✯¸.•'*¨'*•✿ ✿•*'¨*'•.¸✯
Как только Кейт узнала, что Эсме вернулась на Плацдарм в критическом состоянии, она помчалась в медицинскую клинику. Ей было все равно, что она оставила свою станцию без присмотра. Ей нужно было увидеть Эсме, потому что она боялась, что, если она этого не сделает, у неё не будет шанса. Кейт мчалась по коридорам плацдарма, её лабораторный халат струился за ней. Дойдя до металлических дверей медицинской клиники, она нажала кнопку входа. Двери с шипением открылись, и её встретил охранник. — Могу я вам помочь, мэм? Он спросил. «Мне нужно увидеть Эсми Барретт», — выдохнула она, бег в клинику истощил её. — У вас есть разрешение от вашего вышестоящего офицера покинуть вашу станцию? Катя внутренне промычала. Конечно, он бы спросил об этом. «Нет, но-» — Тогда, боюсь, я не могу позволить вам войти сюда, мэм, — извиняющимся тоном сказал ей охранник. Кейт вздохнула: «Я просто хочу увидеть своего друга. Не могли бы вы впустить меня на несколько минут?» Она спросила. Охранник покачал головой: «Извините, мэм. Пока вы не получите разрешение и подтверждение от старшего офицера вашего отдела, я не могу предоставить вам доступ в эту часть объекта». — Пожалуйста, это не займет много времени, — умоляла она. — Я уже сказал тебе «нет», прости… «Пропустите эту чертову женщину», — прорычал Куорич, подходя к дверям медицинской клиники. Охранник отсалютовал ему. Кейт обернулась на звук его голоса и оказалась на уровне его талии. Она моргнула, неловко отвела глаза и повернулась к охраннику, уперев руки в бока. — Но, сэр, я не… Куорич издал гортанный рык: «Если ты не впустишь её, я засуну твое ружье туда, куда не светит солнце, мальчик», — пригрозил он. Кейт почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. Она никогда раньше не общалась с полковником, в основном слышала о нем от Эсме. Он был именно таким, каким она его описала; ужасающий. Охранник тяжело сглотнул: «Д-да, сэр». Кейт ощутила торжество, когда охранник отошел в сторону, пропуская её и Куорича в клинику. Двери позади них с шипением закрылись, как только они оказались внутри. Кейт осмотрела комнату, её глаза быстро остановились на синей фигуре, стоявшей в дальнем углу комнаты. Она поспешила, фельдшеры, занятые разговором у кровати Эсме, замолчали. Они пошли поговорить с ней, но вид Куорича, возвышавшегося позади неё, остановил их. Пожилой мужчина жестом приказал остальным уйти, когда он повернулся к Кейт. Она выглядела белой, как призрак. — Она будет в порядке? — прошептала Кейт, подняв одну руку к горлу. «У неё сильно повреждены вращательные манжеты. Она не сможет двигать рукой и плечом какое-то время после того, как проснется», — объяснил врач, держа в руках блокнот. — Когда она проснется? — спросил Куорич. «Трудно сказать. К счастью, клыки танатора не попали в её плечевую артерию в нескольких дюймах. Хорошо, что вы вовремя добрались до неё, иначе она потеряла бы правую руку», — тихо говорил доктор, глядя на полковника. . Кейт почувствовала себя слегка дурно от всей этой информации. — Её лодыжка? — заметил Куорич. — Сломана. Когда она проснется, ей придется надеть специальный ботинок, чтобы она могла передвигаться. Его придется носить пару недель. После того, как доктор сказал, в комнате наступила тишина. Кейт не могла оторвать глаз от Эсме. Она выглядела умиротворенной, очевидно, что в её тело влили анестетик. Она была одета в нижнее белье, что позволяло им видеть фиолетовые синяки на её коже. Вся ее правая рука и плечо были туго обернуты марлей, лодыжка также перевязана и приподнята на подушке. К ней было подключено несколько проводов, соединяющих её с разными машинами. Кислородная маска, которую Лопес надела на неё, всё ещё была прикреплена. Взгляд Куорича остановился на порезе на её правом бедре. Они заново зашили и перевязали его. Доктор откашлялся: «Я позволю вам двоим побыть с ней наедине». Куорич поблагодарил доктора и бросился прочь, глядя на Кейт сверху вниз. Её плечи слегка вздрогнули, глаза остекленели, когда она резко развернулась и посмотрела на него. «Почему ты не защитил её? Ты должен был защитить. Это твоя работа, верно?» Кейт сплюнула, её гнев на него был оправдан. Куорич вздохнул: «Послушайте, я знаю, что вы расстроены…» «Расстроена? Расстроена?! Ты понятия не имеешь! Моя подруга лежит здесь при смерти, ты ведь понимаешь, не так ли? Она в таком положении из-за тебя! Ты должен был защитить её!» Голос Кейт немного повысился, и Куорич шикнул на неё. «Послушай, просто успокойся. Она не умирает, доктор никогда этого не говорила. Она стабильна. По крайней мере, ты должна быть счастлива», — сказал он ей. «Возможно, сейчас она не умирает, но могла! Посмотрите на неё! Она этого не заслуживает! О-она…» Катя начала неудержимо плакать. Куорич не знал, что делать. Он не умел обращаться с плачущими женщинами. «Вау, эй, — он присел на её уровень, — не думай так. Ты действительно думаешь, что она хотела бы, чтобы ты так плакала?» Он поднял бровь. Кейт вытерла слезы со щек, тихонько икая, глядя на него. — Ты должен был защитить её… Куоритч разочарованно закрыл глаза: «Да. Но именно Эсме приняла решение увести Танатора от меня». Кейт нахмурилась. — Она спасла тебя? — недоверчиво спросила она. «Да, спасла.» — Но она ненавидит тебя? «Это точно так.» «Почему-» Куорич перебил её: «Я не знаю, хорошо? Я не могу ответить ни на один из твоих вопросов. Это может сделать только она», — он указал на Эсме. Кейт посмотрела через плечо на раненую женщину и всхлипнула. Куорич вздохнул. «Ты можешь перестать плакать? Ты заставляешь меня чувствовать себя некомфортно», — проворчал он, и Кейт бросила на него злобный взгляд. Он поморщился. Может быть, ему не стоило этого говорить. «Перестань плакать. Она не хотела бы, чтобы ты плакала из-за неё. Она хотела бы, чтобы ты оставалась рядом с ней, цепляясь за надежду, что она проснется. Так вот что ты собираешься делать, хорошо?» Он приказал. Кейт робко кивнула. Он поднялся на ноги и навис над кроватью Эсме, скрестив руки на груди. Звук всхлипывания Кейт раздражал его. «Она была права, — пробормотала Кейт, — ты действительно мудак». Куорич рассмеялся.✯¸.•'*¨'*•✿ ✿•*'¨*'•.¸✯
«Это должно сработать», — медсестра затянула марлю, обернутую вокруг предплечья Куорича. Генерал приказала ему осмотреть его до того, как он заразится. Так что, к большому неудовольствию медицинских клиник, он сразу же вошёл и подобрал молодую девушку, чтобы подлечить его. Она не подвергала сомнению его приказы, просто кивая и жестом предлагая ему сесть. Она стояла на металлическом стуле, нахмурив брови, нависая над ним. Куорич не сводил глаз с другого места, предпочтительно на двустворчатые двери, которые вели в послеоперационную палату. Комната, где сейчас отдыхала Эсме. «Теперь вы можете одеться», — пробормотала медсестра и стянула латексные перчатки. Куорич внял её словам, схватил свою майку с ближайшего прилавка и натянул через голову. Медсестра слезла со стула. Она повернулась к планшету. «Удостоверьтесь, что вы регулярно меняете свои повязки. Если вы не можете сделать это в одиночку, вернитесь сюда, и я сделаю это за вас или попросите другого рекома. Вы не сможете участвовать ни в каких интенсивных тренировках или спорте на пару дней. Старайтесь не царапать швы, а то можете повредить их, и меньше всего я хочу, чтобы вы возвращались сюда с жалобами на то, что я не выполнила свою работу должным образом, — неинтересно протянула медсестра. Куорич закатил глаза. Медперсонал в этом месте всегда был таким жалким, особенно когда дело касалось залечивания ран солдат. Однако он не винил их за то, что они так себя чувствовали. Должно быть утомительно исправлять всё ошибки. «Не волнуйся, я буду очень осторожен», — сказал он ей с легкой ухмылкой на губах. Медсестра хмыкнула себе под нос. «Я уверена ты будешь.» Куорич начал уходить, когда медсестра позвала его вслед: «Вам нужно что-нибудь съесть. Вы слишком истощены, если вы не будете есть, ваше тело в конце концов отключится» — отругала она. Полковник показал ей улыбку, «отмечено. Спасибо, милая», он вышел. Пробираясь по коридорам плацдарма, время от времени дыша в респиратор, он начал думать о том, что сказал медсестре. Он назвал её милой. Это было безобидное прозвище, которое он произнес исключительно из благодарности за её усердную работу над его рукой, но его переполняло ужасное чувство вины. Почему он был виновен? Он все время называл Эсме «дорогой», так почему называл медсестру «дорогой» по-другому? Вот тогда его осенило. Эсме. Он использовал только прозвища на ней, больше ни на ком. И теперь, когда её в данный момент не было рядом, ему стало стыдно, что он использовал прозвище на другой женщине. Это было похоже на обман. Он отшатнулся от этой мысли. Мошенничество? Это не было обманом. Он и Эсме не были вместе, так что же это за измена? Почему он так подумал? Он издевался над собой. Какая глупая мысль. Он мог называть других женщин, как хотел, даже если Эсме была недовольна этим. Но в этом была проблема. Не Эсме была несчастна, а он. У Куорича зачесался затылок, когда он почувствовал, что его лицо становится горячим. Эсме была в его мыслях 24/7, и как бы он ни старался, он не мог избавиться от неё. Всё, что он говорил или делал без неё, он каким-то образом связывал с ней. Она заполнила его голову, как болезнь, которая распространилась слишком глубоко, и у него не было лекарства от неё. Куорич громко зарычал про себя, не подозревая, что заставил пару охранников-людей вздрогнуть, проходя мимо них в задумчивости. Ему пришлось отвлечься. Он должен был заняться чем-то другим, кроме неё. Он не ожидал, что она будет так много думать о ней. Теперь, когда она была в таком фатальном состоянии, было ещё хуже. Он мог бы сделать гораздо больше, чтобы предотвратить то, что с ней случилось. Он винил себя. Вспышка тела Эсме в синяках мелькнула в его голове, и он содрогнулся. К счастью, никого не было рядом, когда он легонько ударил себя по лицу. Он продолжал говорить себе взять себя в руки. Что она проснется через несколько дней, и всё вернется на круги своя. Но норма, которую он жаждал, не была той нормой, которую ожидало RDA. Он хотел утешения остаться с ней наедине. Он хотел увидеть, как она улыбается тупому дерьму в джунглях. Он хотел услышать её голос, когда она оскорбляла его. Он хотел обнять её, как в ту ночь под лиственным растением. Он снова ударил себя. — Выкинь её из своей чертовой головы, Майлз, — прошипел он про себя, когда вошел в столовую и протопал к столу рекома. — Что это было, сэр? — спросил Манск, когда Куорич сел. Он покачал головой. «Ничего.» Рекомбинатанты оставили полковника наедине с его молчаливыми размышлениями, Лайл принес ему чашку кофе, которую он сердито потягивал. Он должен был поставить проект «Феникс» перед ней, и именно это он собирался сделать. Эсме Барретт была чумой, и Куоричу нужно было искоренить её, пока не стало слишком поздно.✯¸.•'*¨'*•✿ ✿•*'¨*'•.¸✯