***
Джордж нервно прикусил губу, крепче сжимая руку Дрима, чтобы не дать ему упасть в сторону. После некоторых размышлений они привязали часть своего охотничьего снаряжения к боку Дрима, чтобы вода не попала на швы. Теперь они все стояли в ванной, Джордж и Сапнап поддерживали шатающееся тело Дрима, пока Карл готовил ванну. — Теперь всё готово, — сказал Карл через несколько минут, — Как мы это сделаем? — Я иду первым, — это был не вопрос. Сдерживаясь, Джордж шагнул вперёд, игнорируя шевеление бровей Сапнапа, — Ты отвратителен, чувак, — пробормотал он, медленно погружаясь в ванну и подавляя дрожь. Сапнап просто беззаботно рассмеялся, несмотря на напряженную атмосферу. — Это, наверное, самое интересное, что у тебя было за последнее время, — невинно промурлыкал он, поднимая почти полностью обмякшее тело Дрима над краем ванны. Джордж закатил глаза и протянул руки, чтобы прижать Дрима к груди, держась крепче, когда Дрим начал сопротивляться, когда его голая кожа коснулась ледяной воды. — Что… — голос Дрима был грубым, как обсидиановый камень, звук болезненно царапал его горло, и Джордж наблюдал, как рот Дрима скривился в рычании, полуприкрытые глаза отчаянно метались по комнате, когда он пытался бороться с тем, что заставляло его тело напрягаться, а мышцы скручивались в конвульсии из-за холода. Джордж сжал губы. — Ты в безопасности, Дрим. Просто постарайся расслабиться, хорошо? Прости, что причинил тебе столько боли прямо сейчас, но нам нужно сбить твою температуру. — Н-нет, — заскулил Дрим, разминая спину, чтобы укрыться от холода. Его остановил Джордж, прижав руку к его груди, мягко заставляя его тело отступить. — Это будет быстро, не волнуйся, — пробормотал брюнет, извиняющимся тоном расчесывая грязные светлые пряди, целуя его в висок, — Ты почувствуешь себя намного лучше, когда это закончится, я обещаю. Дрим, казалось, не слышал его, беспокойно ерзая у него на груди. — Где Техно? — невнятно произнёс он, — Мне нужен Техно. Сердце Джорджа сжалось от того, как растерянно и потерянно он звучал, проглатывая жгучую ревность по поводу того факта, что Дрим звал Техноблейда, когда он был прямо здесь. Тебя не было с ним, когда он нуждался в тебе больше всего, прошипел его разум. Как ты можешь ожидать, что он позовёт тебя, если ты никогда раньше не отвечал на его крики о помощи. Это было несправедливо с его стороны, он знал это, но этого было недостаточно, чтобы прогнать отвратительную зависть, которую он испытывал к Техноблейду. Дрим был его возлюбленным; он был тем, кто сидел на корточках в ледяной воде, чтобы бороться с инфекцией Дрима; он был тем, кто был рядом с Дримом и помогал ему справиться с болезнью. Внезапно он остановился, физически отшатнувшись от своих собственных мыслей, пока его разум обрабатывал их. Боже, какой же он эгоист, если думает о чём-то подобном. Его хватка на дрожащем теле Дрима усилилась. — Мне жаль, что меня не было рядом с тобой, когда ты нуждался во мне, — прошептал он, несмотря на то, что знал, что Дрим был слишком не в себе, чтобы понять, что он говорит. Ему нужно было выплеснуть это из груди, прежде чем пустота в его сердце, чувство вины, стыда и ненависти к себе могли вырасти ещё больше и поглотить его целиком, — Я должен был понять, что с тобой чтото не так, и помочь тебе, но я скорее утонул в своей ненависти к себе, хотя я мог просто остановиться на секунду и подумать. Это было несправедливо по отношению к тебе, и мне очень жаль. Я обещаю, что никогда больше не покину тебя. Прижавшись к его груди, Дрим замер. — О чём ты говоришь. Это была не твоя вина, Джорджи. Я никогда не винил ни тебя, ни Сапа. Никогда, — побормотанные слова Дрима одновременно сняли тяжесть с его плеч и надавили на грудь. Он поцеловал его в висок во второй раз, крепче обнимая сзади. Он даже не понял, что Сапнап и Карл вышли из комнаты, пока дверь не открылась, и Карл не просунул голову внутрь. — Я думаю, мы можем вытащить его сейчас. Джордж кивнул, поднял руку ко лбу Дрима и ощупал его кожу. Лихорадка, от которой его кожа было красной всего пятнадцать минут назад, спала, оставив после себя тёплый оттенок. Джордж не смог сдержать вздоха облегчения. Дрим должен был быть в порядке.***
Дрим осознал, что вкус крови всё ещё забивает его рот, и следующее, что он помнил, это то, что он склонился над каркасом кровати и упал на пол. Чья-то рука легла ему на плечо, заставив Дрима резко дернуться, и его спина с тяжелым стуком ударилась о стену. Он дышал сквозь боль, когда движение потянуло за его рану, глаза метались вокруг, чтобы встретиться с тем, кто заставил его так прыгать. Карл стоял перед его кроватью с миской супа в одной руке, другая парила в воздухе, где Дрим был всего несколько секунд назад. Его лицо сморщилось извиняющимся тоном. — Прости, я не хотел тебя напугать. Ты в порядке? Тебе что-то нужно? Дрим покачал головой, частично, чтобы ответить на последний вопрос Карла, а также стряхнуть дымку кошмара, разум всё ещё звенел от далеких тревожных звонков и криков. Он устало улыбнулся Карлу, поморщившись от того, как его голос затянулся в горле. — Все хорошо, Карл, — он сделал паузу, нахмурился и сосредоточенно прикусил губу сквозь зубы, — Что случилось? — Что ты помнишь? — тихо спросил Карл, передавая ему тарелку с супом и ожидая, пока он съест хоть немного, прежде чем сесть на край кровати. Напряжение заставляло его сутулиться, и он желал как можно быстрее успокоиться. — Джордж, Сап и я добывали ресурсы в пещере, — он заметил, что у него болит голова. Постоянный стук, из-за которого было трудно думать и вспоминать, — Мы, э-э-э наткнулись на спавнер пауков? Это был скорее вопрос, чем утверждение, и он вздрогнул, глядя на Карла в ожидании, надеясь, что старший сможет заполнить пробелы, которые покрывали его разум, как хлопок. Он всё ещё был немного ошеломлен, сон пытался снова заманить его обратно и зрение было расплывчато, но он сопротивлялся, желая избавиться от замешательства и нервозности, гудящих под его кожей. Он беспокойно ёрзал руками, пока Карл на мгновение замолчал, сортируя свои мысли и находя лучший способ обобщить то, что произошло. — Ну, по-видимому, один из пауков нанёс довольно хороший удар по тебе. Не то, чтобы ты сказал Сапнапу или Джорджу. Им пришлось пройти нелегкий путь, — взгляд, который Карл послал ему, не содержал никакого холода, но Дрим всё ещё чувствовал, как в животе у него образовалось озеро вины, — Ты упал на них, и хотя они вовремя вернули тебя домой, и нам удалось тебя зашить, посреди ночи у тебя поднялась температура, и потребовалось некоторое время, прежде чем мы смогли её сбить. Прошло три дня. Тишина, воцарившаяся после того, как Карл закончил, была слишком плотной, чтобы Дрим почувствовал себя комфортно, но он не мог найти слов, чтобы остановить тяжесть откровения Карла, которая обрушилась ему на голову. Он, наконец, остановился на слабом «извини», глядя в землю. Три дня. Он отсутствовал три дня, заставляя остальных троих заботиться о нем и следить, чтобы он не умер. Боже, они, должно быть, так невероятно раздражены из-за него. Каким-то образом ему удалось стать для них ещё большим бременем, таща их вниз и, вероятно, тратя впустую часть их лекарств. К его полному удивлению, Карл не начал кричать на него. Он только переместился на матрасе в более удобное положение и дал ему самую мягкую тень улыбки, подняв руки, прежде чем опустить их, как будто он слишком боялся прикоснуться к Дриму, потому что мог напугать его ещё больше. — Все в порядке, Дрим. Мы не злимся на тебя или что-то в этом роде. Подобные происшествия происходят постоянно. Ты просто немного напугал нас, когда в твою рану попала инфекция и у тебя поднялась температура. Мы волновались. Голова Дрима резко вскинулась, и Карл, который не ожидал такой внезапной реакции, немного откинулся назад, нахмурив брови. Дрим молчал, позволяя секундам перетекать в минуты, пока он осматривал Карла, пробегая глазами по его лицу и впитывая каждую деталь, ища признак, который показал бы, что Карл лжёт с глубоко укоренившимся отчаянием, улавливая, как пальцы Карла ковыряются в кутикулах, его челюсть слегка напряглась, а правая нога немного подпрыгнула. Но независимо от того, насколько тщательно Дрим всматривался него, он встретил только картину чистой честности и правды. — Вы… — он запутался в словах, беспомощно запинаясь и заикаясь, — Вы волновались? Обо мне? Теперь настала очередь Карла изучать его с такой интенсивностью, что у него мурашки побежали по коже, а разум закричал ему, чтобы он спрятался от любопытных глаз, но он остался на месте, выдерживая тяжелый взгляд Карла в пользу того, чтобы Карл всё прояснил. Замешательство всё ещё было, оно давило на его грудь и требовало ответов. — Могу я… — Карл замолчал, голова дернулась вперёд, а подбородок указал на пустое место рядом с Дримом. Блондину потребовалось смущающее количество времени, чтобы понять, чего хотел Карл, забившись ещё дальше в угол своей кровати и кивнув. Карл был рядом с ним в одно мгновение, нерешительность была смыта глубоким выдохом, когда Дрим подсел ближе, позволяя Карлу перекинуть одну руку через плечо и потянуть его вниз. Лежа на кровати, он снова почувствовал усталость, и Дрим попытался прогнать сонливость, но голос Карла был ровным и мягким, а его объятия были тёплыми и успокаивающими. Пытаться оставаться бодрым становилось всё труднее и труднее с каждой минутой. — Всё в порядке, Дрим. Иди спать. Ты всё ещё не полностью восстановился, и тебе нужен отдых. Мы поговорим обо всем, когда ты полностью проснёшься и почувствуешь себя немного лучше, хорошо? Дрим хотел протестовать, бороться со сном, но его голова была тяжелой, а боль, всё ещё пульсирующая внутри виска, усилилась. Возможно, Карл был прав. Он наклонил голову к мягкой ткани свитера Карла, издав низкий гул в задней части его горла, когда он позволил себе обмякнуть на матрасе. — Я скучал по этому, — услышал он бормотание Карла в его волосы, — Я очень, очень скучал по тебе, Дрим-и. Карл всегда был самым тактильным из всех друзей Дрима, не забывая рассказывать другим, как сильно он их любит, слегка сжимая их во время рукопожатия или быстрых объятий и лёгких поцелуев в щёку или лоб. Прикосновения Карла сильно отличались от Квакити, более лёгкие и безусловные. Это зажгло что-то глубоко в сердцевине Дрима, пламя, которое было насильственно потушено без осознания Дрима. Сонный, Дрим повернулся на бок, обнял Карла и прижал голову к груди старшего. — Я тоже скучал по тебе, Карл, — пробормотал он в ответ, закрыв глаза, прежде чем смог поймать улыбку, расползающуюся по губам Карла. — Отдыхай, Дрим-и. Я здесь, если тебе что-нибудь понадобится. Так продолжалось ещё пару раз. Дрим просыпался, дезориентированный и всё ещё частично захваченный не очень приятным сном, прежде чем Сапнап, Джордж или Карл могли броситься к нему и осторожно вернуть его в настоящее. Первые пару раз он был в сознании достаточно долго, чтобы немного поесть супа, который приготовил для него Карл, или выпить немного воды, прежде чем снова погрузиться в бессознательное состояние, но чем чаще он просыпался, тем больше он начинал осознавать своё окружение и был в состоянии бодрствовать дольше, постепенно становясь способным, чтобы произнести больше, чем несколько невнятных слов. Спустя целый день после небольшого разговора с Карлом Дрим проснулся от приглушенных голосов, шепчущих где-то над его головой, и руки, пробегающей по его волосам. В него был вдавлен вес, вибрирующий в его грудной клетке. Паника затопила его чувства, прежде чем его затуманенный разум смог осознать знакомство с голосами. Он поёрзал, чувствуя, как мягкий матрас под ним прогибается. Стон поднялся к его горлу. Его тело все ещё болело и пульсировало, бок горел, но, по крайней мере, головная боль прошла где-то ночью, оставив после себя немного неприятное давление на висок. При звуке, сорвавшемся с его губ, люди вокруг него замолчали, а рука в его волосах замерла. — Дрим? Ты не спишь? — Карл? — пробормотал он, открывая глаза и пытаясь избавиться от дезориентации. Он чувствовал себя немного лучше, туман, который цеплялся за его голову последние пару дней, почти полностью рассеялся, и он мог мыслить немного яснее. — Да, и Сапнап и Джордж тоже здесь. Осторожно, Дрим запутался в простынях и позволил своему взгляду блуждать по комнате. Утренний свет льётся через окно, как расплавленное золото, освещая двух его лучших друзей мягкими солнечными лучами. Сапнап и Джордж сидели на полу рядом с его кроватью, выглядя так, как будто они тоже только что проснулись, волосы и одежда растрепаны, но на их лицах были одинаковые улыбки, когда они смотрели на Дрима. — Доброе утро, спящая красавица, — промурлыкал Сапнап, хихикая от взгляда, который Дрим бросил на него. Ворча, Дрим отвернул голову, прижимаясь к груди Карла, чувствуя, как поднимается вибрация смеха. Брюнет снова начал расчёсывать волосы Дрима, когда младший кивнул ему. Дрим издал одобрительный гул, глаза остановились на спящей кошке на его груди. — Патчи, — ворковал он, расслабляясь дальше в кровати. На мгновение мир снова стал единым целым. Но это не могло оставаться так вечно — события последних нескольких дней обрушились на него с полной силой, тело напряглось, а дыхание сбилось. — Мне жаль, — этого было недостаточно, только тень извинения, которого заслуживали другие за то, что им приходилось заботиться о нём в течение нескольких дней подряд, но это всё, что Дрим мог выдавить из его сухого рта, сжимая горло и руки, в простынях под ним. — Жаль? Ты о чём? — Джордж казался смущённым, и Дрим слабо улыбнулся ему. С их стороны было мило притворяться, что их это не беспокоит, как будто он не был обузой, но Дрим скорее хотел, чтобы они поторопились, разделались с ним и сделали это быстро и жестоко, вместо медленной боли, которую они причиняли ему в данный момент. Для всех было бы намного проще, если бы они просто бросили притворяться и сказали ему, что они на самом деле думают; что он раздражает, не более чем помеха, пустая трата места, еды и медикаментов, и что ему нужно уйти. Он открыл рот, чтобы заговорить, что-то сказать, но слёзы в его глазах заставили слова замереть на языке. Все взгляды были прикованы к нему. Они обжигали его кожу, готовые сжечь его до костей. — Дрим, о чём ты говоришь? — Джордж попробовал ещё раз. Он выглядел почти обеспокоенным, но, возможно, свет сыграл с ним злую шутку. — Я сожалею, что потратил ваше время на попытки исцелить меня. Вы не должны были этого делать, — выдавил он, желая ударить себя за то, как его голос сорвался. Ненависть к себе воспламенила его кровь, — Я был бы в порядке. — Хорошо, — Дрим вздрогнул от резкого тона Сапнапа, не ожидая, что он заговорит, — Посмотри на меня. Он почти не сделал этого, слишком интенсивный зрительный контакт и волна эмоций, исходящих от Сапнапа, ошеломили Дрима, у него перехватило дыхание и на мгновение остановилось сердце. Но настойчивость, звучащая в голосе Сапнапа, заставила его поднять голову и встретиться с ним взглядом. К его удивлению, в глазах Сапнапа не было ни гнева, ни раздражения, только разочарование и беспокойство. Голова Дрима кружилась от его внутреннего смятения и смущенных сигналов, которые он получал от своих друзей. Что-то в глазах Сапнапа смягчилось, и это заставило Дрима отшатнуться ещё больше. — Мы не злимся на тебя за то, что ты получил травму. Мы просто хотим понять, почему ты не доверился нам и не сказал, что пострадал. Мы хотим помочь тебе, мы действительно хотим, но мы не сможем этого сделать, если ты продолжишь отталкивать нас. Протест уже был готов сорваться с языка Дрима, но рядом с ним Карл поднял руки, заставляя его замолчать. — Дрим, когда мы лечили твою рану, мы увидели твои шрамы, — это было такое простое заявление, произнесенное так, как будто слова ничего не значат, как будто они не имеют никакого веса, как будто они не заставляют сердце Дрима перестать биться. Они видели его шрамы, секрет, который он так старался скрыть от них. Вот так прятки закончились, и Дрим стоял на поляне, разоблаченный и напуганный потерей своих друзей больше, чем он уже имел. Он даже не мог посмотреть в зеркало, не оказавшись на земле, рядом с туалетом и извергая содержимое своих желудков. Он не мог представить, как, должно быть, были потрясены его друзья, увидев его таким. На него навалилось столько стыда и унижения, что стало трудно дышать. Он сделал всё, чтобы гарантировать, что они никогда не увидят его шрамы, только для того, чтобы в конце концов это было бесполезно. Он не осмеливался взглянуть на своих друзей, опасаясь увидеть отвращения, которое он мог найти на их лицах. Он не думал, что сможет это вынести. Но руки Карла были в его волосах, на его плечах, несмотря на то, что он знал отвратительное зрелище, которое скрывалось под его одеждой, и Дрим не понимал, почему он всё ещё хочет прикоснуться к чему-то настолько поврежденному и сломанному, как он. — Мы хотим помочь тебе, Дрим. Но сначала ты должен впустить нас, — почти робко сказал Карл, — Мы понимаем, если ты не готов, но мы говорили об этом, и мы думаем, что сейчас самое подходящее время. Ты можешь рассказать нам так мало или так много, как захочешь, и мы будем слушать. Они хотели, чтобы он рассказал о тюрьме. Он не знал, зачем кому-то понадобилось хранить такие знания, когда одна мысль об обсидиановом аду заставляла его руки дрожать. Но Джордж, Сапнап и Карл смотрели на него с такой решимостью и уверенностью, что это произвело глубокое впечатление на Дрима. Он вспомнил, как впервые рассказал Техно о своем пребывании в тюрьме, под тусклым светом антарктического ночного неба, когда холодный ветерок касался его кожи и заземлял его в настоящем, следя за тем, чтобы он не соскользнул в прошлое, заставляя воспоминания возвращаться. Техно просидел с ним всю ночь, мягкий материал его плаща согревал их обоих, пока снова не взошло солнце. Со временем стало легче, слова слетали с его губ без особых усилий, несмотря на слёзы, текущие по его щекам, потому что, несмотря на чувство вины за то, что он обременял кого-то своими проблемами, наконец-то выплеснув всё отчаяние и горе, которые он так бережно хранил в своём сердце, в его груди стало немного легче. В ту ночь он смог дышать, сидя с Техно на ступеньках перед их домиком. И теперь, в окружении своих друзей — друзей, которых он не думал, что когда–нибудь увидит снова, — чувствуя, что он снова задыхается, он ничего так не хотел, как вздохнуть ещё раз. Сомнения, вина и страх сталкивались друг с другом, создавая узел под его грудной клеткой и давя на его сердце, тяжелое от эмоций. Они видели его шрамы. Больше не за чем было прятаться, он был в проёме. — Вы можете, — он остановился, прочистив горло, — Можете ли вы, ребята, пообещать не перебивать и просто дать мне выговориться? Получив нетерпеливые кивки, Дрим тяжело сглотнул. Это было похоже на карточный домик, подумал он. Неустойчивый и хрупкий, не способный даже удержать лёгкий ветерок летнего воздуха, и однажды, неизбежно, всё это обрушится на него. И в некотором смысле это уже случилось, не так ли? Несколько карт уже упали, и он ничего не мог сделать, чтобы остановить их. С таким же успехом он мог бы вернуть себе немного власти и контроля и заставить дом рухнуть своими руками. Больше никаких пряток, подумал он. Больше не нужно прятаться и убегать.