Романтические истории. Том 1.

Увидев друг друга, они поняли, что им суждено быть вместе. Эти чувства возникли из ниоткуда, словно гром средь ясного неба. Роуэн Камал с самого детства обучался мастерству скульптуры. Находясь в подмастерьях, приходилось выполнять множество тяжёлой и грязной работы. Поначалу наставник подпускал его только к уборке, но потом стал обучать мелким премудростям их дела. Со временем его учитель даже стал отдавать ему мелкие заказы, когда сам был занят старыми. Роуэн на всю жизнь запомнил, насколько же сильно он боялся провалить свой первый заказ, из-за чего выполнял его очень долго. Несмотря на долгий срок выполнения, когда заказчик сполна заплатил за качественно выполненную работу, наставник полностью отдал их Роуэну. Это были его самые первые деньги. Его наставника звали Эрн Арно. Если со временем Роуэн рос и мужал, то Эрн старел и слабел. Роуэн стал получать оплату за свой труд, даже иногда брал пусть и маленькие, но личные заказы, но продолжал помогать своему мастеру, который был ему как отец. В один год Эрна сломила болезнь. Роуэн почти всё время проводил со своим наставником, до самой его кончины. Но, как говорится, беда не приходит одна. Роуэн не успел оплакать почившего учителя, как над головой нависла голодная смерть. Цех каменщиков, в котором состоял Эрн Арно, не захотели принимать к себе юного Роуэна. Мастера-каменщики были слишком высокомерны и отказались принимать Роуэна, так как Арно взял его к себе в ученики, обходя устав цеха, в котором он состоял. Так Роуэн и оказался на улице, цепляясь за любую возможную работу: от постройки курятника из грязи и палок, до постройки часовенки из благородного камня. По воле случая, в городе всем заправлял невероятно жадный бургомистр. Желая на всём сэкономить и занести полученные деньги себе в карман, он искал все возможные способы найти работников подешевле. Мастера цеха брали дорого, к ним обращаться скупость не позволяла. Тут-то Роуэн и появился. Ему поставили задачу возвести новую казарму для городской стражи. Задание было не из простых, да и предлагали, положа руку на сердце, мало, но Роуэну выбирать не приходилось. Выполнять работу спустя рукава было не в правилах честного, но пока не признанного мастера. Роуэн трудился день и ночь, желая превзойти все ожидания. И он превзошёл. Казарма получилась настолько хорошая, что он даже привлёк внимание мастеров цеха. Бургомистр довольно кивал, трепя Роуэна по плечу, приговаривая: «Это я! Я заметил талант этого юнца! У меня глаз-алмаз, да!» Роуэну выдвинули предложение примкнуть к цеху, от которого он был не в силах отказаться. Не успел новоиспечённый мастер получить свою собственную мастерскую, о нём стали спрашивать зажиточные горожане и представители высшего света, желая воспользоваться его услугами. Теперь Роуэн имел возможность поднять цену за своё время и работу, ведь звание мастера цеха давало гарантию его честности и профессионализма. В честь новой казармы и самого Роуэна было проведено празднество, где он и повстречал свою судьбу. Марил сразу бросилась ему в глаза. Он видел девушек-никстеров раньше, но столь красивых — никогда. Вокруг было столько людей, и только она сияла так ярко, что от неё невозможно было отвести взгляд. Наставник Эрн рассказывал ему о видениях, которые являются творцам, чтобы те творили и несли в мир прекрасное. Видением может быть что угодно: поющая птица на рассвете, настойчиво прокладывающий себе путь ручей, запах свежего хлеба утром или даже человек. Встретившись глазами с неизвестной, Роуэн понял, что она и есть его видение. Скульптор сам подошёл к ней. Девушка была пугливой и робко спросила, не знает ли он где можно найти таверну. Роуэну не виделся столь прекрасный образ в грязной таверне среди пьющих рабочих. По румянцу на белоснежных щеках мужчина понял, что и он девушке приглянулся. Роуэн поинтересовался именем симпатичной незнакомки. «Марил», — словно звон колокольчиков. Душа творца была тронута. Он взмолился, чтобы она пошла с ним. Роуэн сам боялся представить, как выглядел со стороны, но почему-то юная девушка согласилась. Может, она тоже почувствовала прилив тёплых чувств. Роуэн привёл Марил в свой дом, который и сам ещё не привык называть «домом». Ему ещё предстояло выплатить цеху круглую сумму за жилище, но тогда он об этом совсем не думал. Сейчас похитительницей всех его мыслей была Марил. Пока Роуэн вёл её под руку, он ощутил, насколько же её ручка была маленькой и тоненькой, словно только выросшая весенняя веточка. Марил сама по себе была невысокого роста, но вместе с худобой, казавшейся даже болезненной, выглядела ещё меньше, будто бы призрак. Роуэн подготовил для неё постель, на которой только недавно стал спать сам. Марил долго возилась, но вскоре мужчина услышал тихое мирное сопение. Сон так и не пришёл к нему в ту ночь. На следующий же день он купил большой кусок глины и стал творить. Роуэн пытался узнать, откуда Марил пришла, ведь она явно была не местной, но так и не смог из неё ничего выудить кроме того, что идти ей некуда, её никто не ждёт. Она несколько раз порывалась уйти, не желая доставлять мастеру неудобств, но Роуэн её останавливал, целуя руки и моля остаться. В конце концов Марил осталась. Она оказалась трудолюбивой хозяйкой, которая быстро навела в доме уют и порядок. Роуэн всегда был готов помочь по хозяйству, не взваливая на хрупкие плечи девушки всю грязную работу. Он всё так же уступал ей кровать, а сам спал на лавке, к чему уже давно привык. Оказалось, что Марил ела совсем мало, словно мышка, но готовила вполне умело и вкусно. Роуэн часто мог засмотреться, как она хозяйничает на кухне, напевая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Казавшейся поначалу робкой и тихой, девушка оказалась вполне разговорчивой и забавной. Заказы Роуэну приходили часто, так что впервые за долгое время в деньгах он не нуждался, имея возможность покупать вдоволь еды и потихоньку выплачивать дом. В свободное от заказов время скульптор изображал Марил, при чём из всего, что под руку попадётся: обтёсанной деревяшке, оставшегося с прошлого заказа кусочка глины, а иногда даже из мрамора. Когда Роуэн заканчивал с особенно прибыльным заказом, он мог позволить купить себе чуть больше материала и потратить его на образ Марил. Он всегда робко подходил к ней и просил позировать ему, от чего она никогда не отказывалась. Марил была усидчивой и всегда сидела ровно, как её и просил сидеть мастер. Пусть у Роуэна хорошо получались здания и предметы, настоящее удовольствие от своего дела он получал только тогда, когда изображал Марил. Роуэн почти никогда не давил на Марил, не считая тех моментов в начале их общения, когда она хотела уйти. Спустя время Марил тоже прикипела к Роуэну. Она всё чаще обнимала его, целовала в щеки, а в один вечер даже робко позвала разделить с ней ложе. Их отношения вышли на новый уровень. Роуэну показалось, что его увлечённость переросла в пылкое обожание. Он мог часами напролёт расцеловывать своё видение, от чего она тихо смеялась, краснея и закрывая глаза от удовольствия. С ней было невероятно спокойно и умиротворённо, будто бы плавая во сне. Роуэн всегда вставал раньше Марил и, пытаясь не разбудить её, шёл работать. Мастер никогда не замечал, как она спускалась со второго этажа. Её тонкие руки обхватывали его шею, он отвлекался от работы и, стараясь её не испачкать, пытался поцеловать ещё растрёпанную ото сна возлюбленную. После она приводила себя в порядок и приносила завтрак в мастерскую, где Роуэн трудился до самого вечера. Ужин же они всегда делили вместе, что очень скоро стало их традицией. Однажды бургомистр, решивший попытаться договориться с Роуэном об улучшении ратуши, увидел одну из фигурок Марил. — А я и не знал, что Вы делаете ещё и людей… — произнёс он, рассматривая искусно вырезанную деревянную фигуру. — Для себя чаще всего, — пожал плечами Роуэн, раздумывая над заказом делового мужчины. — Да, мастер, искусный мастер… Вот это у меня глаз-алмаз, — довольный, видимо, самим собой, кивнул бургомистр. — Может быть, Вы соизволите, мастер, и сделаете бюст моей ненаглядной Клоди? — жена бургомистра. — Любая женщина подарки любит, а тут скоро и её юбилей… Роуэн никогда раньше не брал заказы на человеческие фигуры, из-за чего сначала смутился, не зная, какую выставить цену. Он предупредил, что ему будет нужно видеть Клодетт, иначе он не сможет передать все детали. Бургомистр согласился, но только с условием, что Роуэн придёт в их дом, потому что супруга вряд ли согласится прийти сюда. Роуэн, немного обдумав, выставил цену. Бургомистр был не в восторге, но мастер предупредил, что выставил ещё довольно малую сумму, по сколько бюсты он ещё не делал, да и к тому же они друзья. Повздыхав, бургомистр согласился. Клодетт не была такой усидчивой, как Марил: то ей неудобно сидеть, то спина затекла, то ногу прихватило — словом, времени на бюст ушло много. И всё же конечный результат всем понравился. Клодетт только ахала и охала, восхищаясь собственной красотой и руками мастера. Бургомистр был доволен и снова кивал, приговаривая, какого же хорошего мастера он нашёл. Настолько Клоди понравился бюст, что она показала его на своём юбилее, после которого заказы полились нескончаемым потоком. Роуэн стал подолгу засиживаться в своей мастерской, но на ужин всегда приходил, правда, после него мог снова направиться творить. Знатные дамы сами являлись к нему в мастерскую для позирования, от чего времени с Марил оставалось совсем мало. Но как же после тяжелого дня было приятно Роуэну заснуть на её тёплой груди, пока она ласково поглаживала по волосам. Марил всегда дожидалась его, как бы долго он не засиживался. Вскоре всё успокоилось, заказов стало меньше и Роуэн мог вернуться к более спокойной жизни. Страстные ночи вдвоём не могли пройти без последствий, так что в один день Марил сообщила, что беременна. Она сходила к местной повитухе, и та подтвердила сей факт. Роуэн был не в себя от счастья, как с цепи сорвался. Он сделал Марил предложение руки и сердца, но та почему-то смутилась, а после отказала. Это не могло не расстроить Роуэна. Он чуть ли не через день повторял своё предложение, пока она не остановила его, поцеловав в лоб и сказав, что скажет ему, когда будет готова. У Роуэна и Марил родилась девочка. Такая же маленькая и светленькая, как её мать. По случаю рождения дочери Роуэн хотел устроить празднество, но Марил удержала его от ненужных растрат — они были счастливы и без громкого праздника. Девочку назвали Эслинн. Прошёл год, Эслинн росла крепкой и здоровой. У неё были отцовские глаза и волосы, а от матери она переняла белоснежную, чуть ли не полностью белую кожу. Роуэн души не чаял в дочери и, пусть пока и не официальной, супруге. Он и вправду стал думать, что он в прекрасном виденье. Однажды, в один прекрасный солнечный день, сделав всю запланированную работу, Роуэн отправился к товарищу-мастеру. Он обещал вернуться к вечеру и отужинать всем вместе, как всегда. Поцеловав Марил и Эслинн, которая сегодня была особенно плаксива, мастер покинул дом. Вернулся он, как и обещал, к ужину. В доме было тихо. Роуэн подумал, что Марил уснула, пока укачивала Эслинн, с ней это иногда бывало. Эслинн мирно посапывала в своей люльке, но вот Марил нигде не было. Роуэн решил, что она выбежала ненадолго и скоро вернётся, так что он решил заняться ужином. Но спустя десять минут, полчаса, час, Марил так и не пришла. Мастер стал беспокоиться, слишком это было не свойственно ей. Уже и Эслинн успела проснуться, а Марил всё нет и нет. Марил не появилась ни день спустя, ни неделю, ни месяц. Роуэн поднял на уши всю стражу города, но её так и не нашли. Он самолично выходил на поиски, привлёк к этому всех возможных друзей и знакомых, но всё было безуспешно. Только маленькая Эслинн удерживала Роуэна от пучины горя и тоски. Его видение исчезло так же внезапно, как и появилось.