Свобода воли - это иллюзия

      Холодный свет падающий с ламп на металлические стены морга, были единственным источником света в помещение. Они падали прямо на железный стол освещая тело лежащее на нём, которое окружали несколько фигур в белых халатах и масках:       — Время начала вскрытия, 4:36 засекайте.       Проговорил спокойный голос доктора, что держав в руке хирургический нож, посмотрев на лицо девушки, чьи глаза были закрыты, но тут ему вторил голос второго доктора:       — Жаль, она уже 78 человек и это ещё даже не конец, — пауза и тишина повисла в затхлом помещении морга, — Лия Сарутоби, номер 78, начало вскрытия четыре утра тридцать шесть минут, приступаем.       Записав это в блокнот, второй доктор дал знак коллеге, который занёс нож над животом девушки, начав разрезать её кожу, но только вогнав скальпель менее чем на один сантиметр, как с тела бризнула кровь и доктора переглянулись замерев на месте.       — Но как…       Руки мужчины дрогнули и тот, покачал головой, убирая нож в сторону.       — Подождите.       Он подошёл ближе и положил два пальца на шею девушки. В глазах читалось непонимание, но за столько лет практики, профессиональные навыки подсказывали нужные действия на механическом уровне. Вокруг весь мед-персонал замер. Пара секунд и доктор оторвал пальцы, изумлённо выдав:        — Невозможно, у неё зафиксирован пульс, доктор Накима, срочно кислородную маску, — так же пораженно но слаженно скомандовал мужчина.       Закатывая рукава, видя как на месте надреза сочится, из бледного тела кровь. На коже не было ни единой гематомы или трупных пятен, спустя неделю… Мысли бегали в голове мужчины, что положил обе руки на грудь девушки. Одна из медсестёр уже измеряла давление. В помещение морга началось быстрое движение мед-сотрудников.       — Раз, — доктор начал отсчёт скрестив руки на груди куноичи, — два, три, — плавно и ритмично, делая толчки в грудную клетку девушки, — пять, шесть, семь, — по секундам время тянулось как в ускоренном кадре, раз за разом, слаженные движения доктора сделавшего ставку неясно на что, — давай же живи девочка, сто три, сто четыре, — в слух проводя отсчёт, пока медсестра громко утвердила:       — Пульс повышается, сердцебиение приходит в норму, — смотря на мед-приспособление подключённое к телу пациента.       — Ну же, давай, сто семьдесят пять, — монотонным голосом вторил мужчина.       В момент глаза девушки раскрылись, а тело выгнулось дугой. Все вокруг замерли, кроме этого самого доктора, что успел придержать голову девушки, перед тем как тело вновь грохнулось на металлический стол, а сама пациентка начала громко кашлять.       — Доктор Накима, записывайте данные, пациент 78, — опрометью зыркнув на наручные часы, что всегда были на руке доктора, попутно отдышиваясь, — четыре сорок два, пациент дышит.       Все вновь отмерли от этого, не веря, тому, что происходит сейчас прямо на их глазах, но продолжали делать свою работу. Сама девушка так и метала взгляд по комнате, зрачки были сужены, а зрение рассеивалось.       — Лия, вы слышите меня, не бойтесь, — информировал мужской голос.       — Где я… где, что… — сиплым голосом прохрипела несколько звуков Сарутоби, слыша опрометью:       — Доктор Накима, вколоть ей епинефрим и известите главврача, а так же кого-то из Анбу пусть передадут информацию. Лия Сарутоби жива, — приподнимая девушку, пока медсестра ввела в вену иглу с действующим веществом, а доктор продолжал говорить, — Сейчас всё будет в порядке, скоро тут будет ваша семья. Успокойтесь, вы ведь медик, — начиная разговор на другую тему дабы отвлечь пациентку от происходящего вокруг. *****       Хатаке не спалось и мужчина стоял в отделе Анбу, где работал Тензо. «Уже прошло несколько дней спустя её ухода. Саске стал более закрытым, а завтра вновь хоронят шиноби. Мест на кладбище уже не хватает, а семьи погибших людей очередями стоят возле врат кладбища, дабы посетить могилы родственников и друзей», — но тут из мыслей джонина вырвал звук открывающийся двери, и тот оторвал взгляд от улицы, где начинало восходить солнце.       — Прошу прощения капитан, — отдал честь вошедший джонин Анбу.       Тензо тут же поднялся:       — Слушаю. Что произошло?       — Мне следует доложить, доктор Сайхан послал меня. Пациент, Лия Сарутоби очнулась и направлена в глав-отдел больницы Конохи.       Вдруг Ямато оторопел на несколько секунд пока мозг обрабатывал услышанное.       — Что? , — неверяще молвил джонин.       В одночасье возле него промчалась фигура напарника, который едва услышав это, сорвался с места. Скорее инстинкты Хатаке работали быстрее нежели осознание и обработка мозгом услышанной информации. Время на рассуждения и обговоры не было.       — Тензо за мной, — буквально вылетая из двери, приказал сенсей, рванув в сторону главной больницы.       Спустя 10-15 минут, Хатаке, уже пробегал возле отдела регистрации, где остановился Ямато, в попыхах задавая вопрос:       — В какой палате Лия Сарутоби? Доставлена в ближайшие пол часа.       Девушка скоро начала перелистывать книгу записи:       — На пятом, 59 палата.       Двое джонинов рванули на несколько этажей вверх по лестнице, под удивлённый взгляд работницы медучреждения. Едва ли Какаши переступил порог палаты, где уже стояла Цунаде и Шизуне, которые записывали состояние девушки, а вторая женщина ставила капельницу.       — Лия, — поражённый увиденным, выдал сенсей.       В одночасье повернулась саннин, вид которой откровенно выдавал напряжение:       — Какаши, извести Асуму, — дала приказ Сенджу.       Но Хатаке, только удивлённо рассматривал живую девушку лежащую на постели, что явно заметила вбежавшего напарника. В глазах Лии стояла масса вопросов и только на долю секунды джонину удалось соединится с Сарутоби взглядом, пытаясь показать, что всё будет хорошо. В следующий момент, сенсей был выведен из пару секундных переглядов, неумолимым тоном саннина:       — Выполнять приказ.       На этой самой ноте, Какаши покинул палату, за дверями тут же встретив вопросительный взгляд напарника:       — Она жива, Тензо… — всё так же неуверенно, но убеждённый увиденным, вымолвил мужчина.       — Думаю, скоро мы всё узнаем, — поддержал друга капитан, похлопав по плечу, — нам стоит сказать Асуме, — секундная заминка, — я слышал ваш разговор, — признался Ямато, но сенсей в душе это явно ожидал.       — Да… видимо, пойдём, — усилием воли выводя себя из ступора, выговорил Хатаке.       Оба сокомандника направились прямиком к Сарутоби домой. ****       Спустя несколько дней, когда осень уже вступила в свои полноправные права, усыпляя зелённую природу вокруг, Лия снова встречала рассвет вглядываясь в лучи восходящего солнца, лежа на кровати в больничной изолированной палате. Кожа девушки была бледной, а волосы спутанными. Не без усилия куноичи встала с больничной койки, дотронувшись босыми ногами до холодного кафеля ступая несколько шагов к окну. В домах в дали уже раздвигались шторы, а люди понемногу просыпались. Оперевшись руками о подоконник, медик внимательно вглядывалась в каждую деталь. Молча стоя, на секунду прикрыв глаза, как в голове проскочила картинка — катана в сердце её отца, которую держит Орочимару. Распахнув мигом глаза, норовя отогнать эти картины мучившие её с тех пор как она пришла в себя и опустив голову, в груди образовалось то же ноющее чувство, которое так и не проходило. Память понемногу возвращалась, но на этом эпизоде казалось и заканчивалась. Из жизни девушки в ровном счёте выпало несколько недель. По меньшей мере, в палату заходили лишь близкие родственники, даже Какаши не пускали, Каори и Итачи… за всё время медик их не видела, а пытаясь узнать хоть что-то у Цунаде, которая старательно обходила вопросы Лии. Саннин лично следила за состоянием девушки, ежедневно навещая её рано утром и это утро не стало исключением. Только подумав об этом, как дверь отворилась и в палату зашла тем уверенным шагом Сенджу.       — Лия, рада видеть тебя на ногах, хоть и рановато.       — Я уже в порядке. Цунаде-сама, когда выписка? , — немного хриплым и ослабленным голосом задала вопрос Сарутоби, не поворачиваясь к женщине.       — Сегодня тебя переводят на стационарное отделение. Анализы показали это возможным, но об этом чуть попозже, одевайся и тебя ждут за дверью.       Договорив и не став более задерживаться, саннин удалилась, оставив одежду на кровати в которой недавно лежала куноичи. Развернувшись, Лия подошла и взяла свёрток с одеждой, молча и как-то отрешённо начав переодеваться.       Немного времени спустя, девушка уже была одета в свободные чёрные ленные штаны и свободную рубашку которая завязывалась на талии, вся одежда была чёрной и когда ирьенин вышла за порог палаты, то встретила джонина оперившегося о стену в той же одежде, а рядом с ним маленького племянника.       — Асума… Конохамару, — тихо известила медик о своём присутствии и оба повернулись.       Мальчик тут же бросился обнимать девушку, а старший Сарутоби подошёл положив руку на плечо сестры:       — Я так рад видеть тебя сейчас, — спокойно проговорил сенсей, разглядывая дорогого ему человека, — нам пора на похороны Лия, мы должны отдать дань уважения, а после нас вызвали в кабинет каге.       На бледном лице ирьенина появились испарины. Тело всё ещё ломило с того момента как девушка очнулась, а все остальные смотрели на неё как на призрака. Взгляд Асумы не отрывался до тех пор, пока не ударил колокол извещая о начале прощальной церемонии и только тогда джонин подал руку сестре, которая взяла его под локоть и зашагала в нужном направлении вместе с Конохомару.       Только дойдя до входа кладбища и места скопления людей, как все расступились пропуская ближайшую семью умершего каге. Ноги тут же подкосились. Только медик ступила на размякшую от частых дождей землю, столько пар глаз, рассматривали казалось лишь её: «Все уставились… на меня», — мысленно проговаривала Лия, а ноги трусились. Единственной опорой была рука брата, что крепко держала весь вес тела Сарутоби. Пару шагов и сердце уже бешено колотилось. Чем ближе они приближались к гробу третьего каге тем сильнее трусилось всё тело. По лицу скатились капли пота       — Все смотрят, — еле шевеля сухими губами, прохрипела ирьенин, но не была услышана.       Уже как-то дойдя до конца, по традиции семья должна была отдать дань уважения и произнести речь об умершем члене семьи. Став перед закрытым гробом, в голову медика с новой силой полились воспоминания о той ночи, но промелькнул новый отрезок. Она опустила глаза и грудь заливала кровь, — «сзади кто-то был…» — именно сейчас поняла Лия, склоняясь над гробом отца. Тут уже ноги не выдержали и девушка рухнула на колени. В груди невыносимо защемило, настолько, что отрезало дыхание и послало к чертям равновесие, в голове пронеслись громкие крики, — «зачем…» — крики были женскими, такими знакомыми и тут осознание накрыло ледяной волной, — «это мои крики», — зрачки расширились и исключительно сейчас девушка смекнула, что кто-то её поднял с колен. Асума заслонил собою силует Лии и держа её обеими руками за плечи, дал немой знак рядом стоящему Какаши, который подошёл и быстро забрал девушку уводя чуть поодаль от самого гроба. Тут же появился Тензо, который в свою очередь снял плащ со своих плеч и накинул на подрагивающие девичьи плечи. Небо затянуло крупными серыми тучами, устеляющие небосвод заслоняя солнце, на землю начали падать мелкие капли. Асума приступил зачитывать традиционную прощальную речь, а Какаши продолжал держать за плечи напарницу. Тензо зажав указательным и средним пальцем сигарету в немом молчании закурил её выпуская изо рта едкий серый дым с ментолом, что был в нос ирьенина, уставившегося только в сырую землю. Ощущая как холодные капли стекают по растрёпанным волосам, а изо рта выходит клубами пар, от прерывистого дыхания.       Вскоре церемония подошла к концу и остальные желающие, коих было немало прощались с третьим хокаге, в то время как четверо шиноби покинувшие церемонию, уже заходили в центральное здание управления Конохи.       В кабинете каге присутствовали несколько людей в числе которых было двое саннинов, глава Корня и двое старейшин. Сарутоби ожидала увидеть Каори и Итачи, которых к удивлению девушки там не было, но пройдя дальше медик уставилась на фигуру сидящую в кресле каге, только сейчас её заметила ирьенин. Это была женщина пожилого возраста с короткими красными волосами, зелёными глазами, вся в чёрных длинных одеяниях и на удивление такой ровной осанкой. Лия точно узнала эту женщину, которую последний раз видела несколько лет назад, — «это Мито Узумаки, но что она тут делает и почему тут больше никого нет», — мысли вертелись в голове, но были прерваны голосом вставшей с места женщины, что обошла стол в молчание окружающих и подошла к Лие достаточно близко. Подняв её подбородок пальцами установив зрительный контакт. Сарутоби была заворожена такими плавными и рассчитанными движениями Узумаки, что даже не ощутила никакого дискомфорта при таком тактильном контакте.       — Скажи мне дитя, что ты помнишь, — неумолимо но сглаживая, вопросила Мито, всматриваясь в широко распахнутые лазурные глаза.       — По частям, — сипло заговорила медик, заворожённая аурой этой женщины, — Орочимару убил моего отца, — шевеля губами выговорила куноичи, будто только сейчас, как проговорив она сама начала осознавать реальность.       — А дальше ты знаешь что было? — будто риторически вопросила Узумаки, получив ожидаемый ответ.       — Нет… не помню.       Лия заметила краем глаза как все напряжены, кроме самой Мито. Это ощущалось на эмпатическом уровне, странно но всё же.       — Лия, — выдержано и без напряжения в голосе, продолжила Мито, — ты умерла в ту ночь.       Тут же Сарутоби оторопела:       — Что…       Ноги подкосились, вновь не утруждая себя держать тело ирьенина, но тут едва отшатнувшись медик ощутила, что сзади её кто-то придержал:       — Ты была мертва более недели. Мы сами забирали твой труп Лия. Видит Бог мы не знаем как ты сейчас стоишь тут живая.       Тут мысли словно озарило. Перед глазами появился едва ли последний кадр в её прошлой жизни, но страха не было. Сейчас не было на это сил, лишь ошеломление и шок, из которого быстро вывела стоящая рядом женщина, подняв за руку еле держащуюся на ногах Сарутоби, заставив её стать ровно, — «ты дочь Хирузена, стой на ногах», — беззвучно но так, что бы собеседница поняла, выдала Мито, удерживая одной рукой молодую девушку.       — Это не конец, — добавляя, встретившись взглядами с медиком, — клана Учиха больше не существует, а некоторые объявлены преступниками. Сейчас в Конохе лишь Саске. Орочимару и его приспешникам удалось скрыться, — извещая о последних новостях внимательно слушающую куноичи.       — А Каори? , — поспешно вымолвила девушка.       Видно уже не имея сил соблюдать размеренность во времени и перебивая собеседника, в груди появилась тревога, что выводила из ступора саму Лию.       — О Каори ничего не известно, она пропала, — более громко произнесла женщина, наблюдая как на лице молодого медика отражается весь спектр эмоций, — она пропала спустя несколько дней после того нападения, увы никто не знает где она.       Утвердив это, Мито утешающе похлопала по руке Сарутоби, что чудом стояла на ногах и развернувшись зашагала ко столу, не давая оклематься девушке до сих пор только обрабатывающую выданную ей информацию.       — Итак, у вас будут несколько заданий, прежде в отделе Анбу вам их выдадут, разговор далее мы продолжим уже в кругу старейшин, — прозрачно намекая покинуть кабинет, что и сделали все четверо.       Никто не стал дотрагиваться до Лии, которая, по всем традициям, вежливо попрощавшись спешно покинула зал. Проходя дальше по коридору, в серце билась тревога, но сейчас, что-то заставляло стоять девушку на ногах. В жилах начала бегать кровь, а в голове поднимается целая туча вопросов, — «Кто меня убил и как вышло, что я жива? Где сейчас Орочимару? И где Каори с Итачи…» — не став ждать никого девушка, просто вышла из здания каге. На улице лил дождь, но именно сейчас медику нужно было остаться наедине с собой и собрать пазл в общую картину.       Идя по улицами, прижимая к себе уже нагретый плащ, Сарутоби не замечала следующий за ней до самого дома тёмный силует, перепрыгивающий с ветки на ветку, безшумно преследуя намеченную цель, но в момент остановившись и став следить издали:       — Так так так… — хрипящим баритоном, пронеслось в сознании человека в маске, — это она, точно она. Спустя столько лет, но всё же я её нашёл, — с нотками радости, что не сулила ни капли вложенного в это слово смысла, произнёс грубый голос, которому вторил более размеренный такой же мужской:       — Что будем делать, заберём прямо сейчас? — видя очевидный выход, вопросил тот, так же стоя на одной из веток в лесу.       — Нет, пока не время, нужно подождать, — известил со смешком мужской тембр в голове отступника:       — Хорошо, подождём, — уже в слух выдал мужчина в чёрном плаще с красными облаками, смотря в одно единственное окно, что озарилось светом тусклой лампы, алым шаринганом, в одночасье растворяясь в воздухе.