, Энрике. Мне необходимо найти Дженну, не подскажешь, где сегодня проходят съёмки? Уже в конце этой фразы Перси понял, насколько идиотской была его затея. Этот индюк ничего ему не скажет. Он угадал, Энрике надулся и с самым пафосным видом ответил: — Разумеется, нет! Если она не сказала тебе сама, значит она не хочет, чтобы ты знал. — Энрике, её не будет месяц, ты же знаешь, мне просто необходимо её увидеть, пожалуйста! — Перси уже готов был на любые реверансы, только бы добыть нужные сведения. — А зачем? Послушай, прекрати дурить ей голову! Думаешь, я не вижу, что происходит? Да я по собственной воле не подпустил бы её к тебе на пушечный выстрел, но у меня связаны руки, поэтому я молчу. Я догадываюсь, что было после SAG Awards. Мы, стилисты, очень многое умеем определять по состоянию одежды. Не хочу даже думать, что пережило это бедное платье. Я тебе обещаю, что если ты хоть чем-то её обидишь, твиттерные обвинения покажутся тебе сказкой! Перси давно понял, что адреса он ему не скажет, а значит и продолжать этот разговор не имело смысла. Но сдержать себя уже не смог. — Хватит говорить о ней, как о маленькой девочке! Энрике, она уже выросла. Тебе ли этого не знать, ты самолично регулярно одеваешь её в эти всё более обнажённые наряды, словно эскортницу! — ну всё, сегодня он ему выскажет, наконец, всё, что думает. — Давай ты не будешь учить меня делать мою работу! Она, может, внешне и выросла, и даже пытается играть во взрослую серьёзную актрису, но она ещё ребёнок, Перси. Она очень недоверчивая, но если уж впускает кого-то в свой круг, то держит душу нараспашку. Но я сомневаюсь, что ты в принципе способен оценить красоту её души. — А вы все, включая её родителей, очень хорошо в своих головах нарисовали, какой она должна быть, какую жизнь должна жить, с кем быть и что думать. Вы хотите счастья для себя, не для неё! А я могу сделать её счастливой, если вы не будете вмешиваться. В глубине души ты понимаешь, что я прав. Подумай о том, что она может лучше вас знать, что ей нужно. Энрике с минуту сверлил его взглядом, прежде чем процедить через зубы: — Уходи. «Зарезать бы тебя на День Благодарения, как индюшку, да запечь с яблоками в заднице!» — мысленно чертыхался он, возвращаясь домой. Вдруг в кармане завибрировал телефон. На экране высветилось короткое сообщение с географическими координатами, а ниже приписка: «Узнаю, что ты её расстроил — придушу этим твоим шёлковым галстуком, слово Энрике Мелендеза».