***
И вот теперь, без пяти шесть, он стоял недалеко от входа в Горбин и Беркс, чуть левее от места их прошлой встречи, обернувшейся допросом. Поттеру удалось поспать немного, вернувшись домой после сделки и теперь он больше не чувствовал себя сбитым Хогвартс-экспрессом. — Ты все же пришел, Эванс, — Риддл снова материализуется прямо перед ним. Гарри искренне недоумевает как он умудряется не чувствовать чужое приближение каждый раз. — Долго не мог решить действительно ли ты стоишь моего внимания, Риддл, — в той же манере, растягивая слова, отвечает Поттер, отлипая от стены, на которую облокачивался — Так и будем тут стоять? — Я польщен, что в итоге меня сочли достойным, — ухмыляется собеседник, шагая куда-то в сторону. Гарри остается лишь следовать, надеясь поспеть за широкими шагами. — Ты говорил, что Тьма привязалась к тебе после экспериментального ритуала. Часто ли ты занимаешься подобным? И как она вела себя в дальнейшем? — Ну да, я ритуалист в какой-то мере, пусть и не сказать, что особо опытный. Так, что-то вроде хобби. А Тьма... первое время вела себя вполне мило и дружелюбно, а потом попыталась стащить один мощный артефакт, чуть не устроив локальный конец света или что-то в этом духе. Она у меня дама переменчивая. А у тебя как было? — Гарри решил, что безопаснее в общении с неуравновешенным легиллиментом-психопатом лишний раз не лгать, а выворачивать правду так как ему потребуется, не зря ведь шляпа пыталась отправить его на факультет змей, верно? — Она всегда была холодной и весьма агрессивной, успокаивается только когда я колдую. — Дай угадаю, особенно она радуется темным, вызывающим зависимость заклятьям? — Верно, — тянет Риддл, окидывая его нечитаемым взглядом, а затем в глубине синих омутов мелькает искра заинтересованности, когда он продолжает — ты сказал, что кража ею какого-то артефакта могла привести к концу света. Что же это за артефакт такой? — Я артефактор, у меня всякое найдется. Возможно, с концом света я слегка преувеличил, не отрицаю, но ничего хорошего не случилось бы точно. — Артефактор? Ты становишься все интереснее с каждой секундой, Эванс. — Мне стоит начинать бояться приглашения в твой личный кружок кройки и шитья? Глаза Риддла как-то подозрительно ярко сверкнули, слегка безумно поблескивая, а губы разъехались в оскале. — Поразительные познания для человека никогда не учившегося в Хогвартсе. — Я умею слушать и замечать, Риддл. Не обязательно лично побывать где-то, чтобы узнать достаточно информации об этом месте и его обитателях. — Слизерин определенно много потерял из-за того, что ты был на домашнем обучении. — Слизерин? Почему ты так уверен, что я учился бы там? Мне вот кажется, что я был бы Гриффиндорцем. — Сложно представить подпольного артефактора и темного ритуалиста среди светленьких львов, чей магический максимум это Протего с Экспиллиармусом. Гарри кисло усмехается. Вероятно, теперь он действительно сразу бы попал на змеиный факультет. Сколько шляпу не убеждай, но он слишком изменился. — Я никогда не слышал о случаях существования двух носителей Тьмы одновременно, — показательно отстраненно говорит Риддл, заставляя Поттера вскинуть голову от резкой смены темы. — Я тоже. Обычно разница между их появлениями достаточно большая. Порой счет идет на столетия. Мы, видимо, исключение. — Но исключения не появляются просто так. Должна быть причина. — Торжественно поручаю тебе ее нахождение, меня это мало интересует, если честно. — потому что дело не в исключениях и аномалиях, а в его перемещении во времени, но собеседнику об этом знать не стоит — Ты пытался избавиться от Тьмы? — Да, — Риддл кривиться, то ли от признания собственной неудачи, то ли от чужой грубости — как видишь, не вышло. — У меня тоже. Хотя я уже и привык к ней. Всегда хотел себе домашнее животное. — Если это было твоей целью, стоило завести кошку. — Определенно стоило. Гарри ловит себя на том, что искренне улыбается, глядя на задумчивый профиль идущего рядом Риддла. Как же ему не хватало нормального человеческого общения за эти годы почти добровольной изоляции. И тут в голове рождается крайне интересная идея, а теплая улыбка плавно перетекает лисью ухмылку. — Как думаешь, каков мой статус крови? Риддл смотрит на него немигающим взглядом пару мгновений, а затем уверенно изрекает. — Полукровка. — С чего ты взял? — Маггловская фамилия. — Это ничего не значит. Я могу быть магглорожденным. Риддл смотрит на него как на идиота. — Нет. Ты не грязнокровка. Родители-магглы не занимались бы с тобой домашним обучением, а отправили бы в Хогвартс. — Это не дает стопроцентной гарантии. — Дало бы, если бы ты меня не перебивал. Последним фактором является твоя внешность. Ни одна грязнокровка не будет выглядеть как зеркальное отражение любого представителя рода Поттер. Только глаза у тебя не поттеровские. Не бывает таких совпадений, Эванс, и ты сам об этом прекрасно знаешь. — Считаешь, я бастард кого-то из Поттеров? — Несомненно, Гарри Поттер. Гарри вздрагивает, кончик его палочки мгновенно оказывается направлен Риддлу меж насмешливо вскинутых бровей. Этот голос, эта интонация, словно бы он снова перед Волдемортом, снова борется за каждый следующий вздох, за каждую секунду на этом свете. В густом давящем воздухе запахло гарью. — Никогда не называй меня так! — Гарри почти шипит, глядя в потемневшие омуты напротив. Чужая палочка ощущается у судорожно сдвигающегося при глотании кадыка. Выпущенная магия Реддла мощным потоком наваливается следом. Гарри отвечает тем же. Его глаза сверкают потусторонней силой, Кольцо так и норовит запрыгнуть на палец, а Мантия укрыть плечи. Зеленые огни становятся лишь ярче, подпитываемые горящей в их глубине мощью собственной магии Поттера, теперь свободно закручивающейся в вихри вокруг него. Риддл пристально смотрит на него не отрываясь, а затем, что-то для себя решив, делает шаг назад. Тисовая палочка более не давит на шею, а лицо ее хозяина снова непоколебимо спокойно. — Если в магглах и есть что-то хорошее, так это твои глаза, — невозмутимо сообщает он. Гарри от удивления аж опускает палочку. Это ему сейчас комплимент сделали? В очаровательной магглоненависницкой и чисто риддловской манере, но все же! — Спасибо? Риддл фыркает, но инцидент с фамилией и угрозами палочкой никак не комментирует. Гарри благодарен ему за это.***
Гарри разливает по чашкам крепкий черный чай — единственный напиток, который имелся среди еще не обжитых скрипучих кухонных полок — под пронзительным взглядом темных риддловских глаз. Сам же юный Темный лорд, вальяжно сидящий на кособоком стуле посреди его откровенно маггловской кухни в своей, пусть и поношенной, но все еще выглядящей безупречно мантии и строгом черном костюме под ней, то еще зрелище. Поттер давит смешок, но чужой пристальный взгляд все же улавливает улыбку и мелькнувший в изумрудных глазах смех. Риддл склоняет голову в вопросе. Гарри ловит себя на очередном сравнении Его Темнейшества с сорокой и все же не удерживаясь смеется в голос. Чай чудом не проливается на испещренный царапинами и потертостями деревянный стол. — И что же так тебе развеселило, Эванс? — А, нет, ничего такого. Просто... ты никогда не замечал в себе схожести с сороками? — сквозь смех выдавливает из себя Гарри, все же не удерживаясь и произнося истинную причину в слух. Удивлённое и озадаченное выражение на всегда идеально спокойном лице Риддла определенно того стоит. — И что же натолкнуло тебя на мысли о подобном сравнении, позволь узнать? — Твои жесты, преимущественно. Наклон головы и все такое. Ну, и, посмею предположить, что схожесть у вас не только внешняя. Как у тебя с сорочьими наклонностями? — Ты подразумеваешь воровство? — И сбор всяких безделушек, артефактов, драгоценностей. Всего, что ценно и блестит. — И с чего, позволь узнать, ты решил, что я страдаю чем-то подобным? — Считай интуиция. Так что? — У тебя поразительно хорошо развитая интуиция в таком случае. Видишь ли, я вырос в приюте, воровство было шансом жить не впроголодь. — А когда ты достиг того уровня, когда это больше не требовалось, стал красть нечто более ценное в качестве... трофеев? — и заметив вопросительно вскинутую бровь собеседника, поясняет — Я некоторое время жил с магглами, родственниками моей матери, которые ненавидели волшебников и все, что с ними связано. Мне знакома кража еды и голодовки. — И после такого обращения ты все еще остаешься магглолюбцем? — последнее слово Риддл чуть ли не выплевывает, а его тон так и сочится отвращением. Вопрос он предсказуемо игнорирует. Честно говоря, Гарри и не надеялся на ответ. Он вообще не думал, что Риддл станет развивать эту тему. Зная его скрытность и подозрительность вкупе с презрением к своему прошлому это просто удивительно. Поттер считал, что внезапная открытость связана с тем, что он сам пригласил юношу в свою квартиру, личную территорию, демонстрируя доверие. Ну или в заинтересованности в нем самого гостя. — Я бы так не сказал. По крайней мере не в общепринятом смысле этого слова. Я не отношусь к магглам предвзято, понимая, что не все они такие же, как вырастившие меня ублюдки. Я полностью поддерживаю интеграцию магглорожденных в магический мир, до тех пор, пока они не пытаются кроить его по своим меркам, искажая многолетние устои. Все же магия неровня маггловским наукам и ее нельзя воспринимать как таковую. Сила требует поклонения и уважения к ней и ее законам. Но я не поддерживаю политику превосходства чистокровных, что вполне логично — мало у кого есть желание становиться частью угнетаемой группы. Точно так же, как и не являюсь сторонником убийств магглов. Их полное истребление просто не возможно, да и откровенно бессмысленно, а какой тогда резон бесцельных кровопролитий? — Я понимаю твою позицию. Но есть одна загвоздка. Грязнокровки всегда пытаются кроить наш мир под себя. Воспитанные маггловским отрепьем они мнят себя выше нас и стараются подогнать чужой мир с абсолютно другими правилами, силами и менталитетом под собственное утопическое его представление. Они не знают и не хотят знать традиций, законов и ритуалов, для них магия лишь взмахи палочкой. Эти существа не должны иметь права влиять на политический курс нашей страны. — Мы с тобой тоже были воспитаны магглами, — как бы между делом подмечает Гарри, отпивая чай. — И то, что ни ты, ни я не ведем себя так и есть показатель важности и весомости магической крови в жилах волшебника. Риддл самодовольно улыбается, крутя чашку длинными бледными пальцами, а Поттер закатывает глаза. — Ты не можешь утверждать, что мои взгляды были сформированы благодаря волшебной крови. — Еще как могу. — Хорошо! Ладно! — возмущенно восклицает Гарри, сдаваясь — Но даже если полностью отрезать друг от друга магический и маггловский мир магглорожденные все еще будут появляться и это может понести за собой риск для Статута о Секретности, ведь никто не будет обучать их как контролировать, сдерживать и использовать собственную силу. — Должен быть способ находить и забирать магических детей у магглов еще в младенчестве. — В теории, да. Но на практике, даже если бы мы могли определить зачатки волшебства еще до того, как оно само проявится, содержание и обучение стольких детей было бы слишком затратно и, откровенно говоря, жестоко по отношению к их семьям. — Все эти проблемы решаемы. — Кроме жестокости. — Я считаю жестоким оставлять волшебных детей среди боящихся всего, что не подходит под их стандарты нормы маггловского стада и позволять ему растить их, обращая в себе подобных, — глаза Риддла горят невысказанной угрозой, а воздух подрагивает от его затаенной злости. — То есть, конкретно к магглорожденным ты претензий не имеешь? Только к их воспитанию и поведению? — уточняет Гарри с едва скрытой надеждой. Ему почему-то кажется, что сейчас происходит что-то очень важное. — Отчасти. Связь с миром магглов, которую большинство из них продолжают поддерживать на протяжении всей своей жизни тоже проблема, — он показательно отстранённо отводит взгляд в сторону, отпивая остывающий чай. — Что ж, это радует. — Что? — То, что ты не помешанный фанатик чистокровного превосходства, а действительно думающий головой и разбирающийся в ситуации маг с собственной идеологией. — Сочту за комплимент. Ты тоже меня приятно удивил. — Рад слышать. Поттер улыбается, искренне довольный исходом, да и самим процессом их дискуссии. Приятно пообщаться с кем-то начитанным и умным, отчасти разделяющим его собственные взгляды и тем, кто не побежит сразу в редакцию Ежедневного Пророка пересказывать каждое его слово в следующее мгновение. Риддл улыбается в ответ своей чуть кривоватой ухмылкой-оскалом. Гарри почему-то уверен, что она и есть настоящая. — Могу я взглянуть на твою лабораторию? — Ммм? — слишком внезапно вырванный из своих мыслей Поттер осоловело моргает, вопросительно мыча. — Ты ведь артефактор, у тебя должна быть мастерская, лаборатория или что-то подобное, — снисходительно поясняет Риддл. — А да, конечно. Только там ничего нет почти, я все нужное с собой ношу, и на лабораторию это слабо похоже. Комната и комната, ничего необычного. Но в свою спальню-кабинет-мастерскую, находящуюся прямо напротив кухни, в шаге от прихожей, все же проводит. Риддл окидывает взглядом утопающую в полумраке комнату, просматривает наброски рунических цепочек, черновые записи о плюсах и минусах потенциально подходящих связках чар и сочетаемости компонентов. Ведя пальцем по скачущим строчкам торопливых записей на очередном мятом листе, он выглядит впечатленным. Гарри ощущает неожиданный прилив гордости. — Выглядит так, будто ты действительно хорош в этом и крайне ответственно подходишь к каждому изделию. — А ты сомневался в моем профессионализме? — притворно оскорбляется Поттер и собирается добавить что-то еще, но его останавливает настойчивый стук в дверь. — Ты кого-то ждешь? — понизив голос уточняет Риддл и получив отрицательное мотание головой в ответ, проверяет наличие палочки. Гарри крадется к входной двери стараясь не издавать лишних звуков и прислушиваясь к негромкой возне за ней. Прежде, чем он успевает накинуть на пространство по ту сторону хоть одно выявляющее заклинание, чтобы определить личности внезапных гостей — о том, что их несколько говорят доносящиеся звуки — квартиру заполняет громогласный, явно усиленный магически, голос: — Открывайте, это Аврорат! Мерлин, они-то тут откуда?! Поттер прекрасно понимает, что его мирное проживание как Гарри Эванса закончилось именно в это мгновение. Неважно откроет он им или нет, проблемы уже настигли его. Все что еще можно изменить это их масштаб. Поэтому Гарри подходит к двери, предварительно убедившись, что Старшая Палочка в кармане и он сможет быстро выхватить ее в случае чего и поворачивает ручку. Четверо авроров в форменных мантиях вваливаются в коридор, сканируя его пристальными взглядами. — Здравствуйте, это ваша квартира? — высокий мускулистый мужчина выступает вперед, задавая вопрос. Его голос ровный, требовательный с легким налетом угрозы. — Я снимаю ее у маггла. Только заехал. Что-то случилось? — Гарри пытается задействовать все свое актерское мастерство, чтобы выглядеть искренне обеспокоенной невинной овечкой, а не перепуганным и дико напряженным загнанным в угол зверем коим он себя сейчас ощущает. — Нам поступила анонимная наводка и у нас есть все основания предполагать, что живущий здесь человек занимается нелегальным созданием и сбытом не лицензированных и потенциально опасных артефактов. Знаете что-нибудь об этом? Откуда они, мать его, узнали его адрес?! — Нет, впервые слышу. Возможно, прошлый жилец действительно промышлял подобным, но я ведь сказал, что только заехал сюда пару дней назад, — ему не впервой врать в лицо представителям закона, но домой к нему еще ни разу не наведывались. — В таком случае, позвольте нам осмотреть квартиру, чтобы убедится в этом и, если вы действительно не причем, поискать что-то, что могло остаться после прошлого постояльца, — продолжает все тот же высокий аврор, оглядывая скромную обстановку прихожей — а пока предъявите свои документы и сдайте нам свою палочку на время обыска. Ну все, приплыли. Поттер на секунду прикрывает глаза, пытаясь почувствовать сможет ли он аппарировать. Нет, не стоит даже пытаться, глухая стена. Предусмотрительные гады окружили его квартиру, а может и весь дом, он не может сказать точно, антиаппарационными барьерами. Авроры его заминку принимают за попытки припомнить куда же он положил документы, а Гарри продолжает судорожно искать выходы из ситуации. Даже если бы его документы были с ним во время перемещения во времени они все еще датируются мордредовым будущем и были бы абсолютно бесполезны. Над тем, чтобы узаконить свое пребывание здесь, в сороковых, он как-то не задумывался, да и не до этого было. Считал, что не пригодится, по крайней мере не так скоро. Вот теперь и расплачивается. Палочка оказывается в руках в мгновения ока, и говорившего аврора швыряет в стену мощным Ступефаем. Остальные трое тут же хватаются за оружие, принимаясь осыпать Гарри проклятьями. Темный щит, окутывающий его, не дает ни одним чарам достичь цели. Но даже такая защита не продержится вечно. Пользуясь секундами выигранного времени, когда за вспышками заклятий и блеском щита его не разглядеть, Поттер невербально приманивает к себе черную мантию, в карманах которой хранятся все его пожитки: мешочек с галлеонами, все необходимое для ближущихся ритуалов и большая часть его артефакторских принадлежностей, предварительно уменьшенная или помещенная в сумку с чарами незримого расширения. Щит трещит под напором трех обученных магов и разбивается, Гарри в последний момент успевает отскочить в сторону. Мантия болтается на плечах, едва не слетая во время резких движений, но у него нет времени ее поправить, авроры пытаются взять его в кольцо. Каким бы хорошим дуэлянтом он ни был, один против трех в замкнутом пространстве он долго не протянет. Пока выдерживать чужой натиск получается. Поттер даже попадает в одного из противников Секо, выводя из строя одну из его рук, а второго отвлекает слабенькими, короткодействующими, но очень зрелищными чарами иллюзии из библиотеки Блэков, заставляя видеть сотни утопающих в тумане конечностей, пытающихся утянуть жертву куда-то во тьму, заславшую пол, и тысячи ртов кричащих, визжащих и стенающих. Когда аврор испуганно вскрикивает и закрывает уши, роняя палочку, Гарри ничего не стоит притянуть ее Экспеллиармусом и отшвырнуть безоружного мужчину подальше от поля боя волной магии, не затрудняя себя выбором заклятья. Вот только слишком отвлёкшись на двух врагов он выпустил из виду женщину-аврора, позволив ей подкрасться к себе сзади, а когда, наконец почувствовав опасность, обернулся, то увидел лишь золотистый блеск неумолимо приближающегося проклятья. Он не успеет ни увернуться, ни поставить щит. Слишком близко. Слишком быстро. Слишком поздно. Гарри зажмуривает глаза, надеясь, что он переживет прямое попадание. Когда в течении нескольких мгновений ничего не происходит, Поттер осторожно приоткрывает глаза, а потом резко распахивает их, наткнувшись на мерцание чужого щита прямо перед собой. — Не стой столбом! — кричит ему Риддл, посылая заковыристое проклятье в женщину-аврора. Гарри сразу отмирает, прекращая шокировано хлопать глазами, но удивление от того, что будущий Темный лорд сейчас сражается на его стороне и прикрывает своим щитом никуда не уходит. Треск магии и яркие вспышки заклятий снова наполняют комнату, но теперь перевес на их стороне. Раненый в руку враг и, пусть и сильная, но оставшаяся в меньшинстве ведьма неизбежно проиграют им двоим. К сожалению, авроры тоже это прекрасно понимают и пока женщина отвлекает их внимание, истекающий кровью парень взмахивает палочкой вызывая Патронуса. Сверкающий полупрозрачный опоссум выпрыгивает в окно унося просьбу о помощи в Главное отделение Аврората. — Скоро здесь будет подкрепление, — озвучивает очевидное Гарри, получая в ответ раздраженный взгляд Риддла. Впрочем, на это он особого внимания не обращает, принимаясь судорожно искать выходы из, казалось бы, безнадёжной ситуации, в который раз за сегодня. Блуждающий взгляд останавливается на окне, через которое выскочил Патронус. Риддл продолжает отбиваться от ощутимо ослабших и поредевших, но все еще не прекращающих лететь в них проклятий. Поттер крепче сжимает пальцы на рукояти Старшей палочки. Набросок безумного, безрассудного плана с абсолютно негарантированными шансами на успех застывает перед глазами. Он не знает конечной точки, вокруг слишком много переменных и внезапный союзник, которого надо учитывать, но Гарри решает в очередной раз доверится своей невероятной удаче и хватает Риддла за руку, окружив их мощным энергозатратным щитом, после которого останется почти без сил. Риддл инстинктивно дергается, пытаясь вырваться, но Поттер зыркает на него, глазами умоляя довериться. Кажется срабатывает. Они бегут к окну и Гарри, не давая себе времени передумать выпрыгивает на улицу, утягивая за собой Риддла. На высоте пяти этажей под ними раскинулась самая обычная маггловская улочка и он даже успевает разглядеть нескольких прохожих во время их свободного падения, прежде чем заклинание наконец срабатывает, и они оба обращаются дымом, поднимаясь ввысь. Поттер вскрикивает от восторга и бурлящего в крови адреналина, неся их обоих на крышу соседнего здания, где, как ему кажется, оканчивается антиаппарационный барьер. Кто бы мог подумать, что однажды он будет тащить по воздуху — лететь! — юного Волдеморта с помощью заклинания, которое он сам создал, основываясь на полете без метлы так показательно демонстрируемым Темным лордом. Ранее он никогда не пробовал эти чары сразу на двоих магах и понятия не имел получиться ли что-то. Но ему повезло. В очередной раз сумашедше повезло. Они приземляются на крышу и Гарри, не думая особо о том, куда, собственно, они теперь отправятся, аппарирует, все еще не отпуская руку Риддла. Когда мир перестает вращаться он обнаруживает себя в окружении до боли знакомых домиков и сейчас не особо многолюдных улочек. Ностальгическая улыбка сама растягивает губы. — Хогсмид? Почему мы здесь? — хрипло уточняет Риддл, видимо еще не до конца отошедший от прыжка из окна, полета и аппарации внезапно случившихся за пару мгновений. — Не знаю. Я хотел просто вытащить нас оттуда, а это место первое пришло в голову, — легкомысленно отвечает Поттер, пожимая плечами. На самом деле, он просто хотел попасть туда, где безопасно, но так как на Гриммо теперь жили другие люди, а Хогвартс сплошь окружен барьерами его мозг и магия поглощенные азартом битвы выбрали то, что было близко к их первому дому и несло в себе приятные счастливые воспоминания. Он устало приваливается к ближайшей стене, вымотанный первым настоящим сражением за долгое время и с интересом наблюдает за союзником, который тщательно исследует местность в поисках чего-то. Чего именно Гарри спросить так и не успевает. Отовсюду доносится характерный треск, сообщающий об аппарации и к ним движутся люди в алых плащах. Более десятка авроров обступают их со всех сторон, загоняя в угол, смыкая вокруг антиаппарационный барьер. В этот раз именно Риддл хватает его за руку, грубо таща куда-то. Он взмахивает своей белесой тисовой палочкой окружая их мерцанием незнакомых Гарри чар, предположительно щитовых или может рассеивающих и отводящих внимание. Они в кратчайшие сроки подбираются вплотную к кольцу авроров и только тогда Поттер замечает, что все это время было их целью. Крохотная брешь меж противниками и шанс выбраться из-под барьера. Риддл особенно резко дергает его в сторону, заставляя увернуться от шального проклятья, под градом которых они бегут, и из кармана его мантии выпадает мешочек с галлеонами. Гарри усилием воли давит в себе желание тут же остановиться и вернуть пропажу. Деньги не дороже его жизни и свободы, даже с таким трудом заработанные. Они прорывают окружение и Риддл тут же аппарирует их. А затем снова. И снова. И снова. На седьмой раз Поттер падает на землю сразу после того, как их выталкивает из воронки. Контакт рук прерывается и Риддл замирает над ним. — Они не преследуют нас больше, — задумчиво произносит он, пока Гарри пытается справиться с головокружением и желанием выблевать свой завтрак. — Ты не можешь быть в этом уверен. Они же как-то нашли нас в Хогсмиде. — Да. Но больше они не могут отследить наши передвижения. Что-то изменилось. — То есть, мы в безопасности? — Еще нет, — и протягивает руку, требуя схватится за нее и отправится в очередной хоровод аппараций. Гарри обреченно стонет, но руку протягивает. Когда он снова открывает глаза перед ними предстает знакомая картина. — А вот теперь мы в безопасности, — довольно сообщает Риддл, таща его ко входу в богато оформленное, красивое, но явно маггловское поместье не размыкая рук. Гарри же всеми силами пытается осознать мысль о том, что его внезапный союзник притащил его в поместье своего отца и его семьи, которых сам же и убил не так давно. — Что это за место? — выдавливает он из себя наконец. — Дом моих маггловских родственничков. Я окружил его несколькими слоями мощной защиты, здесь нас никто не найдет.***
Внутри поместье оказалось таким же вычурным и кричаще дорогим, как и снаружи. Но интерьер Гарри мало интересует, да и главный зал со столовой он помнит даже слишком хорошо из воспоминаний показанных Дамблдором еще тогда на шестом курсе. Поэтому оказавшись в тепле и безопасности — быть в одной комнате с юным Темным лордом явно лучше, чем бегать от двух десятков авроров — он первым делом заваливается на первую горизонтальную поверхность, коей оказывается диван. — Ох, как же хорошо-то... — тянет Поттер, расслабляя ноющие мышцы — Спасибо за помощь и убежище, Риддл. Но мне интересно, зачем ты мне вообще помог? — Я был рядом с тобой во время попытки задержания, что уже ставит меня под подозрение. А как узнали бы, что я работаю в лавке в Лютном сразу бы соучастие влепили без разбирательств. Если бы стали копать это могло повлечь за собой целый ворох проблем и судебных разбирательств, не только для меня. К тому же, — он прячет руку в складках мантии, ища что-то — было бы преступлением позволить твоим трудам оказаться в руках Аврората. На низкий столик у дивана ложится стопка бумаги и сумочка с материалами, которые Гарри показывал своему гостю прямо перед появлением стражей правопорядка и которые, как он полагал, так и остались лежать на столе, полностью доказывая его вину перед законом. — И когда ты только успел? — Поттер улыбается, про себя подмечая, что делает он это уж больно часто за последние несколько часов. Чужая самодовольная и слегка загадочная улыбка становится ему ответом. — Но скажи-ка мне вот что, Эванс, почему нужно было устраивать бойню сразу, а не мирно показать документы? — Потому что у меня их нет. Гарри мог бы соврать, выкрутиться, назвать сотню других причин, о которых собеседник знает прекрасно, ведь сам поступил бы так же. Мог бы указать на то, что вопрос откровенно глупый так же, как и раскрытие своего имени аврорам и что сколько бы он время ни тянул, итог был бы один, но он решает сказать правду. Назвать истинную причину, ради которой Риддл, падла проницательная, эту тему и поднимал, чувствовал, что что-то тут кроется этакое. — Нет? — он не знает точно действительно ли змей удивлен или еще продолжает спектакль изящно выгибая темную бровь. — Нет. У меня нет абсолютно никаких магических документов. — И как же так вышло, позволь узнать? — Я рос с магглами, не ходил в волшебную школу, в последствии работал подпольно, откуда бы им взяться? — И ты ни разу не подумал, что было бы неплохо, ну знаешь, официально существовать? — ядовито уточняет Риддл, очевидно слабо веря в подобное оправдание. — Как-то времени не нашлось, — Гарри пожимает плечами, принимая самый невинный вид, на который только способен. Собеседник кривиться, но тему дальше не развивает, за что Поттер ему искренне благодарен. Гарри болтает свешенными с подлокотника ногами, когда диван рядом с его головой прогибается. Он поднимает взгляд, чтобы обнаружить спокойно устроившегося рядом Риддла. — Есть куда более важные вещи, которые нам стоит обсудить, — провозглашает он, кладя одну руку на подлокотник со своей стороны, а вторую опуская в непосредственной близости от гарриной макушки. — О том, кто был автором анонимной наводки, приведшей авроров ко мне? — Есть идеи? — Это мог быть кто угодно в общем-то. Я последние дни часто светился в Лютном. — Ладно, сузим круг подозреваемых. С кем ты контактировал в последние дни, кто мог подложить тебе маячок? — Маячок? — Поттер от удивления аж вскакивает, нормально садясь рядом с Риддлом. — Его наличие объяснило бы то, как авроры смогли так быстро отыскать нас в Хогсмиде. Предполагаю там то ты от него и избавился, совершенно случайно, поэтому последовать за нами во время дальнейших аппараций они не смогли. — О. Ну, да. Звучит разумно, — Гарри пораженно хлопает глазами, но с выводами союзника соглашается, а затем принимается анализировать и во всех деталях вспоминать. Вот только не последние дни, а недавнее пребывание в Хогсмиде и что же могло быть маячком. ...Риддл особенно резко дергает его в сторону, заставляя увернуться от шального проклятья, под градом которых они бегут, и из кармана его мантии выпадает мешочек с галлеонами... Мешочек с галлеонами? Нет, не то. Он был с ним чуть ли не с самого начала. Сами монеты? Более вероятно. Скорее всего. Определенно они. — Это были монеты. На одном из галлеонов могла быть следилка. Мешочек с ними вылетел у меня из кармана пока мы бежали. — Ты получал от кого-то деньги за последнюю пару дней? — Да. Сначала менял фунты в Гринготсе, а потом в артефакторной лавке продавал свои безделушки. — А вот с этого моменты поподробнее. Как давно ты получал деньги от продавца артефактов? Где? Как звали? При каких обстоятельствах? Были ли у него причины вредить тебе? Помимо очевидных, конечно, это ведь Лютный тут все не прочь подставить всех за определенную плату. Он хищно улыбается и Гарри начинает сомневаться стоит ли говорить больше, чем он уже раскрыл. Риддл все еще остается неизвестной величиной. Поттер понятия не имеет как он к нему относится, какие цели преследует, есть ли дополнительные причины, и польза из-за которых он помогает ему? Но, с другой стороны, сейчас они в одной лодке. Да и кому он еще может довериться если не Риддлу, единственному кого он знает в этом времени? — Это было три дня назад, двадцать седьмого апреля, в магазине Крыло Фестрала. Я проверил монеты чарами от подделок и зловредных проклятий, сглазов, но на следилки не додумался. Продавца звали Оливер, впрочем, не факт, что это реально его имя. Высокий, густые русые волосы, карие глаза, смазливая мордашка. Я продал его магазину несколько своих изделий по рыночной цене, он дал мне заказ. Я его выполнил, сегодня отдал и получил деньги. Вроде все. Риддл долго молчит, напряженно думая о чем-то. Гарри уже успевает снова улечься на диван, головой к нему и свесить ноги с подлокотника. Удивительно удобное положение для болящей спины. — Я почти уверен, что тебя сдал Оливер. Маячок должен был находиться среди тех монет, которыми он расплатился с тобой три дня назад. Он мог изначально планировать это. Дать тебе заказ, дождаться исполнения и устранить свидетеля. — Да, я предполагал что-то подобное. Учитывая, специфику заказа и то, что, как он сказал, заказ был для “чистокровной леди”. Такие не любят никого посвящать в свои тайны. — Специфику? — Побрякушка, которую я сделал немного, как бы так сказать, смертельная. Удивительно, но сейчас, произнося это вслух перед Риддлом, Гарри абсолютно не испытывал угрызений совести. Может дело в том, что будущий Темный лорд уж точно не осудит, а может в том, что не сделай он этот артефакт — сделал бы кто-то другой или другим способом. Исход один — жертва будет мертва. Он лишь воспользовался шансом сделать эту смерть выгодной для себя. Четыре года назад он бы возненавидел себя за такую логику, сейчас же удалось почти избавиться от излишних моральных терзаний и думать, в первую очередь, о себе. — Какая прелесть, — и действительно, собеседник только криво улыбается, ни капли порицания, будто бы погоду обсуждаем — Ты не выглядишь удивленным, что все так обернулось, почему? Он смотрит сверху вниз своими синющими глазами, и Поттер не отводит взгляда даже понимая, что его поверхностные мысли будут читать. — Я давно уже стал частью Лютного переулка, там такое случается постоянно, однажды должно было произойти и со мной. — И что ты планируешь теперь? — Как получится. Отсижусь тут, сколько позволишь, потом вернусь к прежней жизни, только способ сбыта артефактов сменю, наряду с местом жительства. — Мы летели без метлы. Мы оба. Как? Гарри уже даже не удивляется внезапной смене темы, только как-то отсутствующе улыбается, отводя взгляд от чарующих глаз собеседника, предпочтя разглядывать мелкие трещинки на белом потолке. — Я сам изобрел это заклятье. Хочешь научу? — О, определенно. У нас с тобой будет много времени на это, — Риддл предвкушающе улыбается. Со стороны это могло бы показаться жутким кривоватым оскалом, каким только детей пугать, но со своего близкого расстояния Поттер видит, как в уголках чужих глаз проступают морщинки-лучики, как с непривычки подрагивают губы. Поэтому он может с уверенностью сказать, что это — искренне. От этого осознания в груди становится теплее. — То есть, в Горбин и Беркс ты возвращаться не собираешься? — Нет. Мне, как и тебе, сейчас не стоит лишний раз появляться на людях, тем более в Лютном. Да и не могу сказать, что в том магазине действительно было что-то способное удержать меня надолго. Гарри невольно задумывается, значит ли это, что Риддл уже убил Хепзибу Смит и создал крестражи из Медальона Слизерин и Чаши Хаффлпафф? Вряд ли. Куда более вероятно, что он вовсе не встретил ее еще. И не встретит более, ведь благодаря Гарри и всему произошедшему в Горбин и Беркс продавцом он больше не вернется. Но это лишь догадки. Как бы ему ни хотелось верить в собственную версию, он не знает наверняка, а значит стоит быть начеку. Поглощенный своими мыслями, Поттер не замечает тяжелого взгляда Риддла, разглядывающего его так, словно он главная загадка всего человечества и судя по разгорающимся искрам азарта в темнеющих синих омутах именно он вознамерился эту загадку разгадать.