*
— А еще дома у нашего человека есть большая кровать! Даже несколько! В одной сплю только я! Человек купил для меня отдельную! Для тебя тоже будет целая кровать, хён! Я обещаю поделиться с тобой подушками! Они такие мягкие, представляешь? — Это здорово, Раон... — А еще! Кейл, под громкие рассказы Раона о новом доме, лениво чистил апельсин, который ему невзначай спихнули мальчики. Он бы вообще остался дома, но Раон привел достаточно убедительные аргументы, почему они должны навестить его хёна, которого навещали вчера и все предыдущие дни в течение месяца. Мужчина под давлением маленького ребенка (и совсем немного — своего внутреннего голоса) договорился о переводе старшего мальчика в клинику Хенитьюз. Здесь он находился в безопасности и под присмотром. Ко всему прочему Раон постоянно рвался к нему. Здесь красноволосый мог без лишней головной боли оставить детей, зная, что в экстренной ситуации его мачеха присмотрит за ними. Хотя скидывать ответственность на Виолан было не совсем правильно, она, казалось, была совершенно не против. Реакция женщины была ему не совсем понятна. Он не работал до этого времени, живя на деньги своего отца и изредка помогая в клинике. По-простому говоря, Кейл просто сидел на шее у родителей. Он не стеснялся просить о чем-то, если ему что-то было необходимо, поэтому слова Виолан заставили его немного задуматься. У нее было еще двое детей, которые приходились самому Кейлу братом и сестрой, поэтому странное воодушевление от умножения детей на два было не совсем понятно. Он сам бы не выдержал, а у этой женщины энтузиазма хоть отбавляй, меньше не станет. «Я удивлена, что ты доверил мне своих подопечных. Я сделаю все возможное, чтобы оправдать твои ожидания». Мужчина неловко вытер пальцы от сока, вкладывая в маленькие руки завернутые в салфетку дольки апельсина. К тому же… Не то чтобы эти двое были под его опекой, просто одно вытекало из другого и накладывалось на третье. — Человек, спасибо! — мальчик принял почищенный фрукт, протягивая часть своему другу. — Б-благодарю… Раон крепко вцепился в Кейла, продолжая игнорировать его имя и называя его «Человеком», а Ён (так зовут второго мальчика) был кем-то близким к этому ребенку. Это как забрать из детского дома только одного из близнецов – бесполезное и глупое действие. Это не значит, что Кейл на полном серьезе задумывается об усыновлении, просто опекунство, пока один из них не станет совершеннолетним. Потом он поможет с оформлением документов, квартирой и работой. В опеке особо не сопротивлялись его ленивому заявлению о том, что он в теории мог бы заняться мальчиками, если это не сложно, и не возникнет никаких проблем с бумагами. Это можно было объяснить понимающими работниками, однако все было куда проще. Сострадание и любовь к детям здесь не играли особой роли. Раон и Ён содержались, если говорить мягко, не в самых лучших условиях, поэтому их здоровье могло быть серьезно подорвано. Постоянные медицинские осмотры, психологи и лекарства были лишней тратой для детского дома. Кейл Хенитьюз был богат и имел поддержку (точнее, приятный бонус) в лице своего отца, владеющего приличной клиникой. Детей просто с радостью спихнули на мужчину. Как он докатился до подобной жизни? — Мне нужно идти на работу, — Кейл встал со своего места, придерживая халат, висящий на плечах. — Раон, ты запомнил к кому нужно обратиться, если вам что-то понадобится, и как это нужно сделать? — К маме Человека! Вежливо! — черноволосый мальчик с гордостью продемонстрировал бумажку, на которой Кейл аккуратно записал свой номер телефона, номер Виолан и номер ее кабинета, куда нужно сопроводить мальчика. Сам он прочитать это не мог, но для остальных это было хорошей подсказкой для помощи непутевому ребенку. — Хорошо, — мужчина вздохнул, мягко трепля Раона по волосам. — Ён, тебе все еще нельзя слишком сильно напрягаться, поэтому не броди и не смотри слишком много своих дорам. Зачем тебе вообще их включили?.. Больше спи и ешь. Если персонал скажет мне, что кто-то из вас не доел свои овощи… — Мы все поняли, Человек! — Спасибо Вам, Кейл-ним, — Ён неловко почесал щеку, смущенный тем, что его уже второй раз ловили на том, что он скармливал часть своей еды Раону; это было чем-то вроде привычки – накормить сначала младших, потом поесть самому (хотя, с некоторыми продуктами он все еще активно дрался, пытаясь или полюбить их, или уничтожить). Он правда думал, что умрет, но удача впервые улыбнулась ему. Было странно просыпаться не в холодном сыром месте, поэтому в первые мгновения он паниковал. «Все позади, теперь вы в безопасности». Чувство тяжести заменила усталость, которая достаточно быстро прошла. Воспоминания о том, что он был мертв минуту (по ощущениям целую вечность) заменялись довольно забавным взаимодействиям Раона и Кейла. Раон с частым нытьем пил горькие лекарства, заедая их конфетами, которые ему постоянно давал Кейл. Мальчик оказался слишком энергичным и открытым, не таким, каким он был в том бункере. Ён даже рад, что ребенок не перестал доверять людям и решил завоевать этот мир своим особенным очарованием (его особенность заключалась в излишней агрессивности и эксцентричности). Однако он чувствовал себя неловко из-за того, что на их лечение тратят столько времени и денег. Он не знал, сколько стоят лекарства, которые ему приносили несколько раз в сутки, но он прекрасно понимал, что это не обычная больница. Все выглядело дорого и современно, словно это был небольшой уголок будущего (или типичная частная клиника из дорам, которые так полюбились Ёну). Он обязательно должен будет отплатить за все, что они получали сейчас. — Единственное, что ты должен – это поправиться, — этот человек был добрым, но яростно отрицал свою причастность ко всему, что помогло ему и его… неожиданно появившемуся брату. Первое время Ёну было неловко из-за подобного отношения, но потом он привык. Их с Раоном опекун был интересным и мягким человеком, который готов был дать им все, что понадобится для комфортной жизни. Он не уставал благодарить мужчину при любой удобной возможности, скорее даже рефлекторно, что смущало его самого еще больше, чем постоянные рожицы, которые корчил Кейл. — С-спасибо… Красноволосый скривился, собираясь еще что-то сказать детям, но его прервал шум открывающейся двери. — Кейл-ним, ты готов ехать? — Чхве Хан сдул челку с глаз, заглядывая внутрь палаты. Он приветственно улыбнулся детям, переводя взгляд на судмедэксперта. Альберу попросил забрать Кейла из клиники, чтобы быть уверенным в том, что после этого он явится на работу, а не отправится домой. — Сильный Чхве Хан, заботься о Человеке! — Раон воинственно указал на мужчину пальцем, зарабатывая в ответ серьезный кивок. — Он опять будет много работать, уснет и его украдет загадочный богатый рыцарь из сказки! — Айгу, я запрещу дорамы в моем доме… — Я не позволю никому украсть Кейл-нима, — это был правильный ответ на слова мальчика. Тот захихикал, начиная трясти Ёна за руку. — Человек, и когда будешь переходить дорогу, смотри по сторонам! Машины страшные! Они забирают людей в другие миры! — Все, мы ушли, — Кейл вытолкнул Чхве Хана из палаты, продолжая толкать его в спину в сторону выхода. — Зачем вся эта глупость? Детям нельзя смотреть такие фильмы. Особенно детям, которые живут со мной. Мои нервы дорого стоят. Персонал понимающе отводил взгляд, привыкший к подобному. Возможно, это персональная черта семейства Хенитьюз – устраивать забавные сцены, а возможно просто им самим так везет. Всяко лучше, чем постоянная гнетущая атмосфера, царившая в этих стенах двадцать лет назад. День трагедии оставил глубокий отпечаток на каждом, кто слышал об этом или видел все своими глазами. Раны на сердце (или душе, как это любят писать в красивых романах) лишь метафора к слову горе. Люди горевали, когда произошел пожар, унесший множество невинных жизней. «Кейл, послушай… Мамы больше нет» — воспоминания больше не причиняли боль, оставляя после себя лишь легкую тоску. Время помогает смириться и найти новую причину жить. Клиника сменила заведующего и стала помогать людям, которым не хватало средств для квалифицированной помощи. Родственники погибших в огне, люди, которые пытались спасти хоть кого-нибудь, жертвы несчастных случаев – каждый мог найти помощь в «Золотой черепахе». Мечта благородной женщины была воплощена чужими руками. — До свидания, — приветливая медсестра с улыбкой склонила голову, прощаясь с агрессивно проталкиваемым Чхве Ханом и Кейлом. Темноволосый мужчина легко рассмеялся, позволяя тащить себя к дверям. Это напоминало ему о том времени, когда они только познакомились, и Чхве Хан испытывал некоторые трудности с жильем. Откровенно говоря, трудности он испытывал не только с жильем. Это была малая часть его проблем, которые стали разрешаться с появлением в его жизни благородного человека. Чхве Хан не надеялся ни на что, когда впервые столкнулся со старшим «молодым господином» семьи Хенитьюз. Кейл имел сомнительную репутацию в глазах самого Чхве Хана, представая в его глазах избалованным ребенком богатых родителей. Он скорее ожидал, что его попросят поскорее убраться из клиники и больше никогда не появляться здесь, но спокойные красновато-карие глаза смотрели на него без пренебрежения и с легкой скукой. «Одна из медсестер сказала, что тебе некуда идти. Я могу тебе помочь. Ты будешь работать на меня. Я обеспечу тебя всем необходимым: едой, вещами, жильем. За комнату будешь платить со своей зарплаты. Выплата будет раз в месяц. Первую можешь пропустить, считай это жестом доброй воли» — Чхве Хан думал, что уже давно не существует таких людей, как старший сын Хенитьюз, но, к счастью, он ошибся. Был еще кто-то, кто не боялся протянуть руку незнакомцу в беде. Теперь он мог вести размеренную жизнь, наслаждаясь чем-то простым и спокойным. У него снова появилось место, куда он мог вернуться. — Мне нужно будет ехать с тобой на место? — Кейл раздраженно сел в машину, бросая недовольный взгляд на все еще смеющегося Чхве Хана. — Я вроде соглашался только возиться с трупами, а не кататься по вызовам. — Альберу-ним сказал забрать тебя. Я думаю, удобнее будет, если ты поедешь со мной, чем сначала отвозить тебя в офис, а потом снова ехать на место. Мы вернемся вместе, если ты не против. — Хён получит за это, — Кейл с ворчанием пристегнулся. Он обязательно отомстит полковнику. Хорошая возможность «заболеть» и не выйти на работу была потеряна из-за пророческих действий Альберу, который точно имел на него зуб. Иначе зачем он так стремился испортить Кейлу несостоявшийся выходной? Щелчок. Эрухабен внимательно осматривал окровавленный бюст роанского ученого, лежащий рядом с телом. Его тактическое отступление привело его на место происшествия в качестве выездного следователя. Он неплохо мог совмещать кабинетную и полевую работу, поэтому Альберу не особо сопротивлялся, когда мужчина предложил заменить неожиданно приболевшего Бада. Он осторожно повернул голову мужчины, собираясь сфотографировать его лицо. — Эрухабен-ним? — Кейл прошел под лентой, которую для него поднял Чхве Хан. — Вы же должны быть в лаборатории. Решили сменить обстановку? — Появились некоторые обстоятельства, из-за которых мне лучше будет не появляться в лаборатории, — профессор спокойно обернулся. — Вообще, это я должен удивляться. Почему ты здесь, несчастный парень? Кейл неопределенно пожал плечами, с благодарностью принимая перчатки. — Убитый – Генри Росс. Преподает в этом университете юридическую психологию, — под монотонный голос Эрухабена, красноволосый начал осмотр тела. — Тело обнаружили студенты, пришедшие на его лекцию. Увидели, что дверь в аудиторию открыта, решили зайти, а внутри их ждал он. Кейл подхватил запястье, измеряя температуру. Кожа мужчины была холодной. — Видимых повреждений, кроме раны на голове, нет. Умер примерно 2-3 часа назад. Причина смерти не ясна. После вскрытия скажу конкретнее. — Разве его убили не этим? — Чхве Хан указал в сторону бюста. — От удара чем-то подобным можно умереть. Кейл задумчиво прикоснулся к голове мужчины. На затылке расположилась неглубокая рана, из которой натекло крови на небольшую лужу. Ударом тупого предмета действительно можно убить, но не в этом случае. Он мог только понадеяться, что мужчина и правда умер от того, что его голова встретилась с предметом, который оказался тверже самой головы. — Не в этом случае, — Кейл с кряхтением выпрямился, стягивая перчатки. — Не буду делать поспешных выводов, лучше все проверю в более спокойной обстановке. — Будет ли там сегодня такая обстановка… — Эрухабен сделал еще одну фотографию, меланхолично бормоча себе под нос. — Забирайте тело и предполагаемое орудие. Чхве Хан, поговори со студентами. Я здесь закончу. Двое переглянулись. — Эрухабен-ним, что-то случилось? — Нет, почему что-то должно случиться? — Кейл многозначительно поднял брови, доставая свой телефон. Если этот мужчина не хотел отвечать, то был только один человек, который мог знать причину такой резкой смены обстановки.«Почему Эрухабен здесь?».
Альберу моргнул, смотря на экран. Рано или поздно Кейл должен был поинтересоваться наличием на месте преступления профессора Йеллии. Светловолосый мужчина обычно работал в лаборатории, являясь не выездным экспертом, однако сегодня произошел несколько…непредвиденный случай. Он бросил взгляд в сторону стола для переговоров. — Где его носит? Он ушел на работу, почему он не на месте? Он опаздывал когда-нибудь? А говорил всегда, что пунктуальность – его второе имя, — зеленоволосый мужчина агрессивно дергал ногой, постукивая ей по ножке стола, с благодарностью принимая кружку с кофе. — Эрухабен-ним самый пунктуальный человек, которого я знаю, — Розалин понимающе покивала, усаживаясь в кожаное кресло. Она задумчиво подперла подбородок ладонью. — Может быть случилось что-то, что задержало его? — Что-то случилось!? — Я не это имела в виду!«Олиен-ним здесь».
— Эрухабен-ним, а я могу остаться с тобой? Считаю, что оставление человека в опасности – это недопустимое явление для служителя правопорядка, — Кейл мгновенно понял, осознал и практически смирился с ситуацией. Это было забавно и совсем немного раздражающе. Из-за частой занятости отца, его практически воспитали два профессора. Олиен был неплохим человеком, но слишком эмоциональным и активным, на вкус Кейла. Даже в детстве этот мужчина пытался привить малость ленивому мальчику любовь к активности. Получалось не очень, потому что Кейл каждый раз умудрялся найти лазейку, чтобы поспать лишний час или вообще сбежать. Сам Олиен спорт не признавал, искренне считая, что йоги и косметических процедур будет достаточно для того, чтобы держать себя в форме. «Тренера не играют. Кейл-а, еще минуту в планке!». Эрухабен чаще придерживался нейтральной позиции, мастерски игнорируя оживленного Олиена и его попытки затащить всю семью в зал. Он спокойно участвовал во всех махинациях младшего мужчины, искренне наслаждаясь страданиями маленького Кейла. Было забавно наблюдать за борьбой десятилетнего ребенка и почти тридцатилетнего мужчины. Когда светловолосый профессор сам становился мишенью для пугающих идей, он быстро отступал в рабочее пространство, практически ночуя в университете. Чаще всего Эрухабен не пытался избегать Олиена (простые побеги на работу избеганием не считались), однако в этот раз все было немного иначе. — Это мероприятие по спасению моей нервной системы, — Эрухабен невозмутимо запаковал очередной предмет, который, по его мнению, мог хранить в себе важные данные. — Он крайне против нашей работы. А ты живешь отдельно. Ты в относительной безопасности. Олиен покушается на мое здравомыслие, выедая мой мозг чайной ложечкой, я же планирую сохранить свой мозг целым. Он мне нужен для работы, против которой выступает Олиен, который выедает мой мозг. Кейл понимающе кивнул, искренне наслаждаясь страданиями мужчины. Карма наконец-то настигла его за все те моменты молодости судмедэксперта, когда он не хотел идти на прогулки или в походы. Теперь настала очередь Кейла злорадствовать и насмехаться. — Я поеду вместе с санитарами, отвезу материалы в лабораторию. Приму на себя первую волну гнева Олиен-нима. Красноволосый мужчина удалился вслед за трупом, унося с собой чемоданчик с уликами. Чхве Хан вздохнул, грустным взглядом смотря вслед. Сегодняшний день обещает быть долгим. Он вышел из аудитории, осматриваясь в поиске студентов, к которым его отправил Эрухабен. Он быстро заприметил толпу. — Прекратите галдеть. Вас ни в чем не подозревают, никто никого не отчислит, если вы что-то скажете. Не пытайтесь врать, говорите все, что знаете, — майор с интересом наблюдал за тем, как светловолосый парень поводил инструктаж для столпившихся вокруг него молодых людей. — Сонбэ… — плаксиво проговорил один из студентов. — Никаких «сонбэ». Если спросят, знаете ли вы что-то про профессора – говорите, — парень, который, по всей видимости, был старшим в группе, раздраженно вздохнул. — Не создавайте себе проблем и не толпитесь. Если попросят отпечатки пальцев или что-то такое, не паникуйте. Это стандартная процедура. — Д-да, сонбэ-ним! Парень повернулся к Чхве Хану, практически подпрыгивая от неожиданности. Он приложил руку к груди, втягивая воздух через нос. Он не слышал, как к нему подошел следователь, и остальные даже и не подумали сказать ему, что за его спиной кто-то стоит. Чхве Хан удивленно моргнул. Внешность парня казалась ему странно знакомой, словно он уже знает человека, который выглядел бы также. Он задумчиво потер подбородок, пристально смотря на слегка напрягшегося студента. — Меня зовут Роббит Кроссман, — староста курса вежливо представился, несмотря на испуг. — Я староста своей академической группы. Тело профессора обнаружил я, никто внутрь больше не заходил. — Кроссман? — Да? Двое одинаково непонимающе смотрели друг на друга. — Альберу-ним? — Мой старший брат. — О. Чхве Хан смущенно почесал затылок. Это все объясняет. — Прошу прощения. Я не знал, что у Альберу-нима есть братья. — Не страшно, Вы и не должны были знать, — Роббит хмыкнул, слегка вздергивая подбородок, что выглядело весьма по-детски. — Я не планировал появляться в офисе и как-то связывать себя с братом. Я сам построю свою карьеру без его помощи и наставничества. Майор мог только вежливо улыбнуться, внутренне смеясь с поведения парня. Он собирался позже рассказать об этом Розалин и Кейлу, чтобы те сочинили новый поток шуток в сторону горячо любимого полковника Кроссмана. — Мне необходимо взять у вас отпечатки пальцев и образцы ДНК, чтобы отделить ваши следы от следов в аудитории. — студенты выстроились в небольшую очередь, по одному проходя процедуру сбора материалов. — Вы знаете, с кем должны были проходить занятия у профессора до вас? — Младший курс, — Роббит слегка нахмурился. — Они обычно расходятся после того, как мы приходим, но завтра Вы сможете найти их в корпусе. Расписание есть в электронном варианте, думаю, Вы сами сможете все проверить. Чхве Хан кивнул. Он передаст информацию в лабораторию, где этим займутся уже Розалин или Гилберт. — Что вы можете сказать о профессоре Россе? Студенты переглянулись, явно не зная, стоит ли говорить то, что они думают. Рассказывать что-то о профессоре Россе, живом или мертвом, было немного боязно из-за того, что он был не последним человеком в стенах университета. Сплетни могли легко посчитать за порчу репутации учреждения, что в последствии грозило отчислением. — Профессор был… М… — Роббит неуверенно отвел взгляд, пытаясь подобрать слова. — Хорошим преподавателем. Он знал свой предмет. — Говорят… — неуверенно начала одна из девушек, бросая взгляд на свою подругу. — Профессор был немного не в себе после смерти своей жены. Он приставал к студенткам. Мог невзначай поправить волосы, погладить по плечу. Нежелательные прикосновения можно назвать домогательствами? Просто мне кажется, что это можно списать на что-то старческое… — Старики не спят со своими студентами. Чхве Хан внимательно слушал, замечая, как начинает спадать напряжение. Студенты спокойно делятся сплетнями, дополняя друг друга. Было хорошей идеей подтолкнуть к ним планшетку с листами, чтобы они записали имена тех, кто стал предполагаемыми жертвами профессора Росса. Он обратил внимание на то, что группа состояла практически из одних парней. — Он к вам тоже приставал? — один из парней хмуро покосился на сокурсниц, скрещивая руки на груди. — Мы вместе даже в туалет ходим, — девушка гордо тряхнула волосами, слегка толкая подругу локтем. — Нас он не трогал, потому что нас как минимум двое. — Ходили слухи, что одна из его студенток забеременела, после чего ей пришлось оставить учебу, но это только слухи. Все это может оказаться простыми выдумками. — Ын Со и Аню запиши! Я недавно с ними разговаривала! — Точно! Роббит напряженно сверлил взглядом список имен, который пополнялся все новыми именами. Он не хотел думать о плохом и совершенно точно не хотел увидеть хоть одно знакомое.*
Кейл сосредоточенно осматривал мертвое тело. Он хотел как можно быстрее разобраться со всем этим, написать отчет и показать фокус с исчезновением, но последнее осложнялось присутствием постороннего. — Я вам говорил, что такая работа вредна для психического здоровья. Кто будет вообще здоров психически, когда смотрит на трупы? Про физическое я вообще молчу, но кто будет слушать меня? Конечно же, никто! Эрухабен просто кивнул и сбежал, а ты даже не пытаешься сделать виноватый вид! Кейл-а, что это!? Зеленоволосый мужчина сморщился, изображая рвотный позыв. Кейл спокойно смотрел на излишне драматичного Олиена, укладывая печень на поднос. Он не знал, зачем мужчина увязался за ним в морг, если ему противно от вида трупов и остальных относящихся к трупам вещей. Однако преследовал его он очень активно и бесстрашно. Мысль о том, что в холодильниках могут лежать трупы, а в некоторых баночках плавают органы, настигла профессора практически мгновенно, но он и не подумал отступать. — Это печень, Олиен-ним, — выслушав очень долгую тираду о том, что работа в полиции опасна и лучше бы он пошел или по их стопам, или по стопам отца, Кейл решил, что он несправедливо подвергается психическому насилию. — Олиен-ним, почему ты так против? — красноволосый спокойно начал зашивать тело, бросая взгляд в сторону закрывшего глаза Олиена. — Вас могут убить! Перестрелки, болячки всякие, стресс, в конце концов! — Олиен искренне не понимал резкое желание начать работать в таком месте. — Ты же вообще отказывался заниматься хоть чем-то, что связано с твоей корочкой. Что поменялось? Эрухабен спокойно преподавал в университете, а тут резко бросил заявление об увольнении и скрылся в неизвестном направлении. Они всегда вместе обедали в кафетерии, часто виделись в кампусе и иногда пересекались в корпусе, а теперь Олиена бросили. Он не то чтобы сильно грустил без вечного занудства, которое в принципе и не особо потерял, но это совершенно другое! Олиен видел столько фильмов и сериалов, где работников полиции убивают во время задержания. Где их машины взрывают, детей похищают, а любимых жен и мужей жестоко насилуют и убивают. Как можно хотеть работать здесь? За короткое время (отсчитывая от момента, когда Эрухабен помахал ручкой и уволился, заканчивая данной секундой) он успел накрутить себя настолько, что даже сейчас ему казалось, что Эрухабена украли и пытают, а Кейл просто молчит, чтобы не волновать его. — Ты драматизируешь. — Я никогда не драматизирую. Я просто умею читать между строк. Кейл покачал головой. С таким воображением Олиену нужно работать аниматором или в какой-нибудь творческой профессии, но он всеми конечностями вцепился в несчастный Роанский медицинский университет, где он занимался своими растениями в ботаническом саду и всем остальным, связанным с биологией и химией. Кейл снова поднял печень, печально вздыхая. Его молитвы, пожелания и просьбы не были услышаны. Генри Росс и правда умер не от удара по голове. Рана была неглубокой и, скорее всего, просто оглушила мужчину, заставляя его потерять сознание. Он еще при первичном осмотре обнаружил гематому на животе убитого. Она была небольшая и не вызвала бы никаких подозрений, если бы причина смерти была ясна и понятна. Смерть от разрыва внутренних органов в спокойной обстановке – не частое явление. Кейл сам видел аудиторию, и она была практически в идеальном состоянии, если не принимать во внимание небольшой беспорядок на столе, тело и лежащую рядом с ним скульптуру. Драку, в ходе которой могло произойти что-то такое, тоже можно было отодвинуть в сторону. «Вряд ли его сбила микромашина». Если это не ДТП или не какая-то вооруженная потасовка, то шансы уменьшаются вдвое. Генри Росс не был болен и не был глубоким стариком, чтобы какой-то орган мог внезапно отказать. Поверхность печени была покрыта мелкими трещинами, словно по ней чем-то ударили. Кейл бы исключил из списка предполагаемых орудий бюст, который привезли из кабинета: ребра были целыми, а если бы удар нанесли чем-то подобным, то как минимум осталась бы трещина. Да и глупо это бить чем-то подобным в живот, гораздо логичнее размозжить голову, по мнению Кейла. Двери морга открылись, впуская внутрь Альберу. Тот выглядел уставшим и совсем немного взбешенным. «Какого черта семейная драма перебралась сюда?» — он не очень был доволен тем, что взрослые мужчины бегают друг за другом, пытаясь выяснить отношения. Этим можно заняться где-нибудь в другом месте, но, к сожалению, Альберу просто улыбнулся и позволил всему идти своим чередом. Еще и чересчур довольное лицо Чхве Хана немного бесило, но это мелочи, которые трогали Альберу, а не полковника Кроссмана. — Кейл, как успехи? — он неуверенно покосился на закрывающего глаза Олиена, стараясь сдержать фырканье. — Он умер от внутреннего кровотечения в промежуток между 14:00 и 14:30. На животе след от удара, скорее всего это и стало причиной смерти, — Кейл указал на голову мужчины. — Удар по голове был не смертельным. Все, что нашел на трупе, передал ребятам в лабораторию, чтобы у них было занятие. — Что-то еще? — Альберу многозначительно поднял бровь, словно пытался намекнуть на что-то, что Кейл все еще не рассказал ему. — Что ты еще хочешь услышать от меня, хён? Если тебе интересно, был ли у этого немолодого человека секс перед смертью – его не было. Вероятно, слухи про изнасилования или просто слухи, или он просто не успел. Если тебе интересно, как поживают Раон и Ён, то ты можешь зайти и проведать их внерабочее время. Полковник скривился, слегка хмуря брови. Он не будет отрицать, что последний пункт интересовал его, но совсем немного. С детьми Альберу мало взаимодействовал, поэтому не особо представлял, о чем можно с ними говорить. Сам факт, что его донсен взял кого-то под опеку (Чхве Хан был не в счет) немного сбивал с толку. «Я теперь дядя?» — Альберу серьезно задумался над своей ролью в воспитании чужих детей. У него не было племянников, а самый младший брат был моложе всего на 9 лет. Спрашивать напрямую было неловко, особенно когда за спиной стоял Олиен. — Хорошо. Ладно. Я понимаю. На минуту в морге повисла тишина. — Так как поживают Раон и Ён?.. — Хён… — Кейл сдержал смешок, стараясь не смущать Альберу еще больше. Он мог бы поиздеваться над ним, но искреннее, неловкое лицо старшего немного поубавило это желание. — Перебрасывают овощи из тарелки в тарелку, смотрят эти дурацкие сериалы. По прогнозам, Ён идет на поправку достаточно быстро. Через неделю или полторы можно будет забрать его домой. Наблюдаться у врача придется в любом случае, но все могло быть куда хуже. — Это хорошо, — Альберу кивнул, коротко кашлянув в кулак, чтобы скрыть улыбку. Он легонько почесал кончик носа, вспоминая план дальнейших действий. — Сегодня нужно будет провести опознание. Будь готов, я сообщу. — Как скажешь, хён. Как только в морге снова стало на одного живого человека меньше, Олиен тяжело вздохнул, опускаясь на стул. — Он серьезно намерен избегать меня весь день? — Я думаю, что Эрухабен-ним не сможет все время бегать от тебя. Ему в любом случае придется вернуться сюда, — Кейл спокойно накрыл тело простыней, снимая перчатки. — Он же всегда был таким. — Я знаю! Но, Кейл-а, я просто волнуюсь, — старший мужчина обиженно поджал губы, словно его с размаху ударили по лицу тем, что он не прав. С Эрухабеном всегда было тяжело спорить, особенно если он хотел заниматься чем-то, что не нравилось Олиену. Было ли это проявлением вредности или у него всегда был такой отвратительный характер, неизвестно. — А он специально выводит меня! Кейл усмехнулся, уже в который раз качая головой. — Олиен-ним, ты можешь позвонить ему. — Вот еще! Первый шаг делать? Это он первый начал избегать меня! Сам пусть и звонит!*
Гилберт задумчиво поджал губы, потирая подбородок. Если Бог и правда существует, то сегодня он не на его стороне. Потому что по-другому объяснить то, что он сегодня должен работать с Розалин, которая не затыкаясь говорит о профессоре Йеллии, нельзя. Он ничего не имеет против этой девушки (и уж тем более против профессора Йеллии), они неплохо ладят, но если бесконечно слушать фаната – можно сойти с ума. — Он такой классный! Я думала, что Олиен-ним и Эрухабен-ним будут похожи, но они такие разные! — Гилберт в очередной раз пожалел, что он не оглох в раннем детстве из-за пения своего товарища. — Ого, ничего себе. Расскажи мне об этом снова. — Да прекрати ты, — Розалин смяла лист бумаги, кидая его в мужчину. — Олиен-ним оказался более энергичным, чем я думала. Он так оживленно рассказывает о своих студентах, мне даже на секунду захотелось снова погрузиться в свои молодые годы. — А ты ведь уже такая старая, — мужчина прогудел в ответ, бросая смятый шарик бумаги обратно. — Ты такой отвратительный, ты это знаешь? — Брек закатила глаза, отворачиваясь от друга. Гилберт иногда мог быть просто невыносимым, особенно когда находил повод для сарказма. Обязанности выполнял хорошо, да и человек он неплохой, семейный, но желание придушить его возникало чаще, чем желание порадоваться дружбе с ним. Розалин фыркнула, отворачиваясь от мужчины. Она снова уставилась на статуэтку. Улыбающееся лицо светила науки смотрело на нее, не подозревая о том, как его использовали. Основание было в крови, которая принадлежала убитому профессору. Удар был нанесен ребром бюста и, как заключил Кейл, смертельным не был. Возможность, что на неровной поверхности остались хоть какие-то следы, равняется 30% – их работу упростит разве что чье-нибудь чистосердечное признание (однако, и в этом нельзя быть уверенным на все сто). — Четких отпечатков на статуэтке нет, что не удивительно. Есть потожировой след, оставленный молодым мужчиной, 20-25 лет, — Розалин вздохнула. — То есть практически половина студентов мужского пола может оказаться тем, кто бьет предполагаемых профессоров-насильников по голове бюстом других, уже мертвых профессоров. — Оптимистичнее, — Гилберт спокойно показал большой палец, поднятый вверх, выглядя невероятно не поддерживающе (его лицо оставалось спокойным, словно он был совершенно не впечатлен находкой, но просто не хотел расстраивать подругу). — Я пробил наш труп по всевозможным базам. Не привлекался, что не удивительно: он бы тогда не работал в университете. Вдовец уже года четыре, живет один, есть сын: проживает в районе Баго, что довольно далеко. Звонков сыну за последние несколько недель нет. Думаю, хорошими их отношения не назовешь. Может он решил избавиться от отца, который обзавелся не самым праведным прозвищем? Розалин подъехала на стуле, заглядывая через плечо Гилберта. С экрана на нее смотрел слегка хмурый молодой человек. — Нужно вызывать сына к нам. — Давай ты, — Четтер покровительственно похлопал подругу по спине, почти скидывая ее со стула. — Мне неловко назначать свидание такому серьезному мужчине. Я женатый человек, к тому же, очень стесняюсь. — Я тебя ненавижу, — Розалин зашипела на парня, ударяя его по руке. Девушке быстро удалось дозвониться до сына убитого профессора. Все время пока она разговаривала по телефону, записывая какие-то данные, Гилберт пытался найти что-то на Генри Росса. Информация, которую принес Чхве Хан, была малоинтересной. Преподаватель-насильник звучал как главный ублюдок криминального сериала, но слова студентов подтверждали эту версию. Генри Росс вел двойную жизнь, если это можно так назвать, и в основном освещал ту, где он был ответственным профессором. — Этот мужик такой подозрительно чистый, что мне хочется порыться где-нибудь еще, чтобы найти что-нибудь более весомое. Пока все слухи выглядят как клевета, — Гилберт задумчиво прокрутился на стуле, пожевывая губу. Нужно было найти доказательства домогательств, если таковые были. Это можно сделать, если найти тех, чьи имена были в злосчастном списке. — Что со мной? Тяга работать? Может я просветлел от простого дела элитарной профессуры? — Я могу отдать тебе весь мусор из кабинета, если тебе такое нравится. В обычное свое состояние вернешься, далекое от профессуры, — Розалин фыркнула, покачивая пакетом с орудием убийства. — Благодарю, но быть мусорщиком больше подходит тебе. Я же предпочитаю оставаться чистоплотным, в меру просветленным гражданином. — Я клянусь, я швырну в тебя этим. — Пощади, меня дома ждет красавица жена. — Удивительно, что она вообще у тебя есть, чудовище, — Розалин ударила Гилберта в плечо, с удовольствием слушая его нытье о жестоком обращении. — Но, если серьезно, в нашем списке могут быть не все предполагаемые жертвы. Кто-то мог не рассказать или вообще, а если разговаривать с каждой девушкой из университета – мы закончим только к концу года. — Достаточно будет проверить потоки, которые слушали лекции профессора Росса, — Гилберт начал вбивать в программу маркеры, которые помогут отсеять тех, кто им не подойдет. — Мужчины нам не нужны, также, как и преподавательский состав. У нас есть расписание и списки учащихся. На мониторе появились таблицы. 7 академических групп, которым преподавал Генри Росс. Таблица выровнялась, создавая единый список девушек. — 74 человека все равно много, — Розалин задумчиво откатилась к своему столу, перебирая улики. — Гилберт. — Что? — А у них есть фотографии? Может, получится сузить список до двух десятков.*
Кейл лениво перекатывал ручку между пальцами, постукивая ногтем по экрану телефона. Его рабочий день длится столько же, сколько длится рабочий день любого человека в РНЛ, но с одним небольшим исключением – ему нужно уходить немного раньше, чтобы забрать Раона из клиники. Он все еще не привык к этому аспекту своей жизни. Раньше Кейлу приходилось отвечать только за себя и может быть иногда за своих младших брата и сестру, но после того, как он переехал в свою собственную квартиру, он был сам по себе. С появлением Чхве Хана мало что изменилось: он взрослый человек, который не пропадет из-за того, что ты не будешь обращать на него внимание как на животных, детей или цветы. Сейчас Кейл перешел на новый уровень. Звон. Экран смартфона засветился, отображая фотографию его мачехи, Виолан. Внутри резко все сперло от волнения: Кейл просил звонить ему только в тех случаях, если что-то случится. Он быстро схватил телефон, принимая вызов. — Что случилось? — Кейл, не волнуйся, — спокойный голос Виолан позволил выдохнуть. — Я помню о твоей просьбе, но сейчас все в порядке. Просто… — Человек!! Дай мне моего Человека! Пожалуйста! Громкий голос Раона нельзя было не узнать. Слабая улыбка появилась сама по себе, когда небольшой шорох и копошение ударили по динамику. — Человек! Это я, Раон! Ты меня узнал? — взволнованно-возбужденный голос ребенка звучал громко, словно он пытался докричаться до Кейла, будучи не уверенным, что его услышат. — Привет, Раон, — мужчина усмехнулся, подпирая подбородок ладонью, упираясь локтем в стол. — Что случилось? — Я очень хотел рассказать тебе о том, как мы с хёном провели время! Можно? Мама Человека сказала, что ты работаешь, но я очень соскучился по тебе! — Кейл мог представить, как Раон взволнованно переминается с ноги на ногу, ожидая его ответ. Разве он может сказать «нет»? — Я внимательно слушаю тебя, — красноволосый прикрыл губы ладонью, стараясь спрятать улыбку. — Когда ты ушел, хён почитал мне книжку! А потом я рисовал и учил буквы с мамой Человека! А потом нам принесли еду! Мы с хёном честно съели все овощи! Почти, но я обещал хёну, что не расскажу тебе, что он не доел брокколи! А потом мы смотрели мультики про драконов! Человек, драконы такие крутые!!! — Раон говорил быстро и громко, но Кейл внимательно слушал все, что ему говорили. Он был даже рад, что эти дети хорошо проводят время. Они и должны так проводить время – беззаботно и весело. — Хён тоже хочет поговорить с тобой! Мужчина подавил хихиканье. Он прекрасно знал, что это не так, но согласно промычал в трубку, снова слушая шорох, топот и громкие убеждения о том, что «я вижу, что ты правда хочешь!». — П-привет? — Здравствуй, Ён, — Кейл усмехнулся, все еще слыша громкие причитания Раона. — Я… В общем, ну… — старший мальчик растерялся, это было слышно по голосу. Он явно пытался разобрать что-то в подсказках, которые давал ему младший брат. Это было забавно. — Мы хорошо проводим время… — Как себя чувствуешь? — Кейл решил не мучить мальчика, мягко задавая вопрос, от которого можно начать двигаться. — О, все в порядке, — голос Ёна на мгновение дрогнул, снова становясь спокойным. — Мне сегодня ставили капельницу в левую руку, чтобы на правой не было синяков… Так даже удобнее. — Это хорошо. — И про овощи… Я п-правда пытался доесть все до конца, но все брокколи.. сложно съесть, — Кейл слышал мягкий смех Виолан и громкий хохот Раона. Он снова спрятал улыбку, стараясь не засмеяться. — Не пихай в себя, если не можешь доесть. Все в порядке, — он слышал, как мальчик с облегчением выдохнул. — Я зайду сегодня вечером после работы. Мы еще увидимся. — Да, я понимаю… Извините, что отвлекли. — Я найду для вас время. К тому же, пока я разговариваю с вами двумя, я могу не работать, — Кейл довольно откинулся на спинку стула, покачиваясь на нем из стороны в сторону. Он услышал, как Ён тихо хохотнул, мягко улыбаясь на это. — Сейчас я отключаюсь. Мне нужно доделать свою работу. — Хорошо, удачи Вам. — Пока, Человек! Кейл отложил телефон, качая головой. — Проходите, — Альберу пропустил мужчину вперед, приоткрывая для него двери морга. Красноволосый бросил взгляд в их сторону, лениво вставая с кресла и подходя к столу для вскрытия. — Это сын убитого Генри Росса, Микк. Полковник прекрасно видел телефон, лежащий на столе (это, кстати, было запрещено, можно было пользоваться только специальными рабочими), поэтому послал Кейлу испепеляющий взгляд, обещающий ему если не выговор, то отнятый стул точно. — Примите мои соболезнования, — тот пассивно щелкнул перчатками по запястью, словно совершенно не замечал искр, летящих со стороны старшего. Он легко приоткрыл простынь, позволяя увидеть лицо покойного. На первый взгляд Микк не выглядел как скорбящий отпрыск, который видит тело своего родителя, как, в принципе, и на второй. Мужчина спокойно смотрел в бледное лицо отца. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он кивнул. — Да, это мой отец. — Не звучите расстроенно, — Кейл закатил глаза на шикнувшего Альберу. — Прошу прощения. — Не страшно. Вы правы, — Микк потер глаза пальцами, несильно надавливая на них. — Мы не общались со смерти матери, даже когда она была еще жива, наши отношения нельзя было назвать нормальными. Он был.. как бы правильно выразиться… Он был человеком, который живет двойной жизнью. — Можете пояснить? — Альберу и Кейл переглянулись. Обычно подобное говорят о людях, имеющих семью на стороне, но сколько бы Розалин и Гилберт не ругались и не искали – Генри был женат единожды и имел только одного ребенка. — Мама всегда считала его порядочным семьянином, который сделает все ради нас, но этот человек вел себя так только перед ней. Все его обещания были пустыми, и он очень красиво оправдывал то, что он никогда не сможет исполнить их. «Это для вашей безопасности. Ты ведь знаешь, что на севере не спокойно и очень холодно?». «Я бы и рад купить это, но ты же понимаешь, что это мошенники?». На самом деле он был ублюдком, думающим только о себе, — человек перед ним не вызывал никаких чувств, словно он смотрел на какой-то предмет, который никогда ему не принадлежал. Странно не чувствовать ничего к человеку, который подарил тебе жизнь, но Микк не хотел думать об этом слишком долго. — Не подумайте, что дело в деньгах. Нет. Это просто пример. Альберу на самом деле понимал, о чем говорит этот человек. В семье Зеда Кроссмана все должно быть идеально, даже если идеалом и не пахнет. В своем мире политики и высоких званий отец Альберу был хорошим мужем и отцом, дома он превращался в чужого человека. Никто бы и не удивился, если бы ему сказали, что Зед Кроссман не помнит дни рождения и имена своих детей. — Вы знаете о слухах, ходящих вокруг Вашего отца? — мужчина усмехнулся, качая головой. — Нет, но я не сомневаюсь, что это совсем не слухи. Пусть вас не сбивает с толку его репутация праведника, — Микк бросил последний взгляд на простынь, под которой скрывался труп его отца. — Он настоящее чудовище.*
«Чтобы не допрашивать почти 80 человек, можно отсеять тех, кто нам точно не подойдет. На одежде был светлый длинный женский волос. Я залез в личные дела студентов и достал фотографии. Нам нужны 15 человек». Эрухабен вздохнул, проверяя список на экране рабочего планшета. Столько блондинок одного возраста он видел только в какой-то передаче про невест, где самый популярный цвет волос, подходящий под платье – это жемчужный блонд. Отправить бы Чхве Хана заниматься всем этим, но для этого ему самому придется вернуться в офис, а он пока еще не готов. Дополнительная информация про студенток, которые, по слухам, уже подверглись актам насилия, помогла ему опознать девушку, стоящую около одной из аудиторий. — Ын Со? — Эрухабен внимательно наблюдал за тем, как девушка испуганно подпрыгнула, практически выпуская из рук свой телефон. Невысокая черноволосая девушка поворачивается, едва заметно выдыхая от облегчения. Темная мешковатая одежда, слегка спутанная челка и солнцезащитные очки на макушке – казалось бы ничего необычного. Студент, который пришел на несколько пар, не должен выглядеть как кто-то, кто идет на собеседование в приличный офис. Обычная удобная одежда и удобный внешний вид, но светловолосый профессор видел немного больше. Слегка сжатые, натянутые на ладони рукава, подрагивающие руки и сильно напряженная поза. Эрухабен не был психологом, но прекрасно мог определить эмоции другого человека. Ын Со была напугана, или правильнее будет назвать ее встревоженной. Она нервно комкает ткань рукавов, постоянно то доставая, то убирая телефон в сумку. — Меня зовут Эрухабен Йеллия, я сотрудник Роанской научной лаборатории. Могу я задать Вам пару вопросов? — девушка, казалось, немного расслабилась, когда увидела удостоверение, и слегка кивнула, отходя в сторону подоконника. — Чем я могу Вам помочь? — ее голос слегка дрогнул, но Ын Со быстро взяла себя в руки, делая вдох. — Меня интересуют слухи, которые ходят вокруг профессора Росса, — девушка прикусила губу, слегка опуская взгляд. Ее ногти впились в ладони, словно она старалась отвлечь себя от лишних мыслей. — Что именно Вы хотите знать? — Какие у Вас были отношения? Ын Со повернулась к окну. Девушка выглядела так, словно собирается заплакать. Она плотно сжала губы, слегка запрокидывая голову и поднимая глаза: — Отвратительные. Профессор Росс начал читать нам курс по юридической психологии в том году. Сначала он казался… добрым и понимающим преподавателем, который готов пойти навстречу, если у тебя что-то не получается. Всегда был готов объяснить после занятий материал, который был непонятен. Голос Ын Со дрожал. Она старалась долго не смотреть в одно место, все время бегая глазами по улице или коридору. Она выглядела растеряно и расстроенно. — Он приставал к Вам? — Эрухабен столкнулся с напуганными глазами. Дрожащие зрачки уставились на него, словно он сказал то, что нельзя было говорить. Напомнил о страшном, о том, что хотелось просто стереть из памяти. Ын Со открыла рот, и ее нижняя губа сильно задрожала; девушка поспешила плотно сжать губы, прикрывая их ладонью. — Вам не нужно отвечать, если-- — Он сказал, что даже если… что даже если я пойду в деканат, м-мне никто не поверит, — девушка сглотнула, прижимая пальцы к подбородку. — Я слышала о слухах, которые ходят вокруг него, но до последнего не думала о том, что могу попасть в такую ситуацию. Ты никогда не думаешь, что тебя будет лапать преподаватель. — Это произошло в университете? — Да, — девушка вздохнула, начиная нервно перебирать пальцами. — Он попросил задержаться после занятий, чтобы обсудить мою успеваемость. И я даже не придала этому никакого значения. Я повела себя как дура, да?.. — Ын Со слабо улыбнулась, стараясь сдержать слезы. — Как Вы уже и сказали, никто не ждет того, что к нему будут приставать, — Эрухабен устало вздохнул, протягивая девушке бумажный платок. — Вы не виноваты в том, что произошло. Вы рассказывали кому-нибудь об этом? — С-спасибо, — девушка смущенно приняла салфетку. — Только подругам… Мне было слишком страшно, чтобы идти куда-то еще… К тому же-- — Ын Со! Эрухабен успел только моргнуть, когда девушек стало на одну больше. Светловолосая студентка задвинула Ын Со за спину, с явной агрессией смотря на мужчину. Она явно готова была или ударить его, если он соберется сделать что-то подозрительное, или выкинуть еще что-то глупое, что потом может выйти ей самой боком. — Какого черта? Ты кто такой? — профессор изумленно поднял брови. Он был уверен, что точно не выглядит как какой-то человек с сомнительным прошлым и настоящим (по крайней мере, не в рабочей одежде, которая закрывала его «ошибки» молодости), поэтому подобная реакция его даже немного оскорбила. — Х-ханна, все хорошо, это из полиции, — Ын Со взволнованно похлопала подругу по плечу, взглядом извиняясь перед мужчиной. — Какого черта полиция доводит невинных девушек до слез? Новые методы работы? В чем Вы ее обвиняете? — Ханна… — Я ее ни в чем не обвиняю, — Эрухабен спокойно наблюдал за грубой девушкой, мысленно сажая ее в камеру на несколько суток для воспитательных бесед. — Простая беседа, мисс Ханна. Вы, должно быть, в курсе, что произошло в вашем университете, — девушки переглянулись, прекрасно понимая, о чем он говорит. Ни для кого смерть профессора Росса уже не была секретом. За пару часов слухи разлетелись по большому университету, просачиваясь наружу. — Он это заслужил, — Ханна не стеснялась говорить. Она смело смотрела на Эрухабена, готовая высказать все, что она думает про убитого. — Он был подонком, который считал, что ему все дозволено. Профессор Йеллия внимательно наблюдал. Лицо этой девушки есть в документе, который ему прислала Розалин. Он знал, что Ханна учится на том самом младшем курсе, который последний видел Генри Росса живым. Она единственная длинноволосая блондинка из девушек в своей группе. — Ханна Венециан. Девушка непонимающе моргнула. — Где Вы были вчера с 14:00 до 14:30? — Я была с братом. Он ждал меня после занятий, — Ханна нахмурилась, в упор смотря на мужчину. Она собиралась добавить что-то еще, но захлопнула рот, когда Эрухабен понимающе кивнул. — Он может подтвердить. — Показания ближайших родственников не могут служить алиби. Он может и соврать, чтобы помочь Вам, но мы проверим. На входе есть камеры, также, как и внутри. В лаборатории проверят время, когда пришел Ваш брат, и когда Вы вышли. И проверят, не заходил ли Ваш брат в корпус. Также Вам и Вашему брату нужно будет проехать со мной в наш офис. Ханна переменилась в лице. Она нахмурила брови, закусывая нижнюю губу. Эрухабен мог практически слышать, как в ее голове крутятся шестеренки. — Если выяснится, что Вы меня обманули, — мужчина вежливо улыбнулся. — И Ваш брат подтвердит то, что Вы сказали мне. Это будет расцениваться как дача ложных показаний и препятствование расследованию. Проблемы будут у вас обоих. Ханна вздохнула. — Не нужно никаких проблем, — она поджала губы, явно недовольная тем, что ей, по сути, угрожают благополучием ее собственного брата. Последнее, чего она хотела бы, это чтобы к Джеку постучались люди в форме и увезли его куда-то. Ханна протянула руки запястьями вверх, хмуро смотря на Эрухабена. — Наручники будут? Или мне посопротивляться? — Ханна?.. — Ын Со непонимающе смотрела на подругу. — Что ты-- — Я убила профессора Росса. Кто-то должен был это сделать, — Эрухабен спокойно поддерживал зрительный контакт с новоиспеченной убийцей. — В таком случае, — на тонких запястьях щелкнули металлические наручники. — Ханна Венециан, Вы задержаны по подозрению в убийстве Генри Росса.*
«Кейл-ним, почему мы должны обращаться с ней как с преступником? Она же просто защищала подругу, разве нет?» — закон не справедлив, такой вывод сделал Чхве Хан, стоя перед чужой дверью. Нехотя нажима на кнопку звонка, он вздохнул. — Здравствуйте? — невинные и слегка взволнованные золотые глаза уставились на него так, словно он был вестником всего самого плохого. Он давно обратил внимание, что другие люди (можно даже назвать их нормальными) одинаково реагируют на приезд полиции. Это всегда что-то плохое: смерть, авария, несчастный случай. «Наше мнение не играет особой роли в расследовании. Если она убила, значит должна понести соответствующее наказание. Мы можем только постараться смягчить его» — он не то чтобы был не согласен с Кейлом, просто его собственное понимание справедливости разнилось с законом. Девушка, убившая насильника, должна страдать из-за того, что ее приравняли к этому же насильнику на уровне закона? Чхве Хан считал это неправильным. Если полиция не смогла защитить тех девушек, но это смогла сделать Ханна, разве это плохо? «Убийство – всегда плохо» — Чхве Хан сглотнул, напоминая себе о том, в каком времени он живет. Времена беззакония прошли. Больше нельзя решать проблемы такими способами. Каким бы ублюдком не был человек, которого убили – это все еще преступление. — Она все еще молчит? — Кейл задумчиво уставился в полупрозрачное стекло, за которым находилась комната для допроса. Альберу тяжело вздохнул (заставляя Кейла с жалостью посмотреть на него), растрепывая волосы. Он встречал разных людей: одни упирались лбом в свою невиновность, другие просто молчали, а третьи плакали и пытались оправдаться. Этот случай был исключительным, но не редким. — Она сказала, что уже признала свою вину и больше ничего говорить не будет. Убила и все. Я так с ума сойду… Этого было практически достаточно. Ее волосы найдены на одежде трупа, под ногтями Генри Росса ее эпителий – в другой ситуации этого достаточно для того, чтобы передать дело в суд, но Альберу чувствовал, что что-то не так. Шли вторые сутки, как они занимаются этим делом. Эрухабен еще с утра уехал опрашивать людей из своеобразного списка жертв и все еще не вернулся. Было бы неплохо, если бы он поторопился и привез что-то полезное, потому что полезного им как раз и не хватает. Альберу закрыл лицо руками, пытаясь придумать тактику допроса. — Ты сказал, что он умер из-за внутреннего кровотечения. — Я это и сказал, хён. — Она могла бы ударить так, чтобы его печень разорвалась? Кейл снова перевел взгляд на стекло. Ханна сидела на стуле, играясь цепочкой от наручников. Она медленно прокручивала звенья между пальцами, покусывая губу. Ее руки иногда подрагивали, но девушке быстро удавалось удерживаться себя от тремора (она крепко сжимала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони). — Не знаю. Она может только выглядеть хрупкой. У меня нет встроенного определителя силы. Можно провести следственный эксперимент, но от него не будет толку, если она просто будет стоять на месте. — Я понимаю… — Альберу снова вздохнул, продолжая думать. — Я попробую снова. Кейл покачал головой, покидая помещение. Он мог бы помочь, но, во-первых, это не было его обязанностью: он не умеет допрашивать, этому точно надо учиться, он был практически уверен в этом, а во-вторых, он не знал, как. Если Ханна не начнет говорить, ее будущее будет уничтожено. И хоть это не было его проблемой, он не мог не хмуриться. — Подождите здесь, пожалуйста. Красноволосый обернулся, услышав знакомый голос. — Чхве Хан? — мужчина резко повернул голову на звук своего имени, солнечно улыбаясь другому человеку. — Я думал, вы будете там дольше. Ты оставил осмотр квартиры другим? — Кейл-ним! — Чхве Хан неловко почесал щеку, кивая за спину. — Да, я решил, что привезти сюда ее брата будет хорошим решением. Может, хоть так она начнет говорить. Джек словно услышал, как говорят о нем и его сестре, быстрым шагом преодолел небольшое расстояние. — Извините… Вы обещали рассказать мне все. Что с Ханной? Почему она здесь? — он переводил взгляд с одного мужчины на другого, надеясь получить хоть какой-то ответ. Ему не сказали ничего кроме того, что ему необходимо проехать в офис. Их квартиру обыскивают, его сестра не отвечает на звонки. Он боялся худшего. Кейл задумчиво потер подбородок. — Идем, — он повел их в комнату для наблюдения. Он планировал сказать Альберу о том, что за стеклом находится родственник подозреваемой. Возможно, это помогло бы разговорить девушку. — Чхве Хан, останься здесь. Я буду с хёном. — Хорошо, Кейл-ним, — черноволосый мужчина встал около двери, закрывая доступ к ней. Джек непонимающе опустился на стул, переводя взгляд на стекло. Его зрачки задрожали, когда он понял, кто сидит по ту сторону. — Мисс Ханна, своим молчанием Вы ничего не добьетесь, — Альберу устало смотрел на девушку, которая то сцепляли пальцы в замок, то прислоняла их подушечками друг к другу. — Своими уговорами Вы тоже мало чего добьетесь, дяденька полицейский. Я уже все сказала. Дверь в допросную открылась, пропуская Кейла внутрь. Он спокойно встал по правую руку от Альберу, ловя на себе вопросительный взгляд. Он неопределенно пожал плечами, вежливо улыбаясь старшему. Глаз полковника нервно дернулся, и он поспешил вернуть свое внимание девушке. — Что происходит? — Джек взволнованно вскочил, упираясь руками в стол. Он резко повернул голову в сторону Чхве Хана, желая получить ответ. — Почему Ханна в наручниках?! Чхве Хан ничего не ответил, продолжая наблюдать за ходом допроса. Он чувствовал себя странно виноватым за то, что происходит. Ему, откровенно говоря, было жалко близнецов, и он очень хотел бы помочь им, но, к своему огромному сожалению, не мог. — Прошу прощения, — мужчина виновато прикрыл глаза. «Не смотри на меня с таким отчаянием». — Хён, могу я? — Альберу бросил взгляд на своего донсена, устало взмахивая рукой. Вряд ли он собирался выкинуть что-то глупое. — Мисс Ханна. Девушка раздраженно выдохнула через нос, слегка наклоняя голову и обращая свое внимание на нового человека в этой комнате. Пускай она делала вид, что ей все это безразлично и попросту раздражает, Кейл видел, как она пытается скрыть подрагивающие пальцы под столом. «Она смелая». — Вы не похожи на полицейского, — Ханна приподняла бровь, откидываясь на спинку стула. — Потому что я судмедэксперт. Я работаю с трупами, — Кейл скрестил руки на груди, принимая игру девушки. Он тоже намерен вести себя так, словно он хочет побыстрее сбежать из этого места, потому что оно раздражает его (хотя, с одной стороны, это можно было считать правдой: место, куда приходится приходить рано утром не может не раздражать). — И я здесь, чтобы подтвердить то, что именно ты убила профессора Росса. Расскажи мне, как ты его убила, и мы спокойно разойдемся по домам. Джек шокировано распахнул глаза. Убила? Его сестру обвиняют в убийстве? — Нет… Ханна задумчиво постучала пальцем по наручникам. На запястьях остались красные следы от постоянного движения руками, и она сама устала. Это давит, сильно давит. Это совсем не то, чего она хотела добиться. Теперь ее братья точно обо всем узнают, что они скажут? Ее старший брат и так делает все, чтобы она и Джек учились и не беспокоились ни о чем, и чем она ему отплатила? Девушка вздохнула. Разве может быть хуже? — Я ударила его по голове, — Ханна говорила, не отрывая глаз от наручников. — Это не правда! — Чхве Хан смотрел, как начинают трястись руки брата-близнеца девушки. — Я взяла с его стола бюст какого-то профессора, или что это был за мужик, и ударила его по голове. — Она не делала этого! — Вот как, — Кейл понимающе кивнул, потирая подбородок. Он бросил взгляд на хмурого Альберу. Это было плохо. — Пишите свой протокол и-- — Ханна не смогла закончить, потому что светлая дверь с силой ударилась о стену. — Почему ты делаешь это!? — Джек в ужасе смотрел на сестру, которая смотрела на него в ответ точно таким же взглядом. Он на негнущихся ногах подошел к сестре, сильно встряхивая ее за плечи. — Ты идиотка?! — О-оппа, почему ты здесь?! Кейл и Альберу устало повернулись на краснеющего Чхве Хана, которому было поручено самое простое, что можно было придумать. Мужчина закрыл лицо ладонями, пытаясь спрятаться от обвиняющих взглядов. — Он пронырнул под рукой… Я же не мог хватать его за руки или другие части тела. Что, если бы я покалечил его? Мне пришлось бы писать объяснительную, и Розалин стала бы смеяться надо мной. — Чхве Хан раздвинул пальцы в стороны, чтобы видеть то, что происходит перед ним, и тут же пожалел об этом. — Мне очень жаль! — Айгу… — Кейл закрыл глаза, тяжело вздыхая. Надо было ему самому остаться в комнате для наблюдения. — Она не убивала! — Оппа, замолчи! Джек еще раз посмотрел на время. Ханна редко задерживалась на занятиях больше необходимого. Она, если честно, всегда искала повод, чтобы или не ходить в университет, или чтобы сбежать оттуда пораньше, поэтому сейчас ее опоздание начинало слегка напрягать. Она не звонила и не предупреждала, как она обычно это делает: «Оппа, сегодня я буду дома раньше, но если тебе позвонит какой-то надоедливый человек, скажи, что ты не знаешь меня!». Джек не очень любит заходить в незнакомые места один. С сестрой всегда спокойнее, а без нее кажется, что все смотрят на тебя как на потерявшегося ребенка, который ошибся местом. Это всегда ощущалось неловко и напряженно, но в этот раз особенно. Сейчас, делая глубокий вдох, он быстро заходит в корпус, надеясь не запнуться по дороге и не опозорить сестру. Джек еще раз проверил диалог на наличие номера аудитории, в которой должны были проходить занятия. Плутать в лабиринте стен университета… Лучше бы Ханна потом объяснила ему, почему заставила его так волноваться. — Это здесь, — пробормотав себе под нос, Джек прислушался к звукам внутри. Рука замерла в миллиметре над ручкой. Сердце глухо ударилось о ребра. Стук. Слабый звук падения чего-то тяжелого просочился под дверь. Джек резко открыл дверь, замирая на месте. Ханна была прижата к столу мужчиной и яростно сопротивлялась. Ее руки были зажаты в крепкой хватке, а рот зажат ладонью. На полу лежали бюст, какие-то бумаги и канцелярия, скинутые в момент активной борьбы. Девушка пыталась скинуть взрослого мужчину с себя ногами, но у нее плохо получалось. Этот человек был больше и сильнее. Джек не подумал о последствиях, хватая лежащую на полу статуэтку. — Я пришла поговорить с ним. Ын Со была напугана, и я подумала, что смогу найти какое-то доказательство того, что он повел себя как ублюдок. У меня был диктофон на всякий случай, но все повернулось таким образом… Не совсем удачным, — Ханна потерла запястья, с которых сняли наручники. Джек практически мгновенно взял руки сестры в свои, начиная бережно разминать их. — О-оппа, все в порядке. — Я ударил его, но возможно из-за того, что я был напуган, вышло сильнее… Я не буду говорить, что мне жаль, я сделал это, чтобы защитить свою сестру. Альберу вздохнул. «Дурдом» — удар по голове не являлся причиной смерти, поэтому задерживать этих двоих было бы неправильно, особенно учитывая то, что Ханна – еще одна жертва профессора. — Поэтому не смейте обвинять Ханну, — Джек с готовностью сжал кулак, готовый принять любое наказание. — Это сделал я, а значит я должен и сидеть в тюрьме. — Оппа, нет! Ты защищал меня! Он впервые видит детей, готовых сидеть за решеткой. Кейл нахмурился. Они зашли в своеобразный тупик. Он быстро покинул допросную, возвращаясь в морг, надеясь найти какие-то подсказки на теле убитого. Фактом являлось то, что Генри Росс умер не от удара по голове, а значит, что никто из близнецов не убивал его. Красноволосый снова выдвинул «подставку для тела». Он пытался сосредоточиться, но его отвлекали два конкретных человека, которые, видимо, решили, что морг подойдет как место, где можно выяснить отношения. — Ты! — Олиен агрессивно ткнул Эрухабена в плечо пальцем, словно пытался пробурить в нем дыру. — Ты вернулся ночью и, мало того, свалил рано утром! Ты заставил меня снова вернуться в это страшное место, которое заставляет меня переживать и волноваться! Светловолосый мужчина старался не закатывать глаза. Он сложил руки на груди, отворачиваясь от внешнего раздражителя, наклоняясь в сторону каждый раз, когда в его плечо прилетал тычок чужого пальца. — Ты мог не приходить. Мы каждый вечер видимся дома, не понимаю, в чем твоя проблема. — Ты – моя проблема! Ты мог не увольняться и не избегать меня! — Я не избегал тебя. — А я тогда балерина! Прекрати нести чушь! Ты никогда так быстро не бегал, как за эти два дня! — Ты мне лет 10 про спорт-- — Прекрати переводить тему, старый ублюдок! «Идите в другое место» — у Кейла дергался глаз. Он согласился работать в морге только потому, что трупы не разговаривают, но так получилось, что на его рабочем месте постоянно стоит сверхъестественный шум. — «Не морг, а проходной двор. Повешу замок на двери». В морозильной камере тело мало изменилось. Прошли всего сутки с момента смерти, поэтому каких-то особенных метаморфозов быть не должно. Кейл не ожидал найти что-то новое после тщательного осмотра, но его внимание привлек след от удара, который еще вчера выглядел меньше. В правой верхней части живота находился след неправильной прямоугольной формы, напоминающий отпечаток кулака. Мужчина не обратил на него внимание при первичном осмотре, считая обычным следом от удара, но сейчас в нем начал угадываться след от руки. «С какой же силой его ударили?» — Кейл задумчиво сделал замеры отпечатка. Проверять руки у всех мужчин, которые как-то связаны с Генри Россом, бессмысленно. Это долго и вероятно не принесет никаких результатов. Размер кулака может совпасть даже с кулаком кого-то из РНЛ или кулаком шимпанзе. — Что-то нашел? — Эрухабен широкими шагами подобрался к морозильной камере, игнорируя недовольный возглас младшего мужчины. — Я не договорил! — Олиен, громко топая, последовал за ним. Кейл устало посмотрел на двух мужчин, стараясь найти в своей голове хоть одну причину, которая мешает ему выгнать их отсюда. — Прекрати убегать от меня! Психолог говорит, что нужно разговаривать, чтобы решить проблему, а ты вечно сбегаешь! Права была мама, когда говорила, что ты копия своей матери! — Я с детства пытаюсь сбежать от тебя, а ты все никак не отстанешь. Задумайся, может проблема в тебе? — Я заберу у тебя ключи от квартиры! — Это мой дом. — Эрухабен-ним, Олиен-ним, — красноволосый улыбнулся, мило щуря глаза. Старшие мужчины настороженно уставились на него. — Что тебе нужно, несчастный парень? — профессор Йеллия нахмурился, складывая руки на груди, делая шаг за спину Олиена. — Не прячься за мной! — зеленоволосый быстро поменял позиции, упираясь руками в чужую спину. — Проведем эксперимент? — Кейл захлопнул дверцу морозильной камеры, продолжая улыбаться.*
— Бей сильнее, — Кейл пассивно держал камеру, фотографируя след от удара. — Куда еще сильнее?! Я и так бью со всей силы! — Олиен топнул ногой, пыхтя проклятия, когда ему снова поставили новый манекен. Он тяжело сдул челку, прилипшую к лбу, раздраженно переводя взгляд на судмедэксперта. — Почему я, а не Хабен? Он ударил всего три раза. — Эрухабен-ним с первой попытки сломал манекен, а у нашего трупа синяк, а не дырка в брюхе. Продолжай работать, Олиен-ним. — Будь ты проклят, старикан! — Олиен на чистой силе гнева начал бить манекен. Эрухабен подбадривающе (читать: издевательски) похлопал попыткам мужчины повторить отпечаток. Он старался держать нейтральное выражение лица, но сказать, что он не наслаждается мучениями младшего мужчины – ничего не сказать. Удар каждый раз был или слишком сильный, или слишком слабый для обычного взрослого мужчины. Конечно, вероятность того, что результаты были такими из-за физической подготовки самого Олиена, высока, но Кейл проверял возможный тип физической подготовки и возможности человека, а не пытался уличить одного из своих крестных в убийстве. Под предсмертные хрипы зеленоволосого профессора скрипнула дверь, впуская в помещение Гилберта. Он не поверил, когда Розалин сказала ему, что в комнате для следственных экспериментов происходит казнь, поэтому, как истинный пацифист и гуманист, решил сам все проверить и не прогадал. — Почему меня не пригласили на такие интересные конкурсы? — он преувеличенно возмутился, заходя в комнату, наблюдая, как запыхавшийся Олиен отползает в сторону стула. — Это бунт на корабле? Я часть команды и хотел бы поучаствовать. — Ты-то мне как раз и нужен, — Кейл снова улыбнулся, указывая на заново установленный манекен. — Ударь его. Гилберт уже успел пожалеть, что открыл рот, но задание оказалось не таким сложным. Хотя вид умирающего профессора не внушал доверия, делать было нечего. — Ого, как интересно, — Четтер начал разминать руки. — С какой силой? Куда? — Просто ударь. В живот. Мужчина ударил по поверхности манекена, отходя в сторону, позволяя Кейлу сфотографировать след. Спустя несколько попыток красноволосый прервал эксперимент, отступая в сторону компьютера. Он мельком бросил взгляд на Олиена, все еще пытающегося привести дыхание в норму, и совершенно точно не почувствовал укола совести, потому что в следующий раз эти двое подумают, где нужно выяснять отношения. Буфет почти всегда свободен, они могли поругаться и там, но почему-то решили, что его морг подходит куда ни наесть лучше. — Олиен-ним, может Вам воды принести? — Гилберт слегка наклонил голову, наблюдая за пытающимся отдышаться мужчиной. Тот развалился на стуле, позволяя Эрухабену обмахивать себя каким-то листом. — Я… в порядке… Этого недостаточно, чтобы настолько загонять меня. Я просто делаю вид, что устал, чтобы Эрухабен не выглядел слишком запыхавшимся. — Он умирает. Готов принимать соболезнования. — Хабен, заткнись!! Под гомон голосов Кейл подключил камеру к компьютеру, загружая фотографии в программу, которая начала проводить сравнение следа на трупе и на манекенах. Удары разной силы, которые оставлял Олиен, не подошли: следы не набирали и 20% совпадения. Мужчина не был слабым, просто он не был специалистом по дракам и всему подобному. Следы от ударов Гилберта совпадали почти на 50%. Если принимать во внимание специальную подготовку, которую проходил Гилберт, то становится понятно, какой человек стоял напротив профессора Росса. — Эрухабен-ним, Вы разговаривали со всеми людьми из списка, который составили Розалин и Гилберт? Эрухабен кивнул, протягивая Олиену открытую бутылку с водой. — Но если ты хочешь спросить меня, мог ли кто-то из них ударить его с такой силой, то мой ответ – не знаю. — Это мог сделать любой человек, занимающийся борьбой. Сильный поставленный удар. Если сравнить след на трупе, №10 и №31, то видно сильную разницу, — Кейл указал на результаты, выведенные на мониторе. — С какой бы силой не бил Олиен-ним, у него не выходит четкий след. У Гилберта же ровный, но не такой сильный. Постарайся вспомнить, может кто-то упоминал о том, что он занимается борьбой. — Я что, — Олиен сжал бутылку, недовольно хмуря брови. — Зря старался? Бил эту штуку, чтобы ты, Кейл-а, сказал, что я слабак и не подхожу? Меня так никогда еще не оскорбляли. — Нет, ты молодец, — Эрухабен кивнул, слегка прикрывая глаза. — Хорошая работа. Олиен запрокинул голову, встречаясь взглядом с золотыми зрачками. Они пару секунд смотрели друг другу в глаза, пока мужчина не прищурился, садясь ровно. — Не подлизывайся. — Я и не собирался. Олиен громко хмыкнул, прижимая горлышко бутылки к губам и делая небольшой глоток. Светловолосый профессор задумчиво уставился в зеленую макушку. «Человек, занимающийся борьбой». В голове резко возник чужой образ. — О, я знаю, кто может подойти.*
— Хённим, надо поговорить, — Роббит с грохотом ворвался в кабинет Альберу, отмахиваясь от охранника. Полковник устало уставился на брата, опуская бумаги на стол. — Что-то срочное? Ты же клялся, что ноги твоей здесь не будет. Что изменилось? Старший Кроссман подпер щеку кулаком, наблюдая, как бегает взгляд младшего. Роббит редко обращался к нему с просьбами, предпочитая разбираться со своими проблемами самостоятельно. Для него это было показателем его самостоятельности и состоятельности. В семье, где достижения и власть играют важную роль в отношении родителей к тебе, это вполне нормально: дети растут словно чужие друг другу, изредка пытаясь наладить отношения. Альберу и Роббиту удалось выстроить хрупкий мост, который они совместными усилиями превратили в надежную переправу. Роббит пожевал губу, слабо краснея ушами. Он пытался подобрать слова, чтобы объяснить причину своего визита сюда. Сказать напрямую – жди бесконечные издевательства, а видеть мерзкое понимающее лицо старшего брата он лишний раз не хотел. Однако по-другому не получалось. Он узнал об этом, когда пришел на учебу. Сплетни разлетаются быстро, приукрашаясь с каждым новым человеком. — Ханна не могла никого убить. Даже если она что-то и сделала, то точно случайно или защищаясь. Если нужен будет адвокат, я могу поговорить с нашим семейным, или выделю из своих средств, поэтому это точно самооборона, а не намеренное убийство или что-то такое, — парень на одном дыхании выпалил все, что было у него в голове. — Она просто-- — Ее ни в чем не обвиняют, — Альберу пытался сдержать улыбку, крепко сжимая губы, но получалось очень плохо. — Твоя подруга никого не убивала, наш судмедэксперт это доказал, но это весьма джентльменский поступок, мой милый младший брат. Лицо Роббита краснело со скоростью взрывающийся бомбы. — Н-не смей никому говорить об этом! Откуда мне было знать, что-- Прекрати смеяться! — Ахаха, прости, но это правда очень забавно, герой, — Альберу продолжил хихикать, смущая брата еще больше. — Альберу-ним, — Чхве Хан открыл дверь, впуская внутрь близнецов. — Вы просили привести их для-- Роббит-ним, добрый день. — Ты-то какого черта здесь делаешь? — Ханна непонимающе подняла брови, изумленно смотря на парня. — Это тот самый?.. — Джек слегка нахмурился, вспоминая, как сестра рассказывала ему о хорошем знакомом со старшего курса, который добровольно-принудительно помогал ей с практикой и некоторыми работами. «Тот самый?..» — Роббит сделал глубокий вдох через нос, стараясь остудить голову, но, как назло, глупая мысль о том, что о нем рассказывали, заставила его смутиться еще больше. — Не твое дело! Хённим, я узнаю, если ты откроешь свой мерзкий рот! — он пулей вылетел из кабинета, немного буксуя на повороте к выходу. Ханна почесала затылок, пытаясь понять причину странного поведения и без этого странного парня. — Очаровательно, — Альберу улыбнулся, кивая непонимающему Чхве Хану. — Молодость так невероятна, правда, Хан-ним? — А? Э, да, — мужчина растерянно кивнул, не подозревая о том, что здесь происходило до их прихода. — Эрухабен-ним привез подозреваемого, они в допросной. — Хорошо. Проконтролируй, чтобы молодые люди поставили подписи в протоколе. Я выписал им пропуска. Я пойду в допросную. Прошу меня простить. — Все в порядке, — Ханна деловито кивнула, складывая руки на груди. Чхве Хан фыркнул, улыбаясь близнецам. Он был рад, что они были не виновны, но был один момент, который Розалин сделала в ходе расследования. Простая формальность, но… «Такое ощущение, что это не я оповестила его о том, что его сестру обвиняют в преступлении, а он позвонил, чтобы отругать меня… Я не знаю, мне нужен выходной, чтобы переварить все это» — Чхве Хан неловко почесал затылок. Старший брат близнецов был…интересным человеком. Звон. — Оппа, это у тебя? — девушка с любопытством склонила голову, наблюдая, как Джек достает свой телефон, белея лицом. — Что такое? Кто это? Парень медленно поворачивает устройство экраном к девушке, заставляя ее взвизгнуть, прикрывая рот. — Это хённим… — Ой… В допросной атмосфера была другая. Эрухабен рассматривал распечатки сравнительной экспертизы. Джона Хью – жених одной из несчастных девушек, которой не посчастливилось встретить Росса. Профессор Йеллия запомнил его как излишне нервного молодого человека, который постоянно бросал на него агрессивные взгляды, пока он разговаривал с его девушкой. Он еще тогда обратил на него внимание, но особого значения не придал: любой партнер будет переживать за свою половинку, если та подвергается насилию. По удачному стечению обстоятельств, он профессионально занимался боксом, что соответствовало критерию, который вывел Кейл. — Не совсем понимаю, что я здесь делаю, — парень откинулся на спинку стула, складывая руки на груди. — Где Вы были вчера в промежуток между 10 и 12 часами дня? — Эрухабен поднял глаза, спокойно смотря на Джона. Если Генри Росс умер примерно в два часа дня, то удар он должен получить сильно раньше. Розалин просмотрела камеры, расположенные по периметру территории университета и близлежащих магазинов и учреждений. Поэтому честность этого парня была никому не нужна, кроме как ему самому. Джона отвел взгляд в сторону, словно пытался вспомнить, где он был в это время. — Я разговаривал с профессором Россом, — парень вздёрнул подбородок, смотря на мужчину перед собой. «Даже так?» — Эрухабен заинтересованно хмыкнул, сцепляя руки в замок. — О чем вы разговаривали? — О том, что он сделал с Линн. Мы поговорили, и он ушел. Живой, — Джона поднял брови, уверенный в себе. — Разве Вы уже не задержали ту девку? В чем меня обвиняют? Эрухабен молча пододвинул распечатки. — Генри Росс умер из-за того, что его ударили в живот, — он наблюдал, как расширяются глаза парня. — След от твоего удара, который ты оставил на манекене ранее, идентичен следу на его теле. Твои слова подтверждают, что вы встречались ранее, по камерам это тоже будет не сложно проверить, поэтому сейчас твоя судьба зависит от твоих слов. Зачем ты ударил его? Джона вздохнул, потирая костяшки пальцем. — Он сказал лишнего про Линн. Будто она хотела этого. Я бы поверил, если бы она не пыталась наглотаться таблеток и всякой прочей дряни после всего этого, — парень поставил локти на стол, потирая лицо ладонями. — Не думал я, что он умрет от простого удара.*
Кейл устало покрутился в кресле, предвкушая долгие причитания Раона, от которых у него будет болеть голова, но которые он не может не послушать. На холодильнике появится парочка новых рисунков, а в фильмотеке несколько новых дорам, названия которых Ён неловко записал на бумажке, желая после выписки посмотреть целиком. Эти два дня немного вымотали его, но легкая удовлетворенность тем, что он внес вклад в поимку преступника, грела его изнутри. К тому же Олиен и Эрухабен, казалось, под конец дня прекратили собачиться и удалились, чтобы окончательно выяснить отношения. — Кейл-ним, готов ехать? — Чхве Хан улыбнулся, радуясь предстоящему выходному. — Да, — красноволосый встал, потягиваясь. — Нужно будет забрать Раона. Он за последний час пять раз позвонил, чтобы напомнить, что его нужно забрать домой. Черноволосый хихикнул, серьезно кивая. Мальчик сильно волновался, что его снова оставят одного, поэтому старался напоминать о себе постоянно. Кейл уже на полном серьезе думал подарить ему какой-нибудь простой телефон, чтобы тот постоянно не таскал его у Виолан. Переписка с мачехой стала выглядеть невероятно смущающе, наполненная стикерами, смайликами и голосовыми сообщениями. К сожалению, Раон не умеет писать и читать, но вполне неплохо разбирается в отправке картинок и аудио. — Кейл-ним сам сядет за руль или сегодня можно мне? — Чхве Хан хвостиком последовал за Кейлом к выходу, искренне желая сегодня вести машину. — Можешь сесть за руль, если-- — подходя к кафетерию, через который было бы быстрее добраться до выхода, он внезапно развернулся, закрывая черноволосому глаза ладонью. — Три шага назад, Чхве Хан. — Что случилось? — мужчина послушно сделал то, о чем его просили, продолжая следовать за быстро удаляющимся судмедэкспертом. — Ничего особенного. Просто кое-кто помирился. — Кто-то ругался? «Невинная душа» — Кейл вздохнул, решая не упоминать про милующихся в кафетерии. ______________________________________________________________________________ Бонус* — Ты идиот, ты знаешь это? — Олиен обиженно потягивал чай из кружки, сидя в кафетерии. — Я все еще не понимаю твоего возмущения, — Эрухабен оперся поясницей в край стола, складывая руки на груди. Он задумчиво поджал губы, слегка склоняя голову. — Если тебя это пугает – смотри меньше глупых фильмов, которые создают неправильное впечатление о моей работе. Зеленоволосый мужчина фыркнул, с глухим стуком опуская кружку на стол. Он расслабленно провел по горячим стенкам пальцами, согревая подушечки. — Я просто… переживаю. Это опасная работа, а я не хочу, чтобы вы оба были в опасности. Вы же два идиота, у которых чувство самосохранения напрочь атрофировано. А меня вы слушать отказываетесь. К тому же, чем тебе не нравилось работать в университете? Все же хорошо было, и вообще-- Новый поток причитаний был прерван нежным прикосновением губ. Короткий поцелуй переключил внимание Олиена, заставляя смутиться и замолчать. — Ты что делаешь? — он смущенно зашептал, бросая взгляд на открытую дверь. — Стыдоба какая, а если кто-то увидит? — Я здесь, потому что за Кейлом нужно присматривать, — Эрухабен прижался лбом к лбу младшего мужчины, прикрывая глаза. — Как ты уже и сказал, это опасно. Поэтому я здесь, чтобы убедиться, что он не пострадает. Этот мальчишка всегда ищет приключения на одно место. — Ты мог сказать мне… — Тогда бы ты тоже пошел сюда, — светловолосый снова мягко поцеловал Олиена в уголок губ. — А следить за вами двумя, та еще морока. — Ты идиот, ты знаешь это?.. — Может быть, — дальнейшие споры утонули в чувственном поцелуе, от которого они бегали практически весь день. Олиен мягко обнял Эрухабена за шею, решая отпустить свои тревоги хотя бы сейчас. «Быть может эта работа не такая уж и плохая».