***
Бруклин-Хайтс, ранее вечером
Распрощавшись с Торресом в нескольких кварталах от Старк Индастриз, Сэм с Баки отправились домой к Уилсону. В планах было изучить папку с документами, которую ещё в субботу им передала Кетлер. Да и Барнсу было невмоготу обсудить с Сэмом более детально авантюру благотворительного вечера, на которую Уилсон самовольно его подписал. Времени в распоряжении не было много — пока проезжали пробки с Нижнего Манхэттена, Баки уже успел в переписке договориться об ужине с Шэрон, параллельно посматривая на чат с неподписанным абонентом, от которого с самого полудня не было вестей. В порой километровых пробках удерживала спокойствие лишь манера вождения Сэма — сконцентрирован и раслаблен. Бывало, Баки слышал отрывки его речи, но это были больше размышления вслух, так как прямого ответа от Баки не просили — он и не нарывался. В очередной раз телефон Джеймса издал звук входящего сообщения, и первой мыслью всплыло то, что «джин» с ответом всё же обьявился. И Барнс не ошибся. Видя вложенные файлы, лицо его расслабилось, хотя искра в глазах кричала о предвкушении такой необходимой информации о надоедливой Вдове Аллегры. — Сэм, мне прислали досье на Белову. — Да ладно! Кого благодарить? — Я попросил о первой услуге. — Ну, — вскидывая бровями в удивлении, — зачитывай, что там нам прислал твой «джин». А зачитывать особо было и нечего. Скудные данные о рождении, естественно, сфальсифицированы Красной Комнатой. Довольно увесистый провал в станицах даже электронного файла. Отсканированные страницы датированы, но напрочь измазаны черными санкционированными полосами. Десятки страниц отчетов «медицинского блока», с которыми разбираться сейчас тоже нет времени. В дополнениях ещё один вложенный отсканированный файл документа с подписью на нём от руки: «Расшифровка данных по операции в Огайо. Вытащила все засекреченные файлы, прикрепляю. Самое важное изложу тезисно. События 2016 и после тебе известны.» — Кому «тебе»? — послышался слева вопрос Сэма, который успел рассмотреть ту же надпись. — Видимо, тому, для кого составляли досье на Белову. Может, Аллегре, — ответил Баки, открывая файл и начиная вчитываться сразу с тезисов. Вот оно — сокровище. Джеймс довольно ухмыльнулся. — Помнишь, что сказала тогда Кетлер, Сэм? «Черная Вдова, работающая внештатно на главного чёрта в одном из государственных ведомств, прогуливается с Капитаном Америка… Параллель семейных уз», — и передал Уилсону телефон, чтобы тот сам утолил своё любопытство и вразумил недоумение на лице. — Гонишь?! — выпалил Сэм, едва успев прочитать всего одно имя в отчете. Баки лишь плечами пожал. — Это сколько лет ей тогда было? Как думаешь, она её помнит? — Она отреагировала на слова Кетлер — уверен. — Хорошо, тогда может это досье переводили как раз таки для Кетлер? Снова возвращаюсь к тому вопросу: Баки, может твой «джин» именно она? Ты же тоже видел её «библиотеку». — Вот именно. Она её даже особо не скрывает. Она как стервятница — собирает грязь, чтобы потом давить компроматами и угрозами. Часто экспрессивна и вспыльчива. Да и Вдова та, Аманда, за мной присматривала. А зачем это Кетлер? Оставшиеся двадцать минут пути до дома Уилсона пролетели быстро. Разговаривая на отвлеченные темы и споря об исходе предстоящего бейсбольного матча, они уже припарковали джип и поднимались по ступеням к дверям квартиры, где их ждала Сара. — О, а вот и вы! — воскликнула Сара, едва Сэм с Баки успели войти в квартиру. — Я на кухню проверить курицу, а вы проходите — ваша подруга вас уже ждет. Недоумевающие лица мужчин встретились взглядами. Плечи Барнса в миг устало опустились, и он скривил губы: — Ставлю десятку… — Э-э-э, нет, бро! — тыльной стороной ладони постукивая того по груди. — За тобой Вдовы увязались, как за Бибером школьницы когда-то. Я на это не спорю больше! — Что за Бибер?! — резко нахмурился Баки, вырывая у Сэма измученный выдох. Ещё не успев пройти к зоне видимости гостиной, Уилсон из коридора нарочито громко проговаривает: — Привет, Елена! Напомни, когда мы подружились? Белокурые пряди волос свободно распущены по плечам. Сегодня Елена была одета в повседневную «человеческую» одежду с ярко зеленым топом и неизменно самодовольной улыбкой победителя. Сидя за столом со скрещенными ногами, она покачивала ступнями в нетерпеливом и долгом ожидании, наслаждаясь чаем от Сары. — Привет, друзяшки! — улыбнулась Елена, морща носик. — Я не опоздала на литературный кружок чтения украденных секретных данных правительства? — отщебетала, отпивая глоток чая и не сводя глаз с остановившихся в двух метрах от неё мужчин, которые почему-то не особо сияли радостью и гостеприимством. Скрестили руки на груди, и как на подбор: один пялится из-подо лба, а второй задрав нос. — Ничего не хочешь нам рассказать? — сразу начал Баки. — Беспокоитесь, где же я пропадала? Там было невыносимо жарко, а ещё меня укусила пчела за палец, и он опух на целый час!.. — Плевать, — прерывает он её и проходит к столу, усаживаясь по другой край, напротив Вдовы. — Вообще нет, не плевать, — тут же добавляет Сэм, осуждающе косясь на Барнса. — Обязательно нам поведаешь, но после того, как ответишь на наш всё ещё открытый вопрос: к чему были слова Кетлер про «семейные узы»? — Да что вы прицепились к словам этой полоумной? Вдовы — она обобщила всех нас, вот вам и семья, — совершенно спокойно отвечает Белова, снова отпивая чай. — Полагаю, нам стоит вводить штрафы за ложь. А, Кэп, что скажешь? Придумал первый: как пойдем возлагать цветы в память Романофф — тебя с собой не возьмем — наказана. С повиновения эмоций, чашка в руках Елены с ещё недопитым чаем глухим ударом впечатывается в стол. Пальцы её до бела костяшек вжимаются в керамику. Белова медленно и с тяжелым взглядом склоняется грудью в край стола, все ближе лицом, вытягивается с гневным оскалом на встречу Баки. — А то вы хоть раз в год к ней на могилу захаживали! — цедит сквозь зубы. — Ещё один плебейский выпад с именем Наташи с твоего рта, и я тебе этой чашкой череп раскрою, Солдат! Даже Сара, находясь в соседней комнате на кухне с прихваткой для горячего в руках, замерла, боясь простым движением самой головы дать повод этой женщине исполнить свою угрозу. Елена застыла, прожигая Баки неистовым взглядом, а Барнс всё ещё даже не моргнул, мрачно осматривая её лицо. Повисла такая тишина, что были слышны звуки за входной дверью, как соседи двумя этажами выше поднимаются по лестнице к своей квартире. — Вы оба — успокойтесь, — нарушает тишину Сэм. — Вы оба у меня в гостях, в моём доме. А в моём доме никто и никому черепа не вскрывает! Елена, пожалуйста, мы не хотели оскорблять или грубить. Расслабься, допей чай, пока тот ещё горячий… — Спасибо, напилась! — отпуская хватку на керамике, встала и пошла к выходу. — Стой, — Сэм пытается остановить её, аккуратно выставляя ладони пред собой. — Ну же, Елена, успокойся, давай поговорим, хорошо? — Ладно черепа, а задницу тебе в твоём доме когда-то надирали?! — язвит Вдова, заслоняющему ей проход Уилсону. — Я был не прав, — что-то совсем неожиданное звучит за спиной Елены, вынуждая её обернуться к Барнсу. Его поза нисколько не изменилась, а глазами он по-прежнему всматривается ровно в глаза Беловой. — Мне не стоило начинать с колкостей. Присядь, пожалуйста, давай поговорим спокойно, — кивает головой, указывая на место за столом, где она сидела ранее. Так гордо приподняв подбородок, Белова медленно и вальяжно прошла назад, в половину оборота садясь на стул. Следом присел к ним и Сэм. Оставалось понять, кто первый начнет разговор. Сара с кухни первая откликнулась: — Я уже могу пошевелиться, чтобы достать курицу?! Видит Господь Бог — если она пригорела за это время — я вам всем по черепушкам настучу! — срывая истерические усмешки с уст каждого, кто был причастен к её ступору. — Сара, прости, пожалуйста! — моментально отвечает Баки. — Прости, Сара, — подхватывает Сэм, стыдливо жмурясь и протирая ладонью напряженное лицо. Обращаясь уже к Беловой, продолжает: — Елена, пойми, мы не пытаемся забраться к тебе в душу, и уж тем более вывернуть её наизнанку. Но ты работаешь на Аллегру, шпионишь за нами, едва не подстрелила Баки, увиливаешь от ответов — мы просто хотим знать, можно ли тебе доверять. С несколько секунд Белова просто смотрела на Сэма, а потом рукой потянулась к себе в карман брюк. Загребла что-то ладонью и, вытянув руку над столом, разжала кулак. На поверхность стола тут же упали шесть микрожучков, что заставило Сэма шокировано и хаотично метать взгляд с жучков на Вдову. — Зачем? — спрашивает Уилсон, морща лоб в удивлении. — Они всё это время были у тебя здесь, в квартире — ведомство поставило перед твоим заселением, а я просто собрала, пока твоя сестра готовила мне чай. Ты бы свою квартиру тоже проверил, Барнс, — собирая заново жучки в ладонь и пряча назад в карман. — Вы просто чертовски везучие, парни. Не знаю, как, но за эти три дня вы ни словом не обмолвились о диске в стенах этого дома, как и о папке, что нам дала Кетлер. Но ЦРУ знает о ваших попытках добраться к серверам Stark Industries. Они уверены, что вы ищете Земо. А ещё, они знают, что за Барнсом следила не только я. — Воскресенье… — проговаривает Баки, напоминая Сэму свой рассказ о знакомстве с Амандой. — Она в меня стреляла? — снова щурится Белова. — Да, — кратко отвечает Барнс и вдруг отвлекается на звук входящего сообщения. Новое СМС от неподписанного контакта, его «джина». Барнс перечитывает дважды, и в челюсти непроизвольно напрягается каждая мышца. — Имя её назовешь? — Белова подтянула свою чашку с чаем ближе, допивая последний глоток. — Аманда. И она мертва, — словно скальпелем отрезает Баки следующие попытки Елены расспроса о Вдове. Отправил короткий ответ и, махнув телефоном, продолжает для Сэма: — Спрашивает не я ли её убил. — Класс, — голос Уилсона стал тише, — ЦРУ узнает про неё, и вот она уже мертва. Совпадение? — Мы не знаем, кто наниматель Вдовы, Кэп. Уверен — там тоже полно врагов. — Адрес? — Белова прокручивала уже пустую чашку, опустив к ней свои глаза, а её ноздри нервно подрагивали. — Адрес узнай, пожалуйста.***
Барнсу пришли координаты пятиэтажного здания в нескольких домах от его квартиры. Они с Беловой дали ровно пятнадцать минут форы, чтобы наниматель Аманды ушел с места убийства, и уже поднимались на четвертый этаж. Никакой суеты ни снаружи здания, ни внутри — ещё никто не был уведомлен о случившемся в одной из квартир происшествии. На всём четвертом этаже стоял запрелый воздух с примесью тонкого запаха крови, и последние лучи солнца перед закатом, пробивающиеся через окно на этаже, отыгрывали в воздухе мерцающей в каждом луче пылью. Самая первая дверь у лестничного пролета и из-под дверного зазора внизу просочилась едва заметная лужица крови. Елена носком кроссовка легко пнула дверь, и та приоткрылась на каких-то двадцать сантиметров. Дальше её застопорило тело мужчины с входным пулевым отверстием во лбу, лежащее на полу в коридоре квартиры. Барнс прошел первым ко второй двери этажа. Его лицо расслабилось, теряя хмурость, склонилось ниже, рассматривая измазанные кровью полы и стены, и считывая следы борьбы. Его мысли рисовали ему весь сценарий, что здесь могло происходить. По памяти. По опыту. Пока он остановился у ванной комнаты — Елена уже прошла в гостинную, будто знала, что именно там всё закончилось. Из приоткрытого окна ветер рвано развевал занавеску. Белова села на тот же стул напротив мертвой Вдовы, на котором двадцатью минутами ранее сидела Кетлер, и рассматривала её искалеченное тело. — Ты её знала? — спросил Барнс, пройдя к открытому окну, и выглядывая, осматривая пожарную лестницу. — Она была отличным стрелком. Здесь была женщина, — указательным пальцем указывая на труп. — Женщина поправила ей одежду, расправив лямку топа. Прикрыла грудь. И сидела здесь, напротив, — Белова оглянулась вокруг стула, на котором сидела, и перевела взгляд на подоконник у открытого окна. — Жетон у кота есть? — Какого кота?.. — едва успевает удивиться Баки, поворачиваясь к окну, как замечает рядом с собой животное, что с осторожностью принюхивается к нему. Протягивает ему открытую ладонь, и белоснежный кот с абсолютной наглостью подставляет Барнсу голову для поглаживаний, всё ближе прислоняясь к нему. — Без жетона. У меня есть знакомства в местном полицейском участке. Я сделаю звонок, чтобы приехали «свои», так будет легче следить за расследованием. Кот всё крутился под рукой Баки, выгибаясь и подставляя для ласк то холку, то спину. Перевернулся на спину, растягиваясь на подоконнике и свесив голову с края к низу, подставлял теперь брюшко. — Ты не кот, ты — кошка, — заговорил с ней Баки, потянувшись почесать животному по хвосту на последок. Ошибка. Кошка с коротким шипением ловко вывернулась, и отряхнувшись, спрыгнула с окна на решетчатый пролет клетки пожарной лестницы. Вильнула хвостом и даже не обернулась на прощание.***
Следующий день, вторник
Сара должна была забрать Сэма на подземной парковке Stark Industries к одиннадцати утра. К тому времени он обещал быстро посмотреть, как дела у Хоакина и Рири с их работой над жестким диском и уже к назначенному часу смиренно ждать её. Забавно, ведь Сара как чувствовала, что тот не сможет сдержать слова, хоть и не по независящим от него причинам. Она прождала за рулем авто на парковке около десяти минут и, получив СМС от брата, нервно выдохнула, зажмурившись. Ещё пятнадцать минут, всего пятнадцать минут, и они наконец-то поедут на встречу к ещё одному человеку, к которому они уже вдвоём опаздывали — пиар-менеджеру, нанятому Пеппер. Благо, что Барнс был уже там, и, хоть и не имея особого энтузиазма, но кое-как растягивал время ожидания на Уилсона и принимал весь удар на себя. Отправитель: Сэм «Я договорился — тебе сейчас сделают временный пропуск. Поднимайся сразу на четвертый этаж, там спокойно и подожди меня там. Тебе сделают кофе.» — Будто кофе что-то решает, дьявол, — выходя из машины, сердилась Сара. Поправив сумку на плече, она отдернула складку на блузке и, всё ещё ворча на брата, хоть и лишь мысленно, направилась к лифту. — Придержите дверь! — раздалось звонким женским голосом из-за спины Сары, когда она вошла в кабину лифта, и эта неожиданная, хоть и простая человеческая просьба, рефлексом заставила её обернуться. — Твою на лево… — досадно протянула Сара, едва сообразив, что за женщина её окликнула. — О, Боже мой! Сара! Сара Уилсон! — на что Саре хотелось лишь не скрывать своего отвращения и, возможно, плюнуть в лицо этой тощей брюнетке, что улыбалась натянутой широкой улыбкой и выжигала глаза этими своими белоснежными винирами. — Какая встреча! — всё ещё слишком эмоционально выкрикивала брюнетка, хотя вошла в лифт и стояла всего в метре от Сары. — Я и подумать не могла, что мы так можем встретиться! Со школы тебя не видела! И каждый из этих дней был прекрасен. Жанет, мать его, Бонкл. Та самая стерва, которая просто по законам всего мироздания, по законам кармы и преград жизненного опыта, просто обязана присутствовать в жизни каждого ребенка, подростка, состоявшегося человека. В каждой компании, в каждом классе, в каждой группе такая есть. Если таковой нет — задумайтесь, не вы ли это. Вот у Сары и, она не побоится этих слов, у трети женского населения Делакруа и еще двух близлежащих общин в приходе Сен-Бернар именно Жанет была бельмом в глазу и причиной многих подростковых неврозов. Пока лифт поднимался на четвертый этаж, Сара сдерживала себя, чтобы в гневе не врезать этой выдре просто за излишки прошлого, а сама Бонкл, казалось, не успела рассказать Саре только о своих проблемах с пищеварительным трактом, ведь всё остальное в её жизни было более чем прекрасно. — Мне на этом выходить, — уловив секунду молчания от Жанет, Сара смогла вставить своих несколько слов, молебно всматриваясь в электронное табло в кабине лифта и то, как оно высветило «4». — Была рада встрече. — Ой, что ты, мне этажем выше, но у меня есть ещё пару минут, лучше поболтаю с тобой! — женщина мертвой хваткой ухватила Сару за локоть, словно они самые лучшие подруги. Какие-то несколько метров до гостевой зоны, и эта притрушенная уже закончила рассказ, начатый, когда лифт был на втором этаже, о том этапе своей жизни, когда она с отличием окончила институт. Держись, Сара, ещё десять минут, и твой брат тебя спасет из этого цирка. Потом ты ему, конечно, голову открутишь, но сначала он тебя спасет. — А потом я познакомилась с Робертом! Представляешь, он так долго за мной ухаживал, но я же не такая простая — я знаю себе цену! — безустанно продолжала шевелиться звуками изо рта Жанет. — А как узнала, какой у Роберта потенциал и какими компаниями обладают его родители… Они присели в гостевой зоне, и Жанет со словами: «Сейчас я покажу моего красавца мужа», начала копошиться в своей сумочке от Birkin в поисках мобильного телефона. В коридоре послышался тихий сигнал прибытия лифта, и через несколько секунд перед Сарой уже красовался молодой парень с милой улыбкой, а на груди у него висел небольшой бейджик с именем «Дейв». — Мисс Уилсон, добрый день. Ваш кофе, — ставя перед ней чашку и во второй руке держа ещё одну совсем чудную, Сара даже улыбнулась в прищуре. — Ой, красавчик, — Жанет отвлеклась от поисков телефона и махнула Дейву, привлекая его внимание. — Не знала, что у вас тут так можно. И мне кофе принеси. — No señora. Это только для мисс Уилсон, — фасадная улыбка на лице Дейва, и парень развернулся едва ли не на пятках, понес смешную зеленую чашку в кабинет напротив. Сара за овечьим блеянием Жанет и не рассмотрела его сразу. У открытых дверей стояли какие-то двое мужчин, видимо техники, вскрыли панель у дверного косяка и бурно обсуждали поломку в какой-то прозрачности стекол. Растянутые по полу жгуты проводов и несколько боксов с инструментами перегораживали Дейву проход, из-за чего он замялся на входе. Окликнул кого-то и лишь в этот момент Сара смогла различить ещё одного человека в кабинете — Кетлер. Нет, её не было плохо видно, её просто словно не существовало. Абсолютно недвижимо, будто застыла во времени, она сидела в конце зала за своим столом, тихо, подперев кулаком подбородок и потупив пустой взгляд куда-то в пол. В последний раз, когда Сара её встречала, тогда на парковке в день своего приезда в Нью-Йорк, Алекс вызывала более живые чувства. Та женщина живо и ярко улыбалась, отменно выглядела. А сейчас это был грустный и уставший человек, который мыслями находился где угодно, но не в этом реальном мире. Дейв снова окликнул Кетлер, и та наконец вернулась мыслями в реальность. Остановила ладонью его попытки пробраться через хлам расставленный инженерами на полу комнаты, и парень оставил чашку кофе на книжной тумбе у входа. Снова потупила взгляд. — Вот, Сара, — Жанет нагло одернула ту за руку, призывая рассмотреть свадебное фото, которое красовалось на заставке её мобильного телефона. — Это мой Роберт. Он здесь работает уже много лет. Что-то связанное с международными финансами. А ещё он купил мне… Сару больше не заботило, что лепечет её школьная беда — она вновь искося расматривала Кетлер: та даже не моргала. Кончиками пальцев накрыла губы и прожигала глазами пол. Инженеры её окликнули, что-то объяснили ей, поникши разводя руками. Кетлер перевела на них лишь глаза и так же, как и Дейву, ответила вялым махом ладони. Сара всматривалась в неё до момента, когда, едва техники покинули кабинет, Кетлер медленно встала из своего кресла и так же пошла в сторону дверей. — Да что же мы всё обо мне и обо мне?! Сара, милая, расскажи, как твоя жизнь удалась? — снова нагло отвлекла её Жанет. — Слышала, что ты овдовела? Жаль, очень жаль. Сама тащишь сыновей? Твой брат-супергерой помогает, или ты всё-таки смогла найти себе мужчину? Помню, какой избирательной ты была в юности. В твои то года — ты не молодая уже — нужно быть менее переборчивой! — неожиданно выплевывает Жанет с отвратительной улыбкой на лице, искажая сочувствие, и Сара напрочь теряет последние капли самообладания. — Да я тебе сейчас всю рожу… — Жанет! — громом врываются слова Кетлер из-за спины. — Вы ведь Жанет Шоунер, жена Роберта Шоунера, верно? Алекс стояла в коридоре, разделяющем гостевую зону и её кабинет, обхватив обеими ладонями свою зеленую чашку. В глазах усталость и холод, а на губах абсурдно натянута вялая улыбка. — Да, но в общем я Бонкл-Шоунер. А это Сара, мы с ней со школы знакомы и секретничаем о былом, — наивно трещит та в ответ. — Да черта с два! — огрызается Сара, и Алекс, переведя на неё лишь сами глаза, подхватывает: — Да, какие там секреты, скорее светские беседы о семье, о муже… — резко переводя взгляд снова на Жанет. — …Который у Вас есть, Жанет. Кстати, как он? Не уловившая подвоха, радостная таким вопросом Жанет разинула рот, чтобы отвечать, как Кетлер немедленно продолжает: — А как ваши с ним потуги зачать дитя? Какое это по счету было ЭКО? Третье? Ошарашенная Сара, сидя на диванчике, слегка отпрянула назад с застывшим дыханием. — Судя по легкой скорби на Вашем, Жанет, лице, и эта попытка ЭКО была провальной, — продолжает Кетлер, не давая той собрать мысли воедино. Сара лишь с приоткрытым от шока ртом молча наблюдала, как в глазах её школьной знакомой каплями собирались слёзы. — Жанет, а Вы уверены, что проблема в Вас, а не в Вашем муже? Хотя, он ведь обрюхатил вашу домработницу… и Вашу сестру… Сара охнула и, рвано вдыхая полной грудью, прикрыла рот ладонью от потрясения. — Александра… — шепот Сары ей самой отозвался дрожь по спине. — Кстати, Жанет, а почему Ваша сестра ребенка оставила, а домработницу Вы заставили сделать аборт? Могли бы оставить дитя себе…– Кетлер прожигала глазами раскрасневшееся лицо Жанет. — Один ребенок у сестры, один у Вас, — всё по-честному. Да и муж Ваш, который у Вас есть, всё равно при Вас останется — брачный контракт, все дела. Сара в этот момент в своей школьной знакомой Жанет видела человеческого больше, чем в Алекс. Кетлер стояла с ровной осанкой абсолютно неподвижно, и за весь свой монолог ни разу не шевельнулась. Держит чашку с кофе перед грудью, слегка наклонив подбородок. Теперь её глаза не устало выглядят — они злые. У Жанет дрожит подбородок от едва сдерживаемых слёз, и ещё минута и они хлынут градом. В секунду она подскакивает в сторону Кетлер, выхватывает чашку из её рук и со всей силы швыряет в стеклянную стену кабинета. Алекс даже бровью не повела. Зеленые осколки керамики разлетаются в стороны, соревнуясь в большем ущербе с каплями ещё горячего кофе. Стена кабинета из бронированного стекла выдержала удар, а Жанет — нет. Её рыдания иглами кололи Саре душу, но она вся онемела, даже слово сказать, не то что встать и попытаться утешить. — Мне говорили, что ты гнусная тварь! — в полуметре от Алекс заорала во все силы Жанет, давясь собственными слезами. Она кричала ей прямо в лицо, будучи на полголовы выше ростом, однако теперь аж на десять голов ниже духом, раздавленным за пару минут болезненного монолога Алекс. — И всё? — впервые Алекс поменялась в лице, презрительно приподняв бровь. — Просто: гнусная тварь? — Жанет ошарашено затаила дыхание, а кисти рук закололи судорогой, когда Алекс цокнула, пожимая губы. — Жаль. Ожидала большего. Но ведь прекрасная у нас вышла светская беседа: о мужьях, о детях. Вам пора, миссис Бонкл-Шоунер. Кетлер безразлично переступила осколки чашки, лужу кофе и не оглядываясь вернулась в кабинет, оставив разбитую Жанет давиться свей болью, стоя в коридоре. За её спиной прозвучал сигнал прибытия лифта, и Бонкл сорвалась к диванчику. Схватила свою сумочку и с глазами застланными пеленой слез рванула к лифту, едва не сбив вышедших из него мужчин. Это были Сэм и Альберт Клири. Сэм недоумевая с полминуты всматривался в пронесшуюся мимо него рыдающую женщину, и дернув вопросительно бровями, прошел к сестре. — Сара, что это было? — присаживаясь с ней рядом. Сара же прислонила ладонь к своей груди, будто удерживая в грудной клетке взбесившееся сердце. — С ней точно что-то не так, Сэм… — Да, я, как бы, заметил — так рыдать… — Нет, — перебивает его Сара. — Не с Жанет, а с Кетлер, — кивая головой в сторону стеклянного кабинета и шепотом едва выговаривает: — Она такое наговорила Жанет! Она так рвала ей по больному! Я, конечно, понимаю, что Жанет та ещё стерва. Но Кетлер… Это было жутко: и слова, и её интонация. — Ладно, не здесь. Пойдем, — беря сестру под локоть, — расскажешь подробности по дороге к Баки. Они проходили стеклянную стену по пути к лифту, а Сара всё не могла отвлечься от бесчувственно холодной фигуры Кетлер, что сидела в своем кресле и снова прожигала взглядом пол. Лишь в момент, когда Альберт Клири обратился к ней, подойдя к её столу, она выровнялась в кресле и перевела на него свой блёклый взгляд. — Добрый день, мисс Кетлер, — Альберт остановился у её стола и положив свой ноутбук и стопку папок на близстоящий стол для совещаний, принялся искать необходимые бумаги. — Мистер Сандерс просил меня занести Вам мой… Как бы сказать так… Мой антикризисный план судного дня компании, вот. Я его несколько лет назад делал — тогда его не взяли в оборот, а сейчас он просто пылился. Мистеру Сандерсу он очень понравился, и тот сказал, что мой план может спасти всё, — и отыскав, наконец, нужный документ, протянул его Кетлер. — Мисс Кетлер… — пытался продолжить Альберт, когда Алекс принялась просматривать документы. — Для Вас, Альберт, если позволите, можно просто: Александра или Алекс. — Александра, благодарю за понимание меня и моей работы… Мистер Сандерс рассказал мне, что вы на самом деле намерены сделать с компанией. И я хотел сказать: это правильно. Давно пора. Алекс приподняла взгляд к уровню галстука Клири и тихо кивнула, снова отводя глаза в бумаги. Альберт кивнул в ответ, скорее сам себе, и сделав шаг в сторону, хотел собрать свои вещи, но в последний момент остановился, вновь обратившись к Кетлер. — Александра, простите, если меня не касается, но у Вас всё хорошо? С Вами всё в порядке? — Да, — шаблонно и не раздумывая, отвечает она, продолжая изучать документы, но затем замирает. Осознание приходит в её слова. — Нет, не всё в порядке, — каждая буква выговаривается всё тише. Внутри неё бушуют смутные мысли, засевшие тени: «Конечно, у нас не всё в порядке — мы пожираем себя изнутри. Наш характер такой. Как всё уладится заставим тебя вспомнить наш гороскоп и прочитать пару книг по психологии. Мы даже согласны на исповедь, лишь бы ты признала, что всё это было ошибкой! Приехать в эту страну, в эту компанию. Согласиться на эту авантюру, рядом со всеми этими людьми. Это уже не про отдать долг, это уже про отдать концы. Ты сдохнешь тут. И все они сдохнут, потому что ты тут!» Быстро зажмурившись, в отчаянии что сказала лишнего по её мнению, и протерев лоб Алекс поспешила нарисовать самую проходную улыбку: — Но я всё решу, Альберт! Мои проблемы никоим образом не помешают мне достичь всех поставленных мною целей. Я всегда и всё довожу до конца! — в какой-то момент её улыбка стала давить ей же на горло, сжимая его узлами, и её голос поник до шепота: — Спасибо, что спросили, Альберт. Спасибо. Алекс осеклась и снова вникла в документы, переворачивая страницу за страницей, и лишь на мгновение сверкнула взглядом в Клири. Тот несколько секунд колебался, переминаясь с ноги на ногу, видимо размышляя о чем-то сам с собой. Знакомо для Алекс. Альберт замер, а потом, подставив себе стул, сел за стол совещаний через одно место от Кетлер. Открыл ноутбук и начал преспокойно перебирать свои бумаги, то и дело внося какие-то данные в компьютер. Чудики тянутся к чудикам. — Альберт, — задерживаясь на одном из разворотов документов, Алекс закусила губу и старалась верить, что всё ясно осознаёт, — Ваш план, он… Не знаю, с какой целью Вы его создавали, но он совершенен! — Благодарю, — мужчина, сморщив нос в смущении, указательным пальцем поправил очки на переносице. — Хотя сейчас я бы его охарактеризовал скорее рискованным и абсурдным. Сложно сказать, чем я тогда руководствовался, создавая его… — Мы его выполним? — вопрос ввел Клири в ступор на мгновение. — Мы сможем подогнать его под наши теперешние нужды, соблюсти все корректировки данных и выйти на нужные нам цифры? — Учитывая масштабы корпорации Stark Industries, а ещё и добавив к ней теперь и ваш конгломерат — это минимум страшно планировать. — Обожаю ходить туда, где страшно — другие туда ходить боятся. Мы с Вами сможем? — Если справимся — это сэкономит Вам месяцы. Нужны ресурсы. Колоссальные! — Будут, — всё так же хладно и без эмоций, Алекс всматривается прямо в глаза Клири, и тот, словив вдохновение, принимается снова перебирать стопку бумаг, просматривать файл за файлом в компьютере, постоянно поправляя очки. — Подсчитайте на досуге, сколько денег мне нужно найти при максимально хреновом раскладе дел. Входящее сообщение на особый телефон Алекс отвлекает её от увлеченного финансиста, и, расслабившись в кресле, она открывает чат с Мари. Мариса сейчас в районе Сохо, обхаживает бутики, присматривая больше не за работой пиар-менеджера, нанятой Пеппер, а за теми, для кого её наняли — чтобы не сбежали, не закончив дело. Фото. Мари прислала фото из бутика, просто ставя Алекс в известность, что Сэм уже приехал и все на месте. Рядом с ним Сара, вид сзади, а на заднем плане Барнс и Шэрон, которая поправляет ему галстук. Мари также отправила несколько текстовых сообщений. Но Алекс сосредоточенно рассматривала фотографию, пригвоздив взгляд лишь к одному человеку на ней. — Нужен шум, — врываются в суматоху мыслей слова Альберта, и Алекс изгибает бровь в немом вопросе. — Нужно создать небывалый резонанс. Провокацию. Саботаж! Шум. Резонанс. Провокация. Саботаж. Глаза Алекс снова переключаются к фото, к человеку на заднем плане, чье существование может помешать многому, и просто убить его — не приблизит к более глобальной цели. А вот использовать в своих целях можно любого зверя, вне зависимости от его иерархии в пищевой цепочке. — Шум. Резонанс. Провокация. Саботаж, — сверкая глазами снова в Альберта. — Всё должно быть именно в таком порядке, или можно в произвольном? Клири перехватывает дух от тона Кетлер, словно они обсуждают обыденные вещи, и он на мгновение зависает. Тишина разлилась по самым венам Кетлер — тени её мыслей замолчали в одночасье, позволяя ей самой руководить армагедоном своего сознания. Так ясно стало и спокойно. Вот оно её спокойствие и баланс — хаос в чистом виде. — Всё, что нужно, Альберт, всё, что Вы предложили и предложите — всё будет! — в зрачках Клири отзывается знакомый огонёк фанатизма Алекс. — Смею предупредить, что Вы можете много потерять: деньги, бизнес… Мне нужен полный доступ к отчетности «K&S Corp.», законной и теневой. Я до завтра подсчитаю возможные убытки. Алекс хотела снова посмотреть на фотографию, ведь телефон с ней — вот, в её ладони, всё ещё перед ней, нужно лишь опустить глаза. Но тени всё ещё молчат, сердце выровняло ритм, и грудная клетка пока больше не ноет болью. Тогда что ей нашептывает желание? По памяти, не глядя в экран смартфона, проводит несколько раз пальцем по экрану и стирает чат вместе с фото, не сохраняя его в галерее, как сделала бы раньше. — Это мелочи, Альберт, пыль. Это всё можно заново заработать и купить у других людей. В моём мире нужно бояться потерять лишь душу — её Дьявол назад за деньги не продаст…***
Пятница, вечер благотворительного ужина
Барнс бы отдал всё, что у него есть, и даже больше, лишь бы ему позволили и дальше сутками сидеть за изучением первоначальных отчетов о вскрытии Рафта, которые им с Сэмом тогда выдала Кетлер, и сопоставлять их с данными о заключенных, которые передала ему Айо. Даже если они несопоставимы — Баки бы их связал так, что и ребус сам умолял бы его собрать. Измором бы взял всю доступную им информацию. Только со стороны всё выглядело, что измором Баки брал себя, сутками напролет не отрываясь от документов. Для Шэрон у него просто очередная бессонница, вызванная повторяющимися кошмарами. Для Сэма — проснувшийся трудоголизм на максималках. Хотя кто-кто, но Уилсон не дурак и знал Барнса уже практически, как свои пять пальцев. Знал и понимал, как тот недоволен затеей с благотворительным аукционом; толпой напыщенных идиотов вокруг, что будут лезть к ним с вопросами; недоволен этим чертовым смокингом, в который его нарядили. В целом, Сэм понимал, что Барнс будет тихо проклинать вечер, всех и вся. Для самого же Барнса — всё то же, что для Шэрон и Сэма, только вместе взятое. В тот день, когда они с Беловой осматривали квартиру Аманды, после он позвонил Бекке, чтобы именно она обнаружила тело. Ужин с Шэрон начался в её излюбленном пафосном ресторане и закончился у неё в постели. А ночь… Ночь началась с кошмаров времен ГИДРЫ, после передышки на балконе в несколько часов, и, чтобы не разбудить Шэрон снова, он уснул на диване. Закончилась ночь под утро, с рассветом и сном: больничная койка в Ваканде и блондинка Роджерсу говорит, что имя её — Аврора. Мать его. Его сегодня началось снова с суеты, где Шэрон донимала его расспросами, не стоит ли ей сменить своё кремовое платье в пол на что-то более яркое и открытое, а заканчивается его сегодня здесь в Cipriani Wall Street, и чем больше пестрят блески софитов, чем больше прибывает напыщенных любителей пафоса, тем чаще Барнс вспоминает слова Кетлер про Бал Сатаны. Никаких подъездов на авто к ковровой дорожке и фото папарацци — иначе Джеймс бы точно кого-то придушил. Он прошел через черный ход, оминая суетящихся официантов и других подсобных работников, однако тихо и спокойно. Оминая первоприбывших гостей, всё же прошел к главному выходу, чтобы стать на верхних ступенях, ожидая Шэрон. Её, уже в вечернем платье, ведомство в последний момент вызвало на неотложное совещание. Картер гневно проклиная всё и вся, божилась испортить настроение каждому из агентов, причастных к облому начала такого вечера. В холле Барнс видел Пеппер с Морган и Хеппи, что вела, кажется, увлекательный диалог с конгрессменом Уоллисом. Она прекрасно выглядит, она молодец. Как раз и Сэм с Сарой должны были подъехать с племянниками. Сегодня многие были с детьми, несмотря на размах и уровень торжества: супергерои и знаменитости, когда же ещё детвора на них посмотрит, пока их родители будут мериться своими кошельками и дизайнерскими платьями? Без нескольких минут шесть вечера и семейство Уилсонов уже на месте, без опозданий. Только по Саре было заметно, что она не в своей тарелке и напряжена по максимуму, хотя Сэм, как истинный супергерой, не отступал от неё ни на метр, всячески подбадривая кивками и улыбкой, приобнимал. Эй-Джей и Касс будто ждали этого момента всю свою жизнь и позировали, обвив объятиями Кэпа с обеих сторон, максимально профессионально. Сара снова нервно дёргает своё платье, выбрала черную классику. Эти вспышки фотокамер скоро дезориентируют её. Барнс уже намеревался наплевать на все те индивидуальные к нему просьбы пиар-менеджера об соблюдении этикета и «не выделяться сильно», хотел было сорваться с своего укромного места в тени колонн, на верху ступеней, забрать Сару поближе к себе, подальше от назойливых репортеров, но Сэм и сам всё сделал, подставив сестре руку и уведя её с племянниками с той чертовой «цирковой арены». — О, Баки! — весело приветствует его Сэм за несколько ступеней от него и всё-таки подшучивает: — Фотографировался уже? Баки лишь приятно улыбается, переводя внимание на Сару: — Ты восхитительно выглядишь! — Баки! Всё, я сейчас раскраснеюсь! Ты заходишь? — Хочу дождаться Шэрон. Семейство Уилсонов прошло к входу, и Барнс опустил на мгновение глаза вниз, бесцельно рассматривая пол под ногами. В принципе, это не самый страшный день в его жизни, главное — не вступать в спор с идиотами. Папарацци, что старались словить кадры новоприбывших магнатов, снова оживились гулом и вспышки камер участились. Барнс, не поднимая головы, перевел взгляд из-под лба к подъездной аллее, в надежде увидеть Шэрон. Надежды так нестабильны. Алекс вышла из авто, следуя всем приличиям и прописным нормам этикета. Она держала клатч, прикрывая вырез на груди. Она будет одной из немногих кто пришел сегодня не просто в красном… Плечи закрыты, и рукава достигали самых кистей, всё же решила скрыть так татуировки, и Джеймс секундно словил сожаление. Секундно, пока она не обернулась к папарацци, и вырез от бедра и до самого подола платья не обнажил на бедре окантовку тех самых чернильных узоров. Она легко улыбается, словно девственница, что нагая в борделе пытается не привлечь внимания. Абсурд в чистом виде. Глубокий вырез на спине и волосы волнами спадают на лопатки. Едва ли их длины достаточно, чтобы скрыть ложбинку хребта, уводящую внимание ниже. Улыбаясь, она повернулась вполоборота, рассматривая кого-то из гостей рядом под вспышками. У Барнса зародилось яркое желание загрести эту чертову красную дорожку с пола и завернуть в неё Кетлер. Ей стоило продолжать прикрывать декольте клатчем, потому что платье казалось держащимся на ней лишь с Божьей милостью. Алая помада и короткая нить жемчуга, плотно обхватывающая шею… Завтра в прессе напишут: «Смело», сегодня Барнс оценил — вульгарно. Вульгарно и безбожно, но сам не может отвести взгляд от чертового жемчуга. Их взгляды пересекаются. У него ритм сердца ускорился, видя, как она, не сводя с него глаз, стирает свою фальшивую улыбку для утренних таблоидов, и безвольно размыкает губы. Приподнял подбородок. Его любимая игра в гляделки. Кетлер моргает, кратко кивая ему, оборачиваясь снова к репортерам, как-то стыдливо уводя глаза, и натягивает на лицо новую лживую улыбку. Выиграл. На его лице проскочила самодовольная ухмылка, а на телефоне полное отсутствие ответных сообщений от Шэрон, освободилась ли она и когда её ждать. — Добрый вечер, мистер Барнс, — звучит голос Кетлер несколькими ступенями ниже. Смотря по сторонам, поднимается к нему, а не сразу к центральному входу. Его тут в тени никто не видел, а она рассмотрела. — Ты одна? — зачем-то вылетает в слух его наблюдение, но уже поздно собирать слова назад. — Зависит это он него или нет, но Маршал всегда опаздывает. Особенно, когда с семьёй, — Алекс останавливается рядом, в двух шагах от него, а глазами в пол. Снова этот аромат ягод, более терпкий. К черту, прекрасный жемчуг — отлично подходит зацепить взгляд, не давая глазам опускаться ниже. — Я не о нем, а о твоём «+1», — Барнс с трудом отрывает взгляд от её шеи, отворачиваясь назад к подъездной аллее и вспышкам софитов. — Сегодня я в паре со своей репутацией. — Она у тебя не фонтан. — Люди видят то, что хотят видеть, мистер Барнс. Или то, что я хочу им демонстрировать, — толика улыбки проскакивает в её интонации. — Глубокая мысль. Как и вырезы на твоём платье. Теперь он язвит, великолепно. Старается задеть, лишь потому что хочется, и бросая ей замечание, ухмыляется. — Вам очень к лицу классика, сержант Барнс, — так мягко звучит её голос в ответ. — Парфюм, смокинг… Краем глаза он замечает, что она поворачивается к нему лицом, и Барнс встречается с ней взглядом, а она, одним словом, возвращает ему его замечание, утрамбовывая немым комом в глотку: — …Манеры. Теперь он моргнул. Туше. — С первыми двумя Вы сегодня преуспели, — завораживает её полуулыбка, и эти глаза смотрят так… — Красиво. Вы отменно выглядите сегодня, Джеймс. Мне нравится. Хорошего Вам вечера, мистер Барнс. Кетлер уходит, виляя бедрами. Не оглянулась и даже не споткнулась под недовольным взглядом Барнса ей в спину. Закусил язык, а самого коробит это черт пойми какое чувство. Прекрасный вечер, чтобы всё-таки задать ей вопрос прямо.