Это не мы такие, такие сейчас времена (даа)
Был пацан и нет пацана, на жизнь упала цена
Это Денис Грязь, я из города, где висельник
Показывает час веселясь на верёвке
Утро встретило Пограничье урчащими желудками и спящими телами на диване. Так уж вышло, что вчера Такатора сказал, что лично проведёт Хьюгу к метро, поэтому останется ночевать здесь. И у Ран не было права спорить. Не то, чтобы Самура мог её убить, учитывая, что Нираги стоит чуть выше и будет в бешенстве от таких новостей, он мог поранить. Болезненно, но не смертельно. А Ран всем сердцем не любит боль. Она готова к смерти, но не к боли, поэтому все ещё тщетно надеется, что если сады Эдема существуют — она попадёт именно туда. Она же ничего плохого не делала, даже не убивала. Они сами умирали. По собственной глупости. И пусть Хьюга могла спасти, у неё есть сотни тысяч оправданий на этот счёт. Сонный полустон вырвался из уст Самуры. И он на секунду подвис, глядя на спящую на нем Ран. Та сопела и сжимала ладонью его катану. Память медленно приходила, заставляя работать ещё не проснувшийся мозг. Они разговаривали о Нираги, а после Ран стала клевать носом и завалилась спать прямо в обуви, игнорируя недовольство Такаторы. Но как они оказались в такой позе? — Ты кретин, ты знал? — сонно пробормотала девушка, сползая с не удобного юноши. — И твёрдый. Выпив воды и закурив сигарету, последнюю из имеющихся в доме, Ран устало посмотрела в окно. Ничего нового. Это раздражало. Как и пристальный взгляд тёмных глаз. — Идём? — он впервые заговаривает спустя час, когда, уже размявшаяся Ран, принимается за чтение «бегство от свободы». Не то, чтобы её привлекал жанр психологии, но слог автора не мог не восхищать. Или слог переводчика, суть та же. Они выходят одновременно и Хьюга мимолетно подмечает, что вчера он был разговорчивее. Неужели такой взрослый и опасный мальчик до сих пор смущается из-за их позы для сна? Не-е-ет, Ран совершенно точно уверена, что причина в другом, но в чем…? Спрашивать смысла нет, он не расскажет, они не настолько близки, да и самой Хьюге лишние хлопоты не нужны. Но детское любопытство уже не усыпить. Остаётся только забыть. И как раз вовремя. Вдалеке заметен высокий силуэт с винтовкой на плече. Ран мысленно приготовилась к худшему, но стоило им подойти, как сильные руки притянули её ближе и заключили в нелепые медвежьи объятья. Вот этого не ожидал даже Такатора, считавший, что ведет девушку на казнь в лучшем случае. — Что ты творишь, Сугуру? — Ран не сильно ударила того в плечо, зная, что если приложит силу — разозлит. А кто хочет злить Нираги? Возможно, Ран и хотела бы, но не такого Нираги, определённо не такого. — Что-то не устраивает? Я могу и по-другому. Его пьяная улыбка напрягала, как и то, с каким выражением лица он смотрел. Что это? Раскаяние? Быть не может. Ран замерла, внимательно вглядываясь в знакомые черты лица. Нет. — Зачем ты хотел меня видеть? — Держись подальше от Чишии. — имя всколыхнуло воспоминания о вчерашней игре. Было весело. И Ран сама понимала, что Шунтаро не похож на хорошего союзника, но Нираги была в тысячу раз хуже. Хотя, нужный подход можно к любому найти. — С чего ты взял, что я держусь близко к нему? — Он предлагал забрать тебя на пляж. — вмешивается Такатора. До этого момента он прожигал дыру в соседнем здании, а сейчас смотрел прямо в удивлённые глаза Ран. — Допустим. — Он не тот, кому можно доверять. — Ты тоже, Нираги. — взгляд потускнел у обоих, лишь молчаливый Такатора оставался спокоен. — Если это все, я пойду. — Да стой ты. — стальные пальцы сжимают запястье, заставляя поморщиться, но хватка слабеет, стоит Нираги взглянуть в ее глаза. — Спасибо за тот раз. На секунду в его образе промелькнуло что-то знакомое. Что-то от прошлого Сугуру. Сугуру из старшей школы. Который умел чувствовать и ещё не растворился в омуте разбоя и извращенности Пограничья. — Помнишь? — он вдруг приподнял рукав, открывая обзор на старый силиконовый браслет. Рисунки с него стёрлись, а сам он был грязно-грязно серый. — За это. Ран улыбнулась, давая волю воспоминаниям. В любом случае убегать от прошлого было плохой идеей. Нираги задрожал и разразился жутким хохотом, скручиваясь и сжимаясь, словно от боли. Надрывный, нездоровый, истерический смех, от которого по телу бежали мурашки ужаса. У Сугуру была истерика. Он задыхался, чуть ли не вырывая свои прекрасные волосы, а через несколько секунд Ран заметила то, что никогда не могла представить — слезы. Они стекали по порозовевшим щекам, собираясь на подбородке, оставляя темные пятна на толстовке. А Нираги все смеялся, смеялся, смеялся… Ему становилось тесно в собственной коже. Все тело била крупная дрожь, дыхание было прерывистым и поверхностным, руки теперь дергали одежду, словно стараясь ее разорвать, а смех мешался с не то хрипами, не то срывающимся криком, словно Нираги испытывал все эмоции сразу, не зная, какую выбрать. И Ран ничего не могла сделать. Сугуру ее просто не слышал за стеной своей истерики. От ощущения этого бессилия и бесполезности, Хьюге стало тошно, но она не могла просто встать и уйти. Она должен был вытащить своего Нираги из этого, а потом… Вероятно, убьет всех придурков старшей школы к чертовой матери. А после Ран вспомнила, как несколько дней назад вернула Нираги в реальность одним прикосновением. Это было плохой, просто отвратительнейшей идеей, учитывая то, что Сугуру не любит, когда его касаются, но… прикосновения от Ран он принимал всегда. С первого дня. Поэтому Хьюга решила рискнуть, готовая в любой момент отшатнуться в сторону… С того дня странная новенькая была рядом с ним, но до конца остановить процесс формирования его дрянной личности не смогла. — Помню. — только и выдаёт Ран, прежде чем освободить собственную руку и направиться прочь. А следом… — Вашу ж мать… Ран ощутила незримое движение позади себя, и это чувство было ей хорошо знакомо. Как и ожидалось, за спиной тонкая стена из красных лучей — она пересекла игровую арену. Раздался смешок Такаторы, которого, очевидно, забавлял взгляд полный отчаяния. Однако, веселье продолжилось не долго, секунда и Нираги сам лично толкает Самуру к Ран, а после шагает следом. — Зачем? — Это весело. Пришлось идти к столику, где уже лежали телефоны. А ещё стоял мужчина. Он выглядел самодовольно, пока не заметил вооружённых парней и, собственно, Ран, которая снова приняла выражение фарфоровой куклы, что в природе означало «играйте сами, а я полюбуюсь». Крепкая рука сжала плечо, проводя Хьюгу мимо стола, пока Такатору взял сразу три телефона. — Брать телефон самому не императорское дело? — замечание улетело в пустоту. Как обычно. И это порядком раздражало, почему Ран вынуждена отвечать на все поставленные вопросы, а остальные могу игнорировать сколько душе угодно? — Игра: «рулетка». Сложность: двойка червей. — радушно оповестил голос. Ран мысленно застонала. Если победитель будет один, то она несомненно пожертвует всеми, но потом будет чувствовать угрызения совести, потому что Нираги можно считать близким человека, несмотря на все его действия, а Такатора… просто Такатора. Нужно разгадать смысл игры раньше, чем кто-то из боевиков умрёт. — В пустой барабан револьвера заряжается несколько патронов с тем, чтобы остались свободные каморы, после чего барабан несколько раз проворачивается так, чтобы игроки не знали, где располагаются патроны, а где — пустые каморы. После этого игроки по очереди подносят ствол револьвера к собственной голове и нажимают на спусковой крючок. Время на игру: десять минут. Удачной игры! — Интересно… не может эта игра быть на удачу. Если только… За столом уже лежали два револьвера. И Ран отметила, что в правилах говорилось только про один, значит, что-то не так. Сев по правую руку от Нираги, девушка задумчиво поправила волосы, пристально осматривая револьверы. Бинго! На одном из стволов еле заметная царапина. Но это не объясняет заряжен он или нет. Остаётся только рискнуть. — Мы ведь можем просто не трогать ничего и тогда… — начинает запинаться мужчина, опасливо косясь то на револьверы, то на винтовку Нираги. — И тогда ты труп. — дополняет Такатора, хватая первый попавшийся револьвер. От него Ран точно не ожидала такой самодеятельности, мельком она подмечает, что он взял тот, который без царапины. Сейчас и узнаем. — Ты в любом случае труп. Вопреки ожиданиям револьвер не выстрелил. Значит царапина — обманный манёвр. Если так посудить, то это умно. Догадавшийся игрок намеренно возьмёт заряженный, а после умрёт; естественно, гейм-мастер рассчитывал, что игрок никому не скажет. Так и вышло, Ран не скажет, потому что сейчас будет очередь незнакомого мужчины. На его жизнь всем плевать. Мужчина любовно поглаживает дуло, обводя пальцами царапину. Под жесткой мозолистой кожей она почти не чувствуется, но, судя по его лицу он знает о её существовании. Нираги скалится в предвкушении шоу, а Ран устало качает головой, мысленно называя их всех идиотами. — Идиоты! — словно читает её мысли. — Он с царапиной! Это подсказка! — восклицает он и с победной улыбкой стреляет себе в висок. Никто не дёргается от звука выстрела, а Такатора вынимает из ослабевших рук оружие. Как только револьвер возвращается на свое законное место, подставка начинает вращаться. — И он неправильно её понял. — выдыхает Хьюга и берет другой. Щелк. Ничего. — У нас есть ещё четыре минуты, дерзайте. Остаток игры прошёл скучно: револьвер путешествовал из рук в руки, в след ему шли и разговоры. Бессмысленные. В частности лёгкий обмен колкостями между Нираги и Ран. Такатора предпочитал молча следить. Это была лёгкая игра, принесшая жалкие два дня, но у Хьюги их и так хватало. И все же черви она любит больше, чем другие масти. — Надо поговорить. — стоило им выйти из помещения, как Нираги оттащил в девушку в сторону. — Удиви.