Серёженька

В конце июля в город приехал Славик и по традиции собрал в своем загородном доме компанию друзей и коллег. Серега предупредил Илью, что уедет на выходные, тот напрягся, но не сказал ни слова против. Он долго молчал тем вечером, часто выходил на балкон курить, а потом ночью, лежа рядом с Серегой, сказал: — Какая-то странная хуйня, Серый. Вот я нормальный пацан, а мне, кроме как с тобой, и пообщаться здесь не с кем. А ты вроде как гей, а у тебя друзья нормальные есть. — У тебя же здесь кореша были? — Без синьки нет у меня корешей, Серега, — мрачно ответил Илья. — Я, когда завязал, понял, что настоящих друзей у меня и не было никогда. Они были, пока я пил, а с трезвым они со мной не хотят. Да и я с ними. — Выходит, водка у тебя была друг? — заметил Серега. — Выходит, так. Ну ты еще. Но ты же всегда бесился, когда я тебя так называл. Серега повернулся к нему и обнял. — Я бесился, когда ты еблю дружбой называл. А дружить я с тобой и сейчас не отказываюсь. — Вот нихуя я сейчас не понял, — сказал Илья и уткнулся ему в плечо. — Но мне лень об этом думать. Давай спать. Он отвез Серегу к Славику в загородный дом и оглядел владения так, словно ему нанесли личное оскорбление. Серега понимал, что Илья завидует, но не знал, как его утешить. Они расстались на глазах у Славика молча, пожав друг другу руки и договорившись созвониться завтра. Словно были просто приятелями, а не кем-то большим друг для друга. Встреча прошла как-то вяло — Славик хандрил из-за ссоры с женой, его однокурсник Миша Готлиб все время затирал про свою работу, а Вадим, как всегда, молчал. Остальные участники подобных слетов по разным причинам отсутствовали. Серега большей частью был мыслями не здесь, а на полузаброшенной даче Ильи. То место его почему-то тронуло, и он не мог перестать думать о нем и о семье Ильи с фотографий в альбоме. Серега хотел вернуться туда, там было уютно и как-то по-настоящему. Дом Славика ощущался как будто нежилым. Родители его тут бывали редко, предпочитая жить в городе, и двухэтажная постройка в стиле хай-тек казалась каким-то мини-отелем, без души и налета индивидуальности. На следующий день Серега отчаянно захотел домой и сказал Славику, что не останется на воскресенье. Он позвонил Илье и спросил, сможет ли тот его забрать. Тот был выходной и сразу согласился. Славик слышал этот разговор и как-то разочарованно спросил: — Значит, мне не показалось? — Нет, не показалось, — подтвердил Серега и внимательно посмотрел на Славика. Было видно, что тому не только стремно признавать наличие у Сереги бойфренда, но и то, как этот бойфренд выглядит, вызывает у него недоумение. Серега не удивился такой реакции. Он-то привык к Илье, на котором даже нейтральная одежда часто смотрелась примерно как сандалии с носками. Все в нем выдавало гопника, и Серега думал, что это не вытравишь из него ничем. Он и во фраке будет выглядеть так, словно только что махорку в папиросу забивал и семечки лузгал. — И что ты в нем нашел? — глядя куда-то в сторону, спросил Славик. — Я себе двенадцать лет этот вопрос задаю, — с горькой усмешкой отозвался Серега и вышел из дома в сад, чтобы не продолжать неловкий разговор. В августе Илья нанял пару гастарбайтеров и вместе с ними начал строительство дома. Они вырыли котлован под фундамент и выгребную яму, подвели воду, потом Илья привез стройматериалы, намереваясь к зиме возвести стены. Серега в это не лез, иногда ездил с ним на дачу после работы, но видеться из-за этой стройки они стали реже. Илья ходил по участку, как заправский прораб, орал на рабочих, сам пахал как вол, а Серега чувствовал себя пятым колесом в телеге, потому что толку от его физических усилий было мало. Да и не испытывал он особого желания превращать старую советскую дачу в «поместье». К тому же, его терзала мысль, что постройка дома для неженатого мужика выглядит как подготовка плацдарма для семейной жизни. Илья, перебравшись из Камышина, активно гнездовался на новой территории, и планировал продать квартиру, как только в новом доме можно будет зимовать. После тяжелой физической работы Илья часто засыпал, как убитый, и приставал к Сереге только по утрам, когда надо было ехать на работу. Тому такой расклад не нравился, он вообще не любил трахаться, когда надо куда-то спешить. У него это всегда ассоциировалось с быстрым перепихом, а не с занятием любовью. В сентябре Серега поехал на две недели в Питер, там был слёт и большая выставка рестораторов, а потом они со Славиком, партнерами и всеми региональными представителями компании несколько дней заседали в офисе, строили планы и решали вопросы дальнейшего развития бизнеса. С Ильей за все эти дни он списывался несколько раз, был постоянно занят и к концу поездки очень устал. Сидя в аэропорту, Серега набрал его номер, тот долго не брал трубку, а когда взял, то говорил как-то отрывисто, словно злился на него. Они договорились, что Илья заберет его из аэропорта. Рейс задержали, Серега томился в Пулково и нервничал — Илья ему не отвечал ни в одном мессенджере. Когда он садился в самолет, было непонятно, получил ли тот сообщение о задержке. Родной город встретил Серегу заморозками и ледяным дождем. Выйдя из зоны прилета, он увидел Илью. Тот молча схватил его дорожную сумку, отвернулся и пошел к выходу, словно был просто наемным водителем. Серега чувствовал напряженность между ними, к тому же его раздражал навязчивый запах освежителя воздуха в машине. Зайдя в квартиру, Серега не перестал его чувствовать, а потом понял, что так пахнет от Ильи. Тот небрежно бросил ветровку в прихожей и сразу пошел в душ. Серега повесил ее в шкаф и заметил на воротнике след губной помады. Он понюхал ветровку — запах шел от нее. Запах женских духов. Серега постоял молча в коридоре, потом зашел в спальню, разделся и лег. Больше он за неделю с кровати почти не вставал. В тот вечер Илья пытался к нему поприставать, Серега сказался усталым, и тот ушел в гостиную смотреть телевизор, там и уснул. С утра он уехал на работу, и только через несколько дней, не дозвонившись до Сереги, пришел к нему домой. — Ты заболел, что ли? — спросил он, увидев того небритым и в пижаме. Серега неопределенно махнул рукой и вернулся к себе в кровать. — У тебя есть что пожрать? — осведомился Илья, открывая дверь холодильника. — И почему у тебя телефон отключен? Серега ничего не ответил. Он лежал лицом к окну, за которым плыли тяжелые свинцовые тучи, никакого другого пейзажа на двадцать втором этаже с кровати увидеть было нельзя. В его голове была какая-то мутная пустота. Его как будто все время тошнило, причем, это было скорее не физическое, а ментальное ощущение. Словно бы он сел на сломанный советский аттракцион «Орбита», который, по идее, должен был поднимать над землей, но по факту — лишь вяло катал по кругу. Серега видел цепочку повторяющихся событий — Илья перебирается из Камышина сюда, постоянно торчит у него, а потом заводит себе бабу. Где-то он все это уже видел. Кажется, это было в первой серии их отношений. И, если в первой серии Илья в итоге женился, значил, женится и во второй. Эти мысли то и дело крутились у него в голове, и именно от них он чувствовал себя как на тошнотворной карусели. — Ты заболел? Чо, бля, происходит? — поинтересовался Илья, войдя с недоеденным бутербродом в руке. Он толкнул Серегу в плечо, и тот лег на живот. Из-под него выпал разряженный телефон. Илья поднял его и поставил на зарядку в гостиной, куда ушел доедать свой импровизированный ужин. Как только Илья включил Серегин телефон, туда тут же стали валом поступать уведомления. Серега слышал их из спальни, но ему было похуй. Потом раздался звонок. Илья крикнул ему из гостиной, трубку сам нести не стал — видимо, обиделся на невнимание. Серега слышал, что он смотрит какой-то тупой боевик по кабельному, и от этих бесконечно повторяющихся пулеметных выстрелов и взрывов хотелось блевать. Он накрыл голову подушкой и лег в позу эмбриона. Потом сквозь дрему Серега слышал, как Илья с кем-то разговаривает по телефону на громкой связи: — …давно лежит? — Да ХЗ. Может, и с понедельника. — Илья, найди у него на телефоне номер Липкинда и позвони ему. — А кто это? — Позвони Липкинду и скажи, что Серега лежит. — Я ни хуя не понял. — Блин, просто позвони Липкинду — это его врач. — Какой врач? — Психиатр. — Блядь, в натуре? — Илья, это важно. Я раньше, чем в понедельник, не смогу прилететь. Позвони врачу, пусть он приедет на дом сегодня же. Не бросай его там одного! — С хуя ли я его брошу? Как, говоришь, врача зовут? — Илья Липкинд. Прямо сейчас звони. Держи меня в курсе дела. Я еще перезвоню. Илья зашел в спальню и сел на кровать. Он положил руку Сереге на плечо, попытался его перевернуть — тот дернулся. — Серый, что с тобой? Эй! — Илья оторвал от него подушку, перевернул на спину, заглянул в лицо. — Сереженька, что случилось? — Иди нахуй, Илья, — буркнул Серега и закрыл глаза. Илья встал с кровати и взял Серегин телефон. Липкинд приехал через час, время было уже к полуночи. Они поговорили за закрытыми дверями, потом он вошел к Сереге в спальню и сел на кровать. — Сергей, как у тебя дела? Тот продолжал молча лежать к нему спиной. Он физически не мог себя заставить с ним разговаривать. Серега уже понимал, к чему все идет, и одна эта мысль вгоняла его в еще большую апатию. — Ну да, время сейчас позднее, я понимаю, разговаривать ты не хочешь. Сергей, есть предложение недельку в стационаре полежать. Давай мы тебя туда положим, а завтра и поговорим? Липкинд вышел из комнаты, так и не получив ответа. Спустя полчаса Илья, кое-как запихав Серегу в одежду и приведя в вертикальное положение, отвез их обоих в клинику. Сереге вальнули опять какую-то поддерживающую систему и укол снотворного, а наутро снова посадили на антидепрессанты. Илья приезжал почти каждый день, пару раз даже мандарины привез. Видимо, кто-то в детстве сказал ему, что больному в больницу надо приносить фрукты. Его испуганное лицо тревожило Серегу, они мало разговаривали. Илья коротко сообщал новости о стройке, о работе, и Сереге казалось, что он до конца не понимает, что это за больница. Что это частный дурдом, а не какая-нибудь кардиология. Хотя все он понимал, потому что потом Серега узнал, что Илья оплатил его лечение из собственных заначек на дом. И с Липкиндом тоже общался весьма предметно. Серега это понял по взглядам, которые они бросали друг на друга в день, когда его выписывали. Легче ему стало уже на пятый день, а на седьмой он запросился домой. Илья приехал к нему вечером и застал за сбором вещей. — Серега, ты как? Тебе лучше? — спросил Илья. — Не смотри на меня так. — Как? — Как на психа с гранатой. — Никто так на тебя не смотрит, — заверил Илья и подошел к нему вплотную, а потом обнял. Серега хотел его оттолкнуть, но тот не дал. — Серый, все нормально, я с тобой. — Серьезно? Может, с бабой своей познакомишь? Илья отстранился и посмотрел на него. — Нет у меня никакой бабы. С чего ты решил? — За идиота меня не принимай, — Серега оттолкнул его и полез собирать свои мыльно-рыльные принадлежности из тумбочки. — Да нету никакой бабы! — почти заорал Илья, наклонился, схватил Серегу за плечи и заставил на себя посмотреть. Тот в упор на него уставился, и под этим взглядом с Ильи спало возмущение. Он изменился в лице, поднялся и глухо сказал: — Ну, было раз… но это ж просто так… я даже имени ее не знаю. — Чудесно, — прокомментировал Серега. — Серый, это же просто секс. Я таксовал, она пьяная ехала, сама ко мне в трусы полезла… — Ага, сама на хуй прыгнула, — продолжил Серега, глядя на него с отвращением. — Бля, Серега, ну это ж… ну у каждого мужика так бывает. Это ж не серьезно все, — Илья смотрел на него с искренним непониманием. Словно бы его обвиняли в том, что уже давно не является преступлением. — Ну, да. Сам вокруг меня всю поляну вытоптал, психовал и оскорблял меня по-всякому. И, стоило мне уехать, как ты тут же на бабу полез. Заебись, чо, — Серега пожал плечами, застегнул сумку и поставил ее на кровать. — Да потому что ты всегда серьезно ко всему относишься, отношения завязываешь. Просто так не умеешь трахаться. Ты же с первой ебли на меня смотрел так, словно я тебе что-то должен, словно что-то серьезное у нас… — Да я влюбился в тебя. Сразу, блядь, и навсегда, — выкрикнул Серега и закрыл лицо руками. Илья подбежал к нему и обнял, но тот оттолкнул. — Ты вообще ничего про меня не знаешь, у тебя в голове пиздец какой-то творится. Ты уж, блядь, определись, или я со всеми отношения завязываю или миллион хуев пересосал. — Серый, да ну просто… — Что?! Ну, говори же! — заорал Серега, глядя ему в глаза. Илья замялся и только пытался схватить его за плечи, но тот выставил руки вперед. — Если ты актив, значит, тебе можно хуем махать, а мне нельзя больше ни с кем ебаться, потому что я снизу? — Да, — честно ответил Илья и выдохнул. — Заебись, — заключил Серега и сел на кровать. — Серый, ну прости меня, блин. Ну я же не думал, что ты из-за этого так психанешь, — Илья подошел к нему и сел рядом на корточки, чтобы видеть его лицо. — Если тебе так со мной плохо… — Что, бросишь меня? — с вызовом спросил Серега. — Не дождешься, — твердо ответил Илья и схватил его за плечи. — Но так тоже ненормально, когда ты в дурку попадаешь из-за такой хуйни. В этот момент в палату зашел Липкинд. Илья встал и протянул ему руку. Врач ее пожал, посмотрел на них обоих, поставил стул посередине комнаты и сел. — Ну, Сергей, не рано ты домой собрался? — В самый раз, — заверил тот Липкинда и посмотрел ему прямо в глаза. — Тогда предлагаю обсудить дальнейшее лечение. Тебе комфортно, если твой друг будет присутствовать? — уточнил Липкинд и посмотрел на Илью. Тот, в свою очередь, покосился на Серегу. — Пусть останется, — ответил Серега. — Хорошо. Я тебе препараты назначил, их важно принимать по схеме, как тут написано, — он протянул Сереге листок выписки. Тот пробежался по нему глазами и посмотрел на врача. — Я не буду это пить. — Почему? — спокойно спросил Липкинд и поправил очки на носу. — Потому что у меня от этих таблеток либидо пропадает, — мрачно ответил Серега. Илья заерзал и посмотрел на него с непониманием. — У тебя проблемы с эрекцией под действием препаратов? — осведомился Липкинд. Серега скрипнул зубами. — У меня нет проблем с эрекцией, нам его эрекции одной на двоих хватает, — он кивнул в сторону Ильи. Тот начал густо краснеть. — Я просто хочу нормально возбуждаться и кончать. — Сергей, я редко видел, когда люди за неделю приходили в норму после тех состояний, что я наблюдал у тебя. Эти препараты и вправду сейчас очень тебе помогают. — Не уговаривайте меня, Илья Натанович, — Серега встал с места и зашагал по комнате. — Выписывайте что-то другое. Я не знаю… Я просто не хочу прожить еще год своей жизни как биоробот. — Серега, ну, если врач говорит… — начал Илья. — А вот ты тут точно не лезь, — оборвал его Серега. — Ты две недели без секса прожить не смог. А теперь точно в туман свалишь. — Не свалю. — Это ты сейчас так говоришь, — отмахнулся Серега и оперся руками на подоконник. Окно было зарешечено, как в настоящей дурке. — Сергей, давай так — ты до конца месяца пьешь то, что я тебе назначил, — предложил Липкинд, вставая с места, — потом мы будем постепенно менять и подбирать тебе что-то другое, но ты должен раз в неделю ко мне приходить — и отслеживать свое состояние самостоятельно. Серега повернулся к нему лицом, встретил взволнованный взгляд Ильи и кивнул. — Я еще не закончил, — сказал Липкинд, глядя на них обоих. — Вам надо разобраться друг с другом. Это критически важно. Иначе тебе, Сергей, так и придется глушить эмоциональную сферу таблетками. Я не семейный терапевт, но вам многое надо сказать друг другу и до чего-то договориться. Я жду тебя в четверг, если что-то раньше выстрелит, звони сразу. Серега кивнул. Илья схватил его сумку с кровати и взял выписку с тумбочки. Они вышли из больницы, сели в машину. — Серый, а что такое либидо? — спросил Илья, заводя мотор. — Желание трахаться с тобой, — ответил Серега и посмотрел в окно. — Не знал, что для ебли со мной нужно специальное слово. Серега перевел взгляд на него, устало улыбнулся и снова уставился в окно на осенний город, озябший и промозглый. Новые фонари, установленные недавно вдоль главной городской трассы, только усиливали это ощущение, отражаясь в поверхности мокрого асфальта. Остаток пути они ехали молча. Дома Серега сразу пошел в ванную и отмокал в джакузи, пока Илья не постучал. — Я живой, — ответил на незаданный вопрос Серега. — Может, выйдешь? Поговорим? — Поговорим, — согласился Серега, встал из ванны и открыл дверь. Илья протянул ему полотенце и смотрел, как тот вытирается. — Ты похудел, — заметил он. Серега на это ничего не ответил, надел халат и пошел на кухню. Там он включил кофеварку. — В больнице соскучился по нормальным зернам, — прокомментировал он. — Серега, прости меня, — выдавил Илья, принимая из его рук чашку. — Я бываю гандоном, и ты всегда это знал. — Это типа оправдание такое? — Нет. Но, знаешь, когда ты в своем инстаграме выставлял фотки с этими гламурными пидорами в дорогих пиджаках, у меня тут реально крышу срывало. — Да не было там ни одного пидора, — отмахнулся Серега. — Это ты все о ебле думаешь. — Блин, Серый, ну мне мало трахаться два раза в неделю, а тут ты еще уехал. О чем мне, блядь, думать, когда ты там на фоне бутылок с шампанским с каким-то бородатым чуваком в обнимку фоткаешься? Ну только о ебле и бухле, — Илья вскочил с места и развел руками. — Это наш главный, у него шестеро детей, — закатив глаза, ответил Серега. — А что касается двух раз в неделю… ты сам то работаешь, то таксуешь, то дом строишь. — Ты стрелки не переводи, ты постоянно меня динамишь! Утром только в рот берешь, ебаться со мной не хочешь — я как, по-твоему, должен себя чувствовать после этого?! — выпалил Илья, и было видно, что это его действительно задевает. Серега не ответил, облокотился на стол и закрыл лицо руками. Илья подошел к нему и осторожно коснулся плеча. — Серый, ты чего? Ну, бля, прости, если… — Да не могу я с тобой по утрам трахаться, Илюх, — глухо сказал Серега. — Чаще всего не могу. — Почему? — Потому что я физически не могу член принимать. У меня от лекарств еще полтора года назад начались запоры, и они так и не прошли, — не открывая глаз, ответил Серега. — Слабительное кишку раздражает, потом трахаться некомфортно. К вечеру у меня уже что-то обычно получается. Можно анальным душем все вымыть, конечно, обычно я так и делаю. Но с утра на это времени нет. И не люблю я в спешке ебаться. Да и вредно постоянно себе душ в жопу совать. У меня и так сфинктер от ебли растянут. — Блядь, Серый, ну я ж не знал, — растерянно сказал Илья и прижал его к себе. — Ну, ты бы сказал мне, что ты молчал-то?! — Да стремно мне, Илюх, — еле слышно ответил Серега, утыкаясь ему в плечо. — Слушай, Серый, ты врачу сказал, что у нас с тобой эрекция одна на двоих, ну так и жопа для секса у нас тоже одна на двоих, выходит. Ну так ты держи меня в курсе, что там с ней и как. А то ты молчишь, и я думаю, что ты меня не хочешь. Илья обхватил его лицо руками и заставил на себя посмотреть. У Сереги навернулись слезы, и он их вытер и поцеловал его в губы. — Знаешь, почему я из бандюков ушел? Мне на зоне сидеть не нравится. Я там неделями просраться не мог. Руками из себя говно выковыривал, помню. Так что ты меня ничем сейчас не удивил. Зря так стремался. Серега хмыкнул и ткнулся лбом ему в грудь. Илья потянул его на диван, и они сели рядом. — Если ты хочешь чаще трахаться, тебе надо переехать ко мне, — сказал Серега и положил руку ему на плечо. — Ну и перестать таксовать по ночам. — Мне деньги для дома нужны, Серый, — ответил Илья. — Деньги я тебе за больницу верну. Да и на дом могу подкинуть, — предложил Серега. — Не надо. Я сам справлюсь, — напряженно возразил Илья. — За больницу там до хуя вышло. Спасибо, что впрягся, но мог бы и картой моей расплатиться. — Чо, я крыса, чтобы по кошелькам твоим лазить? — возмутился Илья. — Успокойся. Разберемся с деньгами. Давай вернемся к тому месту, где ты проигнорировал мое предложение переехать ко мне, — напомнил Серега и внимательно посмотрел ему в глаза. — Серый, я не знаю… Это стремно как-то, — Илья почесал лысину. — Я как будто к тебе в нахлебники набиваюсь. И потом, все сразу прочухают, что мы спим вместе. — Кому надо, и так все знают, а на остальных насрать. И я не предлагал тебе за мой счет жить. Да и кстати, у тебя же здесь корешей нет. Так кого ты стремаешься? Серега сел к нему поближе и притянул его за шею к себе. — Ну… у меня же семья есть. Мать, отец, дочь, сестра, — после каждого слова Илья делал паузу, словно представлял, что каждый подумает об их сожительстве. — Так они там, а ты здесь, — напомнил Серега. — Я тебя не уговариваю. Не хочешь — не надо. — А ты хочешь? — Илья впился в него цепким взглядом. — Конечно, хочу. Иначе бы не предлагал. Мне гораздо спокойнее, когда ты рядом, а не где-то там, неизвестно с кем. — Мне тоже. Илья обнял и прижал его к себе. Серега уткнулся ему в плечо и сдавленно спросил: — Так ты переедешь? — Перееду. — И я хочу, чтобы ты перестал ебать баб в машине. Мужиков, впрочем, тоже, — сказал Серега, все так же лежа на его плече. — Когда ты рядом, мне никто другой не нужен, — заверил Илья. — Ты только сам меня не провоцируй на ревность. Потому что я в таком состоянии первым делом ебаться иду. — Аню ты поэтому трахнул? — глухо спросил Серега. Повисла пауза, Илья откинулся на спинку дивана и посмотрел в потолок. — Ты тогда со своей бабой тусил, я долго из машины наблюдал, как ты с ней в кофейне кокетничаешь, — хрипло ответил он. — Я тебя с бабой раньше вообще не представлял. А оказалось, ты прямо бабский угодник. Телку себе богатую подцепил… — Не называй ее так. — Ладно. Короче, у меня тогда знатно пригорело. Потому что накануне я свою телку с каким-то мудаком застукал. — Леночку, что ли? — Серега удивленно поднял брови. — Ага. Она с меня подарки трясла и целкой притворялась, а еблась с каким-то Алешей, — с презрением ответил Илья. — Я такой идиот был тогда. — Это точно, — подтвердил Серега и закусил губу. Илья покосился на него, а потом без перехода начал целовать его в губы и развязывать пояс у халата. Серега отвечал на поцелуи, потом стал расстегивать на Илье рубашку. Он шел у него на поводу, но сам не был возбужден. Просто понимал, что тому нужна разрядка после всего произошедшего. Они переместились в спальню, Серега с готовностью встал в коленно-локтевую позу и сам стал готовить себя к сексу, пока Илья надевал презерватив. Чуда не произошло, убойные антидепрессанты, выписанные Липкиндом, едва дали Сереге почувствовать хоть какое-то возбуждение. Ему было приятно чувствовать его страсть, но то, что он сам не может сейчас ее разделить, Серегу злило. Его член был наполовину эрегирован, пенетрация привычно стимулировала простату, он тихо постанывал, но и близко не кончил. Он понял, что до конца месяца сможет так прожить, но не больше. После секса Илья откинулся на подушку и погладил его по бедру. — Не получилось? — Нет. — Тебе помочь? — Это бесполезно, Илюх, — ответил Серега и закрыл рукой свой вялый член, чтобы Илья его не трогал. — Это же пройдет? — Да, если брошу таблетки пить. — Не бросай, — Илья вцепился ему в руку. — Мы потерпим. Серега хмыкнул и ничего не сказал. Терпеть-то придется ему, а не Илье. Потому что лишать его секса Серега не собирался. Его измена была скотством, конечно, но то, что у Ильи были повышенные потребности, нельзя было отрицать. И Сереге совсем не улыбалось, чтобы он эти потребности реализовывал с кем-то еще. — Илья, я хотел тебя спросить… — М-м? — сонно промычал Илья и притянул его к себе. — Ты всегда пользуешься гандонами? — Как Отче наш, ты же знаешь, — глухо ответил Илья. — И, если ты о той бабе, то не сомневайся… — А почему мы ими до сих пор пользуемся друг с другом? — перебил его Серега. — Я чист, последний раз сдавал на всё где-то год назад. И с тех пор ни с кем без резины не трахался. — Зато мне есть чем поделиться, — неохотно отозвался Илья и приподнялся на подушке. Серега уставился на него и потом тихо спросил: — ВИЧ? — Гепатит C. — Давно? — С шестнадцати лет, — горько усмехнулся Илья и обхватил голову руками. — Партак мой видел? Вот с тех пор. Серега скользнул рукой по его торсу и остановился на грубой татуировке в виде головы девушки, которая у него была всегда, сколько они были знакомы. — Илья, но ведь это сейчас лечится. — Я не хочу об этом говорить, — отрезал тот и повернулся на бок, скрывая татуировку. — Ты спросил про гандоны — я ответил. — То есть, ты всегда обо мне заботился, когда презеры надевал? — Серега был впечатлен. — Я думал, ты брезгуешь в жопу без них трахаться. — Не… я из малолетки когда вышел, на радостях ебался со всеми подряд и сифак подцепил. В больничке и про гепатит свой узнал, вот мне, бля, был подарочек на совершеннолетие. Потом в инфекционке выяснил, что у нас полрайона вичевых, и я многих из тех баб ебал, тогда же все на герыче сидели… — мрачно ответил Илья, глядя в потолок. — А ты? — Я — нет. Пробовал — не зашло. Я больше по синьке, ты же знаешь. Ну и короче, я решил: ну нахуй в эту рулетку играть. С тех пор всегда с собой гандоны ношу. — Илюх, давай, мы с тобой к инфекционисту сходим? Сейчас же лекарство есть, — Серега наклонился к нему. — Говорю же, не хочу сейчас об этом говорить, — сказал тот, накрываясь одеялом до ушей. — И так весь вечер трындим. — Ладно, — согласился Серега, выключил свет, лег и обнял его сзади. На следующей встрече с Липкиндом Серега рассказал о том, к чему в итоге привел их откровенный разговор. Тот не стал давать этому оценку, и спросил об эмоциях, которые Серега испытывал последние дни. Его волновало то, как действуют назначенные им препараты. Но Серега не мог не спросить: — Мое обострение началось из-за того, что Илья вернулся в мою жизнь? — Ты же знаешь, я не люблю говорить о причинах болезней. Это бесполезно, и даже вредно в данном случае, — поморщился Липкинд. — Если я тебе скажу, что да, из-за этого, ты что будешь с этим делать? Бросишь его? — Нет. — Не бросишь, но будешь думать об этом и отравлять этими мыслями себе жизнь. И все это, в конечном счете, приведет к еще большему обострению. Тебе нужна моя версия событий? — спросил Липкинд и откинулся на спинку стула. — Да. — Мы зря отменили твою терапию. Я переоценил наши успехи, свои в первую очередь, — спокойно сказал Липкинд, глядя Сереге в глаза. Тот оценил его честность, ему еще не приходилось слышать от врача признание в собственных ошибках. — Твое обострение могло спровоцировать что угодно — переутомление, ссора, болезнь. Оно бы все равно случилось. Депрессия — это хроническое заболевание. Вопрос в том, сколько мы можем поддерживать ремиссию без лекарств. Иногда — нисколько. И это надо уметь признавать. — Значит, мои отношения с Ильей на мою депрессию никак не влияют? — спросил Серега. — Они влияют на твое эмоциональное состояние. Если человек находится в токсичных отношениях, у него больше шансов впасть в тяжелую депрессию. И тут ты только сам можешь ответить на вопрос — насколько отношения с твоим другом для тебя токсичные. Серега вздохнул, поморщился и ничего не ответил. Ему не понравилось, что Липкинд называет Илью другом — это слишком напоминало о том тяжелом периоде их отношений, когда тот играл с ним в «мужскую дружбу». Врач по-своему расценил его реакцию. — Он тебя бьет? Принуждает к сексу? — Нет. — Бывает с тобой груб? — Бывает. Вы же его видели, — с грустной усмешкой ответил Серега. — Я видел, что он по-своему заботится о тебе, — это был полувопрос. Липкинд внимательно смотрел на Серегу, и тому даже показалось, что он удовлетворяет собственное любопытство. — Я люблю его. А он заботится обо мне, как умеет. И я стараюсь это ценить.