***
Изящная женская ладонь легла на плечо Роджерса, прямо вырывая его из его личного ада в мыслях, водоворотов утягивающего его все глубже и глубже ко дну с самобичеванием и виной. Наташа всегда рядом. Её прекрасные светлые глаза сейчас стали для Стива словно маяк в штормовой бухте, маяк, что не даст ему разбиться о скалы. Накрыв её ладонь на своём плече, своей и поджав губы, Стив попытался изобразить секундную улыбку, мол, «Да, спасибо, все хорошо». Нет, для него нет ничерта хорошего, пока его лучший друг сейчас здесь, в Ваканде, лежит рядом на больничной койке, под десятками датчиков и множеством капельниц, выблевал больше крови, чем в нем вообще может быть, а час назад и вовсе впал в кому. Наблюдая за всем этим через открытую входную дверь в палату, Роджерс не знал, сможет ли ступить через порог без надежды на лучшее. После неудачного для Мстителей «Заковианского договора» и того, что Тони узнал правду о своих родителях, им с Баки и Сэмом пришлось долго скрываться. Вышло осесть ненадолго в Ваканде, где Шури пообещала помочь Джеймсу избавиться от злосчастного кода программы «Зимний Солдат». Однако не успела: явились шавки Таноса в попытке отобрать камень Разума у Вижена, а после и сам Танос. Барнс хотел закончить свою почти вековую войну. Стив же сейчас прогонял от себя мысли о том, что это и есть конец. — Прогнозы есть? — Наташа изо всех сил пыталась выразить на лице подходящую для друга эмоцию, лишь бы скрыть и свои печаль и волнение. — Никаких, Нат, кроме тех, что озвучили доктора раньше. А еще раньше их озвучил Ракета, пересказав слова тех наёмников Таноса. Ему можно «помочь» лишь одним, — Роджерс взял со стула у стены голографический планшет и передал девушке. — Заключение врачей и Бэннера лично: до четырех часов комы, дальше полный паралич и смерть мозга. Они советуют отключить его от аппаратов, чтобы он… — и недоговорил, закрыл рот кулаком и отвел взгляд снова в глубь палаты. Наташа лишь крепче сжала его плечо. — Я понимаю, как много он для тебя значит, Стив… Уверена, ты примешь решение правильное для Баки. Только ты сможешь его принять. Я рядом, Стив, всегда рядом. И если тебе нужно, я останусь с тобой в эти минуты… — «Контролируй себя, девочка, не плачь, Кэпу это не поможет» — крутилось сейчас в её голове установка, как мантра. — Спасибо, но не стоит. Уже за полночь, отправляйся к остальным и отдыхай перед «завтра». Нам нужны ваши ясные головы, — снова подобие улыбки, а глаза полные отчаяния. — Я справлюсь. До встречи, Нат! — приобняв на прощание девушку, Кэп получил от неё невесомый поцелуй в щеку и проводил её взглядом по длинному коридору в тусклом ночном освещении. И как только силуэт Вдовы скрылся за углом, мужчина уронил огромный рваный выдох, а боль от этого маленького выброса эмоций тут же вернулась мелкой дрожью по всему телу, назад в грудную клетку прямо в сердце. Коридоры были пусты, никого из персонала сейчас не было поблизости, а значит его никто не видит. Размяв плечи, Стив запустил ладонь за голову, по волосам, на затылок, зажал волосы в кулак и застыл. В голове звучали слова Романофф, отзвуком повторявшиеся: «Только ты примешь решение. Только ты сможешь его принять». Кэп ступил через порог палаты и закрыл за собой дверь. Вошел в палату он с каменными ногами. Вот справа, у стены стоит больничная койка с дорогим ему человеком, по бокам — аппаратура, тусклый ночник. Прямо напротив входной двери — огромное панорамное окно с закрытыми вертикальными тканевыми жалюзи в пол, левее окна, в самом углу — два массивных кресла и журнальный столик, отлично. Кое как доковылял к окну и приоткрыл жалюзи, впуская лунный свет на часть палаты, а дальше «упал» в одно из кресел, что в самом углу, и словно врастая в его спинку, растворился во мраке, куда не достает своим сиянием лунный диск. Оперся левым локтем в подлокотник и, подперев кулаком подбородок, устремил свой взор то ли на Джеймса, то ли сквозь него. Сколько прошло времени с момента, как он вошел в палату, он не знал. Так и сидел в тишине, темноте и своих мыслях, принимая решение, точнее мирясь с ним. Как вдруг его внимание привлекла тень в коридоре, видневшаяся в тонком зазоре между входной дверью и полом. Индикатор закрытой двери с красного сменился на зеленый. Сама дверь до половины распахнулась и теперь, хоть и тусклый свет из коридора, но он осветил аккуратный женский силуэт незваной гостьи — банально черное одеяние. По привычке первый взгляд на обувь — она многое говорит о человеке. Здесь же: высокие ботинки, похожи на берцы военных. Черный приталенный комбинезон с высокой горловиной и поверх него такое же черное пальто в пол, на распашку, с широким капюшоном, прикрывающим лицо. Девушка простояла в дверном проёме с минуту, закрыла дверь и начала медленно шагать в сторону койки с Барнсом. Однако уже через мгновенье замерла посреди палаты, застигнутая врасплох мужским голосом из темноты: — Немного позднее время для посещений, не находите? — Роджерс поднялся из кресла, поправляя костюм Мстителя, и стал спиной к окну, ловя преимущество освещения. Девушка все так же неподвижно стояла к нему боком. — Никак не можешь отпустить «подружку»? — и Кэп, сжав кулаки, трижды изменился в лице, узнавая голос незнакомки. — Что ты здесь забыла? — ярости в его голосе не было предела. — Одета ты, скажем, «по-домашнему», без доспехов преимущество явно не на твоей стороне! — Полно тебе солдат, хоть я и пришла с миром, но моё оружие всегда при мне, — девушка медленно обернулась к Кэпу передом и, держа прижатыми локти к талии расставила в стороны руки, распахивая мужчине свои ладони. В правой она держала какой-то железный флакон с мерцающей внутри него красной жидкостью. — Это и есть твоё оружие? — Стив кинул бровью на флакон. — Оу, нет, что ты. У меня с собой крутые серповидные мечи, — Стив поднял брови и уже напрягся отвечать, как девушка продолжила. — А это так, противоядие твоему другу детства. — Вы сказали Ракете, что его невозможно быстро изготовить. У здешних разумов пока не получилось даже состав компонентов яда определить, а ты сейчас принесла этот флакон, будто за рогом его к кофе в прикуску раздают?! — За рогом есть кофейня? Хорошая? — Да ты издеваешься! Сними капюшон! — Ладно-ладно, остынь, здоровяк! — левой рукой девушка скинула с головы капюшон, попутно пригладив волосы на темечке и заправила за ухо непослушную прядь волос, спадающую на глаза. Теперь у них с Кэпом снова непрерывный зрительный контакт. — Не нагнетай и не борзей, мой Майор не был уверен, что взял с собой это противоядие, это раз! Этот флакон рассчитан на двоих простых людей, а этому твоему, — кивнула в сторону прикованного к постели Барнса, — нужно минимум два таких, это два! Третье то, что это… — сделав полушаг вперед, положила флакон с противоядием на кровати, в ногах у Баки, — …это все что есть. Полностью его не излечит, но попытаться помочь его крови побороться самостоятельно можно. — Угадаешь мой следующий вопрос? — от все еще присутствующей злости у Роджерса челюсть была стиснута, а при разговоре шевелились лишь губы. — Дьявол, я в восторге! Знал бы ты только чего я тебе сейчас на фантазирую! — девушка вскинула левую бровь и одарила его яркой улыбкой и едва слышимым хохотом на выдохе. Сказать, что Стив оцепенел — это не сказать ничего. Теперь она застигла его врасплох своей реакцией. На мгновение отведя глаза в сторону он вдруг осознал, что его ярость и злость просто испарились, не осталось и следа от тех, прожирающих его эмоций отчаянного желания скрутить девчонке шею. Их сменили шок, растерянность и замешательство. Вернув зрительный контакт, все еще имея полнейшее недоумение на лице, Стив не нашел ничего умнее, как констатировать очевидное: — Ты что… флиртуешь со мной?! — Солдат-солдат, допёр наконец-то. А сейчас, когда твой разум свободен от ярости, — уголки её губ молниеносно «исправили» эту очаровательную улыбку. Словно включился следующий кадр на старой кинопленке и все её лицо вмиг вернуло полнейший холод и невозмутимость, — продолжим, мысля здраво? У твоей «подружки» нет столько времени. Принимай решение, — ранее с похожими манипуляциями Роджерс сталкивался только от Романофф, однако это все равно не шло ни в какие сравнения. Это её «принимай решение»… Боги, сначала Нат, теперь она… — Давай уже с этим покончим и я пойду, гляди за рогом действительно есть кофейня… — Кофеаппарат есть и на этаже, а ты никуда не пойдешь. Сейчас ты введешь ему эту сыворотку и останешься пока он не придет в себя. — Совсем умом прихворал?! Видно, я все же солидно приложила тебе по голове мечом… — Я всё сказал, — твердо, уверенно, и он снова её перебивает, девчонка аж закипает. — И вводи уже противоядие, пожалуйста. — Черный, крепкий, без сахара, — Стива от удивления аж перекосило, а она его тотчас копирует с легкой ухмылкой. — Пожалуйста? И хватит так швырять бровями — такое количество складок и морщин на лбу у тебя там вырисовывают слово «ЗАНУДА», — и ухмылка растягивается от уха до уха. О, Боги, Кэп громко выдохнул и зажал пальцами себе переносицу мотая головой. Безумие. Кажется, она начинала его дико раздражать своим характером. — Мне не до шуток. Вводи. Девушка взяла флакон с края кровати и провела по его ребру большим пальцем руки, активируя на нём сенсорные датчики. Нажала необходимую кнопку, и из скрытого отделения флакона показалась инъекционная игла. Переведя взгляд на Кэпа и получив его безмолвное подтверждение, поднесла флакон к шее Барнса, вводя иглу в мягкие ткани мышц. Индикаторы на флаконе загорелись зеленым, и противоядие автоматически впрыснулось в кровь мужчины. Девушка отстранилась, убирая пустой флакон на поверхность аппаратурного шкафа у койки, и замерла, наблюдая, подействует ли антидот. — Как знать, что сработало? — нарушил тишину Роджерс. — Не помер в конвульсиях и то радует, нужно наблюдать. — У тебя присутствует по жизни хоть капля сострадания или ты всегда такая жестокая? — Всегда. Просто на сегодня у меня в гороскопе было сказано, что мне нужно засадить земному суперсолдату иглу по самое «не хочу». Что там с кофе? — с громким выдохом Стив аж вскинул обе руки вверх, мотая головой из стороны в сторону. Да, она его раздражает. — Клинки свои на стол, чтобы я их все время видел, — и кивком головы указывает на столик у кресла в углу, где он сидел ранее, на что девушка с лицом полным удивления аж прыснула со смехом. — Что не так? — и Кэп снова нервно потирал переносицу. — Дай угадаю, тебе они особо не нужны кого-нибудь прикончить? — С тобой они больше для красоты. — Отлично, подыграй моему чувству самосохранности и безопасности и убери клинки на стол! — на что девушка «цыкнула» и, закатив глаза, занесла руки за спину. Проблеск черной дымки за её плечами, и вот она уже крепко держит в руках два серпа: один — с удивительно тонкой, ювелирной ковкой стали; второй же серп, несмотря на всю аккуратность работы создавшего его мастера по оружию, казался больше музейным экспонатом, нежели смертельным оружием — камнеподобный внешний вид, блеск лезвия, как у плохо кованого железа, и замысловатая гравюра грифами и неведомыми символами. Аврора прокрутила клинки в руках за рукояти и показательно выставила перед собой с распахнутыми ладонями, придерживая мечи за рукояти лишь большими пальцами. О, да, еще немного, и в палате вместо кислорода останется лишь нервное раздражение этого блондина. Оставила клинки на столике, что указал Кэп, и присела в соседнее кресло, закидывая ногу на ногу. Снова показательно «цыкнула» сверля Стива глазами. — Присмотри за ним пару минут, — бросил Роджерс идя к выходу из палаты. — Я не нянька! — А я не официант и тем не менее! — дверь за мужчиной закрылась и в палате повисла тишина, через которую пробивались лишь краткие сигналы датчиков аппаратов, поддерживающих жизнь в Барнсе. Вспышка света за окном озарила снаружи стены больницы, освещая и часть палаты через приоткрытые жалюзи. Аврора тотчас подошла к панораме стекла рассматривая источник взрыва. — Я так понимаю, это ваши разведчики пытались пробраться через купол, — сказал Стив, вернувшись в палату и держа в руках два вощеных бумажных стакана с парующими напитками. Он подошел к девушке и протянул ей её кофе, — и видно, Старк все еще не спит и развлекается пиротехникой. Из картона вкус кофе не тот, но он все равно гораздо вкуснее той бурды, что варят в кофейне за углом, — она обхватила стакан двумя руками, будто старалась согреться изо всех сил, засмотрелась на узоры пенки на поверхности напитка и медленно надпила, задерживая терпкий вкус кофе во рту как можно дольше перед глотком. — Даже не спросишь, не подсыпал ли я тебе чего в стакан? — огонь после взрыва угас, и две ухмылки на их лицах у окна освещала снова только луна. — Я сверну тебе шею «на прощание» быстрее, чем потеряю сознание. Поэтому тут уж лучше думай ты — не подсыпано ли мне там чего-нибудь, — она продолжала смотреть куда-то в ночь, а Стива поразило безразличие как в её голосе, так и в её глазах. Теперь он мог хорошо рассмотреть её и не увидел ничего «внеземного», что отличало бы её от других людей, от других девушек её возраста. На вид ей было около двадцати трёх лет. Хорошо сложена физически, ростом метр семьдесят максимум. Светло-русые волосы были сплетены в небольшую косу, которая покорно лежала на её левом плече. Овальное лицо, невысокий лоб и четкая линия подбородка. Небольшая горбинка на носу, и Кэпу даже показалось, что она появилась больше из-за неправильно сросшихся костей после перелома. Глаза. Вот что действительно выбивалось из всей картины. Большие, насыщенного голубого цвета глаза, которые, как только Кэп дошел до них в изучении незваной гостьи, почернели в тон ночного мрака за окном. Девушка резко повела головой вправо, и черная смоль полностью затянула белок её глазных яблок, заставляя её широко распахнуть глаза. Небесно-голубая радужка еле заметно проблёскивала сквозь черноту в глазах. Всё же тогда, на поле боя, ему не показалось, и от увиденного мужчина вытянулся слегка опешив назад. — Что-то не так… — с участившимся дыханием она буквально втолкнула свой стакан кофе в свободную руку Кэпа, как через мгновенье приборы, подключенные к мониторингу состояния Барнса, словно спятили. Пищащие «сирены» и мигающие индикаторы кардиомонитора сигнализировали, что состояние его катится в тартарары, в ту самую преисподнюю, от которой Стив его хочет уберечь. Аврора махом скинула с себя пальто на пол, и за секунду уже стояла у изголовья койки, раскрывая пальцами его веки — радужка бледнела, а из уголков глаз виднелись кровавые слёзы. Тело начали пробирать приступы судороги. — Он умирает… — Какого… Это из-за противоядия? — дрожь в голосе Роджерса, дрожь в глазах, в руках, весь он сейчас был одна сплошная дрожащая масса. — Из-за малой дозы, ему не хватило, — взгляд девушки метался по телу Барнса из стороны в сторону, а шейные мышцы и связки выступили рельефно в напряжении, глядя как кровавые слезы продолжают накапливаться в его глазах. Мысли собрались по местам и искали верное решение. — Нет, он может умереть, нельзя, не так! — Тихо! — сквозь зубы прокричала девушка. Схватилась за левый рукав комбинезона и оттянула его по локоть, оголяя предплечье. — Ненавижу панику! Ты знаешь, что паника — это первый сигнал проигрыша, знаешь ведь, да? — выхватила правой рукой с набедренного пояса небольшой кинжал с крестообразной гардой и бесцеремонно протянула его лезвием себе поперек вен оголенного предплечья, выводя Роджерса на неприкрытый ужас. Кинжал на простыни, а сама уже схватила лоток для медицинских инструментов с нижней полки тумбы и принялась набирать в него стекающую с вен по кисти руки кровь. — Сейчас всё будет, Капитан, главное, меня не нервируй. Судороги Барнса были стабильными, и девушку это радовало. Не усиливались, и это прекрасно. «Давай, парень, пускай твоя кровь суперсолдата тебя еще немного придержит, пока я не начну, дай мне минутку», — вертелось в голове Авроры, пока она цедила свою кровь. Оставив лоток на краю кровати, она выставила над ним кровоточащую руку, истекающую дальше «самостоятельно», макнула в уже собранную кровь указательный и средний пальцы правой руки и принялась очерчивать на груди Барнса непонятные Стиву узоры и символы. Один большой на груди, подняла рубашку, оголяя торс, и один на животе мужчины. Еще один знак поменьше на лбу. Убедившись, что собрала крови с запасом, она поднесла левую руку к лицу Баки и провела местом пореза своих вен по его губам, оставляя мазаный кровавый след на них, и прижала порезанное предплечье к ткани своего комбинезона под грудью, видимо, чтобы придержать дальнейшее кровотечение раны. В момент, когда девушка с черными, как самая глубокая и непроглядная тьма, глазами, подняла над головой Барнса правую ладонь и напрягла её, Стива пробрало дежавю — в её ладони сформировался темный шар энергии, то и дело испускающий проблески серебра среди черной акварели магических вихрей — он уже видел похожее и не раз, ведьма, как и Ванда. Хоть он и не знал других, кроме Ванды, Стрэнджа, как мага, в счет не берем, был убежден, что все ведьмы имеют похожую по строению магию. Почти не ошибся. — Sanguis meus sanguinem patribus tuis ostendet. Non accipient patres coram mе, — шепот девушки разлился тихим эхом по палате, словно рикошетя от каждой стены, от каждого предмета, от каждой молекулы в их телах. Символы, нарисованные кровью на теле Барнса, засияли алым заревом, и его судороги прекратились, а аппараты, что до сих пор неустанно действовали на нервы присутствующим в комнате и пытающимся спасти одну жизнь, так же резко умолкли, выводя на экраны снова спокойные и стабильные зигзаги жизненных показателей. Интересным было то, что именно в этот момент в палату ворвались медсестра, заметившая неладное в показателях пациента на своем пульте в сестринской, и дежурный доктор, который явно еще несколько минут назад дремал сладким сном. И года не прошло, однако, как, чёрт возьми, не вовремя. — Что здесь происходит? — возможно, доктор просто не выспался, вот и не рад лицезреть в палате сатанинскую вакханалию с кровавыми пятнами по полу и простыням, на теле пациента и её, ведьму, с смоляными глазами, вариант? — Блеск! — на выдохе выронила Аврора с недовольством, поджимая губы, и вскинула рукой магическую пелену на медиков. Те застыли, подобно статуям. — Ты, к мониторам, — кивок головы в сторону высокого, с сединой доктора, и тот без эмоций двинулся вперед. — Состояние? Прочти показатели. Доктор начал орудовать с голограммами аппаратуры и озвучивать информацию, которую Стив пытался уловить слово в слово, правда выходило скверно. Что-то про усиленное скопление жидкости в головном мозге, численные внутренние кровоизлияния. Отметил, что периферические параличи замедлились в локализации, однако явных изменений в сторону полного восстановления он не наблюдает, лишь констатировал, что «что-то» замедляет процесс, ослабляя симптомы. — Достаточно, — Аврора пальцами по воздуху повела новую дымку магии, и доктор так же отстраненно вернулся на место к медсестре, — сейчас вы выйдете за двери, отправитесь заниматься каждый своими делами, забывая меня и происходящее этой ночью в данной палате. Сюда не возвращаться, пока Капитан не позовет. На выход! — доктор обернулся и пошел к выходу. В черной акварели мрака колдовства мерцали серебряные искры, и медсестра очаровано осталась их рассматривать с приоткрытым ртом, абсолютно не моргая. — Дьявол, неужели я тебя тогда вырубила сильнее необходимого? — хлопнув в ладоши, привлекая внимание медсестры и вырывая её из транса ярких вспышек, Аврора навела новый вихрь магии на медика. — На выход, дорогуша, топай! — медсестра с пустым взглядом тихо покинула комнату, как ни в чем не бывало. — Ты её уже «вырубала»? — Стив словно вспомнил, что умеет говорить. — Ну, мне же нужно было как-то попасть в палату, не привлекая лишнего внимания, — и бросила на край кровати ключ-карту медсестры, которую выудила из кармана комбинезона. — Странно, что не убила. — Я не трогаю гражданских без нужды. — Что ты с ним сделала? — Стив повел головой в сторону Барнса и развернулся к тумбе с медицинскими расходниками, доставая перевязочные бинты. — Возьми, перевязать рану. Ты истекаешь кровью, — протянул ей бинты. Однако Аврора лишь отмахнулась, отводя левую руку. — Нельзя. Пока кровь течет из раны, у твоего друга есть время, и у меня тоже, — прикрыв веки, смахнула головой влево, и глаза ее вновь обрели человеческий вид. — Это какая-то черная магия? — Капитан, магия на крови в редких случаях бывает светлой. Можно сказать, не углубляясь в подробности, что я поставила ему якорь. Это временная мера, — девушка зажала переносицу. Еще немного и начнется мигрень. — Ладно, хорошо, если так можно, сделай так и со мной! — Роджерс мигом принялся судорожно задирать рукав костюма, не замечая, как девушка перевела на него удивленный взгляд, пытаясь переварить услышанное. — Что нужно — делай. Можешь больше — делай. Если это даст ему время или излечит — делай! — Совсем спятил? — Аврора пришла в ярость настолько, что пришлось сглатывать непомерное количество поступившей в рот слюны. — С такими запросами проваливай к местным чернокнижникам! — Ты владеешь черной магией, значит… — А ты нечеловечески сильный солдат! Но не думаю, что ты сворачивал шеи младенцам на поле боя! — ох, тут и включать магию, очерняя взгляд, не стоило. От накативших злости и возмущения её голубые глаза и без этого «потемнели». Активная жестикуляция и ладони с напряженными пальцами на распашку, на лице читались десятки эмоций. Для полного «счастья» не хватало лишь компании Маршала с его коронным: «Королева драмы», а потом он по всем углам прятался бы под её угрозы сломать ему ногу в трех местах. В момент её эмоции утихли, и на лице девушки застыл лишь страх. Рана. Её кровь свернулась. Стив понял её без слов, бегло переключая свой взгляд от больше не истекающего кровью предплечья девушки, потом на Баки, у которого участилось дыхание, и на мониторы аппаратов, где показатели начали неумолимо ухудшаться. — Я понимаю, я все понимаю, но он мой друг! Его семьдесят лет пытали, истязали, калечили и переминали мозги словно в блендере! Аврора смотрела лишь на Барнса, сама без понятия почему не может ответить Роджерсу зрительным контактом, однако вспомнила Маршала и свою неспособность видеть его эмоции боли. Смотрела на лицо умирающего мужчины, а саму начало трясти, она слышала, она всегда всё слышит. — Он хотел лишь свободы и жизни! — продолжал Стив. — Я сделаю всё, что необходимо, всё, что ты скажешь. Тебе нужна моя голова для Таноса — я согласен! Я уйду с тобой к этому чертову психопату, как твой трофей, и уйду по своей воле! Только прошу тебя, помоги ему выжить! Вакуум. Полный вакуум внутри неё, и он словно пытается разорвать её плоть, разломить внутри каждую кость её тела, а вены уже сплелись с артериями мёртвыми петлями и, кровь застыла. Внутри её груди точно огромная, едва зародившаяся сингулярность пыталась поглотить ту, что поменьше; ту, что столько лет сосуществовала в Авроре и вместе с Авророй; ту, что удерживала её на орбите, не давая столкнуться с точкой невозврата; ту, что однажды, много-много лет назад, и сама поглотила внутри девушки целую галактику. Аврора схватилась за застежку молнии у горловины комбинезона и провела вниз, расстёгивая его до пояса и снимая с торса верх униформы. Глаза Роджерса враз застыли на её теле — девушка стояла к нему боком, осталась одета в короткий топ, который едва ли прикрывал на её коже десятки татуировок схожими с теми символами, что она кровью писала на Баки, и все они сплетались в один узор. Вот только под самими тату было скрыто куда больше: многочисленные шрамы, похоже, что от лезвий и ожогов. Точно по всей левой части туловища искромсанная и жженая кожа пыталась притвориться немного эстетичнее за счет весьма аккуратной и несомненно дотошной работы художника с чернилами. От шеи вниз по руке до локтя, от левой ключицы до лопатки, и дальше ниже по рёбрам скрываясь где-то низ талии… Проблеск лезвия вернул Стива в реальность. Девушка, уже очернившая глаза магией, что только радужка вскользь проблескивала тусклыми голубыми искрами, стояла в полуметре от лежащего в койке Барнса, крепко держала кинжал в правой руке и что-то нашептывала еле слышно на непонятном Кэпу языке. Глубокий вдох ведьмы, её шёпот умолкает, а рукой она выставляет кинжал лезвием на себя. Снова проблеск стали при резком рывке, и девушка вонзает клинок в себя, пронизывая грудную клетку, прямо в сердце по самую гарду, истошно громко выдыхая с моментом принятия её плотью стали. Дикий шок заставил Стива отпрянуть шагом назад, с силой зажмурив глаза и мотая головой в стороны в попытках осознать уведенное. Аврора словила левой рукой точку опоры за край кровати, а правой всё еще удерживала рукоять кинжала. Секунда, и собравшись с мыслями, зажмурившись, она таким же рывком изъяла клинок из груди и, пошатываясь, выпрямилась в осанке. Сквозь дыру в топе виднелся разрез тканей живой плоти, но ни капли крови не покатилось из неё. Кинжал в ножны, а сама занесла ладонь над грудью Баки, всколыхнув пальцами воздух. Кровавые символы снова воссияли алым заревом и словно приподнялись над его телом на несколько сантиметров. Она не была до конца уверена, получится ли осуществить задуманное, что грозовым порывом ворвалось в её мысли с пометкой единственного выхода. А ведь данный вариант был и правда единственным, при котором Авроре бы не потребовалось никому другому перерезать глотку, обескровливать тело или иметь дело с вырванными «по живому» органами, все как описывали древние фолианты Тёмных. В тот вечер она успела лишь раз и беглым взглядом прочесть используемое сейчас заклинание, прежде чем некромант местного правителя, которому она несла службу, едва не заметил её в своей крипте. Она только начинала свой путь Ангела, еще не так прочно ставила своё «Я» перед такими же пешками, какой являлась сама, не была уверена в своей власти над страхом смертных, и обвинения в шпионаже ей не сулили бы доброй жизни в будущем, поэтому ретировалась восвояси, покуда её не обнаружили. Собирая мысли воедино и выравнивая дыхание, Аврора накрыла левой ладонью рану на груди. Её пальцы снова волнообразно всколыхнулись, и из раненой плоти стала просачиваться мерцающая серебром магическая нить. Водя пальцами, она будто сматывала нить в маленький шар магии, пока у самой грудная клетка тряслась в напряжении, в невозможности сделать ни единого вдоха. Когда последняя капля «серебра» покинула её грудь, и девушка уже держала в ладони клубок живой энергии, она наконец-то смогла вдохнуть, рвано и жадно, сглатывая вязкую слюну. По спине пролился ледяной поток пота. Поднесла шар над телом Баки, прямо поверх самого большого нарисованного ею символа на его груди, и энергия застыла недвижимой силой, пока Аврора силой не содрогнулась кончиками пальцев, и сфера из серебра упала точно внутрь груди мужчины, проходя сквозь магический знак, ребра, сквозь каждую молекулу. Теперь вакуум окружал всю палату. Девушка взглядом прожигала аппаратуру, которая в миг беззвучно зависла и выдала полное отсутствие пульса пациента. Стив сделал, пожалуй, самый громкий вдох-выдох в своей жизни. Сквозь этот вакуум они оба четко услышали удар сердца в грудной клетке несостоявшегося покойника. Удар. Еще удар, и кардиограмма повторила зигзаг, а Аврора, пошатнувшись, упала на одно колено, придерживая ладонью рану на груди, из которой теперь полилась алая густая кровь. Стив хотел было помочь ей подняться и зажать рану, но девушка остановила его махом головы, а другой рукой снимала какую-то брошь с обвисшего на талии верха комбинезона. Оторвав, казалось бы, безделушку, она приложила её в зону плечевого сустава и надавила. Из броши по телу бесшумно посыпались, уже знакомые Роджерсу, черной стали доспехи Ангела, обволакивая каждый сантиметр её тела, закрывая в конце нижнюю часть лица маской. — Было весело. Думаю, на сегодня достаточно фокусов. Кролика из шляпы достанешь сам, — вставая с колена, она, все еще пошатываясь и тяжко дыша, деактивировала маску. И, бегло встретившись уже чистыми от магии глазами со Стивом, прошла от койки Барнса и присела в кресло у стены, где сидел ранее Кэп. — Ты в порядке? А он, он будет жить? — с приоткрытым ртом Роджерс вспоминал, как составлять мысли в предложения. — Да. И снова да, пока, конечно, я не прикончу его завтра на поле боя, — Аврора из-под лба рассматривала лежащего без сознания Баки, а Стив в упор рассматривал её. С долей страха, недоверия и абсолютным непониманием зачем и почему она все это делала, к тому же во вред себе. Однако он отчетливо помнил своё обещание. Снова, держа два вощеных стаканчика кофе, Роджерс вернулся в палату спустя десять минут. Ему и года не хватило бы, чтобы переварить все, что произошло за последние сутки. Он не знал, чего страшиться больше — того, что, вернувшись в палату, девушки уже и след простынет, или наоборот — застанет её все так же мирно сидящей в кресле, не сводящей взгляда с ночных панорам Ваканды за окном палаты. Однако она здесь, в кресле, облаченная в доспехи, закинула ноги на журнальный столик и, подперев кулаком подбородок, смотрит в темноту города за окном. — Кофе, черный, без сахара, — это привлекло внимание девушки сиюминутно. — Только я бы попросил тебя убрать ноги со стола. Девушка послушно поставила ноги на пол и приняла из рук Кэпа горячий напиток, снова заглядывая с неподдельным, даже слегка детским интересом, на пенку в стакане, пока Кэп присаживался в кресло напротив. — Что ты пытаешься там рассмотреть? Это просто кофе. — Всё. А что, ты не пытаешься рассмотреть в нём? — и так посмотрела в глаза мужчине, словно задала один из самых важных вопросов бытия. Кэп, лишь усмехнувшись, откинулся на спинку кресла. — Ты себе ножом сердце пронзила… выглядишь свежо. — Хочешь спросить, не мутант ли я какой? — Стив открыл было рот, чтобы ответить, однако передумал. — Кинжал заговорен, заклинание было прочитано, я бы не умерла. Так, кровью бы немного истекла… Доспехи помогают регенерировать. — Из чего они? Явно не вибраниум. — Да, у вас тут его пруд пруди. — Это самый крепкий металл на Земле. — В моём мире он не единственный такой, и далеко не самый крепкий. — Откуда ты? — Роджерс смотрел, как девушка все еще увлеченно рассматривает кофейную пенку, и отчего-то его это даже позабавило в легкую улыбку. — Не припомню момента, где соглашалась давать тебе интервью, — с ехидством на лице она всё же обратила внимание на Стива. — Скажи, хотя бы, как мне к тебе обращаться? — пожал плечами Кэп. — Генерал. В основном меня так зовут. — Это взаправду твоё звание или… — Не заставляй меня язвить и огрызаться, ну, — легкий и непринужденный смех двух людей наконец-то слегка разрядил атмосферу вокруг. — Не в моих принципах обращаться к человеку по воинскому рангу и без имени, если я желаю выразить ему уважение или благодарность. Я был бы рад знать твоё имя. Твоё настоящее имя. И на словах: «Настоящее имя», девушка с долей отвращения поджала губы, и провела языком по внутренней линии зубов. Настоящее имя. Настоящее… Приоткрыв губы, чтобы ответить, она еще полминуты колебалась, играя языком с зубами. — Аврора, зови меня так, — и тут же, предугадывая ответ Стива, продолжила: — Только не вздумай сказать что-то по типу: «Прекрасное имя, тебе очень идет». Просто закрыли тему! — Ладно-ладно! — мужчина распахнул перед собой ладони «капитуляции». — Я — Стив Роджерс, кстати. — Да, знаю. — Почему же ни разу не обращалась ко мне по имени? — с милой, присущей Кэпу, улыбкой Стив ожидал ответа, но зря — девушка отпила глоток кофе и отвернула лицо к окну. Еще несколько минут царила тишина, пока Кэп не решился продолжить беседу. Всё же не так много времени и шансов получить от девушки хотя бы мизерную, но информацию. — Ты и твой Майор, кто вы? У вас своеобразная военная подготовка, вы солдаты Таноса, верно? — Мы — Ангелы Легиона Смерти. И нет, мы не солдаты Таноса. Сейчас мы лишь в найме, назовём это так, — и перевела взгляд на Стива, считывая его реакцию. Ожидаемо для неё: брови к центру вверх, улыбка и прищур с морщинками искренности. — Хочешь похвастаться куда более изобретательными названиями тайных орденов своего мира? — Ну, из тех, что самые масштабные и точно причиняли нам проблемы, это Департамент Х с их «Красной комнатой», Черными Вдовами и, разумеется, «Гидра» с их программой «Зимний Солдат», — снова этот блеск горечи в его глазах, когда при упоминании прошлого Барнса он перевел на него взгляд. — Бак, он был их подопытным многие десятилетия. Вообще, мы с ним и правда друзья детства и родом не из этого столетия. Только условия принятия сыворотки суперсолдата у нас были разными. Его считали погибшим, и почти семьдесят лет над ним ставили эксперименты разными видами сывороток, промывали мозги химией, электрошоком и запрограммировали на беспрекословное подчинение в убийствах. Вас тоже программируют или вы под влиянием магии? — Наши разумы чисты. Зачастую. Мы работаем по собственной воле, — всепожирающий холод и абсолютное безразличие в словах. Ни единого скачка эмоций в интонации, она даже ни разу не моргнула, ни пока слушала, ни отвечая Кэпу. — Нравится твоя «работа»? — Меня для нее растили. Я в ней хороша. — Дай угадаю, в вашем Легионе ты единственная, кто дослужилась до звания генерала? — Нет, но нас осталось двое. — Значит, вы смертны… Ухмылка Авроры прервала размышления Кэпа. — Естественно, я — человек, — девушку забавляло, как Кэп «выуживает» из неё мизерные крохи её естества. Подбросить ему ещё парочку нужных ей «сухарей» было куда разумнее, нежели оставить ему свободу к размышлениям не в то русло, хотя по нему точно не скажешь, что парень глуп. Наоборот. — Все Ангелы Легиона — люди. Да, попахивает предвзятостью, так как я знаю много рас, что показали бы себя не менее превосходно в рядах Ангелов. Однако, есть множество других факторов, по которым люди у Старших в приоритете. — Что за Старшие? — левый уголок рта девушки потянулся в ехидной ухмылке, намекая, что ответа на этот вопрос мужчина не дождется. — Сдайте Землю, Капитан, и он оставит половину населения. Я даю слово на милосердный конец для второй половины, — словно гром среди ясного неба Аврора обрушила на Кэпа то, чего он явно не ожидал сейчас услышать. — С ума сошла? Мы не торгуем жизнями и будем бороться за каждую из них до последнего и выстоим! — то, как он кривил губы, пытаясь скрыть оскал внезапной ярости, и блеск гнева в его глазах лишь подтвердили Авроре то, что она поняла еще час назад, в момент, когда Кэп без тени сомнения торговался за жизнь друга и готов был пойти на самые крайние меры для его спасения. «Мы не торгуем жизнями», а сам свою проторговался на словах. Без раздумий, бесцеремонно, преподнес на блюдечке с золотой каймой: «Давай, Аврора, бери мою человеческую тушку, отведи к захватчику на потеху его амбиций тирана и аннигилятора. Забери меня, но верни к жизни другого человечишку, чтобы спустя несколько часов он все равно сгинул, как и миллиарды других душ» — жертвенными и мученическими аккордами в голове Авроры переваривались события этого знакомства. Он будет крайне удивлен, когда узнает, что она далеко не столь простых и зыбких принципов — просто взять в дар блюдце с жертвоприношением и вальсировать на поклон к Таносу. Конечно, последний именно этого и жаждал бы, но не она. Слишком просто, чересчур «одолжение» и плевать что это плата за спасение жизни коей «жертвенная тушка» дорожит. Это не по её чести, не по её справедливости. Может она погорячилась с умственными и аналитическими способностями этого Капитана? Безнадежный болван! Стоп, а какого же тогда хрена здесь делает она? На кой дьявол она сюда пришла с этим противоядием, ведь была предупреждена, что его не хватит раненому солдату для исцеления. С какими надеждами она здесь, что еще важнее, с какими надеждами она покинет эту палату? Аврора впервые моргнула, отворачиваясь снова к панораме ночного города, скрестив руки на груди и умащиваясь удобнее в широком кресле. — Он отдал приказ убить всех. Истребить каждую душу и сровнять города с землей. Он отдал приказ, чтобы ему возвели пьедестал из костей ваших, а саму Землю усыпать тлеющими телами вашего народа. Ему нужен трупный смрад. Он хочет его запомнить. Я же предлагаю то, на что смогу повлиять. — Как щедро с твоей стороны! — снова презрение, родная для неё эмоция. Аврора, даже не смотря собеседнику в глаза могла ощутить и распознать её за километры. — Я уже говорила, что я — человек. У меня есть принципы. — Что-то они не особо тебе помогли в выборе работодателей. — А у меня и не было выбора. Как и у твоего друга. — Не сравнивай! Ему… — Во вселенной, Капитан, есть вещи куда более эффективные, нежели промывка мозгов, — Кэп замотал головой, собираясь озвучить свои новые доводы и возражения, но девушке это не было интересно. Сквозь окно она рассматривала звездное небо, которое ещё не успело спрятать приближающийся циклон. В её предположениях был момент, где она размышляла: не на этой ли планете она родилась и росла первые пять лет своей жизни? Естественно, что она сейчас могла быть и не в той стране, на континенте и в полушарии, которые она помнила. Да и сколько тех деталей мог запомнить пятилетний ребенок и пронести с собой такой путь, в самых тайных закромах души, сквозь столько бесчисленных лет и сейчас отчётливо воспринимать? Вот её душа и кричала ей в истерике, что это не её созвездия, не то небо. Смотря на звёзды отсюда, с Земли и составляя их в созвездия, Аврора открыла в душе ещё одно воспоминание. Ночь. Холодная трава под босыми ногами маленькой девочки сменяется рыхлым грунтом свежевспаханного поля. Не разбитые куски чернозема то и дело препинали бег ребенка едва ли не до подворачивания маленьких стоп. Огромные стоги свежесобранного сена посреди поля служили «периной» и неким убежищем для разъярённого и заплаканного дитя, что забралось на них и вытирало, испачканным в грязь рукавом платьица, капли слёз со щёчек. То и дело шмыгая носом, девочка приподняла подол платья, осмотреть сбитые до крови коленки, где в ссадинах с сукровицей уже присохла грязь с мощенной улочки у пекарни той доброй пожилой женщины, от которой всегда пахло дрожжами и мелиссой. Осознание того, что она наедине, и какая-то тяжесть от эмоций в груди ребенка, накатили ей новый поток горьких слёз. Поле все простит и выслушает. «Звёздочка, ты здесь?» — послышался самый добрый и нежный, на всём свете белом, для ребенка голос матери. Теплые объятия женщины, умостившейся рядом, сгребли девчушку в охапку, прижимая к груди, а на макушке загорелся мамин поцелуй. «Знала, что найду тебя тут, Любовь моя, ты ранена? Коленки сбила… Все же защитила от хулиганов ту кошку, да? Отец её нашел и забрал домой, а я за тобой пошла». Ребенок пошмыгивала и перебирала пальчиками кончики белокурых кудрей матери. «Смотри-ка, какие звёзды сегодня, Любовь моя! Прекрасный осенний небосвод! Гляди, вон созвездие Лебедя, помнишь, отец показывал? Цефей, Пегас… Андромеда, наше любимое!». Ребенок подняла глаза к небу и завороженно высматривала небесные искры. Слёзы бездвижно застыли на светлых ресничках. «Помнишь древние сказания из-за океана про Андромеду, что рассказывал нам смешной торговец с причудливой собачкой и седой бородой до са-а-амого пуза?» — и обе залились искренним смехом. Еще несколько минут они так и сидели на теплом сене: девочка с волшебством в глазах устремила свои мысли в небо, а женщина пальцами перебирала ей русые пряди волос, лаская хрупкую детскую душу. «Тебе и пяти лет нет еще, а такая храбрая, в меня ли ты или в отца своего?» Едкое покалывание в носу от грядущих слёз вырвало Аврору из мрака воспоминаний разума. Сдержаться! Что за ерунда? Краем уха она уловила продолжающееся все это время гневное лепетание Кэпа о морали и их, как супергероев, долге перед человечеством. Надо же, ни черта не запомнила его слов до этого. Да и не слышала их вовсе. Хотя она все слышит. Всегда. Дрянные воспоминания, дрянная планета. Справа послышался вопрос Кэпа: «Понимаешь?», и девушка обернулась к его глазам. — К серпам не прикасаться: один заговорен, второй радиоактивен — помрешь, — да, она завершила этот день именно так. Именно этой фразой. Деактивировала броню, что уже подлатала её почти до идеала, надела верх комбинезона, застегивая молнию до самого подбородка, и, отвернувшись, умостила голову поудобнее, насколько это было возможно в этом кресле, сомкнула глаза. Лишь бы уснуть поскорее, не думая о новом воспоминании… Или о серых глазах.ГЛАВА 2. «ЧТО ЕСЛИ? Ангел Легиона» ч.2
5 марта 2023 г. в 18:46
Примечания:
Альтернативная Вселенная №711
Тронный зал Таноса освещался лишь несколькими источниками живого огня в огромных каминах. Турианский уголь при горении извергал прекрасные зеленоватые языки пламени, однако наполнял зал отвратительным для Ангела смрадом прелости. В таких оттенках помещение больше напоминало ей церемониальный зал для жертвоприношений одного знакомого демона не самого низшего ранга. Не хватало лишь нескольких алтарей, чтобы для каждого вида жертвенных душ свой, пару пещер, извергающих то пламя, то ледяную стужу, и парочку демонических домашних питомцев, готовых дожрать остатки тел и внутренностей с полу. Хотя, несмотря на численные издевательства и надругательства, в той зале было в разы чище, чем сейчас, здесь, у Таноса. Тут два варианта: или Ангел все же была права, и тот демон явно страдает от обсессивно-компульсивного расстройства, или это у Таноса депрессия перешла на новый этап развития. Странно, что ионное освещение выключено. Никак нагоняют эмоциональной жути. Что там вспоминалось о жертвоприношениях? Ангел едва не наступила на части того, что прежде было Небулой, названной дочерью Титана. Тут рисовалась рука мастера, даже не одного. Удивительные жестокость и талант так разодрать и раскромсать тело. Неужели у Таноса нет на службе никого по типу «дожрать остатки с полу»? Еда! Стоило сначала поесть, а потом уже идти выслушивать от Титана, почему и зачем он скомандовал совершить этот удивительный и причудливый манёвр с отзывом войска при почти оконченной битве. На голодный желудок и трезвую голову, о Демоны Преисподней, дайте сил все выдержать и уловить суть. Единственным утешением сейчас был Маршал — её Майор — неспешно шагающий следом за ней. Вот оно, её ментальное равновесие и опора среди всего мирового хаоса и вселенского дерьма.
Маршал был ростом под метр восемьдесят, возможно с копейками. Коренастый брюнет с карими глазами, невероятно строгим и порой хмурым взглядом. Однако он имел самое доброе и чуткое сердце из всех существ знакомых девушке. Естественно, что в их среде обитания это недопустимая роскошь. Именно поэтому тот больше помалкивал при посторонних, а это практически все, кроме нескольких человек, и держался, словно каменный столб, не выражая никаких эмоций. Именно никаких. Ангел смогла лишь этому его научить, ибо лгать словами или мимикой лица у него не выходило, от слова совсем. Маршал был невероятно умным во всем, что касалось любых цифр и подсчетов, гениально разбирался в химии и медицине. От «А» до «Я» владел всем известным им ионными и атомным оружием. Лишь с одним НО — исключительно в целях самозащиты. Он никогда и никого не убивал… по своей воле. Он — Ангел Легиона Смерти в звании майор, никогда не отнимал жизни осознанно, будучи при своем разуме. Лишь ранее, до служения с ней Генералом. Сейчас же он просто играет роль. И этот факт также тщательно скрывался как под его броней, так и под его искусственным безэмоциональным каменным видом лица. Столько секретов и тайн, которые сумели выжить вместе с ними. И это далеко не предел.
Ангелов призвали сюда для управления армией с наиболее высоким процентом победного исхода. Можно смело назвать их наёмниками, которым не платят монетой. Они зарабатывают себе «галочку» в репутацию, хвалебные отклики работодателей в «резюме». Правда, этим двоим и имеющейся у них репутации уже на слуху у нужных людей при правильном подходе могут в качестве ответной услуги или комплимента, так сказать, преподнести интересующие их вещи. Так у Генерала появился её двухсторонний меч: редкий и весьма ценный метал был дарован за фаворитство у «Творца», а сам клинок спроектировали и выковали гномы ответным жестом за оказанную Ангелом им услугу. Редкая вещь. Чрезвычайно редкая.
Аудиенция Таноса для ввода в курс дела дальнейшего развития событий по землянам, которым он какого-то чёрта позволил прожить еще одну ночь. Титан восседал на своём троне, оперевшись локтями в колени и подперев кулаком подбородок. Он смотрел на приближающихся воинов в доспехах ни разу не моргая, вел взглядом их от входа в зал и до самого их поклона ему. Другой, как же без него, стоял по правую руку от своего повелителя и что-то нашептывал ему на ухо из-под своего длинного балахона.
— Великий Титан Танос, — Генерал склонила голову, Маршал позади нее повторил, — мы наслышаны о Вас и Ваших подвигах! Нескончаемо рады личной встрече и оказанной нам чести вести Вашу армию в Вашей славной битве за величие имени Вашего, Повелитель! — сладкие речи для слуха Титана. Он явно был доволен таким отношением.
— Снимите же маски, Повелитель хочет видеть ваши лица! — демоны святые, как же Другой был горд своим положением.
Его стойка, словно натянутая струна, его жестикуляция. Казалось, он готов был выпрыгнуть из своих лат и сплясать перед Титаном, лишь бы вкусненькое дали в награду и похвалили. Ангелы синхронно повели головами влево, и маски на их лицах деактивировались.
— Говорят, вы склоняете колени лишь единожды в жизни, перед своим клятвенным хозяином? — Танос почесал подбородок и выровнялся, полностью разваливаясь на троне, расстилая руки по подлокотникам.
— Вы правы, Великий, — выправка Генерала была статной, как и ранее на поле боя: ноги на ширине плеч, руки за спиной в замке. — Приношение клятвы даётся лишь раз и обязует пожизненному служению, верности и преданности своему покровителю до самой его кончины, — девушка намеренно исправила это чёртово «хозяин». — Ритуал заверен древней магией и необратим. В ином случае, до клятвы или после, но уже по разрешению покровителя, возможно становление на одно колено в знак верного ведения службы.
— А коли ты сама и прикончишь своего хозяина? — с ухмылкой не унимался Титан.
— Древняя магия не позволит. Мы лишены умысла навредить своему клятвенному покровителю. Ангел обязан сохранить жизнь его или погибнуть на поле сражения вместе с ним. Иного исхода быть не может.
— Почему второй молчит? Ты говоришь и от его имени?
— Он ниже меня рангом — майор — и не имеет права молвить без моего одобрения. Я контролирую его подчинение, — Ангел повела взгляд назад на Маршала. Тот стоял неподвижно, глядя куда-то в пустоту за спиной Другого. Ни одна мышца на лице не выдавала, что он вообще живой человек, а не восковая фигура. — Позвольте говорить, Великий? — и тот одобряюще кивнул. — В чем состоит Ваш план дальнейшей битвы и победы над землянами? Чем я сослужу Вам?
— Вас призвали слишком поздно, увы. Моя армия была разобщена к моменту вашего прибытия. Я потерял многих детей моих из Черного ордена. Сюда направляется часть эскадрильи Ронана с его войсками в качестве подкрепления. Ты поведешь армию, Ангел, которая будет намного больше и разрушительнее.
— А сам Ронан?
— Он не будет участвовать, выполнил своё обещание, передав мне один из Камней Бесконечности и отправился с остальным войском расправиться с Ксандаром. Скажи, почему ты лично вступила в битву с одним из этих Мстителей? — и на последнем слове, при одной мысли о Мстителях, лицо Титана издало дикое презрение.
— Он их лидер. Убей лидера — и противник будет как минимум дезориентирован. Сожалею, Великий, что мне не хватило доли момента завершить начатое, — Генерал склонила голову.
— Не важно, уже не важно, дитя. По рассвету я испепелю эту планету, и ты мне в этом поможешь! А теперь ступайте, вы свободны, наберитесь сил перед завтрашней победой, — Танос, не отрывая правой руки от подлокотника, махнул кистью на выход из тронного зала.
— Благодарим, Повелитель, — и Генерал с Майором преклонили левое колено, склонив голову, что бесспорно порадовало самолюбие Титана, который расплылся в довольной и горделивой ухмылке.
Неспешным шагом покидав зал, девушка еще раз невзначай обернулась к трону — вот же пресмыкающееся — Другой явно знал своё дело, только они сделали шаг от них, он тут как тут снова нашептывал Таносу свои баллады. Этот не помрет.
Ангелам выделили покои на нижней от тронного зала палубе Святилища. Пока они добирались к ним по коридору, молчали, тишина была их союзником. И только после того, как они вошли внутрь своих комнат, и за ними закрылся шлюз, Маршал громко и бессовестно наигранно выдохнул полной грудью.
— Здесь уже можно выражать свои мысли? Возможно нецензурно? — протараторил мужчина, вскинув брови и вопросительно уставившись в противоположную от них стену. — Генерал, что это за хрень?
— Маршал, прошу, выдыхай. Мы больше не в строю, никаких «генералов» сейчас, — становясь справа от него, плечом к плечу, перевела взгляд на интересующую Маршала стену и так же само вскинула брови, поджав губы выше к носу. — Это… Миниатюрная зарисовка побед Таноса, запечатленная на одной из стен его флагманского корабля…
— Миниатюрная зарисовка?! Аврора, здесь гравюра высотой в три метра!
Аврора… Девушку пробрала легкая зыбь по телу. Одно нелюбимое ей прозвище по чину сменилось на другое, не менее ненавистное имя по воспитанию. Не меняя выражения лица, она вытянула вверх плечи, пряча в них шею, и раскинула ладонями.
— Нет, ну а что, великим завоевателям — великие гравюры, — уже расплывалась в улыбке девушка.
— Мрак…
Коснувшись круглой выступающей гравировки на доспехах, между ключицей и левым плечом, они деактивировали доспехи. Те, тот час, словно чешуйчатое домино, «посыпались» внутрь той самой гравировки, полностью в ней исчезая. Теперь это лишь небольшая круглая аккуратная брошь на черной униформе комбинезона.
— Гляди, двухъярусная кровать у стены, буду, как в детстве, тебе надоедать, выстукивая пальцем в днище твоего второго яруса, — Маршал обернулся к девушке. Она уже стояла у большого иллюминатора, широко раскрыв глаза и рассматривала среди безграничной тьмы космоса голубую планету.
Отсюда и с такого ракурса она казалась вовсе не такой уж и большой, была даже словно не настоящей. Континенты, обрамленные океанами, или это океаны, разделены континентами? Одна её часть была полностью погружена во мрак ночи, и казалось, будто даже циклоны, свирепствующие сейчас на планете и выстроившиеся в идеальные «волчки», именно в той части голубого шара, мирно спали. Интересно, у скольких людей на этой планете так и не осуществилась мечта побывать в космосе, «прикоснуться» к нему и изучить его. Скорее всего, у огромного, подавляющего большинства. Ведь не мечтать коснуться магии космоса может лишь тот, кто не умеет поднимать свои глаза к небу, отвлекаясь от земли под ногами. По какой-то причине Аврора твердо была уверена, что таких «серых» людей мало, единицы.
Увидеть туманность Андромеды с её фактурными спиральными вихрями из звезд, акварели «Кошачьего Глаза» и Столпы творения на стыке двух галактик, или не менее завораживающее столкновение двух Черных дыр, которое она имела счастье наблюдать несколько лет назад. Две сингулярности пожирают друг друга, срастаясь своими эргосферами, образуя новую пустоту времени. У каждой Черной дыры есть свой Горизонт событий — некая граница, пересекая которую, физический объект теряет всякую возможность вернуться обратно за ее пределы, он однозначно «упадет» в сингулярность черной дыры, непременно растворится в ней… Это волшебно.
— Ты видишь сны, Маршал. Какие они? — не отворачиваясь от иллюминатора, девушка всё так же рассматривала космическую бездну. — Я сегодня вспомнила пейзаж. Правда, смутно и неразборчиво, однако я уверена, что воспоминания реальны.
— Ты, ведь, не из-за исхода сегодняшней битвы расстроена?
— Да пускай делают что хотят наше дело малое, мы непредвзяты, — она едва уловимо скривилась уголком рта.
— Да, и то верно, парня того жалко разве что. Глаза у него были красивые, карие.
— Серые, — и взгляд Авроры тотчас отрезвел, даже осанка выровнялась.
Она, что есть силы, сжала губы, старательно скрывая легкую улыбку, и плавно обернулась на своего майора. Тот, словно кот, объевшийся сметаны, довольный собой, уселся на нижней койке, оперевшись спиной о стену, развалил ноги во все стороны и расплывался в хитрющей улыбке.
— Он славно дрался, Маршал. Просто хороший воин. Читаури не имели права продолжать битву наперекор приказу, — рассматривая пол под ногами, протараторила она в конце.
— Чего тогда глаза прячешь, когда говоришь мне это? — мужчина скрестил руки на груди и с прищуром уставился на Аврору, севшую на железной скамье напротив. Теперь она парировала таким же взглядом:
— Совсем рехнулся? Ты что, пытаешься читать меня? От горшка два вершка! — еле сдерживая смех, девушка изображала сердитое возмущение.
— Сперва, смею тебе напомнить, выскочка, что мы одногодки, — на приподнятом Маршалом вверх указательном пальце на слове «выскочка» девушку залило смехом, финиш. — Дальше, я учу тебя тому, в чем я силен, а ты не очень, как и ты учишь меня тому, в чем сама хороша, а я профан. И сейчас я, как внимательный ученик, просто подмечаю детали. Нас с тобой научили контролировать свой пульс, ты еще и мимику держишь, но вот зрачки… — мужчина принял сидячее положение и уперся локтями в колени, не разводя руки скрещенные на груди. — Теперь, не отводя от меня взгляда, повтори, какого цвета его глаза, мне же нужно закрепить теоретический материал практикой.
— Серые, — с легкой улыбкой проговорила Аврора и зрачки её глаз расширились пока она не моргнула, отводя взгляд в сторону, и якобы стала разминать плечи. Ага, как же. Нужно сменить тему разговора и срочно. — Практик фигов, ты лучше расскажи мне, не боишься ли ты, что тебе по голове прилетит за такую бороду?
— Ха! Пусть хоть убивает меня, главное, что бы она меня встретила живой и невредимой, — теперь его улыбка немого потускнела, и, казалось, Маршал ненадолго погрузился в воспоминания.
Да, там, откуда они прибыли, его ждала любимая. Друг для друга они были уже давно мужем и женой, пусть и на словах. Мужчина мечтал о том дне, когда сможет вслух, не опасаясь за её жизнь, назвать её хотя бы «своей», куда уж больше. Однако, уставом не положено. Не положено иметь семью. Вырвавшись из пелены грёз, он открыл стоящий у ног при кровати свой рабочий бокс, хранивший в себе всякий важный и «а вдруг» нужный хлам.
Доставая небольшой железный флакон с алой субстанцией, уже почти протянул его Авроре в руки, когда та оборвала тишину:
— Её охраняют, Маршал, — она не смотрела на него, но слышала его еле уловимый, рваный выдох облегчения. Знала, что сейчас он, сомкнув брови, смотрит на нее с благодарностью, но продолжала избегать его взгляда, чтобы не видеть, как он смущается. — Я успела подкупить местных и несколько шпионов перед отбытием. Она и моя подруга тоже и она под присмотром. Что это? — ладно, флакон её заинтриговал.
— Противоядие с последней варки. Я не был уверен, что взял его. Здесь доза на двоих, но простых людей. Учитывая, что тот солдат модифицирован ему может потребоваться два таких объёма, но это все что есть.
— И зачем ты даешь его мне? — вскинув левую бровь она все еще не отводила глаз от алого свечения в флаконе.
— Ты хоть при мне тупенькой не притворяйся, тебе не идет, — Маршал передал противоядие девушке в руки и закинув обе ноги на кровать, улегся закрывая глаза. — Ты только не долго, я смешон во лжи, помнишь?