Тень магии

      Весь следующий день разговоры с Себастьяном и Оминисом не выходили у Кары из головы. Особенно последний разговор. И даже ее лучшие друзья — книги — совершенно не помогали отвлечься. Любовь к книгам у Кары была с детства. И из-за этого постоянно возникала забавная ситуация: сперва ее не могли заставить пойти погулять, потому что она погрузилась в очередную книжку, а потом не могли загнать домой, потому что с друзьями было очень весело.       И, кстати, о друзьях… Оставалось надеяться, что она действительно не подставила Себастьяна перед его другом. Судя по тому, как Сэллоу отзывался о нем, они дружили очень давно, и он действительно дорожил этой дружбой. Хотя Мейсон откровенно удивлялась, как эти двое могли подружиться! Они были слишком разными. Во всяком случае, первое впечатление от Оминиса она получила достаточно холодное и жесткое. В то время как Себастьян казался приветливым и теплым. Очень теплым.       Она невольно улыбнулась, вспоминая, как он учил ее заклинанию. Как деликатно и мягко вел ее руку, демонстрируя взмах палочкой. Да, не думала она, что поступление в Хогвартс закончится тем, что она будет о ком-то вот так думать.       Обычно Мейсон безумно любила атмосферу библиотеки, запах старых страниц и бесконечное количество историй, сокрытых на них. Однако сейчас она поймала себя на том, что уже в третий раз перечитывает один и тот же абзац, а смысл до нее просто не доходит. Вот и как она с такой концентрацией собралась догонять других пятикурсников?! Да она же провалит все экзамены!       Правда Ранрок ее сейчас пугал куда больше, чем экзамены. Экзамены, по крайней мере, на тебя не охотятся, и, в случае чего, их можно будет пересдать. Наверное. Ей хотелось надеяться, что даже если их пересдача запрещена, для нее, как для поздно поступившей в школу ученицы, можно будет сделать исключение. Хоть в идеале и хотелось бы обойтись без этого. Все-таки она привыкла хорошо учиться.       С грустью закрыв книгу и вернув ее на книжную полку, Кара направилась в гостиную, потому что ей захотелось перекусить хотя бы яблоком. Может, хотя бы вкусная еда сможет отвлечь ее от беспокойства за Себастьяна и по поводу Ранрока.       А в гостиной ее ждала сова и письмо. Теперь у нее были конкретные планы: надо было собираться в Фелдкрофт.

***

      Себастьян нервно расхаживал взад-вперед в ожидании Кары. По правде говоря, он был искренне рад, что она согласилась пойти к дяде и сестре вместе с ним. Был рад и… боялся. Рад, потому что знал, что поддержка ему не помешает. А боялся, потому что не знал, не подпортит ли его дядя и ей настроение. И почему-то ему было важно, чтобы не подпортил. Будь на ее месте кто-то другой ему было бы, пожалуй, все равно… Однако Мейсон умудрилась перевернуть многое!       Сперва он воспринял ее, как отличного партнера по дуэлям, у которого он может чему-то поучиться. Потом он начал понимать, что с ней легко: он мог без проблем рассказывать ей о сестре и своей жизни и не получать в ответ никакого негатива или осуждения. А неожиданный поцелуй разбудил в нем что-то новое. Ранее неизведанное. И, по правде говоря, Себастьян даже немного побаивался этого чувства.       Побаивался, что теперь его не только беспокоит состояние Кары — это, в принципе, нормально. Его точно так же беспокоит состояние Анны и Оминиса. Однако к ней ему еще и хотелось прикасаться. Так. Ладно. Она его поцеловала — он ее пригласит на свидание. Это будет честно.       — Наслаждаешься видом? — услышал он голос Кары сзади и оказался резко выдернут из своих мыслей. На самом-то деле он не видел ничего перед собой, хоть и смотрел в сторону замка Руквудов. Но не мог же он прямо сказать ей, о чем думал?       — Да, стараюсь ничего не упустить. Теперь в Фелдкрофте все не так, как было раньше, — с искренним сожалением произнес он. От уютной деревни ничего не осталось. Теперь это было опасное место.       Слишком опасное. И почему-то дядя совершенно не хотел даже пробовать повлиять на это. А еще бывший мракоборец! Даже после того, как кто-то проклял Анну! Это злило. Это раздражало. Это…       Его руки коснулась теплая успокаивающая рука. Прикосновение было легким и ненавязчивым, но сработало.       — Мы все выясним и что-нибудь придумаем, — услышал Сэллоу и заглянул в глаза Кары. Ему действительно стало немного спокойнее. Радужка Мейсон, кстати, была не совсем обычной: голубая по краям и рыжая вокруг зрачка. В целом, глаза выражали сейчас тревогу и озабоченность, и… черт, кажется, он засмотрелся.       — Спасибо, Кара. Уверен, Анна обрадуется тебе! Пойдем, я отведу тебя к дяде, — он совершенно нехотя разрушил соприкосновение их рук и повел ее в дом.       В дом, который раньше казался светлым и уютным, а теперь, после того как прокляли Анну, казалось, заодно прокляли и его. Теперь он был давящим. Враждебным. И Сэллоу бы соврал, если бы сказал, что дядя Соломон не усугубляет эту атмосферу.       Кара шла за Себастьяном и чувствовала, что в воздухе повисла тревога. Союзники Ранрока будто бы отравили воздух. И все равно, благодаря замку и природе вокруг было очевидно, что раньше это было красивое место. В других обстоятельствах Кара с удовольствием побродила бы по окрестностям вместе с Себастьяном. Наверняка он знает, где здесь самые красивые места.       Может, нашлось бы даже какое-нибудь уютное место для чтения. Почему бы и нет? Можно было бы брать с собой интересную книжку и прилетать сюда в гости к Себастьяну на каникулах. Если, конечно, он был бы не против. Ох уж это напряжение, когда кто-то становится важен: и не хочешь навязываться, и хочешь видеться чаще.       — Раньше Фелдкрофт был многолюдным. Теперь здесь полно приспешников Ранрока, и жители стараются сидеть тихо, — рассказал Себастьян, и Кара понимающе кивнула: кто захочет связываться с толпой гоблинов? Особенно когда они уже наслали проклятье на ребенка. Деревня маленькая. Наверняка все жители были в курсе, что случилось с Анной. И уж точно никто не хотел, чтобы то же самое приключилось с ним.       Дом семьи Сэллоу, в который они в итоге пришли, оказался маленьким, но очень уютным. Кара с любопытством осматривалась и уже даже начала читать названия книг, которые были в тумбе под письменным столом за ширмой, как дернулась от резкого голоса:       — Смоква не сможет снять проклятье. Ничто не сможет, — и, честно говоря, Мейсон обалдела от такой категоричности. — Чем скорее ты поймешь это, тем лучше.       Каре было неприятно смотреть, как изменилось выражение лица Себастьяна с радостного благодаря встрече с сестрой на разочарованное, когда Соломон уничтожил смокву. Серьезно? То есть он даже не готов ничего пробовать ради того, чтобы помочь своей племяннице? Неудивительно, что Себастьян так холодно отзывался о нем.       — Но мы еще не все испробовали! — воскликнул Себастьян.       — Ее нельзя исцелить! Никак! Когда ты уже с этим смиришься? — дядя перешел на повышенные тона, и племянник ответил ему тем же.       — Никогда! Никогда я с этим не смирюсь!       Дело пахло керосином, и Кара уже судорожно начала соображать, что может сделать, чтобы хоть как-то отвлечь их и остановить назревавшую ссору, однако за нее это сделала Анна, у которой явно начался какой-то приступ. Болезненный приступ.       Мейсон никогда такого раньше не видела, но страдания были написаны у сестры Себастьяна на лице. Первым желанием Кары было пойти в библиотеку и попробовать найти что-то похожее, однако она тут же стала корить себя за эту мысль. Потому что едва ли была книга о проклятиях, которую Себастьян еще не пробовал обыскать. Не просто так ведь он даже обыскивал запретную секцию!       — Уходи, — бросил Соломон племяннику, и Себастьяну ничего не оставалось кроме как послушаться. А Каре ничего не оставалось кроме как последовать за ним.       Несмотря на хорошую погоду, обоим показалось, что снаружи холодно. И дело было не в том, что в доме было теплее. Холод исходил изнутри.       — Извини, что тебе пришлось это наблюдать. И, если можно, я бы хотел немного побыть один, — Себастьян направился куда-то прочь от дома, пока Мейсон сочувственно смотрела ему вслед. Трудно было представить, каково ему сейчас. Когда знаешь, что твой близкий человек страдает, а тебе даже не дают помочь ему. Наверняка это очень мешает нормально жить.       И все же они сюда прилетели, чтобы она познакомилась с Анной. Не так ли? Значит, следовало вернуться в дом и пообщаться с ней. Если Себастьян верит, что его сестре может стать лучше благодаря знакомству с новым учеником из Хогвартса, следует попробовать.       Кара вернулась обратно в дом и подошла к сидящей за столом девушке.       — Привет. Как ты, Анна? Надеюсь, я тебе не помешаю? — Мейсон села за стол рядом и постаралась приветливо улыбнуться. Хотя улыбаться сейчас совершенно не хотелось. Сморщенное лицо Анны и синяки под глазами говорили сами за себя: ей действительно плохо. И наверняка эта боль даже спать ей нормально не дает.       Даже на незнакомцев в таком состоянии смотреть тяжело и неприятно. Что уж говорить о близком человеке? Бедный Себастьян. Не удивительно, что он буквально готов на все, чтобы найти лекарство.       — Все в порядке, правда. Боль от проклятия накатывает волнами и приходит внезапно. Тут некого винить, — Кара кивнула, хотя про себя мрачно подумала, что при этом Соломон обвинил во всем Себастьяна. Разве это справедливо?       Анна производила приятное впечатление: Кара чувствовала, что они запросто подружатся. Однако казалось, что пусть она и скучает по Хогвартсу, она уже смирилась и не собирается бороться. Но по-настоящему неприятно Каре стало в момент, когда Анна попросила ее отговорить Себастьяна от дальнейших поисков. Да разве она могла?       Впрочем, Анна была тут не виновата. Она ведь целыми днями сидит в доме вместе с дядей… Наверняка он на нее сильно влияет. Если тебе, как мантру, целыми днями повторяют одну и ту же мысль, со временем ты в нее начинаешь верить.       — Всего тебе доброго, Анна. Отдыхай, — Кара снова вышла из дома. Можно было еще поговорить с Соломоном. Но почему-то после всего увиденного Мейсон слегка побаивалась это сделать. Переубедить она его вряд ли сможет.       И оказалась права. Что бы она не говорила, тот стоял на своем: своими поисками лекарства Себастьян создает исключительно проблемы, и ни к чему хорошему это не приведет. А надежда напрасна, и племянника следует полностью отговорить от поисков. Да уж. Они с Анной действительно говорили одно и то же.       Хотя напоследок Мейсон и попробовала еще раз повлиять на грозного дядю:       — Себастьян, может, этого и не показывает, но ему сейчас нужна поддержка. И ваша, и Анны. Даже мне, незнакомому человеку, было трудно наблюдать со стороны за страданиями Анны. Единственный способ, каким вы можете заставить его не натворить глупостей — это помочь, направив его поиски в безопасном направлении. А сейчас, к сожалению, все, что вы делаете, это теряете авторитет в его глазах. И так он точно не будет ничего слушать, — с этими словами она отправилась в сторону, в какую ранее отправился Себастьян, надеясь, что ему уже стало немного легче и он готов к ее присутствию.       На сердце у Себастьяна было тяжело. Он надеялся на то, что этот день пройдет легко и весело. Что вместе с Карой ему удастся хоть немного расшевелить Анну. Но нет. Дядя опять все испортил. Почему он все время злится на него? Он же ничего не сделал! Не он наслал на сестру проклятье! Он, наоборот, пытается снять его всеми силами! И, по-хорошему, Соломон тоже должен этим заниматься, а не повторять, словно мантру, что Анне не помочь. Откуда он знает? Мракоборцы все же не являются экспертами в магии гоблинов!       — Теперь ты представляешь, с чем мне приходится иметь дело, — грустно сказал он подошедшей Каре. Он достаточно побыл один. И теперь ее присутствие наконец согревало. — Я отказываюсь верить в то, что искать решение бессмысленно. Анна страдает не только физически. Я скучаю по сестре. И хочу вернуть прежнюю Анну. Пойдем, я покажу тебе, где все случилось.       Кара кивнула и отправилась следом. Осмотр местности мог бы дать какие-то зацепки. Прокрадываться мимо гоблинов оказалось сложнее, чем мимо учеников и старост. Во-первых, казалось, что у них слух гораздо острее, и то и дело приходилось замирать и останавливаться. Во-вторых, они находились на природе. И чертовы сухие ветки, такие же листья, да даже мелкие камешки, которые можно было случайно толкнуть ногой — все издавало шум. Это тебе не по ковру или полу идти, который ровный и на нем мало что валяется.       В конце концов они сперва оказались в окрестностях заброшенного дома, а потом и в самом заброшенном доме. И, к сожалению, обыск этих мест мало что дал. Вернее, дал-то он много, только вот информация о проклятии и о том, что произошло с Анной и как ей помочь, отсутствовала.       Зато Кара узнала это место, потому что видела его раньше в омуте памяти, а еще они нашли явно нарочно уничтоженную картину. И это, на самом деле, все же обнадеживало: возможно, проклятье, наложенное на Анну было связано с древней магией, о которой она узнает все больше. А значит, если Себастьяну не помогут расследования в запретных книгах, то вполне может помочь ее расследование, когда она до конца докопается до истины!       Конечно, она поделилась своим открытием с Себастьяном. И рассказала про Исидору Морганак.       Себастьян слушал с интересом и не перебивая. И ему было действительно приятно такое доверие. И не только. Он чувствовал надежду. Кара явно стремилась ему помочь. А еще у нее была особая способность, связанная с древней магией. Может быть, если она научится лучше контролировать ее, это поможет спасти Анну? Ну или хотя бы приведет их к чему-то, что поможет сестре.       На душе стало немного легче. Осадок от того, что произошло в доме, медленно, но верно рассасывался, и в подземелье Сэллоу уже спускался в более-менее неплохом расположении духа.       В подвале обнаружился проход обратно в крипту. Все-таки этот день оказался переполнен сюрпризами: они обыскивали дом в поисках ответов, а наткнулись на еще одну загадку в виде неожиданно появившегося триптиха в стене и записки с руническими символами.       Это выглядело достаточно многообещающе. Но ему все равно нужен был запасной план. И этим планом был скрипторий Салазара Слизерина. Там ведь тоже могли быть важные ответы! Все-таки он основатель Хогвартса.       Жаль только Оминис не хотел помогать со скрипторием. Конечно, это было понимаемо: он заработал настоящее отторжение к темной магии из-за своей семьи. Но ведь вопрос-то все равно был не в темной магии! А в том, как эту самую магию применять!       Кара спрятала найденную записку в карман под мантией. И уже собиралась уходить по своим делам, чтобы дать Себастьяну время, как он выразился, «привести мысли в порядок», но тот неожиданно окликнул ее.       Себастьяну этот момент дался нелегко. Он еще никогда не делал ничего подобного. Но сейчас он вспомнил, о чем думал до прибытия Кары, и решил, что надо все-таки реализовать свои мысли.       — Я тут думаю, что нам обоим надо проветриться. Как насчет выпить сливочного пива в трех метлах вдвоем и погулять по Хогсмиду без происшествий? Завтра как раз будет выходной, — он не отводил взгляд, хотя и хотелось. И это было странно. Почему-то он не сомневался, что Кара согласится. И все равно где-то глубоко внутри засело волнение.       — Другими словами, свидание? — и не дав Сэллоу отреагировать, Мейсон утвердительно закивала. — Конечно, я с удовольствием погуляю с тобой по Хогсмиду.       — Хорошо, тогда давай встретимся завтра в обед, — Себастьян почувствовал, что его отпускает. И вместо волнения в груди разлилось приятное тепло.       А Кара развернулась и направилась в библиотеку: ей все еще было нужно догнать других учеников. И для этого ей, в том числе, была необходима и теория, а преподаватели в основном помогали только с практикой. Нужно было изучить много рецептов зелий, да и древние руны и историю магии никто не отменял.       И всю дорогу до библиотеки у нее с лица не сходила дурацкая улыбка до ушей, которую убрать просто не получалось.