Heaven is falling in love

Единственный глаз Хуа Чена дергался так, что мир для него немножко рябил. Вот уже неделю как Инь Юй вернулся на службу. Вот уже неделю как Призрачный город страдал от бесконечных попыток Цюань Ичжэня добиться расположения обожаемого шисюна. Западный бог войны шел к своей цели с упрямостью кинжала, перерезающего глотку. Он не гнушался никаких методов: и золотые слитки в комнату Инь Юя подкидывал, и надпись "Прости" под его окном из избитых демонов выкладывал. Как-то раз даже в Игорный дом ввалился, растолкал посетителей и сел с Градоначальником на Инь Юя играть. Игра закончилась, даже не начавшись. От услышанного Хуа Чен был в состоянии только на полу от смеха валяться. И если поначалу отчаянные и бесполезные попытки Цзиина его веселили, то к исходу седьмого дня вена на его лбу грозилась лопнуть и залить кровью весь город. — Инь Юй, сделай хотя бы вид, что ты его простил, - массируя виски, наказал слуге Хуа Чен. Посуда на столе перед ним дрожала от криков мартовского кота под окнами. К сожалению, "мартовский кот" был всего лишь метафорой. – У меня скоро все демоны разбегутся! Если я раньше не разбегусь и не сброшусь куда-нибудь в Тунлу. — Н-но… Господин Градоначальник… Я же… Он же… - смущенно пролепетал Инь Юй, не зная, как лучше сказать, что он скорее умрет заново, чем заговорит с причиной своего изгнания. — Хотя бы из города его выпроводи! – простонал непревзойденный. – Мне даже открытие Тунлу такой вынос мозга не устраивает, как твой придурок! — Он не мой, - пробубнил Инь Юй, но на улицу все же вышел. Цюань Ичжэнь, едва завидев обожаемого наставника, тут же подлетел к нему. Глаза бога войны засияли восторгом, веснушчатые щеки тронул румянец, от счастья разве что хвост за спиной не вилял. — Шисюн! – радостно начал он. – Я так соскучился, шисюн! Вечно ты на этой работе пропадаешь! Ух, устрою я этому Собирателю дождей под кровавым цветком за то, что тебя ко мне не отпускает! Ладно, пошли на небеса! Я тебе кое-что интересное покажу! Шисюн, почему ты молчишь? Шисюн! А "шисюн" и не знал, что сказать. Точнее, знал что, но не знал как. Ему просто хотелось, чтобы Цзиин исчез из его жизни. Навеки. Ведь жизнь изгнанного бога пошла под откос именно из-за этого мальчишки. Еще при жизни он подрывал его авторитет в глазах многих учеников, а после вознесения и вовсе занял его позицию как западного бога войны. Что самое ужасное: он сделал это не из злого умысла! Цюань Ичжэнь всегда был максимально искренним и открытым. Говорил и делал, что думал, если вообще думал, перед тем как делать и говорить. За это его и полюбили люди. За это Инь Юй его тоже… Что – тоже? Слуга демона помотал головой, прогоняя странные, непрошеные мысли. Так было всегда. Стоит непоседливому мальчишке появиться в зоне видимости, как голоса в голове наперебой шепчут что-то неуютное и непонятное. Лучше бы Цзиин ушел! Лучше бы он вообще никогда не рождался! — Шисюн? Инь Юй вздрогнул и отшатнулся. Пока он предавался раздумьям, Цюань Ичжэнь приблизился непозволительно близко. Достаточно, чтобы изгнанный бог почувствовал кожей его дыхание. Отвратительно! Мерзко! Приятно… Инь Юй побледнел еще сильнее. Да что же с его чувствами творится? Почему его реакция такая странная? Все из-за этого мальчишки! Ему нужно немедленно убираться! И не только потому, что Инь Юй не рад ему. Они, на минуточку, в городе демонов! Небожителю нельзя здесь находиться! — У-уходи, - прошептал Посланник убывающей луны, стараясь не смотреть бывшему шиди в глаза. — А? Что ты говоришь, шисюн? – то ли не понял, то ли не расслышал Цзиин. — Я сказал: убирайся! – воскликнул Инь Юй, и то был самый громкий его возглас за последние сто лет. Цюань Ичжэнь наклонил голову вбок и задумчиво свел брови. Во взгляде его сквозило непонимание, и изгнанный бог обреченно вздохнул, понимая, что недалекому шиди опять придется разжевывать очевидные вещи. — Ты мне не нужен! – озлобленно бросил он, с каждым словом распаляясь все больше и больше. – Ты меня бесишь! Ты мне всю жизнь испортил! Ты разрушил мои мечты! Меня из-за тебя клеймили! Из-за тебя я чуть не умер! Я видеть тебя не желаю! Убирайся! — Но что же мне делать, шисюн? – удивленно протянул Цзиин. – Я хочу, чтобы ты был рядом. Хочу обнимать тебя и делать подарки. Ты единственный, с кем мне по-настоящему хорошо. Ты мне нравишься! — Р-раз уж я тебе так нравлюсь, - ответил Инь Юй, весь пунцовый из-за слов бога войны, - тогда прислушивайся к моим чувствам, а не своим. Уходи! — А я? — Что – а я? — А я тебе нравлюсь? Казалось, нельзя покраснеть еще сильнее, но у Инь Юя получилось. На фоне его алых щек меркли и одежды Собирателя цветов под кровавым дождем, и фонари Призрачного города, и разлитая в баночки кровь девственниц. Посланник убывающей луны точно не знал, смутили или возмутили его слова Цзиина, но, ни секунды не раздумывая, выпалил: — Нет! Да кому мог нравится ему этот глупый, беззастенчивый, беспечный мальчишка? Чем он вообще может привлечь внимание? Своими бездумными речами? Не знающими устали кулаками? Горящим азартом и уверенностью взглядом? Чистой и искренней улыбкой? Звонким и красивым голосом? Инь Юй обреченно простонал. Опять его мысли пошли куда-то не туда! Нужно срочно выпроваживать это персональное великое бедствие, пока ему хоть как-то удавалось контролировать собственный разум. — Ладно, - неожиданно спокойно ответил Цзиин. – Я уйду. Сегодня ты не в настроении. Я вернусь позже. Когда стану тебе нравится. Безнадежный вой Инь Юя услышал весь Призрачный город. Хуа Чен, наблюдавший за проблемной парочкой из окна Игорного дома, мрачно посмеялся и связался по духовной сети с главной свахой Небес. Ответом ему послужило радостное "хо-хо" и обещание как можно скорее помочь парочке осознать свои чувства, чтобы они, взявшись за руки, отправились в свое "долго и счастливо". Методично бьющийся головой о стену Инь Юй даже не подозревал, что самый сложный период в его жизни только начинается.