Soul

***

       У Суëн пальцы были измазаны желтой краской, и, глядя на это, Тэëн улыбалась тепло самой себе, даже не надеясь на то, что Чон заметит. Да и не то чтобы это было так уж важно. В конце концов, когда Суëн находилась где-то поблизости, улыбаться всегда было так легко, что большего и не требовалось.        — Эй, Ëн-а, свети выше — нежный, но требовательный голос вырвал из задумчивости, Тэëн моргнула чуть растеряно и почти машинально вопросительно промычала. Суëн лишь усмехнулась беззлобно. — Снова в себя ушла? — она кинула на Тэëн быстрый но внимательный взгляд через плечо, чтобы убедиться, что с подругой всë в порядке и, дождавшись утвердительного кивка, повторила просьбу. — Я почти закончила, не могла бы ты светить выше?        Тэëн кивнула, и лишь направив свет фонаря вверх по стене осознала, что рисунок и вправду почти закончен. Кажется, она слишком сильно сосредоточилась на движениях чужих изящных рук, но, Боже, разве хоть кто-то в этом мире вообще мог винить её в этом, хоть раз увидев Суëн в деле?        То каким сосредоточенным казалось еë лицо полностью шло вразрез с полным безбрежного счастья блеском глаз... Да и вся она, если честно, была безбрежной, как океан. И Тэëн в этом океане качалась покорно на волнах бумажным корабликом а тонуть всë не хотела, держалась.        Вечерний ветер то и дело украдкой забирался под одежду, чтобы мимолëтно коснуться тела, а Суëн и не замечала словно, полностью увлечëнная своей картиной. Если бы кто-нибудь спросил у Тэëн, что больше всего поражает еë в Чон, то она, должно быть, ответила страсть. Еë подруга никогда не скрывала себя ровно также, как не скрывала и рисунки, ведущие случайных ценителей по лабиринтам своей жизни.        Суëн себя не стеснялась, принимала любой. Для Тэëн она была маяком, тем самым рассветным заревом, что способно пробиться даже сквозь самые хмурые тучи. Суëн несла в мир яркие краски, и дело было даже не в том, что холстам она предпочитала серые стены города, дело было в ней самой. В её улыбке, еë душе — калейдоскопе счастья.        — Если честно, ещё пару лет назад я и подумать не могла, что ты согласишься быть пособницей вандализма — Суëн усмехается, а Тэëн хмурит брови.        — Это искусство!        — Это незаконно, детка, мы буквально разрисовываем чужие дома по ночам — вот только в голосе у Чон не было ни капли раскаяния, скорее привычный азарт. Тэëн, однако, всë равно тушуется.        — Сегодня ты выбрала не жилое здание.        — Зато вчера — жилое — Тэён в ответ поджимает губы, сильнее сжимая пальцами фонарь.        — Зачем ты так?        — Как?        — Жестоко. — Суëн не отвечает, безразлично пожав плечами. Тэëн вздыхает. Перед ней разворачивается что-то прекрасное, и несмотря на то, что это далеко не первая их совместная вылазка, у Тэëн дух захватывает. Это любимый еë момент. Тот, в котором из ничего, из разрозненных ярких пятен, с помощью нескольких уверенных движений, чëрный контур создаëт шедевр.        — Кто это? — спустя несколько минут напряжённого молчания всë таки спрашивает Ким, осматривая прекрасную незнакомку, вышедшую из под пера художника. Суëн усмехается и тоже смотрит на свой шедевр. На нëм, спиной к подругам расположилась хрупкая словно цветок, прекрасная словно звезда девушка. Еë ярко-жëлтые волосы словно солнечный свет струились по спине и обнаженным плечам.        — Девушка, которую я люблю — и в сердце у Тэëн вдруг что-то опасливо колоть начинает.        — Любишь? — Суëн поворачивается к подруге, и теперь они смотрят друг другу в глаза с отчаянным вниманием, словно бы пытаясь друг в друге найти ответы на всё свои вопросы. Суëн усмехается, а после запястьем пытается убрать с лица выбившиеся из высокого хвоста пряди. И Тэëн вроде бы тянется к ней словно росток к Солнцу, чтобы помочь, но останавливается на середине шага в нерешительности. Суëн поджимает губы и делает шаг сама.        — Знаешь, она классная, но как по мне слишком правильная — От осознания у Тэëн воздух застревает в лëгких, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она молчит, а Чон продолжает. — Она мечтает перекрасится в блондинку, но не решается. Она хочет уволиться с нелюбимой работы, но боится. — и каждое её слово это новый решительный шаг на встречу — Она хочет признаться мне в любви, но слова застревают у неё в сердце не находя выхода...        И вот они так близко друг к другу, что полоса пульса с ума сходит, а океан угрожающе выходит из берегов, он топит, тянет бумажный борт на дно.        — Но она не знает, что сама солнце. Главное солнце в моей жизни.        Суëн касается щеки Тэëн выпачканной в краске рукой, чтобы притянуть к себе ближе, и целует. Вся она пахнет химией и асфальтной крошкой. Она пахнет свободой и бушующими волнами. Она пахнет собой...        И бумажный кораблик Тэëн, вдруг тонет безвозвратно.