Серёженька

На следующий день после того разговора Илья рано утром уехал на работу, а еще через день приехал к Сереге с большим клетчатым баулом. Серега выделил ему место в шкафу, убрав часть своей коллекционной обуви с полок в коробки. Впрочем, оказалось, что у них один размер, и Илья не отказался взять себе несколько пар. Буквально за неделю он сдал свою квартиру и стал меньше таксовать, проводя вечера дома с Серегой, который старался отвадить его от этого занятия хорошим ужином и сексом. Илья забирал его с работы, они закупались продуктами и ехали домой, Серега быстро что-то готовил или разогревал, они ели, трахались, смотрели сериалы и ложились спать. Как женатая пара. — Даже если нас за это убьют, я не буду об этом жалеть, — однажды сказал Илья, лежа на Сереге и не желая выходить из него после оргазма. Тот не стал уточнять за что. Он знал, Илье все еще сложно принять то, что он живет с геем и сам как минимум бисексуал. Часть его сознания отказывалась воспринимать это как данность. И потому ему все время казалось, что на них все смотрят. — Меньше шухерись, и на тебя никто не будет пялиться. Я, когда с Ольгой стал жить, тоже стремался, думал, меня все за жиголо принимают, — сказал ему однажды Серега, когда они шли с тележкой по гипермаркету. — Но потом понял, что всем насрать. Посмотри, сколько таких же мужиков затариваются вместе, и не все они геи. Большинство просто друзья или снимают хату на двоих. — Они вряд ли покупают гандоны упаковками, — мрачно заметил Илья, глядя на две больших пачки дюрексов, лежащие между пеной для бритья и туалетной бумагой у них в тележке. — Покупают, когда едут на блядки. И вообще, ты на гея не похож, расслабься. — Зато ты похож. — Неправда. Гея во мне видят только те, кто готов мне присунуть. Уж поверь мне на слово, — усмехнулся Серега. Илья скрипнул зубами и промолчал, прикрыв упаковки презервативов в тележке большой пачкой чипсов. В декабре в город приехал Славик и позвал друзей отметить Новый год у него в загородном доме. Он расстался с женой и жаждал как-то переключиться, стал знакомиться с девушками по интернету и вообще вел себя нетипично. Например, стал звать друзей в бары чуть ли ни каждый день. Там он пытался напиться, забыться и завести новое знакомство. Серега пару раз с ним выходил на такие тусовки, когда Илья был на работе, но потом схлопотал от того скандал с выносом мозга и пообещал больше без него в бары не ходить. И, поскольку Илья не пил, то выходило, что Сереге путь в такие заведения теперь был заказан. Славик томился у родителей, но возвращаться в Питер в ближайшем будущем не собирался — там из его квартиры все никак не могла вывезти вещи его бывшая, и вообще, было видно, что ему сейчас будет тесно с ней в одном городе. Он так об этом и сказал, когда однажды приехал домой к Сереге из бара часов в одиннадцать вечера, чуть поддатый и расстроенный. Алена все еще регулярно звонила ему и трахала мозги, а Славик никак не мог заставить себя прекратить эти скандалы и не брать трубку. После очередного такого разговора он позвонил Сереге и напросился в гости. Они сидели вдвоем на кухне за бутылкой текилы, которую принес Славик. Илья самоустранился в гостиной, предоставляя им возможность поговорить. Серега слушал и сочувствовал, он-то знал, что такое жить в атмосфере ежедневных скандалов, и понимал состояние Славика. Он ловил себя на мысли, что сейчас живет как будто с каким-то другим Ильей, не тем, кто без конца трепал ему нервы девять лет назад. Сейчас они, конечно, тоже ссорились, но это было совсем по-другому. Серега не чувствовал себя после этих ссор несчастным или униженным. Его эмоциональная стабильность стала поводом для Липкинда снизить дозу антидепрессантов, и к концу декабря Серега снова смог возбуждаться и испытывать полноценный оргазм. Он не сказал Илье про смену препаратов, но тот сам заметил разницу и провел с ним дома все воскресенье, забив на работу в такси. Они трахались, ели пиццу и пересматривали все серии «Властелина колец». — Я все чаще думаю свалить в Канаду, — сказал Славик и вывел Серегу из задумчивости. — Зачем? — спросил тот. На кухню зашел Илья. — Просто хочу начать все с чистого листа, — взволнованно ответил Славик и покосился на вошедшего. — Мне кажется, я сделал для компании все, что мог, и достиг потолка. Здесь меня ничего особенно не держит. Детей нет. Родители пока в силах. Жены теперь тоже нет. — А там ты что делать будешь? — поинтересовался Серега, глядя на Илью, который стоял перед открытым холодильником и поглощал томатный сок прямо из коробки. — Не знаю. В кофейном бизнесе мне уже не интересно, — задумчиво сказал Славик. — Может, что новое для себя открою? Семью нормальную заведу. Илья поставил сок на полку и закрыл холодильник. — Что ты думаешь об этом? — спросил Славик у Сереги. Тот пожал плечами. — Да я тут плохой советчик. Я из родного города даже не попытался уехать, в отличие от тебя. У меня энергии и решимости на это не хватило. Вон Илья больше тебе может сказать по этому поводу. Илья хмыкнул и посмотрел на Славика. Тот смущенно улыбнулся. — Присоединишься? Вместо ответа Илья взял со стола недопитую бутылку текилы и убрал ее в холодильник. — По-моему, вам обоим уже хватит, — сказал он. Серега понял, что Илья просто сам психует в присутствии алкоголя и прячет его с глаз. — Кофе сварить? — Серега встал и включил кофеварку. Илья сел на его место и внимательно посмотрел на Славика, тот под этим взглядом как-то занервничал. — Я паренек простой, из Камышина, знаешь такой городок на Волге? — начал Илья и хитро улыбнулся, становясь похожим на типичного деревенского мужичка из рассказов Шукшина. — Так что ты мне в двух словах, как дебилу, расскажи, зачем и куда ты собрался. Славик сбивчиво повторил то, что сказал Сереге. Тот за это время сварил кофе и принес большую конфетницу, которая теперь у него постоянно была заполнена сладостями для Ильи. — Ну, хорошо, если так…- задумчиво сказал тот, когда Славик замолчал. — Если тебе в Канаде повезет, и ты найдешь там свое счастье, девку хорошую встретишь… Только вот, знаешь, я раньше тоже думал, что у меня времени вагон и возможностей дохуя. А потом оглядываешься и понимаешь, что ничего лучше глазастого гея с Безымянки в твоей жизни и не было. И никаких других приятных сюрпризов тебе жизнь не заготовила. Но ты и это просрал, и вокруг все чужие, и хоть с окна выходи. После этой тирады повисла тяжелая пауза. Илья посмотрел на Серегу и Славика, а потом поднялся с места: — Но ведь я парень из Камышина, у меня ни образования, ни бабла. А ты и с тем, и с другим. Дерзай, позовешь нас потом в Канаду в гости. Говорят, там геев не гоняют. Я бы тогда Серегу хоть раз при всех обнял. — Ну, сейчас обними, потренируйся, — с кривой улыбкой пошутил Серега, чтобы как-то разрядить обстановку. — Да у Славика и так уже глаза ромбиком, не все сразу, — усмехнулся Илья, взял сигареты с кухонного стола и вышел курить на балкон. На Новый год Илья собрался в Камышин — к родителям и дочери. Серега не хотел его отпускать, но понимал, что у Ильи есть близкие люди. Это он привык быть безродным сиротой еще при живых родителях. Илья отвез его к Славику в загородный дом тридцатого числа, в машине они на прощанье поцеловались. — Что тебе на новый год подарить? — спросил Илья. — Вернись обратно, — просто сказал Серега. — Не сомневайся, — заверил его Илья и прижался лбом к Серегиному лбу. — Не трахайся тут ни с кем без меня. — Ты там без меня тоже. Серега вылез из машины и долго смотрел, как Илья рывками разворачивается на запорошенной снегом дороге. Он зашел в дом и оказался первым из гостей. Славик чистил снег на заднем дворе. — Ты Илью с собой не взял? — вместо приветствия спросил он. — Так ты только меня звал, — сухо сказал Серега. Он был мыслями не здесь — думал об Илье. — Я звал друзей с парами. Если ты живешь с Ильей — значит, вы пара. — Спасибо, Слав, — просто отозвался Серега и посмотрел на заснеженный лес за забором. Ему было тоскливо здесь — вокруг Славика сейчас витала аура печали и разочарования. И ему пришло на ум, что и от него самого веяло тем же большую часть его жизни. Может, поэтому к нему притягивались одни мудаки. — Илья к родне в Камышин уехал. Тебе помочь со снегом? — Нет. Я почти закончил. Ты напрасно думаешь, что мне твой Илья не нравится, — сказал Славик. — Если тебе с ним хорошо, значит, и мне норм. Ты вон Алену пять лет терпел, ни слова ни сказал. — Что, так заметно было, что она мне не нравилась? — усмехнулся Серега и впервые посмотрел другу в лицо. — Заметно. Но ты никогда не пытался открыть мне на нее глаза. Или сказать, что я идиот, раз ведусь на нее. Серега посмотрел себе под ноги, понимая, что его молчание по-прежнему мало стоит. Еще сто лет назад Галя уверяла, что у него все на лице написано, и ничего с тех пор не изменилось. — Наверное, это плохо, — сказал он. — Ты же сейчас страдаешь из-за Алены. — Нет. Не плохо. Ты же понимал, что твои слова бесполезны, — Славик снова принялся копать, словно в этом физическом труде обрел выход из своих страданий. — И не портил мне жизнь своими увещеваниями. И я был счастлив какое-то время. — Очевидно, что ты сейчас занимаешься тем же самым? — заметил Серега и внимательно на него посмотрел. — Нет. Я ничего не понимаю в твоей личной жизни. И в парнях, с которыми ты спишь, — ответил Славик, не глядя на него. — Это для меня вообще непостижимая тема. Да и когда ты с Ольгой жил, я тоже ничего не понимал. — Серьезно? — удивился Серега. — Да. Но я видел, что с Ольгой ты был какой-то спокойный, что ли. Меньше психовал. Хотя она всегда меня пугала, — сказал Славик, все так же расчищая дорожку вокруг дома. — Чем? — Да всем, даже помимо возраста… — Славик остановился и посмотрел на Серегу. — Я не знаю, как ты с ней шесть с лишним лет прожил. Она же выглядела как женщина, которая все время держит мужика за яйца. — Да? — удивился Серега. — Мне так никогда не казалось. Хотя, может, меня просто не за что было держать. Но мы по-своему любили друг друга. — Это было видно. Но сейчас я вижу, что… — Славик замолчал и продолжил копать. Серега подошел ближе, и тот оглянулся. — Ты сейчас счастливее. Хоть и психуешь больше. Серега промолчал. Он понимал, о чем говорит Славик, и ему нечего было возразить. — Короче, если ты захочешь позвать в мой дом Илью, я не против, — заключил Славик. Серега кивнул. Вскоре раздался автомобильный гудок — приехал Миша Готлиб с сестрой Соней. С ними были однокурсник Славика Артем с девушкой Катей. Последних Серега почти не знал. Вадим тоже обещал вскоре подъехать вместе с женой Леной, свою дочь они оставили с бабушкой. Компания набиралась небольшая — Славик звал только пары без детей и одиноких друзей, а их с каждым годом было все меньше. Несколько лет назад сюда набивалось до двадцати человек, а сейчас и десяти не собралось. Жизнь шла своим чередом — им всем перевалило за тридцатник, друзья Славика активно женились, разводились и снова женились, заводили детей, и становились все менее легкими на подъем. В прошлом году Серега активно занимался едой, жарил шашлыки, а сейчас ему захотелось самоустраниться, предоставив все делать другим. Лена с Катей сразу спелись и стали рулить на кухне, парни засели в гостиной у камина, Соня сидела с ними и читала книгу на планшете. Миша, как всегда, забивал эфир, вещая о кровавой гебне и том, что пора валить из страны. Серега эти разговоры слышал уже не раз, но сейчас обнаружил, что Миша стал говорить более предметно и всерьез выбирал место для эмиграции — Канаду или Израиль. Теперь стало ясно, откуда Славику в голову надуло мысль о переезде за границу. Серега в этих разговорах почти не участвовал, хотя ему-то как раз был резон свалить — недавно приняли закон о гей-пропаганде и все радужные форумы были забиты километровыми тредами на тему преследования меньшинств. Но Серега не хотел ни о чем таком думать. Илья осел здесь и строил дом на волжской земле, и, пока они вместе, Серега все равно никуда не уедет, даже если завтра казаки с шашками будут ходить по домам и пиздить всех геев поголовно. В обед они жарили шашлыки и пошли в баню, а потом долго сидели у камина и пили коньяк. Серега от спиртного отвык, оно плохо сочеталось с антидепрессантами, поэтому он тянул из своей рюмки 50 грамм целый вечер. Он наблюдал за окружающими и видел, что Славику нравится Соня, а та делала независимый вид и словно стеснялась быть здесь. Миша, как всегда, никого не замечал, кроме себя, Вадим с женой были в ссоре, поэтому она подсела к девушке Артема Кате и о чем-то с ней весь вечер шушукалась. Сам Артем налегал на Хеннесси, который, очевидно, сам себе позволить не мог. — А ты еще ни с кем не сошелся? — неожиданно спросил Миша, видимо, наконец заметив, что его никто не слушает. — А почему ты спрашиваешь? — уточнил Серега. Миша был славен тем, что охотно лез в чужую личную жизнь, при том, что больше пары месяцев ни с кем никогда не встречался. — Ну, может, вы с Соней сойдетесь? — довольно предложил Миша, было заметно, что он уже пьян. — Она же тоже филфак закончила, у вас много тем общих. — Да заткнись ты, — Соня треснула его по голове планшетом. — Я романо-германскую филологию закончила. А Серега гей. Повисла пауза, все уставились на нее. Та как-то нервно дернулась, посмотрела на Славика, потом на Серегу, и выдавила: — Извини. Я вечно что-нибудь ляпну… Соня встала и хотела уйти, но Серега вдруг обхватил ее за плечи, удерживая. — Не за что извиняться. Ты права. Теперь уже все смотрели на него. Серега вздохнул, криво улыбнулся и вышел на кухню. Соня пошла за ним. Он включил кофеварку и достал две чашки. Приготовление кофе его всегда успокаивало. — Прости меня, Сережа, — тихо сказала Соня и встала рядом. Она была маленькая и не доставала ему до плеча. У нее были большие семитские глаза и крашеные темно-рыжие волосы в мелких завитках. На ней был безразмерный свитер с широким воротом, за которым она словно скрывалась от враждебно настроенного мира. В нем она казалась еще более хрупкой, и потому Серега на нее не смог бы разозлиться, даже если бы захотел. — Я же сказал, что не за что извиняться. Кофе будешь? — Капучино. — Без проблем, — Серега достал из холодильника пакет молока. — У меня просто депресняк какой-то в последнее время, — призналась она и села на стул. — Потому меня все бесит, и я всех задеваю. — Депресняк — это моя тема, — горько усмехнулся Серега и повернулся к ней, чтобы поймать ее взгляд. И они проболтали на кухне еще пару часов. Серега рассказал ей о том, как лечится от депрессии, Соня поведала о себе. Оказалось, она несколько лет прожила в Штатах по студенческой визе, получила там степень PhD, но оставаться не стала из-за навалившейся на нее тоски. Вернулась сюда и поняла, что это была не ностальгия, а именно депрессия. Соня уже полгода нигде не работала, мало выходила из дома и не понимала, куда ей двигаться дальше. Ей было всего 26 лет, но она считала себя старой. Серега над этим про себя посмеивался. Он дал ей контакт Липкинда и посоветовал не затягивать с визитом к нему. С Соней оказалось приятно общаться, хотя она и была резка на язык. Чем-то она напоминала Сереге Ольгу. Такой тип женщин был ему приятен, с ними можно было говорить по-дружески, без напряжения, которое неизменно возникает при общении мужчины и женщины. Пару раз заходил Славик, видел, что они увлечены беседой, брал что-то из холодильника и выходил обратно. — Ты ему нравишься, — сообщил ей Серега. — Я знаю. Но он слишком хорош для меня. — Почему? — удивился он. Она засунула руки поглубже в безразмерные рукава своего свитера и скрестила их на груди. — Он какой-то слишком правильный. А я все время несу какую-нибудь хрень и всех обижаю. И в быту со мной трудно. Я зануда, ему со мной не понравится. — Не решай за других, Соня, — посоветовал Серега. В этот момент их разговор прервали: в кухню ввалился остальной народ — звали на улицу жечь костер. Наутро все, кто не перепил накануне, отправились гулять в ближайший лес. Славик встал на лыжи и умотал далеко вперед, Соня и Серега плелись позади всех. На обратном пути у него в кармане завибрировал телефон. — Серый, ты там как? — напряженно спросил Илья. — Ебаря нового еще не завел? — А ты? — Короче, у меня к тебе вопрос, — перешел к делу Илья. — Если я выдерну тебя из того двухэтажного рая и привезу домой новый год встречать, ты на меня сильно обидишься? — Вообще не обижусь, — удивленно отозвался Серега. — А что случилось? — Неважно, — отозвался Илья. — Я, короче, уже выехал. Буду у вас там часов через пять. Тут связь хуевая… На этом звонок прервался. Серега задумчиво посмотрел на телефон и положил его в карман. Соня внимательно взглянула на него и ничего не сказала. Остаток дня он провел в томительном ожидании: прошло уже семь часов, телефон Ильи был вне зоны доступа, и Серега начал нервничать. Девчонки на кухне резали салаты, пацаны жарили шашлыки во дворе, а он маялся и ходил из угла в угол. В районе десяти вечера за воротами раздался автомобильный сигнал. Серега накинул куртку, быстро обулся и пошел открывать. Машина Ильи была припаркована у обочины, сам он вышел оттуда, обнял Серегу и долго не отпускал. От него пахло сигаретами и конфетами M&M’s. Они сели в машину и поцеловались. — У тебя все нормально? — спросил Серега. — Ага. Ну, почти, — ответил Илья и посмотрел на свои ботинки. — Что случилось? — Да так… Отец забухал. А мне на него смотреть тошно. Накатывает, и самому выпить охота. Мать еще все мозги выебла. Короче, невмоготу мне там было, — Илья искоса посмотрел на Серегу. — Не знал, что у тебя отец пьет, — сказал тот. — Нет, блядь, мимо льет. У нас в семье все мужики бухарики. Кроме Кольки, царствие ему небесное, — мрачно ответил Илья. — Тот по вене гонял. Серега молча кивнул и накрыл его руку ладонью. — Я дочь с утра в пиццерию отвел, подарки подарил, денег Светке занес. И меня совсем накрыло. Думаю, сейчас точно накачу, если не уеду. А мне на работу третьего числа, — продолжал Илья. — А дома батя бухает. Стакашок пропустит и смотрит по старому видаку «Семнадцать мгновений весны». У него это вечная тема. Я в детстве прямо ненавидел всю музыку оттуда. Ну и так по кругу дня три подряд: лупанет рюмку перед телеком, как отпустит чуть — опять лупанет. И молчит все время. Если б я так пить умел, я бы, может, не завязывал. — Тебя Славик пригласил с нами новый год встречать, — сказал Серега, чтобы его отвлечь. Тот поднял на него взгляд и покачал головой. — Не, Серый, я в вашу компанию не впишусь. Вы же там все до пизды умные, и я со свиным рылом в ваш калашный ряд не полезу. Илья почесал лысину и откинулся на сиденье. — Сейчас только отдохну чуток. Я там встрял в паре мест — эти мудаки накануне нового года решили дорогу под Тольятти чинить. Ебанаты. Я пять кругов вокруг этого ебучего города нарезал, пока понял, как оттуда на федеральную трассу съехать. — Илюх, пошли, а? Ты устал, отдохнешь, а завтра домой поедем? — Серега потянулся к нему и положил руку на его член. — Не надо, а то я тебя тут и выебу, — предупредил Илья, сидя с закрытыми глазами. — И потом, как там местные чуваки нас встретят? Мне и дома хуйни хватило. Не хочу, блядь, и здесь говном себя чувствовать. И чтобы они, бля, гадали, что у нас и как. — Они все знают, что я гей. — Заебись, — Илья открыл глаза и посмотрел на него как на идиота. — И ты мне предлагаешь туда с тобой идти? Чтобы, блядь, все на меня пялились и за пидора считали? Славик — хер с ним, он свой, а это хуй знает кто… Серега закатил глаза и ничего не сказал. — Мне стремно, Серый. Без обид. — По нам сразу видно, кто кому хуй пихает. Так что успокойся, никто не усомнится в твоей мужественности, — холодно сказал Серега, глядя в мутную ночь за окном. Илья ничего не ответил. Они сидели в тишине, даже радио сейчас молчало. Вскоре в водительское окно кто-то постучал. Илья открыл дверь. Снаружи стоял Славик в теплом свитере и домашних сланцах. — Пацаны, заходите, мы уже начали шашлыки есть. Илья, оставайся, я тебя лично приглашаю. — Спасибо, Слав, но мы домой поедем, — отозвался тот. — Вы не успеете до Нового года. В городе метель по прогнозам. И заносы на дорогах, — возразил Славик и посмотрел на Серегу. Тот молчал, глядя себе под ноги. Илья повернул к нему голову и поймал его взгляд. — Ладно, мы сейчас придём, — сказал Илья и вынул ключи из зажигания. Серега посмотрел ему в глаза и шумно выдохнул. Славик улыбнулся и ушёл в дом. Илья открыл багажник, достал оттуда пару пластиковых пакетов и дорожную сумку. — Я рыбы копченой привез, — сообщил он. — У моего бати своя коптильня есть. Серега кивнул, принимая пакет, от которого шёл характерный запах. Илья закрыл багажник, повернулся к нему и поцеловал в губы. — Серый, только давай там ты не будешь мне руку на член класть, целовать при всех и все такое? Мне стремно, пиздец, — попросил Илья. — Я, по-твоему, совсем ебнутый? — Серега закатил глаза и направился к дому. Они зашли в гостиную, Илья всех поприветствовал, поздоровался за руку с пацанами и сел на диван. За время их разговора в машине все основательно накидались, девчонки включили музыку и танцевали, Соня была трезвее всех и сидела в кресле-мешке у камина. Пацаны ели шашлык и выпивали. Появление Ильи не вызвало большого интереса. Все были уже пьяны, громко болтали и перебивали друг друга. Серега сходил на кухню, выложил копченую рыбу на тарелку, остальное убрал в холодильник, взял посуду для Ильи. Тот с тоской смотрел на всеобщее веселье, Серега сел рядом и протянул ему стакан колы. — Ненавижу, блядь, праздники, — мрачно сказал Илья. — Надо было домой ехать. — Потерпи до Нового года, отметим и спать пойдем. — Не давай мне даже близко к спиртному подходить. Иначе пиздец всему, — попросил Илья. За пять минут до нового года Славик открыл шампанское и разлил всем по бокалам. Илья держался за свой стакан колы, как за спасательный круг. Серега сидел рядом с ним и чувствовал его напряжение. — Давайте выпьем за то, что в прошлом году было хорошего, — предложил Славик и посмотрел на гостей. — У меня так хорошего было явно меньше, чем плохого… но зато все это останется в прошлом. — Славик, за тебя, за то, что собрал нас тут, — выкрикнула Катя и подняла бокал. Все начали чокаться. Серега присоединился, а потом сел с Ильей и чокнулся с ним. Тот посмотрел на него и усмехнулся. — Хороший год был. Получше многих, — сказал он и сделал пару глотков колы. — Ага, — улыбнулся Серега и выпил свое шампанское до дна. Брют тут же ударил ему в голову, и он отставил бокал в сторону. Но тут пришла пора пить за год наступающий. По кругу пошла новая бутылка. Серега с опаской смотрел на Илью, но тот как-то внезапно выдохнул на волне всеобщего расслабона, откинулся на спинку дивана и следил за плясками пьяных девчонок, которые снова врубили музыку. — Тебе шашлык положить? — предложил Серега. — Не, я уже обожрался. Пошли, покурим. Они вышли во двор. На улице было тепло, как часто бывает после снегопада. Стояла тишина, если не считать музыки, доносившейся из дома. За забором начинался лес, в мутном небе висела большая луна, звезд не было. — Хорошее место, — заметил Илья, выпустив дым изо рта. — Только одинокое, твоя дача лучше, — возразил Серега и посмотрел ему в глаза. — Не смотри на меня так. — Как? Но Илья не успел ответить, из дома вышла Соня и стрельнула у него сигарету. Потом выбежала Катя и сделала то же самое. Она была худая, высокая, с неестественно большой грудью и увеличенными губами. На вид ей было лет тридцать. Катя с интересом косилась на Илью, а тот отрешенно смотрел в сторону леса и не обращал на нее внимания. На нем сегодня был спортивный костюм и подаренные Серегой утепленные кеды. Сейчас такой вид опять был в тренде — все модные реперы так одевались, Илья выглядел неплохо. Он докурил до фильтра и бросил сигарету в потухшее кострище. Они вернулись в дом и обнаружили, что парням зашла привезенная из Камышина рыба, кто-то уже достал из холодильника пиво, шел веселый разговор. Илья включился и рассказал про отцовскую коптильню и что водится в Волге в их местах. Артем обещал всех покатать на своей моторке летом и показать рыбные места, Вадим отрешенно ковырялся в рыбьих костях, Миша тут же начал рассказывать, что в Великих озерах Канады и не такое водится. Но всем было насрать на Канаду, потому что Илья с Артемом зацепились языками по поводу моторок, потом переключились на машины. Серега сел на диван и слушал их вполуха. Он был доволен тем, что Илья более-менее влился в компанию и что на него, кроме Кати и Вадима, никто не пялился. Славик танцевал с Соней медляк, и это обстоятельство настраивало Серегу на романтический лад. Он был бы рад этому союзу. Он не заметил, как задремал, и проснулся от голоса Ильи: — Меня тоже рубит. Покажи мне, Серый, где упасть. Серега продрал глаза, подал ему руку, и тот дернул его с дивана. Он покачнулся и почти упал на Илью, который его приобнял и аккуратно поставил на ноги. Серега, шатаясь, повел его на второй этаж. Илья схватил свою дорожную сумку и закинул на плечо. — Спокойной ночи, мальчики, — крикнула Катя им вслед и захихикала. Никто из «мальчиков» не обернулся. Они зашли в гостевую спальню, Серега зажег свет и сразу стал раздеваться. Он стянул с себя джинсы и водолазку и нырнул в постель. Это была полуторная кровать с одной подушкой. Рядом стояли шкаф и тумбочка — как в гостинице. Илья закрыл дверь, тоже разделся и лег рядом. — С новым годом, Сереженька, — выдохнул он ему на ухо и обнял под одеялом. — Я люблю тебя, — ответил Серега и отрубился. Наутро он проснулся первым, поцеловал Илью в плечо и пошел в туалет, который был в общем коридоре, один на три гостевые комнаты. Дом спал, Серега принял душ, почистил зубы и был рад отсутствию похмелья. Часы показывали около восьми, когда он вернулся в спальню. Илья спал в позе звезды, Серега лег на него сверху, тот сразу же проснулся, обнял, а потом перекатился и подмял под себя. — Я щас отолью, помоюсь и вернусь. И чтобы трусов я на тебе не видел. Серега хмыкнул и поспешил исполнить приказ. Член у него уже встал от одного предвкушения секса. Илья вернулся свежий и бодрый после душа, довольно крякнул при виде голого Сереги и потянулся за поцелуем. — Сможешь сейчас принять? — тихо спросил Илья. Серега кивнул, обхватил его шею руками и притянул к себе. Они целовались, словно не делали этого очень давно. Потом Илья полез к себе в сумку и достал смазку и презервативы. — Ты их с собой, что ли, возил? — подозрительно спросил Серега. — Нет, на заправке купил. Как знал, что ночевать останусь, — успокоил его Илья, схватил за ноги и придвинул ближе к себе. Серега выдохнул и привычно заставил себя расслабиться, ощущая холод лубриканта и теплые пальцы у себя в заднице. Вскоре Илья навалился на него сверху, Серега шумно выдохнул, ощущая, как член плавно входит в него. — Ты как? — Заебись, — отозвался Серега. Совсем скоро он начал тихо постанывать, потом хрипло дышать, и со стоном кончил. Илья довольно хмыкнул. — Кончаешь как сучка. — Ты сказал мне это, когда мы трахались в первый раз, — напомнил Серега, открывая глаза. — Всегда в тебе это любил. Хоть и не понимаю, как у тебя это получается, — сказал Илья и снова набрал темп, энергично шатая Серегу вместе с кроватью, наполняя комнату ритмичным стуком изголовья о стену, пока сам не кончил. Потом он долго лежал на нем сверху, и Серега кожей ощущал его горячее дыхание. — Ты ведь даже не хуем кончаешь, — заметил Илья, видимо вопрос серегиных оргазмов его продолжал волновать. — Ты тоже не только им кончаешь, — возразил Серега и попытался выбраться из-под него. Илья был хоть и невысокий, но очень тяжелый. — Если хочешь, могу дать тебе почувствовать что-то другое… — Пидорить меня будешь? — вскинулся Илья, приподнялся и посмотрел на него подозрительно. — Ты за свою анальную девственность держишься как за спасательный круг в пучине разврата, — саркастично заметил Серега. — Она мне дорога, — серьезно ответил Илья. — Я вообще ХЗ, как ты хуй в жопе терпишь. Никогда пассивов не понимал. — Ну, давай меня еще бабой с хуем назови, — Серега пнул его и попытался встать. Но Илья не дал. — Не психуй. Никто тебя бабой не считает. Просто интересно. Ты хоть раз сверху был? Не с женщиной? — продолжал расспросы Илья. Ему, видимо, хотелось поговорить, он перекатился на бок, давая Сереге свободно дышать, но при этом не выпуская его из объятий. Тот вздохнул, понимая, что эти разговоры могут дать повод для ревности и ссоры. — Был, конечно, — наконец ответил он, когда Илья стянул с себя гандон, бросил его на пол и посмотрел ему в глаза. — Но это не мое. Зря ты так беспокоишься о своей активной роли. На нее никто не претендует. — Мне кажется, любой мужик в принципе хочет доминировать, — задумчиво возразил Илья. — Как видишь, нет. И потом, я видел довольно много брутальных пассивов. Смотря кто от чего кайфует. Это только на зоне, если ты слабый, тебя ебут. На самом деле, член принимать довольно приятно, хочу тебе сказать. Гораздо приятнее, чем самому трахать. — Верю на слово, но пробовать не буду, — усмехнулся Илья и прижал Серегу к себе. — От наших разговоров у меня опять хуй поднимается. — А вот это уже я в тебе всегда любил, — хмыкнул Серега и положил руку ему на член, а потом взял ниже, за яйца. — Если я тебе палец в жопу суну, ты меня убьешь? — Нет, но могу покалечить, если мне не понравится, — зыркнул на него Илья. — Ну, тогда я тебя, пожалуй, оставлю в покое. — Не раньше, чем дашь мне еще раз, — хрипло сказал Илья и снова на него навалился. Они выползли из постели уже ближе к одиннадцати утра. Дом постепенно просыпался. В ванной Серега столкнулся с Катей, она видела, как он выбрасывает в мусорное ведро упаковки презервативов и сами гандоны. Но ему было все равно, он не стал их прятать. Делать вид, что у них с Ильей крепкая мужская дружба, Серега не собирался. Все взрослые люди. Завтракать все спускались в разное время. Серега сварил кофе для себя и Ильи, они вышли на кухню первыми, потом подтянулись Лена и Вадим. Видимо, ночью они помирились, между ними теперь не чувствовалось напряжения. Они в целом подходили друг другу, даже внешне — темноволосые, смуглые, коренастые. Лена была достаточно общительной, Вадим молчал, и тем они дополняли друг друга. — Самая вкусная еда — это салат оливье первого января, — заметила Лена и поставила миску с упомянутым салатом на стол. — Я сейчас подумал, что почти не помню ни одно первое января, — тихо заметил Илья. — Ну, разве что в прошлом году. Мы с дочерью под елкой лежали и желания загадывали. — У тебя дочь есть? — удивилась Лена. Вадим тоже отвёл взгляд от своей кружки с кофе. — Да, — ответил Илья и не стал эту тему развивать. Вскоре все остальные подтянулись на кухню, а потом стали вяло расползаться по дому. Илья хотел уехать, но поднялась метель, и Серега предложил остаться до вечера. Они устроились в гостиной и включили фильм. К ним вскоре подсели все остальные. Серега с Ильей сидели рядом и тянули минералку из одной бутылки. Славик страдал с похмелья и ушел обратно в спальню. Артем, раз появившись на кухне, тоже отправился спать. Остальные смотрели «Аватар», что-то жевали и вяло переговаривались. Соня сидела с планшетом и прятала лицо за воротом свитера. Серега чувствовал разочарование, он надеялся, что у нее со Славиком что-то выгорит ночью. Сонным состоянием присутствующих воспользовался Миша и опять включил режим радио, неся в мир свои бесценные мысли, которые были все о том же. — Израиль, конечно, самый очевидный вариант для переезда. Но там культура все-таки ближневосточная, а я европеец по натуре… Опять же, язык! Соня вон пыталась учить и то не выучила, а ведь она филолог, а я программист, — вещал он. Его сестра на этих словах еще выше подняла ворот свитера, из которого теперь виднелись одни глаза. — Но, с другой стороны, там историческая родина, хоть мы и не чистокровные… Илья тяжко вздохнул и прибавил звук на телевизоре, но это не помогло. — И главное — память о предках. У нас деда в концлагере сожгли, его имя в музее есть. О нашей семье там помнят! А здесь — где такие музеи и памятники? Кто вообще помнит о холокосте? Одну только Победу вспоминают! — Как ты задрал своей еврейской темой, просто пиздец! — мрачно произнес Илья, не отрывая глаз от приключений синих инопланетян на экране. — Я так и знал, что ты антисемит! Вы все такие, — подпрыгнул на месте Миша и впился глазами в затылок Ильи. Тот медленно обернулся. Серега перестал дышать. — Кто «вы»? Ну, договаривай давай. — Гопники и фашисты! — выкрикнул Миша и встал на ноги, словно хотел возвыситься над Ильей. Тот вставать не собирался, просто развернулся к нему лицом и посмотрел снизу вверх так, что Миша начал стремительно бледнеть. — Ух ты, смелый какой. — Да, я тебя не боюсь! — А че губа-то трясется? — с усмешкой спросил Илья, оглядел вытянутые лица собравшихся и вернулся к Мише. — Расслабься, не буду я тебя бить, нужен ты мне! Мне похуй на тебя, будь ты даже негр. Ты, блядь, просто достал своим нытьем всех. Ты в натуре этого не понимаешь? Или пользуешься тем, что все тут такие вежливые? Вадим хмыкнул, но промолчал. Никто за Мишу не заступался, и тот скис. Соня смотрела на брата с каким-то странным выражением сожаления, но тоже молчала. — Твоего деда в концлагере сожгли? — продолжил Илья, не меняя расслабленной позы. — А моего, сука, просто расстреляли! А бабку всем немецким батальоном выебли, когда немцы отступали. Так что, может, я и правда фашист по крови. Но только хули это сейчас вспоминать? — Потому что такие как ты до сих пор евреев ненавидят, — мрачно ответил Миша. — А такие как ты ненавидят нас. Я ж, бля, для тебя гопник, пальцем жопу подтираю, а ты, сука, сраный интеллигент. Но только я, блядь, никому тут мозг второй день не ебу своим переездом в Израиль. Думаешь, тебе тут одному хреново? Ну, давай я, бля, тебе буду в уши ссать про мои проблемы, — предложил Илья, продолжая сверлить Мишу взглядом. — Считаешь, я просто так тут минералку глушу, пока ты текилой закидываешься? — продолжил он и поднялся с кресла. — Или вон Серега тебе сейчас затянет песню про свои депресняки или про то, как его по пидорской теме ногами пиздили. Тебе, блядь, памятник не поставили, и ты считаешь это проблемой. И ебешь всем мозги. Сюда народ отдохнуть, блядь, приехал от проблем. Новый год у людей! А, ну, нахуй! Илья махнул рукой, обогнул Мишу по кривой дуге и направился к выходу. Серега пошел за ним. Все молчали и только в фильме кто-то громко на фоне наступившей тишины сказал: «У тебя сильное сердце, и ты очень храбрый… но ты бестолковый!» Серега догнал Илью на пороге, тот обувался и матерился себе под нос. — Поехал я, Серый, короче. Я, сука, честно держался, ты видел. — Забей, Илюх. Миша тут всех достал. Он просто со Славиком с детского сада, и все к нему привыкли уже, — сказал Серега и схватил Илью за плечи, чтобы остановить. — Ты просто озвучил то, о чем все долго молчали. — Ну, а хули молчать? Ты, бля, всё, Серега, хорошим хочешь быть. Но такие, как этот ебучий Миша, никогда про твои проблемы слушать не станут, — неприязненно сказал Илья, глядя Сереге в глаза. Было видно, что он сильно завелся. — Это понятно. — Не будь терпилой, Серега. — Если б я не был терпилой, мы бы с тобой никогда не спелись, — тихо возразил Серега и попытался его обнять. — А кто тебя просит меня терпеть? — вскинулся Илья и схватил с вешалки куртку. — Базарь, если чо не так. — Слушай, ну ты же тоже меня терпишь. Друзей моих, — Серега схватил Илью за руку, чтобы удержать. — Да они норм ваще. Кроме этого еврея, — Илья надел куртку и нашарил в кармане сигареты. Он толкнул дверь, и они вышли во двор. Метель утихла, но было ощущение, что это совсем ненадолго. Илья закурил, повернулся лицом к Сереге и положил руку ему на плечо. — А тебя-то что терпеть? — усмехнулся он. — Ты ж никогда мне мозги не ебешь. И в постели все по первому зову. Как, блядь, образцовая жена. — Я просто люблю с тобой трахаться, — смущенно ответил Серега. — Ну, хули, у меня же хуй золотой, — заржал Илья и, видя, как Серега краснеет, обнял и прижал к себе. — Поехали домой, Сереженька. Я пиздец как по нашей кровати соскучился. И чтобы вокруг никого, кроме тебя. Серега не удержался и поцеловал его в губы. Тот с готовностью ответил. — Ты машину пока прогрей, я вещи соберу, — прошептал Серега и повернулся к двери. Там он натолкнулся взглядом на Соню. — Сигарету хочу стрельнуть, пока вы не свалили, — сказала она. Илья ей молча протянул початую пачку. — Всю бери, если надо. Она взяла, кивнула и зашла в дом. Серега закрыл дверь и тронул ее за плечо: — Соня, мне жаль… — Не говори ничего, — отмахнулась она и посмотрела ему в глаза. — Миша — это Миша. — А Илья — это Илья, — тихо сказал он. — Ага, — согласилась Соня и вдруг повисла на нем, закинув руки ему на шею. Серега обнял ее и прижал к себе. — Без тебя здесь будет скучно, — глухо сказала она через толстый ворот своего свитера. — Приезжай в гости в любое время. — Я ведь приеду. Мне ужасно одиноко в этом городе. Тут на лестнице возник Славик и странно на них посмотрел. — Мы уезжаем, — сообщил Серега. — Спасибо за все. И с Новым годом. Славик кивнул, с тоской глядя мимо него в сторону удаляющейся в гостиную Сони. Серега поднялся в гостевую спальню, собрал вещи и вышел на улицу. Уже стояли ранние декабрьские сумерки, и снова поднимался ветер. Он сел в машину, Илья завел мотор, включил радио и привычно скользнул рукой по Серегиному бедру. Тот пристегнулся, раскинул колени шире и откинул голову назад.