***
Ноэ не спал. Чернота ночи уже пробралась в каждый уголок замка, делая его похожим на адский притон, а потому его поздние похождения были даже несколько символичны. В главных коридорах горел приглушенный свет, поэтому он искусно прятался в тенях углов и в мрачных поворотах, дабы не засветиться перед обитателями замка. Сегодня их было много, а потому непривычно, ведь обычно давящую тишину спящего замка разрезал только стук туфель Антона и Валентина. Тайком пробираться в девичью спальню не было для Ноэ чем-то необычным. Познать женскую сущность он успел и в преисподне, и на Земле и знал — разницы между дьяволицей и особью человеческой почти никакой. А вот жирная точка пересечения под названием «не приближайся к моей дочери, Локид» присутствовала. Пройдя сквозь ее, вероятно, предусмотрительно запертую дверь, он очутился в кромешной темноте. Шторы были плотно задернуты, и сперва он не мог разглядеть даже собственных пальцев, однако, применив свои бесовские штучки, он с удивлением обнаружил — комната пуста. «Играть с девицей в прятки по всему замку в контракт не входило!» — раздраженно подумал он. У Ноэ напрочь не выходило отследить ее энергию, и он даже догадывался, кто приложил к этому руку. Однако, надо было где-то найти чертову Лайю, а варианта логичнее, чем проверить комнату ее сестры, ему в голову не пришло. И пусть простят его все Темные Силы, ему пришлось заглянуть в спальню ребенка! Но и там ему встретилось лишь мерное посапывание человеческого детеныша. «Эта Милли больше похожа на демоненка — неугомонная, импульсивная и с ебанцой». Однако это было куда лучше, чем ее занудная и, к слову, магическим образом пропавшая сестра. Хоть к Владу не иди, но он тут вообще все вверх дном перевернет. Поэтому, подключив все свои дедуктивные способности, Ноэ таки прибыл в рабочую комнату Лайи. Та с приоткрытым ртом спала на рабочем столе, словно тот был самой удобной на свете подушкой. С боку от нее лежал священный сверток, который от одного неловкого движения ее конечностей мог оказаться залитым содержимым десятка склянок. У Ноэ даже руки зачесались сделать гадость — пусть Лайя потом отдувается за свою небрежность. Но он знал, что даже если бы она облила все картины бензином и демонстративно сожгла, зачитывая строки из Библии, Влад все равно бы и пальцем не погрозил. Поэтому Ноэ недовольно телепортировал все баночки и картины на другой стол, а сам подошел к Лайе ближе, чувствуя нарастающее волнение. «Прикоснуться, вызвать мертвяков, погрузиться в омут прошлого и сотворить иллюзию — херня вопрос!» — подбодрил себя он. Локид поднял руку и замялся на несколько секунд, как мальчишка, размышляя о том, куда ее положить. Взгляд упал на обнаженную полоску кожи, проглядывающуюся сквозь копну каштановых волос. Он слегка отодвинул спутавшиеся локоны и дотянулся пальцами до ее шеи, чувствуя тепло человеческой крови, бурно циркулирующей по венам. В следующую секунду он почувствовал, как сквозь тело прошел жгучий резкий импульс, а потом перед глазами простерлась тьма, уносящаяся вдаль мерцающего круговорота разноцветных огней. Следом он почувствовал запахи — сухого воздуха и свежих тюльпанов, а лицо вдруг опалило липкой жарой, которая начала ярким светом прорезаться сквозь веки. Над его головой сияло восточное солнце. Придя в себя, он огляделся, всматриваясь в широкий сад рядом с османским дворцом. Невысокие аккуратные кусты обрамляли внутреннюю часть симметричных клумб, а землянистые дорожки, выложенные гладким камнем, петляли вокруг высоких деревьев и уводили ко дворцу. С другой стороны Ноэ приметил округлые купола массивной мечети, несколько домов с красной крышей и одноэтажное здание с широкими окнами. По началу ему все казалось нормальным, но как и любой спящий, чем дольше он вглядывался в детали, тем больше несоответствий замечал — странная форма листьев, непропорционально большие скамейки в саду и синяя кошка, слишком энергично виляющаяя хвостом. Пришлось повозиться, чтобы откалибровать и настроить пространство, придав ему совершенную форму. То ли от напряжения, то ли от жары, словно в адском котле, он почувствовал, как скатывается по лбу капелька пота. Раздраженно смахнув ее рукой, он было начал довольно оглядывать получившийся результат, как вдруг вспомнил — он прибыл не один. Только вот занозы в заднице нигде не было видно.***
— Ее зовут Косточка, — Лале потрепала собаку за загривок и та, радостно вильнув хвостом, прильнула к ее ногам. — Красавица, — на лице Влада промелькнула улыбка, которую Лале увидела впервые. — Спасибо, что помог отвлечь охрану. Никто не знает, что я держу ее здесь. Шахи-хатун меня бы вообще живьем съела, — она хихикнула, продолжая гладить животное и осторожно поглядывая на новенького. Тот медленно расхаживал по внутреннему двору заброшенного особняка, разглядывая потрескавшиеся стены. Он был весь прямой, как минарет и двигал ногами, словно солдат на службе. — Откуда она у тебя? — не глядя на Лале спросил он. — Я нашла ее еще маленьким щенком. Наверное, кто-то привез ее в дар дяде Мураду или Мехмеду, но не уследил. Она породистая, гончая. — И почему не отнесла им? — Ну, я подумала, а вдруг все не так? Не знаю, что бы с Косточкой тогда приключилось, — немного смущенно ответила Лале. Влад вдруг остановился на пятках, повернулся к ней и произнес: — Это достойно уважения. Лале покрылась румянцем, пряча лицо в каштановых кудрях. Отчего то этот комплимент показался ей особенно ценным. Хоть она и была знакома с Владом чуть больше недели, но уже знала — он не из тех, кто много говорит. Но, как она успела выяснить за свои четырнадцать лет дворцовой жизни, бояться нужно тех, у кого на устах мёд. — Влад… — неуверенно начала она. — Лале-хатун? — он обернулся, взглянув на нее проницательным стальным взглядом. — Я искренне сочувствую, что тебе пришлось пережить такое, — она вновь отвела взгляд, рассматривая узоры на шелковом платье. — Быть пленником ужасно — ты вдали от дома, на чужих землях, с чужими тебе людьми… но тебе стоит быть осторожнее. Он выжидающе смотрел на нее, и Лале решила продолжить: — Мехмед — будущий султан. Он сын великого Султана Мурада. Боюсь, если ваши перепалки будут продолжаться, это может плохо закончиться. — Благодарю вас за заботу, Лале-хатун, — он вежливо кивнул и, помедлив, добавил: — И все же, я лишь пытаюсь сохранить то, что у меня еще осталось — честь и достоинство. Она не знала, что на это можно было ответить, но все же сделала еще одну попытку: — Мехмед ведет себя ужасно. Я просто прошу тебя не поддаваться его провокациям, — она подошла к нему ближе и принялась смахивать песок с каменной стены. — Знай, что для меня нет разницы — пленник ты или сын султана. Людей определяют поступки. Лале почувствовала на себе пристальный взгляд и, кое-как решившись, взглянула на Влада, рассматривающего ее лицо почти бесстыдно. Не желая показаться ему слабой, она упрямо смотрела в две льдинки, желая, чтобы они наконец дали трещину. — Вы не похожи на остальных придворных, Лале-хатун, — наконец произнес он. — Ох, моя смотрительница бы охотно с тобой согласилась. Она часто говорит, что я веду себя неподобающе для юной девушки моего положения, — она улыбнулась, в красках вспоминая морщинистое лицо Шахи-хатун и появлявшуюся хмурую дугу над ее бровями, когда та находила взглядом Лале. — Это лишь точка зрения. По-моему, вы просто остаетесь собой. — Ты это понял после нескольких недолгих бесед? — хихикнула она. — Не обязательно говорить, чтобы видеть и слышать, — серьезно ответил он. — И раз уж на то пошло, вы и сами пытаетесь помочь мне, незнакомому чужеземцу. Почему? — Потому что хочу. Улыбка второй раз коснулась краешков его губ, а сведенные серьезные брови вдруг выпрямились, расслабились. Лале на несколько мгновений увидела перед собой юношу — своего ровесника, которого прежде прятался под завесой тягот судьбы плененного принца Валахии. — Я думаю, тебе обязательно стоит познакомиться с моим другом. Его тоже привезли сюда, но в раннем детстве. — Другом? — Да, его зовут Аслан. *** Она видела самый реалистичный сон в своей жизни. Могла управлять своим телом, словно и не спала вовсе. Кажется, такие сны называются «осознанными». Она разглядывала реалистичную природу и архитектуру, которая напоминала ей Османскую Империю из учебников по истории культур. В какой-то момент Лайя услышала десятки голосов и увидела мелькнувшее перед глазами изумрудное платье. Любопытство заставило ее двинуться за девушкой, и, пройдя через покосившийся забор, оплетенный густой лозой, она оказалась во дворе старого дома. Он был скрыт в тени густых деревьев, тонких кипарисов и окружен невысоким зданием с красной черепицей. Каменные дорожки уходили от пожухлых клумб к центральному фонтану, в котором вода была почти зеленой. Приглядевшись, Лайя увидела ту самую девушку в небольшом закутке под крышей, спасающей от палящего солнца. Она подошла ближе и от удивления прикрыла рот рукой. Лайя смотрела на саму себя, только более юную и менее современную. Другая она выглядывала из-за колонны дома, прижимая к груди небольшую длинноухую рыжую собаку. Вскоре из-за деревьев вышел еще один человек, в котором она, к своему удивлению, узнала Влада — тоже более молодого, но такого же прямого и грациозный, как в реальности. Сначала Лайе было странно подходить ближе — казалось, что они ее заметят, убегут или растворятся в раскаленном воздухе. Однако, вскоре она поняла — ее не видно и не слышно. Словно она была помещена за зрительский экран, с одной стороны которого яркая и оживленная картинка, а с другой — лишь беспроглядная тьма. Она без стыда подслушивала чужой разговор и разглядывала знакомые лица, уверившись в том, что грезит. Узнала, что Влад — это Влад, а она отчего-то «Лале». Но короткий разговор этих двоих ее зацепил. Сцена была трогательной, словно взята из какого-то кино. Турецкая тема к антуражу подходила отлично — пленник и родственница султана… хоть сейчас пиши сценарий! Во всем этом видении Лайю смущало лишь одно — Влад. Неужели он настолько ее взволновал, что теперь даже является к ней во снах? Когда молодые люди собрались покинуть территорию дома, Лайя подумала: «А если прикоснуться, я их почувствую? А они меня? Может и сон тогда станет интереснее?» Она было потянула руку к Лале, как вдруг услышала громкий треск веток на другом конце внутреннего двора. Обернувшись, она без тени испуга и сомнений двинулась в направлении звука, стараясь разглядеть источник за пышными кронами и широкими стволами. Пройдя по дуге каменной дорожки, Лайя заметила кусок черной ткани и чьи-то пальцы, а потом вдруг почувствовала сильное головокружение и боль в висках, а глаза застелила черная пелена. Распахнув глаза, она первым делом ощутила, как сильно затекла ее шея. Потом вдруг сообразила, что уснула прямо за столом и могла ненароком испортить полотна. Аккуратно приподнявшись, она замерла. Все ее инструменты и растворы были аккуратно сложены за соседний стол, а картина слегка торчала из тубы. «Черт, кто-то здесь по-тихому прибрался… прислуга? Влад? В любом случае, за такое попустительство можно лишиться работы, идиотка!». Но злость на саму себя резко сменилась осознанием — ей снилась Османская Империя, Влад, заброшенный дом, она сама, а еще… «Султан Мурад и его сын Мехмед…» Покопавшись в Интернете, она убедилась, что это реально существовавшие люди, а еще, что именно тогда знаменитый Влад Дракула стал османским пленником. Благо, про Лале информации никакой не было, иначе она бы точно свихнулась. В первые минуты Лайя даже думала, что такой сон пришел к ней не случайно. Слишком хорошо она его помнила, словно только что сама там побывала. Даже в носу стоял аромат тюльпанов, а на руках как будто до сих пор чувствовались частички песка. К тому же, она совсем не выспалась, будто и правда полночи разгуливала по другим измерениям. Но Лайя же не дура! Кто поверит в такое? Она знала — дело в усталости, нервозности и ярких впечатлениях от старых картин. Если она еще и в мистику уверует, то можно смело объявлять «конечную»! Весь ее следующий день прошел в легкой пелене. Влада она не видела, да и не горела желанием — иначе точно бы пялилась на него, как умалишенная. А вот Милли захаживала к ней часто — ей было до жути скучно, потому что на первом этаже замка она не нашла ничего примечательного, а двери на втором этаже были заперты. К тому же, все входы в башни и, как она выразилась, в «комнаты ужаса», были перекрыты. Объяснили это тем, что от них остался лишь фасад и их не оборудовали для жизни, но маленькая проказница была уверена — там скрыто самое интересное. Милли пыталась вытащить Лайю на расследование, но она была непреклонна. Не хватало ей еще вживаться в роль мистического следователя. У нее и без того чайничек свистел. Потому Милли была счастлива, когда Лайя сообщила о вышедшем на связь Лео, который обещал приехать через два дня. К удивлению Лайи, он вовсе не злился и не читал ей нотации, что та поступила глупо и безрассудно. Нолан было обескуражен — да, но скорее даже заинтригован. К концу дня Лайя смогла разглядеть на картине частичку женского лица, а потому вновь не могла заставить себя оторваться от работы. Однако, в этот раз все-таки в нужный момент ушла в спальню, в полной мере насладившись прохладой чистых простыней и мягкостью вороха подушек.***
Радость Локида от вполне успешного первого погружения сменилась на злость. После разговора с Владом ему очень хотелось что-то разрушить, побить или напиться до беспамятства. Последний вариант был более безвредным для окружающих, поэтому решение было принято. Направляясь поздним вечером на кухню, чтобы разграбить лучшие запасы друга, он размышлял: «Ну сука, вот как это у него так получается? Ничему жизнь не учит! То у него сделки с дьяволом, то с ведьмами. А ведь оба варианты — та еще поебота». Ноэ уже подумывал написать справочник по хуевым идеям для чайников и торжественно вручить Владу, но ему казалось, что и это не поможет. Только долбанное, блин, чудо! Проходя по общему коридору, он увидел потягивающуюся Лайю. Она, вероятно, шла к себе после целого дня возни с картинами, которые может сама и написала. Какая ирония! Но говорить с ней желания не было никакого — этой ночью она чуть не угробила весь план своими загребущими ручонками. Конечно, ему было интересно, что у этой девицы творится в голове после сна наяву, но на сегодня он твердо решил — ему нужен отдых. «И виски. К слову, где он?» — вскинул бровь Локид, не обнаружив священных бутылок на привычном месте. — Что-то потеряли, господин Локид? — послышалось сбоку. Обернувшись, он увидел Мириам — миловидную служанку, оперевшуюся локтями на центральную столешницу. Длинные ноги, тонкая талия, россыпь веснушек на носу, легкий румянец на щеках — ничего не выдавало в ней Темную, кроме мерцающих зеленью глаз, таящих в себе черную бездну. Все-таки, Ноэ хорошо потрудился над этой оболочкой. Не будь он к себе так критичен, даже назвал бы этот образец идеальным. Будучи верной слугой своего Короля, она вызывала у Влада больше доверия, чем простые работники. Но Ноэ все-равно был удивлен решению друга заселить замок сбродом. — Привет, сладкая. Ты то мне и нужна. Представляешь, не могу найти свои бутылки с целебным отваром! Куда-то пропали. Магия, не иначе! — Ноэ захлопнул дверцу шкафа и обворожительно улыбнулся. — Ох, прошу прощения! Король распорядился спрятать их подальше, господин Локид. Так я и сделала, — Мириам выпрямилась, подавшись вперед и невинно похлопала глазками. Ноэ подошел к ней ближе, утягивая Темную в омут разноцветных глаз. Той даже пришлось повернуться, чтобы не выпускать его из виду. — Можешь быть уверена, я сохраню твою тайну, — прошептал Ноэ, склонившись над ее ухом. — Что ж, если вы клянетесь… — Я не даю клятв, Мириам. — В таком случае я не даю прямых ответов, господин Локид, — она стряхнула несуществующую пыль с его белой рубашки. — Я люблю игры, ты же знаешь. — Хм… возможно, я видела парочку склянок с вашим отваром, но вам об этом знать нельзя. Лучше идите спать, господин Локид. Может, к утру ваш недуг исчезнет сам собой. А я пока пойду в свои покои, чтобы охранять этот большой секрет, — закончив почти что шепотом, Мириам округлила глаза и в притворном жесте прикрыла рот. — Ой! — Ты выбрала отличное место для тайника, однако, не самое надежное. Давай, я покажу тебе, как лучше замаскировать все твои сокровища, — Ноэ наклонился к ней ближе, вынуждая слегка отпрянуть, а потом схватил за запястье. — Господин Локид? — ухмыльнувшись, спросила Мириам. — Ты разве не доверяешь мастеру иллюзий? Свободной рукой Мириам перехватила ладонь Ноэ, прильнув к нему всем телом, а в следующее мгновение пространство вокруг них начало искажаться, сжимаясь в крошечную точку. Еще пара секунд, и они уже стояли посреди темной спальни демоницы, находящейся в строении для прислуги. — Умная девочка. Боялся, что нас перенесет куда-то вглубь твоих темных мыслишек, — Ноэ поправил одежду, слегка сбившуюся после перемещения. Мириам зажгла настольную лампу, а затем стрельнув взглядом в Локида, низко наклонилась возле прикроватной тумбы, достав оттуда бутылку вина. Ее комната была гораздо меньше, чем спальни в замке, однако огромная кровать посередине затмевала все его придирки к голым каменным стенам, отсутствию картин и растений. — Ты лгунья, Мириам. Такое пойло я мог бы и просто наколдовать, — Ноэ заставил бутылку переместиться ему в руки и щелкнув пальцами, откупорил ее. — Не вините меня, господин Локид. Разве могла я ослушаться Короля? Ухмыльнувшись, Ноэ сделал большой глоток, а потом еще один, и еще. Он смотрел на Мириам темнеющими глазами, разглядывая ее мраморную кожу в желтом свечении лампы. — Какая послушная девочка, — хмыкнул он, поставив бутылку на стол у стены. Мириам явно была готова продолжить словесную игру, но Локид ждать не собирался. Взмахнув рукой, он опрокинул демоницу спиной на красное атласное покрывало. Длинное одеяние прислуги чуть задралось, открывая Ноэ обзор на обнаженную кожу стройных ног. Он хищно улыбнулся и провел пальцами по голени, поднимаясь выше и сильнее задирая ее платье. Мириам сладко извивалась, тяжело дыша, и это доставляло Ноэ особое удовольствие. Но тянуть с процессом он не собирался, а потому легким движением пальцев избавил демоницу от одежды, смотря сверху на ее разгоряченное тело, прикрытое лишь полупрозрачной тканью нижнего белья. Когда она потянула к нему руки, он отпрянул: — Лежи смирно, сладкая. Она кивнула, прикусив губу. Присев на кровать возле нее, Ноэ продолжил распалять ее тело, лишь кончиками пальцев прокладывая путь по ее телу — от ягодиц до чувствительной кожи на животе. Когда Мириам выгнулась в спине, словно кошка, он одной рукой сжал внутреннюю часть ее бедра, а второй отодвинул край ее трусиков, мгновенно почувствовав на пальцах влагу. Мириам жалобно застонала от неторопливых движений, и Локид увидел в ее распахнувшихся глазах бесовское пламя. Кожа на ее теле начала грубеть и немного сереть, одновременно с этим покрываясь мурашками. Ее лицо вытянулось, черты стали острее, а глаза вспыхнули желтым. Не позволив Мириам окончательно принять свою Темную сущность, Ноэ вернул ей прежний облик, проведя рукой над ее головой. — Разве я просил тебя об этом? Останься в этом теле. Мириам приподнялась на локтях, вопросительно взглянув на него. — Почему? Сюда никто не зайдет, можем… — Тс-с, — Ноэ прикрыл ее рот рукой. — Будь послушной девочкой. По демоническим меркам Мириам была необычайно привлекательной для Темной из Низшего Мира, однако сейчас Ноэ это не волновало. Ему хотелось взять ее в дурацком и до тошноты милом человеческом облике. И какие могут быть к нему вопросы? Разве странно, что мастер хочет насладиться плодами своего искусного творения? После этой небольшой заминки Локид не стал церемониться. Он окончательно избавил их обоих от одежды и поднял ее с кровати, разворачивая к себе спиной. Черные кудри выглядели слишком удобно для того, чтобы держаться за них, и Ноэ притянул Мириам к себе, заставляя прогнуться и застонать. Для равновесия поставив одно колено демоницы на кровать, он прошелся взглядом по ее бледной коже, задерживаясь на округлых ягодицах, подсвеченных в свете лампы, словно чертов трофей. — Чего вы ждете господин… — жалобно начала Мириам, но вместо своей фамилии Локид услышал лишь резкий выдох, смешавшийся с криком. Он вошел в нее резко, грубо, лишая ее сладкий ротик возможности произносить хоть что-то членораздельное. Какое-то время он продолжал, словно ритуал, быстрым движением оказываться внутри и медленно, тягуче выходить, вынуждая Мириам пытаться двигаться ему навстречу, чтобы прекратить сладкую пытку. С каждым новым толчком, Ноэ словно пытался выбить из самого себя грузные мысли. Окончательно потеряв силы сдерживаться, он резко развернул ее к себе лицом, бросил на кровать и навис сверху, вновь заполнив ее до предела, но на этот раз безо всяких промедлений. Демоница пыталась притянуть его ближе, искала его губы и нежную кожу шеи, чтобы впиться в них поцелуем, но он пресекал все попытки, прижимая ее к кровати и удерживая за запястья. В какой то момент ее стоны превратились в частые вздохи, а вырвавшиеся руки впились ногтями в его ягодицы. Мириам задрожала под ним, а Ноэ отстранился, помогая закончить себе рукой. Секс бодрил не хуже, чем бутылка крепкого алкоголя, однако действие первого рассеивалось для него вместе с окончанием процесса. Поэтому, стащив у демоницы остатки вина и игнорируя ее предложение остаться, Ноэ переместился в свою спальню, впечатывая свое измотанное тело в матрас. Он не мог перестать думать обо всем, что происходило в замке и в особенности с Владом. В истории с другом его волновало все: его поведение и нежелание нормально питаться, эти вымученные отношения с Лаей-Лале, или как ее, блять, правильно называть… Но больше всего сейчас его заботила чертова клятва, связанная с именем, которое даже на вкус горчило: — Ебучий Карниван! — вслух произнес Ноэ, закрывая глаза.