Я люблю тебя, Мирдал

Когда и эта иллюзия мягко расплывается, возвращая меня в мой мир, я закрываю глаза. Это было… приятно. Увидеть воплощение мечты. Ну, во всяком случае… одной из. Вот только, сто один процент, Мирдалу такие мечты не понравятся. Что ж… Может, хоть честность оценит? Интересно, что хуже для него: мой честный нелицеприятный облик или убирание его глубоко за ковёр? - Второе, – слышится мягкий голос пушистого дракона, и тёплые пальцы ласково касаются моего лица. – Открывай глаза, всё закончилось. - Всё только начинается… – вздыхаю я, не торопясь распахивать веки. – Я же говорил, что тебе не следует этого видеть. - Ну и чего ты ожидаешь? – судя по голосу, Мирдал сейчас едва ли не веселится. – Грома и молний? Рассказов о том, насколько ты порочен и недостоин? Укоров за совершённые убийства? - Что-то типа того, – откровенно признаюсь я… и слышу в ответ смех. - Ты забыл, что перед тобой не Семаргл? - На его-то мнение мне как раз было бы плевать. А вот твоё для меня важно… - Вижу и знаю, – пальцы пушистого дракона снова нежно проходятся по моему лицу. – Это очень приятно, и благодарен тебе. Но ты забыл разве – всё это было лишь иллюзией? - Иллюзией, в которой я мог стать тем, кем хочу, и творить то, что пожелаю? – возражаю я. Может, и глупо сейчас так упрямиться… но я не хочу потом сомневаться. - Если бы эта иллюзия продолжалась дольше, ничего ужасного ты бы не натворил, – спокойно и уверенно отвечает солнечный дракон, ложась на спину рядом со мной. А я наконец-то открываю глаза, чтобы покоситься на него. - Серьёзно? Откуда тебе знать? - Оттуда, что тоже, откровенно говоря, поставил тебя не в идеальные условия. В реальности – будь это реальностью – ты бы пошёл на убийство, только не найдя иных альтернатив и видя перед собой настолько важную цель, что она бы всё это окупала. Оно, конечно, остаётся вопрос, насколько эта оценка соответствовала бы действительности… Но в данном случае важно не это, а то, что ты бы на самом деле не убивал Гарри, а напросился бы на спарринг и обезоружил бы его Экспеллиармусом, после чего стянул бы Бузинную палочку ночью, не разрушая гробницу. Да и в Средиземье ты бы убивал вовсе не Фродо, Сэма и Голлума, а Гэндальфа – да и того потому лишь, что он единственный, кого по заданным тобой условиям не удалось бы переманить на твою сторону. А остальные бы перешли. То, что мы видели – это ситуация, когда тебе потребовалось заполучить эти артефакты сию секунду, и времени на раздумывания не было. Но даже так ты быстро и коротко убил, не мучая. Тоже, безусловно, не назову это добрым решением, но… всё могло бы быть хуже, намного хуже. - Ты не находишь, что подобные комплименты в твоём исполнении звучат странно? – недоумевающе встряхиваю я головой. – Я ожидал совсем другого. - Чего? Что обрушу на тебя гневную проповедь? Ну и чего бы этим добился? В лучшем случае твоего озлобления. И какой был бы в этом смысл? – Мирдал вопросительно приподнимает брови, глядя на меня. Я смущённо отвожу взгляд слегка в сторону. - Ну… не знаю, может… просто правила соблюл бы… - Фил, – солнечный дракон ласково улыбается, ловя мой взгляд и нащупывая мою руку, – ну и зачем такие правила, от которых никакого прока? Я молчу. Мне просто нечего сказать. Чувствую, что что-то здесь неправильно… или мне это только кажется? А всё дело – в привычном восприятии вещей и явлений? - Не знаю… – несмело переплетаю свои пальцы с его. – Ну, то есть… для чего-то же они нужны, верно? Нельзя же совсем без правил… - Нельзя, верно. Но зачем бесполезные правила? - Так ведь это не бесполезные… - Уверен? – Мирдал вопросительно приподнимает брови. – Они ведь не остановили бы тебя, если бы решил, что нужно действовать на тебя ими. А если бы даже остановили – лишь разочаровал бы тебя, поскольку совсем не это ты надеешься найти… Я нервно хмыкаю, чувствуя, как появляется румянец. Мне немного страшно… и одновременно желаю, чтобы он не останавливался, чтобы говорил дальше. - Продолжай, – негромко прошу я, приопуская веки. – Что я надеюсь найти? - Любовь, – также вполголоса отвечает Мирдал. – Понимание. Прощение. Ты считаешь, что недостаточно хорош, но одновременно надеешься, что тебе это будет прощено. - И ты простишь? - Глупый, – пушистый дракон поворачивается на бок и притягивает меня к себе, заключая в объятия. – Когда бы не простил? Это во-первых. А во-вторых, что ты сделал такого, чтобы на тебя гневаться? Даже Семаргл, уж на что сволочью был, а карами за мыслепреступления не увлекался. - Плевал я на Семаргла! Не желаю, чтобы ты обо мне дурно думал… - А почему должен о тебе дурно думать? Потому что ты в мечтах видишь себя таким, каким не соответствуешь принципам предполагаемой морали? - Ну… да, вроде того, – зажмуриваюсь совсем. Ответ следует не сразу – словесный. Вместо этого меня сначала прижимают ещё крепче, мягко утыкая в золотистую шёрстку, и бережно накрывают крылом. - Не злюсь, – шепчет мне на ухо Мирдал. – Совсем. Не виню. Тоже совсем. И уж подавно не собираюсь от тебя отворачиваться. - Правда?! – с отчаянной надеждой спрашиваю я, вскидывая голову навстречу. Из-за совместной позы заглянуть ему в глаза получается не сразу, но зато, как только получается, пушистый дракон с ласковым смешком дарит мне поцелуй. - Забыл, что не вру? А впрочем, если тебе хочется услышать… Да. Правда. А ведь и правда забыл. Точнее, вовремя не вспомнил. На душе – странная и немного смешная смесь облегчения, стыда и радости. Я снова не знаю, что сказать, но на губы усиленно просится только одно. - Мирдал… я люблю тебя. - Да, – просто отвечает солнечный дракон. На его губах – лишь тень улыбки, но глаза лучатся мягкой радостью. Как же хочется произнести один-единственный вопрос… Такой простой, и такой сложный одновременно. А любишь ли ты меня? Или нет, не так, это слишком прямо… Что ты чувствуешь ко мне? Тоже нет, это же практически то же самое. Могу ли я надеяться…? Нет, слишком расплывчато. Придётся уточнять, а значит, снова возвращаться к прежним вариантам. Мирдал! Ты же читаешь мою душу, видишь её. Неужели по ней сейчас не ясно, что я испытываю, чего желаю, какой вопрос страстно не терпится озвучить – и одновременно с этим не менее остро чувствуется страх услышать ответ «нет»? Почему ты молчишь? Ты же видишь, не можешь не видеть! Неужели… просто не хочешь огорчать меня отказом? А на самом деле… - Нет, – коротко качает головой Мирдал, и тут же у него на лице появляется выражение, которое у меня не получается истолковать иначе как «Зря я это сказал». - Что – нет? – поспешно перебрав в голове несколько вариантов и тут же забросив бесполезные попытки, спрашиваю я напрямую. Взгляд солнечного дракона едва ли не впервые на моей памяти делается неуверенным. Скользит по моему лицу, словно избегая прямого контакта. - Всё сложно, – в голосе Мирдала слышится откровенная раздражённая досада, но направлена она, кажется, не на меня. – Не могу так просто… ах, да даже рассказать толком пока не получается! - Из-за меня? – уточняю я, смотря прямо ему в лицо. - Нет, – твёрдо отвечает пушистый дракон, уверенно встречая мой взгляд. – Ты тут ни при чём. - Хорошо. Я могу чем-то помочь? - Даже не знаю… – спустя несколько секунд молчания признаётся Мирдал. – Разве что… Позволишь присмотреться к твоей душе получше? Повнимательнее… - В каком смысле? – невольно напрягаюсь я, поднося руку к груди. – Тебе она нужна? Во взгляде пушистого дракона мелькает откровенная боль, а меня окатывает волной жгучего стыда. - Прости, – я отвожу руку и откидываюсь назад. – Я машинально… не подумал. Смотри, конечно. Скажи, если я чем-то могу помочь. Мирдал, приподнявшись на локте, медленно скользит по мне слегка рассредоточенным взглядом, а я спокойно лежу. Ощущения немного напоминают те, что на медосмотре, если не считать гораздо большей опаски, перемешанной со стыдом, волнением… и одновременно тревогой за него. Что же такого там произошло, если он даже рассказать мне толком не может? Ведь могу же я понять… или нет? Или вообще у него приказ? А такое возможно? Имеется ли кто-то, кто может ему приказать… или нет? Я нервно покусываю губы, но продолжаю молча лежать. Понятия не имею, как именно работает этот его взгляд, способный видеть душу и её реакцию, но едва ли тут полезно отвлечение на что-то другое. Подожду. Пусть спокойно закончит… и скажет. Если скажет, конечно… ну да неважно. Если ему это для чего-то пригодится, пусть смотрит, сколько хочет. В какой то момент взгляд Мирдала снова делается обычным, и он медленно, задумчиво отводит его в сторону, потирая подбородок. - Ну? – спрашиваю я, решив, что сейчас всё-таки можно. – Ты увидел то, что хотел? Ну или что искал… - Да, кое-что увидел, – кивает Мирдал. – О многом нужно ещё подумать… будет. - Я могу чем-то ещё помочь? Взгляд пушистого дракона по-прежнему задумчивый, перемещается на меня, но очень быстро в синеве глаз появляются знакомые весёлые искорки. - В некотором роде… пожалуй. Поможешь расслабиться? Точнее, сначала напрячься, а потом расслабиться. - В смысле? – приподнимаю я брови. Нет, по сути-то понятно, что он имеет в виду, но вот что конкретно… - Помнится, обещал ведь, что сможешь защекотать? И Мирдал демонстративно-неспешно заводит руки за голову, слегка поводя плечами. А у меня разом вылетают прочь все мысли от всплеска возбуждения. Обожаю щекотку. В любой роли. - Снова очередь активного отдыха? – мурлычу я, с наслаждением слушая в ответ весёлый смех. - Именно так, Фил, именно так. Сам предпочтёшь связать, или тебе немного помочь? - Помоги, – поразмыслив несколько секунд, прошу я, усиленно отстраняя из головы остатки тревожных мыслей. – Очень охота поскорее… приступить. Мирдал со смехом перебирается в центр кровати и раскидывается звездой. Манжеты и путы – может, те же самые, а может, и нет, кто тут разберёт! – снова материализуются из воздуха, гибко, но плотно фиксируя пушистого дракона. - Конечно, убрать всё это могу так же быстро, – улыбается Второе Солнце, – однако обещаю не злоупотреблять такой возможностью! Я медленно, со вкусом скольжу взглядом по нему – привязанному, обнажённому, растянутому на моей кровати. Какое зрелище! Словно огромный праздничный торт во главе стола. - Я тебя и так-то хочу… а так хочу ещё больше. - Вижу, – лукаво улыбается пушистый дракон, смотря куда-то пониже. Куда именно, я понимаю, едва опустив взгляд. Мой собственный член уже напрягся до обтягивания кожей вен, а на самом кончике поблёскивает капля прекума. - Сдерживаться будет непросто, но я постараюсь, – хихикаю я. – Ради оргазма посильнее. Итак… с чего бы мне начать? Полагаю, лучше всего будет – от периферии к центру… И я усаживаюсь на край кровати, прямо между его ногами. - Уйй… – театрально-напуганно протягивает Мирдал, шевеля пальцами, а затем поджимая те. - Давно меня интересовало, между прочим, почему у вас такие длинные пальцы на ногах, – я вспоминаю при этом виде давний вопрос. – Вы прямоходящие, как и люди. Ну… почти как люди, всё-таки дополнительная масса за спиной в виде хвоста и крыльев влияет. Вам нужно несколько вперёд наклоняться для равновесия. Но всё равно перемещение идёт с опорой на две конечности, а тело почти вертикально. Почему тогда у вас такие длинные пальцы на ногах? Едва ли не длинней, чем на руках. Ведь для опорной функции это скорее лишнее? - Гммм… Интересный вопрос, – соглашается Мирдал, снова шевеля теми самыми пальцами, чем уверенно притягивает мой взгляд. – Рискну предположить – это оттого, что опорная функция нужна там не так уж часто. Летаем ведь, долго пешком не ходим. А раз летаем, то нередко оказывается удобным отдохнуть где-нибудь там, где без цепкости ног можно и свалиться. Оно, конечно, крылья за спиной всегда есть, но всё равно удобнее как-то, когда можешь передвигаться, не думая о том, как бы не упасть. - Да, логично, – соглашаюсь я, проводя рукой по левой ноге Мирдала. Пожалуй, из всех частей тела, которые присутствуют и у пушистых драконов, и у людей, ступни ног – наиболее различающийся анатомически элемент. Ну, без учёта головы, конечно. Длинные и довольно узкие плюсны, переходящие в широко расставленные пальцы с мощными когтями. Опорные части подошв защищены аккуратными подушечками. Интересно изучить все эти различия и на основе этого проанализировать разницу в пешем передвижении людей и пушистых драконов… Но это как-нибудь потом. А сейчас меня всё же больше интересует не различие, а сходство… Я аккуратно, легонько провожу самой кромкой ногтя по главной подушечке – словно подчёркиваю что-то. Нога слегка дёргается в ответ. Ага… А если очертить по периметру? О, извивается и качается, пытаясь вынырнуть из-под прикосновений. Если легонько поскрести всеми ногтями руки, распределив контакты на всю подушечку? Отгибается назад и раскачивается влево-вправо, словно говоря «Нет!». Так-с, а как насчёт того, чтобы часть стопы за подушечкой? Не-а, реакция довольно вялая. Теоретически, поскольку это место не испытывает трения об опору при ходьбе, кожа там должна быть нежнее. Возможно, что так оно и есть… вот только, по всей видимости, защиту даёт шёрстка, мешая работе пальцев. Лучше вернуться к тёплой, умеренно шершавой, такой соблазнительно выпуклой и ничем не прикрытой подушечке… Оглядываюсь назад. Мирдал покусывает губы и слегка мотает головой, но упорно не смеётся. Его глаза играют весёлыми искрами, то ли прося, то ли вызывая усилить натиск. Не проблема! Ладно, та часть плюсны малочувствительна… а что, если под пальцами? Обычно очень чувствительное местечко, вот и шёрстка здесь явно короче… - Пффф-хихихиха-ха-хаха… Ага, сработало! Довольно кивнув и левой рукой отогнув пытающиеся поджаться пальцы, начинаю правой усердно скрести ногтями у самых оснований. И Мирдала наконец-то прорывает смехом – весёлым, чистым, с явными нотками удовольствия. Как же приятно щекотать ко взаимному наслаждению. А солнечному дракону явно нравится – он смеётся, но даже не думает просить о перерыве, да и вырывается явно больше для вида. Совсем не уверен, что смог бы удержать левой рукой эти пальцы, если бы они согнулись в полную силу… Однако долго щекотать одно и то же место не следует – начинает теряться чувствительность. Поэтому, немного поразмыслив, я решаю проверить малые подушечки – те, что на кончиках пальцев. Смех пушистого дракона превращается в милое, игривое хихиканье, а пальцы то отдёргиваются, то снова возвращаются под дразнящие поцарапывания ногтей. О, а что, если начать щекотать обе ступни разом? В самом деле, ведь правая вообще ещё не была задействована… Я сажусь на пол, разворачиваюсь и, подняв руки, начинаю тщательно касаться всеми ногтями всех малых подушечек. Это не так-то просто – даже не столько из-за подёргиваний пальцев ног Мирдала, и не из-за отвлекающего возбуждения. Первым делом мешает то самое различие в анатомии – у нас пальцы ног сжаты воедино, у пушистых драконов – сильно разнесены, да ещё отчасти веером. В результате попытка щекотать одновременно десятью ногтями десять подушечек превращается то ли в головоломку, то ли в некое упражнение игры на рояле. Впрочем, это сейчас только добавляет веселья, да и смех Мирдала снова становится именно смехом, а не хихиканьем. - Новый этап! – говорю я, опуская руки и разминая себе пальцы, а заодно давая ему передохнуть. – Знаешь, что я сейчас сделаю? - Полагаю… станешь щекотать обе ноги разом? – пушистый дракон завлекающе покачивает ими туда-сюда. - В общем, да, но сначала… – я делаю многозначительную паузу и снова усаживаюсь на кровать между привязанных щиколоток. – Приток крови сделает твои ступни чувствительнее. Ласково глажу его ноги – на этот раз безо всякой щекотки. Спереди и сзади – или точнее было бы сказать «сверху и снизу»? Да нет, это при обычном положении тела, а сейчас именно так, спереди и сзади. Глажу, растираю, разминаю, массирую. Мирдал довольно постанывает от удовольствия, охотно поддаваясь под мою ласку. - И напоследок… – дразняще тяну я, начиная усердно растирать главные подушечки движением мытья тарелок. – Готов посмеяться, Второе Солнце? - Ещё как… ххххихиахаха-ха-ха! На этот раз я не сажусь на пол, а просто обрабатываю пальцами обе подушечки одновременно. Так намного проще, чем пытаться уловить разом десятью десятеро, да и сидеть тут намного удобнее. Подушечки, ставшие едва ли не жаркими от усердного растирания, словно раскрыли все свои поры, наполнившись чувствительностью. Я впервые начинаю ощущать долетающие ко мне через матрас рывки ног Мирдала, пытающегося отвести те подальше от моей щекотки. Судя по некоторой хаотичности движений – явно машинально. Вволю насладившись безудержным смехом и дёрганьем ног пушистого дракона туда-сюда, я перестаю его щекотать и плотно прижимаю внутренние стороны ладоней к раздразнённым подушечкам ног, успокаивая – отлично знаю – всё ещё буйствующий на коже зуд. Мирдал издаёт блаженный стон. - Хорошо тебе? – спрашиваю на всякий случай. - А как же… Ты ведь не ограничишься только этим? Я довольно смеюсь. - Ещё бы! Так, а и в самом деле, куда можно двинуться дальше? Наверно, логично будет, следуя указанному в самом начале направлению, сначала двинуться вверх по ногам… но обойти самую интересную часть. О, она весьма щекотлива – но это на потом пусть будет. Голени не представляют особого интереса – даже у людей они очень редко обладают заметной щекотливостью. А вот колени – другое дело. Особенно с тыльной стороны… Мирдал постанывает и фыркает носом, упорно сопротивляясь ощущению щекотки. Но это фырканье разом прорывается в смех, когда я быстро жамкаю – именно жамкаю, в несколько неровных движений, – чуть повыше и пониже его колен уже спереди, и сразу же ныряю руками дальше, к бёдрам пушистого дракона. Что особенно удобно – на внутренней стороне каждого бедра шёрстка совсем не такая уж и густая. Оно и неудивительно, иначе бы шло регулярное истирание её при ходьбе. Но сейчас это открывает очень удобную дорогу моим пальцам, сопротивления движению практически нет… Слишком далеко наверх я не продвигаюсь. Да, чем выше, тем щекотливей – за счёт приближения к гениталиям. Но именно поэтому же и тем возбуждающей становится щекотка, а это пока ещё рановато… хм. Движение впереди привлекает моё внимание, и я, подняв глаза, обнаруживаю, что член моего пушистого дракона имеет собственное мнение о том, что уже возбуждающе, а что ещё нет. Не скажу, чтобы он был уже напряжён до предела… но до этого остаётся не так уж далеко. Так, раз уж всё равно возбуждающий эффект от моей щекотки уже проявляется – отчего бы чуть-чуть не… подогнать? Быстро встав с кровати, я подхожу к шкафу и достаю оттуда несколько вещиц, с которыми и возвращаюсь назад. Одна – это длинное, упругое воронье перо, которое я довольно демонстрирую Мирдалу. - Поможет слабо, – лукаво улыбается солнечный дракон. – Пушистый ведь. - Да, но есть одно замечательное место, где этого нет… – дразняще тяну я в ответ и под удивительно похожее на искреннее «Ой» снова усаживаюсь между столь удобно разведёнными ногами Мирдала. Реакция похожа на ту же, что и с тыльной стороной колен: открытого смеха нет, но слышны частые фырканья носом. Вдобавок я отлично чувствую боком, как подо мной то и дело напрягаются мышцы ног пушистого дракона. Напряжение очень знакомое – не резко-напряжённое, а растянутое, дурманящее, зовущее. Периодические то покачивания тазом из стороны в сторону, то подталкивания им вверх добавляют желания. Они такие, что даже сложно понять – то ли Мирдал старается отвести фаллос в сторону от моего дразнящего пера, то ли, наоборот, пытается подставиться под него сильнее, чтобы прикосновения стали более ощутимыми. А может даже, что обе догадки верны, просто они чередуются по мере изменения ощущений… Перо скользит по ярко-коралловому драконьему достоинству вверх и вниз, то плавно, позволяя опахалу щедро ометать всю ширину, то быстро чиркая у самой уздечки самым кончиком. Периодически я аккуратно провожу очином пера снизу вверх по самой серединке, после чего следует быстрый переворот – и уже противоположный конец пера окружает головку члена щекочущими извивами. Добиться прямого смеха мне всем этим так и не удаётся, но зато удаётся добиться другого приятного результата – на верхушке уже окончательно напрягшегося фаллоса Мирдала полупрозрачной жемчужиной начинает блестеть капля естественной смазки, прекума. Безупречное доказательство возбуждения. Довольно отложив перо в сторону, я перебираюсь повыше и ласково касаюсь пальцами скулы Мирдала, ощущая на шёрстке лёгкий след испарины. - Прерваться? - Издеваешься? – приподнимает брови пушистый дракон. – После этого-то? - Ну, может, тебе нужно отдышаться, – смущённо хмыкаю я. - Ещё не настолько смеялся, чтобы это было действительно необходимо… Щекочи дальше! Я весело смеюсь в ответ, кладя ему руку на живот, тут же взволнованно напрягающийся под моими пальцами. - Мне очень нравится слышать такое от тебя. - Да уж, нисколько не сомнева-а-ахха-ах-хаюу-у-сь!… Как только я начинаю щекотать живот солнечного дракона, смех уже не заставляет себя ждать. Он яркий, сочный, брызжущий весельем. Несмотря на то, что он вырывается щекоткой, меня не оставляет ощущение, что Мирдалу очень даже нравится весь процесс. Да и член его терять эрекцию даже и не думает, лишь колышется туда-сюда, следуя за колебаниями тела. Я подключаю к делу и вторую руку, стараясь максимально разнообразить действия. Если одна описывает круги на животе, другая усердно ощупывает то же место по бокам; если пальцы одной скользят, покачиваясь из стороны в сторону, пальцы другой начинают коротко потыкивать в разные места; если одна движется медленно, другая – быстро; если одна щекочет размеренно, другая – хаотично. Не то чтобы при моём общем возбуждении от всей этой сексуальной игры мне удавалось чётко выполнять этот замысел – разновес в действии рук то и дело сбивается. Но однако же непохоже, чтобы это сильно мешало эффекту – Мирдал от души хохочет, мечась на кровати то влево, то вправо, то втягивая живот, то резко расслабляя его. Убраться из-под пальцев ему, конечно, не получается, но очень похоже, что все эти рывки – чисто машинальные. Не знаю в точности его физической силы, но вряд ли он не может рвануться сильнее, чем сейчас. То, что я вижу перед собой – скорее чисто машинальная реакция тела пушистого дракона на щекотку. Он просто… отдал над собой контроль? Перестал его держать сам, точнее. Позволяет телу вволю дёргаться, горлу – вволю смеяться… члену – вволю стоять, вздрагивая каждый раз, когда мои щекочущие пальцы проходятся по низу живота. Он, фактически… доверился так мне? Позволил делать с собой, что я сочту нужным… От этой мысли в груди резко теплеет, и я широко улыбаюсь, обрывая процесс щекотки и давая Мирдалу спокойно отдышаться. А сам тем временем долго скольжу взглядом по его ещё подрагивающему, стройному, подтянутому и такому соблазнительному телу, доверенному мне… - Уф… Надеюсь, это ещё не конец, и ты не очень устал? – отдышавшись, осведомляется Мирдал. – Кажется, процесс как раз на середине запланированного. - О, да, – хихикаю я. – Просто подумалось, что тебе тоже нужно дать отдохнуть… а мне – спокойно на тебя полюбоваться. - Ну, и как впечатления? – лукаво щурится пушистый дракон. Я встречаю его взгляд и с любовью улыбаюсь. - Ты прекрасен. Душой и телом. - Спасибо, – Мирдал улыбается в ответ не менее тепло. – Очень рад это слышать, и не потому, что так уж алчен до комплиментов. Просто… рад твоей радости. - Люблю тебя, – негромко говорю я, опуская глаза и, кажется, слегка краснея. Смешно – можно подумать, до этого было мало поводов заливаться румянцем! Но почему-то именно сейчас в душе разливается особо трогающее чувство. - А этому рад ещё больше… – так же вполголоса отвечает Второе Солнце, прежде чем снова улыбнуться, сменяя прозвучавшую в голосе долю задумчивости на милое смущение. – Фил… может, продолжишь? - Продолжу… что? – игриво спрашиваю я. Мне почему-то вдруг желается услышать это – прямую просьбу. - Ну… то, чем занимался до этого! – судя по весёлому блеску в глазах, Мирдал отлично понимает эту игру. И принимает её. - Признаваться тебе в любви? – ласково урчу я. - Это тоже будет чудесно, – синие глаза сощуриваются до томных щёлочек. – Однако же было бы желательно добавить… прямого воздействия. - Скажем, сюда? – приподнимаю я одну бровь, без разрыва глазного контакта кладя руку ему на возбуждённый фаллос и нежно сжимая его. Наградой мне служат его резко распахивающиеся веки, судорожный выдох и сладострастное вздрагивание тазом. - Рано, – слышу я удивительно чёткий ответ, секундой позже соображая, что чёток он исключительно за счёт решительного напряжения воли солнечного дракона. – Отпусти. Ещё… рано, умммф… Последний неразборчивый вздох, звучащий в момент разжима пальцев моей руки, пропитан явным телесным несогласием с озвученным желанием. - Защекочи, – так же чётко произносит Мирдал, глядя мне в глаза. – Защекочи, Филипп. Желаю как следует насмеяться под твоими пальцами, накопить побольше любовного сока… до выплеска. - Да, – согласно роняю я спустя несколько секунд молчания, в ходе которых пытаюсь выбрать ответ почувственнее, но в итоге соображаю, что на сердце сейчас такая страстная буря, что взвешенные словесные изящества на язык не идут. А, ну да и ладно. Самое главное уже благополучно сказано. Мои пальцы неторопливо опускаются на бока Мирдала и так же неспешно начинают бродить по ним, перебирая, нащупывая и очерчивая рёбра. Пушистый дракон, слегка покусывая губы, подрагивает всем телом, иногда выгибается и фыркает, но даже не пытается прикрывать глаза, внимательно наблюдая за мной. А я, поисследовав его бока некоторое время, нахожу самую чувствительную часть – чуть повыше таза. Ритмичные сжатия пальцами с левой и правой сторон одновременно исторгают-таки из груди Мирдала фыркающий смех, звучащий донельзя соблазнительно. Фыркнув сам и встряхнув головой, я прерываю щекотку и встаю на четвереньки над распростёртым солнечным драконом – ладони у его плеч, колени у его таза. - Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать? – спрашиваю с ноткой игривости. - Пока что нет, но уверен, это что-то приятное! – с готовностью отвечает Мирдал, улыбаясь с явным предвкушением. - Безусловно, – соглашаюсь я, плавно опускаясь на него. – Скажи, если станет слишком тяжело. Под согласный кивок пушистого дракона я аккуратно налегаю на него сверху всем телом – грудь к груди, живот к животу. Чувствую, как взволнованные удары его сердца отдаются напротив моего собственного. Чудесная золотистая шёрстка, согретая живым теплом, обволакивает меня снизу, словно зовя как следует потереться о неё. Но главная точка соприкосновения, конечно, оказывается внизу – или, учитывая наше горизонтальное положение, сзади. Оба фаллоса, человеческий и драконий, тесно прижаты друг к другу и зажаты между двумя телами. Сейчас невозможно даже пошевелиться, чтобы не вызвать взаимного трения со всех сторон. Разгорячённые, напряжённые, предельно возбуждённые гениталии упираются друг в друга, будоража жаром и каждым не движением даже – намёком на движение. Я медленно выдыхаю и снова вдыхаю, привыкая к новым ощущениям. Лицо спереди обдаёт таким же жарким дыханием Мирдала. Практически невозможным оказывается сейчас не посмотреть ему в глаза… а затем – удержаться от поцелуя. - Не тяжело? – вопросительно выдыхаю я после долгой, сочной, тягучей минуты сомкнутых губ и неторопливой игры языками. - Тяжело, но это приятная тяжесть, – отвечает пушистый дракон. – Мог бы лежать так… очень долго! - Ты же понимаешь, что я устроился на тебе отнюдь не для отдыха? – весело прищуриваюсь я, прежде чем со смешком потереться носом о его нос. - Разумеется. С нетерпением жду ответа на то, каким же будет продолжение! - Пожалуйста, – хихикаю я и снова упираюсь пальцами ему в бока. Щекотать в такой позиции не больно-то удобно – простор для движения рук сильно ограничен. Но это полностью перекрывается ощущением всем телом каждого движения Мирдала подо мной. Каждого смешка, каждого вздрагивания, каждого напряжения мыщц. Ну и, разумеется, квинтэссенции всего – от каждого движения его фаллоса, тесно прижатого к моему, по телу разбегается горячая волна. По моему уж точно… но, полагаю, по его – не в меньшей степени! Такой своеобразный массаж действует томительно и одновременно разжигающе. Одновременно по всему телу разбегается как желание продолжать, так и перейти уже к чему-то более интересному. Смешно, что Мирдалу, наверно, сейчас в этом плане полегче – щекотка не только служит возбудителем, но и помогает отвлекать внимание от непосредственного воздействия на гениталии, продлевая совокупление. Которого, впрочем, технически пока нет, но это не суть… В какой-то момент я решаю, что пора остановиться – приостановиться – пока я ещё могу контролировать себя и не откидываюсь назад, чтобы всего несколькими движениями довести до семяизвержения что себя, что Мирдала. Нет, это пока ещё рано… Мои руки останавливаются и ложатся на плечи пушистого дракона. Я тяжело дышу, успокаивая разогнавшееся сердцебиение. - Отличная идея, между прочим, – прикрыв глаза, со сладко-тягучей улыбкой констатирует Мирдал. – Это точно следует потом повторить… - Да, но не сейчас. Неохота кончать раньше времени… - Могу понять! – со смехом соглашается пушистый дракон. – Уже не сказать, чтобы сильно далёк от этого… - Тогда, пожалуй, тебя стоит немного притормозить… Или – как там ты выразился? – накопить побольше любовного сока… Привстав, я дотягиваюсь до ещё одной игрушки, которая лежит на кровати. Вообще-то изначально это закладка – да, собственно, и сейчас закладка. Но она выполнена в виде длинного латунного пера – твёрдого, прохладного, извилистого… Я довольно демонстрирую это перо Мирдалу. - Нравится? - Очень, – довольно щурится Второе Солнце. – Не вымокнет, не склеится, не потеряет напора… - За то и покупал, – признаюсь я под его смешок. – Знала бы продавщица, для чего мне эта закладка понадобилась… Таким пером щекотать не всегда удобней, чем настоящим, но сейчас, когда тому сильно мешала бы шёрстка, этот вариант – намного лучше. Тем более что прямо передо мной сейчас очень привлекательная для него цель… Я нежно провожу пальцами по груди Мирдала, освобождая подходы к тому, что меня сейчас интересует. Соскам. Пусть у парней они не столь чувствительны, как у девушек – но тоже очень, очень щекотливы… И эрогенны. Во всяком случае, у людей. Полагаю, пушистые драконы в этом отличий особых не имеют… Наклоняюсь и быстро тереблю языком тугие крупные горошины – сначала одну, потом другую. Мирдал довольно стонет, побуждая продолжать. А я, хихикнув, опускаю на его левый сосок кончик прохладного латунного пера и начинаю очерчивать все контуры. Солнечный дракон подо мной прыскает и стонет одновременно, поводя плечами и подаваясь мне навстречу тазом, словно испытывая моё терпение. Но я упорно продолжаю ласкать его соски, оба сразу – пока одним занимается перо, другой обрабатывают пальцы второй руки. Чтобы не утомлять мышцы однообразием, я время от времени перебрасываю латунь из руки в руку. Потереть. Потеребить. Помелькать – кончиком над кончиком. Прижать. Покружить. Щедро провести языком, для лучшего скольжения. Покачаться, как маятником. Вывести сужающуюся спираль и вдавить, вибрируя, на пике… Процесс начинает немного наскучивать спустя несколько минут, и я отбрасываю в сторону перо, прежде чем улечься на Мирдала снова. Тот испускает стон – то ли недовольный прерыванием, то ли довольный налеганием, то ли и то, и другое одновременно… - Ну как? - Великолепно, – жарко выдыхает мне в лицо солнечный дракон. – Фил… думаю, уже готов. Обрушай в оргазм, когда пожелаешь. - Близко, но не сейчас, – лукаво отвечаю я, приподнимаясь на локтях и ныряя пальцами в такие соблазнительно беззащитные подмышки моего любовника. Одно из самых любимых у меня мест для щекотки. Особенно здорово то, что там он всё-таки имеет совсем не настолько серьёзную шёрстку, чтобы она мешала движениям пальцев. И я вволю щекочу его, зарываюсь роющими движениями в нежные ямки, устилаю те россыпью случайных тычков, то свожу сходящиеся спирали от краёв к центру, в который утыкаюсь сжатыми в один вибрирующий пучок всеми пальцами, то, наоборот, развожу расходящиеся спирали в обратную сторону, накрывая максимальную площадь подмышек щекочущими движениями… Поскрести, порыться, повибрировать, покрутиться, потеребить, помять… Пощекотать! Моё усердие исправно приносит плоды. Мирдал от души хохочет, уже совершенно не сдерживаясь. Крепкое, сильное тело сладостно извивается и бьётся под моим, будоража и соблазняя всё больше. Весьма и весьма непросто оказывается довести-таки процесс до того, что мои пальцы успевают устать, не прерывая щекотки! С удовлетворённым вздохом я переворачиваюсь через бок и валюсь на спину рядом с Мирдалом, смех которого постепенно успокаивается, переходя в довольное хихиканье. - Понравилось? - Уф… Да! Я со смешком протягиваю левую руку и, прорывшись через его густую гриву, начинаю легонько водить пальцами по шее Мирдала. Активней всё равно не получается, но этого и не требуется – пушистый дракон то весело пофыркивает, то сладко ёжится, то томно жмурится, но проделывает всё это с неизменно довольным видом, даже не пытаясь убрать шею прочь. На душе спокойно и радостно. - Ну… думаю, пора, – хихикнув сам, я убираю руку, напоследок проведя кончиками пальцев по всей длине его шеи. – Торжественный финал. - Да, торжественный финал, – соглашается Мирдал с ноткой грусти в голосе. - Не печалься, у нас впереди ещё много финалов, – подмигиваю я ему. В ответ пушистый дракон лишь щурится с таинственной улыбкой и приглашающе покачивает тазом. Что-то он всё же недоговаривает… ну и ладно. Это – потом. Сейчас нужно честь по чести довести сладкую ласку до конца. К счастью, это совсем несложно – возбуждены мы уже оба по уши. Усаживаюсь снова между его приглашающе раздвинутых ног и, не тратя особо время, нежно взвешиваю на руке его тяжёлые, покрытые нежной бархатной шёрсткой, шары. А затем бережно приподнимаю те, чтобы полностью освободить себе доступ к особо нежному, особо щекотливому местечку. Удобнее всего было бы для этого, чтобы Мирдал стоял на четвереньках, но и так вполне сойдёт. - Перинеум, – неторопливо произношу я нараспев. – Участок кожи между яйцами и анусом. На редкость чувствительная зона, и на редкость эрогенная тоже. - Значит, простой щекотки гениталий тебе недостаточно? – жмурится пушистый дракон. - Они чувствительны к щекотке, но не настолько, как перинеум… А возбуждающ он не меньше. - Вижу, у тебя немалый опыт в использовании щекотки как эротической игры. Я возвращаю ему довольную улыбку. - Не всем это нравится, но было с кем потренироваться! И я протягиваю пальцы правой руки вперёд, левой удерживая приподнятыми драконьи шары. Перинеум ни к чему щекотать усиленно, он отлично откликается на самые лёгкие прикосновения. Тут вполне достаточно вот так… и вот так… и ещё вот так… По мышцам ног Мирдала пробегает напряжённая волна от каждого прикосновения, из его груди вырываются полустоны-полувсхлипы, таз покачивается из стороны в сторону. А уж когда я начинаю нежно перебирать пальцами под его тяжёлыми шарами – просто перебирать лёгкими движениями, ничего сложного! – солнечный дракон просто взрывается смехом, уже совершенно безудержным. Он дёргается и бьётся в путах, совершая такие замысловатые рывки тазом, что кажется – пытается трахнуть сам воздух. Между прочим, до определённой степени это помогает – действия у перинеума должны быть нежными и аккуратными, что непросто осуществлять при рывках. Но даже того, что получается, достаточно, чтобы с лёгкостью запускать эти рывки снова и снова. - Дай кончить! Пожалуйста! – вырывается у Мирдала в какой-то момент. Отчего бы и нет, если всё запланированное уже выполнено! Левой рукой – мягко обхватить драконьи шары, чуть-чуть пожимая. Правую – на дрожащий в нетерпении фаллос, уже весь облитый естественной смазкой. Никакой сложной техники, зачем она на таком уровне возбуждения? Вверх-вниз, вверх-вниз… Громкий, протяжный, неровный стон вырывается у Мирдала вместе с целой очередью длинных струй семяизвержения. На несколько мгновений таз пушистого дракона просто зависает над кроватью, энергично вбиваясь фаллосом в плотный обхват пальцев. На фоне сладостного оргазменного стона еле слышны шлепки падающей на простыню тугими полосами спермы. Но вот, наконец, оргазм завершается, и я мягко разжимаю пальцы, давая Мирдалу без помех опуститься обратно на кровать. А затем тут же снова начинаю щекотать! Тот самый эффект, причины которого я уверенно не могу назвать и сейчас – резкое увеличение чувствительности тела к щекотке после оргазма. Впрочем, как именно это работает, не суть важно – важно, что отлично работает! Уже через считанные секунды после вспышки оргазма, когда по телу начинает разливаться сладкая истома, вместе с ней разливается повышенная чувствительность к щекотке… Я щекочу Мирдала быстро, отрывисто, непрерывно. То тут, то там, повсюду, куда успеваю дотягиваться – подошвы, бёдра, живот, бока, подмышки. Сейчас не до изысков, да и не нужны они – важно как можно полнее использовать этот непродолжительный промежуток времени. Минут десять, много – пятнадцать… Да и не факт, что даже это успею – руки у меня тоже успели подустать. Но всё это уверенно перекрывается бешеной послеоргазменной реакцией Мирдала на щекотку. Солнечный дракон хохочет так, что не очень даже понятно, в какие моменты он успевает набирать в грудь достаточно воздуха для этого. Он яростно рвётся в путах, дёргается во все стороны так, что кровать протестующе скрипит под ним, отчаянно извивается под каждым прикосновением пальцев – и смеётся, смеётся, смеётся! Особенно ярко Мирдал реагирует на щекотку внутренней стороны каждого бедра – эти местечки даже базово особенно щекотливы, а уж сейчас… Что особенно удобно, в такой позе они даже рвануться в сторону толком не могут, и я с наслаждением прохожусь по ним от гениталий до колен и обратно, раз за разом. Что именно служит для меня сигналом к остановке, я и сам затруднюсь точно сказать – то ли возросшая до уровня, когда на неё уже невозможно не обращать внимания, усталость пальцев, то ли начавшая всё-таки спадать послеоргазменная щекотливость Мирдала, то ли просто внутреннее осознание – всё, довольно уже… А может, всё сразу. Так или иначе, я торможу движения пальцев, в последний раз прохожусь левой рукой по животу пушистого дракона, а правой – под его яйцами, и утомлённо сажусь на кровать. Точнее, пытаюсь, потому что мне тут же напоминает одна часть моего собственного тела, что кое-что я ещё не сделал. Да уж, здорово же меня увлекла щекотка, если сумела даже отвлечь от собственного возбуждения… которое, тем не менее, никуда не делось. Обхватив рукой свой фаллос и приподнявшись на колени, я делаю несколько быстрых движений – тут тоже сложности уже ни к чему. Мой оргазм оказывается не настолько сильным, как у Мирдала, но его оказывается вполне достаточным, чтобы накрыть веером в несколько струй всё тело пушистого дракона. Вот теперь можно и плюхнуться на кровать самому с чувством выполненного долга. Всё хорошо… а, нет! Забыл-таки. Мирдалу нужно напиться! Такой долгий смех сильно иссушает весь рот. Собственно, это практически единственный реальный дискомфорт после долгой щекотки. Во всяком случае, в нашем мире… Я подношу ко рту пушистого дракона свежеоткупоренную бутылку малиновой воды, бережно поддерживая его голову так же, как он поддерживал мою. Не скажу, что это просто, но мне всё-таки удаётся, чему немало способствует радость при виде того, с какой жадностью он глотает воду. Значит, я всё сделал правильно, ни о чём не забыл. - Ну, как ты? – спрашиваю я, когда глотки постепенно успокаиваются, а там и вовсе прекращаются. – Я не переборщил? - Мммм… Думаю, нет, – Мирдал потягивается, с некоторым недоумением смотрит на путы и с сосредоточенным видом зажмуривается. Верёвки вместе с манжетами растворяются в воздухе. - Рад, что смог доставить тебе такое удовольствие, – улыбается Второе Солнце, снова открывая глаза и смотря на меня. – Чувствуется, тебе давно не доводилось вволю нащекотаться. - Это точно, – я бережно провожу рукой по его влажной от испарины гриве. – Давно. Это было замечательно. Но ты-то, тебе-то было хорошо? - Ещё бы, – хихикает Мирдал, слегка потираясь затылком о мою ладонь. – Это очень сладкое ощущение – такая щекотка. С одной стороны, вроде хочется всё прекратить, а с другой – ровно наоборот, только не останавливайся… Непонятно, что творит мускулатура, подёргивается сама по себе, смех тоже неясно, откуда берётся, бесконтрольный. Поначалу всё понимаешь, сдерживаешься, не смеёшься, не дёргаешься, а потом, при первом же перехлёсте, срываешься – смех не контролируется, насколько только дыхания имеется, всё тело пускается в дрожь, мышцы в местах, где щекочут, сокращаются с огромной частотой, хочется вертеться, как уж, и хохотать, вырваться еле преодолимое желание. Причем подсознательно уверенность, что, чем громче смеёшься – тем легче становится. В общем, и напряжение, и наслаждение одновременно. Я довольно улыбаюсь. - Понимаю, о чём ты говоришь. Такое странное, но приятное ощущение, верно? От тебя, вроде бы, ничего не зависит, смех и движения мышц не контролируются… но ты с тем, кому доверяешь, и поэтому можешь получать удовольствие от… назову это доверительной беспомощностью. - Да, именно так, – соглашается Второе Солнце. – Доверительная беспомощность. Знание, что эти ощущения, близкие к пытке, в настоящую пытку никогда не перейдут, потому что они заточены, в итоге, на удовольствие. На то, чтобы довести до состояния дрожащей струны желания… а потом позволить разрядиться. Эротическая щекотка. Где тело щекотливо, там оно и ласкательно… и наоборот. - В точку, – с удовлетворённым вздохом соглашаюсь я, скользя взглядом по Мирдалу, распростёртому передо мной – несмотря на исчезновение пут, пушистый дракон не торопится принимать другую позу. Занятно, как по-разному легли на кровать следы оргазмов – мои, в основном, оказались на самом Мирдале, а вот его упали скорее сбоку – что-то на кроватную спинку, что-то на саму кровать… Неожиданно для себя я обращаю внимание, что через мускусный запах, густыми волнами витающий в воздухе, пробивается ещё один аромат – отлично знакомый, но странно непривычный для такой обстановки, как эта. Аромат… Я осторожно принюхиваюсь, водя носом из стороны в сторону и пытаясь понять его источник. Много времени это не занимает – не проходит и минуты, как я недоверчиво смотрю на длинные полосы Мирдаловой спермы. Кажется, даже она золотисто-солнечного оттенка. А что, это же вполне получается… Я решительно делаю пальцем мазок и подношу его к носу. Не ошибся! - Мирдал! У тебя что… абрикосовая сперма?! Да уж, а как звучит-то… - Ну да, а что? – с невинным видом откликается солнечный дракон. – Говорил же, что изначально дух, а тело могу спокойно модифицировать… Как и его продукты. Отчего бы не придать более приятный вкус и аромат, решил однажды. Нравится? Я фыркаю, снова глубоко втягивая в себя запах. Не знал бы, не отличил от абрикосового джема. Ну или… во всяком случае, сделать это было бы непросто. - Ничего против абрикосов не имею, – мои губы расползаются в лукавой улыбке. - Вот и чудесно… Крылобнимашки? Я со вздохом глубокого наслаждения ныряю в щедро раскинутые мне навстречу объятия рук и крыльев пушистого дракона.