***
— Мам, все хорошо, правда, — Лайя лежала на диване и смотрела на стены уже привычного ей замка. — Я соскучилась, милая. Может прилетишь вместе с Милли на пару дней? Отдохнешь, повидаемся. — Нет, не могу. Много работы, тут… сложное дело, — Лайя нахмурилась, ощутив острую тягу к дому. — Ох, все еще не пойму… зачем так много денег отправила? Сама там на что живешь? — У меня есть деньги. А этими закрой все оставшиеся платежи по кредитам и порадуй себя. — Милая моя, могла бы отложить на свое жилье, — по маминому голосу Лайя поняла, что та чувствует себя неловко. Переведя тему на повседневные вещи, Лайя еще немного поболтала с мамой, узнав как у той дела на работе. Долго говорить не пришлось, потому что в Лэствилле уже был поздний вечер, и мама собиралась спать. А над замком расцветало хмурое утро. Обговорив напоследок сегодняшний прилет Милли и завершив звонок, Бернелл вытащила из шкафа теплую одежду, чтобы выпить кофе на веранде. Сестра все еще была обижена на Лайю, а потому большую часть времени проводила с Лео. Конечно, Лайя понимала, что за этим кроется лишь нежелание уезжать, потому что для обеих сестер жить в такой роскоши было в новинку. Но если Милли жила в ожившей прекрасной сказке, то Лайя пребывала в каком-то кошмаре. Когда они все вернулись в замок, мир снова стал вращаться, но все казалось странным. Лео рассказал о своих снах и Лайя с удивлением обнаружила, что Нолану снилось то, что она видела воочию. Это был долгий разговор, в котором они оба нашли утешение, потому что понимали, что теперь нет нужды скрывать все друг от друга. Однако Лео еще требовалось время, чтобы со всем смириться. Когда он услышал от Лайи про Темный Мир, демонов, магические путешествия во времени и вампирскую сущность Влада, то был слишком серьезен. В зеленых глазах померк шутливый теплый огонек, а на его место пришло непонимание, тяжесть и тревога. Но Лайя была уверена, что поступила правильно, потому что огромная пропасть, вызванная тайнами между ними, мешала обоим. Тем более, что Лео все-равно пришлось бы обо всем узнать, и Бернелл решила, что лучше от нее, чем от Влада или Ноэ. К слову, Локид, кажется, избегал ее после того вечера с фокусами. Старался не встречаться с ней взглядом и ненароком сворачивал в другой коридор каждый раз, когда она видела его на горизонте. Это казалось Лайе странным, но, говоря начистоту, она и сама не понимала, какие эмоции испытывала после того вечера. Она точно была благодарна за возможность спокойно поспать, отвлечься, но ее пугала эта внезапная близость. Размышляя об этом на веранде, она благодарно улыбнулась Мириам, которая поставила на стол чашку кофе. — Может вам подать что-то еще? Круассаны только достали из печи, — служанка широко улыбнулась, прижав к себе поднос. — Нет, благодарю, — Лайя задумчиво посмотрела на клубы пара, исходящие от горячего напитка. Было раннее утро и задний дворик с небольшим садом был покрыт туманной пеленой. Тучи на небе сгущались над замком, не пропуская не единого луча солнца, и Лайя поерзала на стуле, плотнее кутаясь в свитер. — Вы сегодня рано проснулись, мисс Бернелл, — сказала Мириам. — Нам ожидать вас к завтраку? — Нет, не стоит. Я хочу поработать, — Лайя сделала маленький глоток кофе и прикрыла глаза, вдыхая свежий воздух. Всем своим видом ей хотелось показать служанке, что она не настроена на светские беседы. Неожиданно послышался стук широких каблуков на брусчатке, а на другой стороне веранды показалась фигура Ноэ в неизменных классических брюках и белоснежной рубашке, расстегнутой на груди. Локид не заметил ее или просто проигнорировал. Но он так стремительно шел в сторону заброшенной части сада, скрытой от глаз высокими орешниками, что Лайя невольно выгнула бровь и прищурилась, провожая его взглядом. Мириам слегка склонилась к ней. — Господин Локид выглядит, словно герой из снов, не так ли? — мечтательно сказала она. Не скрывая удивления, Лайя повернулась к служанке, которая тут же перестала улыбаться, виновато опустив глаза в пол. — Ага, прямиком из кошмаров, — пробурчала Лайя, возвращаясь к чашке. Мириам прокашлялась и отошла чуть в сторону, встав прямо напротив Лайи. — Простите… мы все очень рады, что вы вернулись, мисс Бернелл. Хочу, чтобы вы знали, что можете обратиться за помощью к любому работнику замка. Мы все обеспокоены вопросом вашей безопасности. — О чем ты? — Лайя отставила кофе, скрестив руки на груди. — Почему мне должна грозить опасность? — Нет-нет, — Мириам виновато поклонилась одной лишь головой. — Не должна, конечно! Просто ситуация с вашим другом… пугающая. Мы слышали, что он долго не мог прийти в себя. — Слышали от кого? И что именно? — Лайя медленно приподнялась со стула, двинувшись в сторону Мириам, на что та отступила назад. — Как от кого? От господина Влада, конечно. Он предупреждал, что вас не будет, что мистеру Нолану стало плохо, что мы можем пару дней отдохнуть… «Боже, совсем нервная стала, теперь еще и всех подряд подозреваешь», — мысленно отругала себя Лайя. — Да, разумеется, — она усмехнулась. — Прошу меня простить, я пойду в студию. Пожалуйста, сообщите мне, когда Лео и Милли позавтракают. Руки вновь стали слушаться ее, поэтому еще со вчерашнего вечера она стала очищать новое полотно. Зайдя в комнату, Лайя на автомате убрала волосы в пучок, надела перчатки, стала раскладывать кисти, погружаясь в далекие мысли о смысле увиденного ей в прошлом. Ей сложно было в этом признаться, но Влад волновал ее. События из прошлого сильно повлияли на Лайю и, хоть и не так скоро, она поняла, что начинает испытывать к Басарабу теплые чувства. Это была волнующая симпатия, которая начала выливаться в желание прикоснуться, быть ближе. Но что теперь? Готова ли она была продолжать растить в себе эти чувства, зная, кто такой Влад? Видя его в ином обличии… У нее не было ответа на этот вопрос, а выяснить пока не представлялось возможности, потому что Влада вновь не было рядом. Начав счищать жирный мутный слой с картины, она словно спиной ощутила на себе чей-то взгляд. «Если это ты, Локид, я готова даже подраться. В таком я сейчас состоянии», — подумала она прежде чем развернуться. Но на ее удивление посреди комнаты стоял незнакомый ей мужчина. Длинные черные волосы, полупрозрачные глаза, изумрудный фрак… Лайя вскрикнула, прикрыв рот рукой. — Ну что вы, — незнакомец сделал один шаг вперед. — Не ожидал, что так страшен в этом прелестном людском облике. — Кто вы? — Лайя поудобнее ухватилась за шпатель, слегка направив его на незнакомца. — О, в этом нет нужды, мисс Бернелл. Я не враг вам. Мое имя Септентрион. Лайя прищурилась, вспоминая, где она слышала это имя. — Учитель Ноэ…? — неуверенно спросила она. — Так вы обо мне слышали. Что ж, тем проще. Но я бы сказал «наставник», — Септентрион оглядел комнату, покрутив в руке изящную трость. Лайя с опозданием поняла, что перед ней стоит еще один демон. — Что вам нужно? И почему пришли сюда без Ноэ, когда даже не были уверены в том, что я о вас знаю? — Не знаю, что рассказывал вам этот негодяй, но у нас с ним в последнее время не самые теплые отношения. Поэтому я предпочел бы, чтобы наша встреча осталась тайной. — Это должно вызывать доверие? — Госпожа, не будьте так категоричны. Позвольте рассказать, почему я здесь, — Септентрион лукаво улыбнулся, заставив сердце Лайя забиться быстрее. — Говорите, — еле произнесла она. — Не бойтесь. Прошу, давайте присядем, — демон указал на небольшой белый диванчик у стены. Кивнув, Лайя медленно двинулась к дивану, искоса поглядывая на Септентриона, который терпеливо ожидал, когда она сядет. И только когда Бернелл устроилась, мужчина и сам подошел ближе, аккуратно опустившись на обивку и оставив между ними приличное расстояние. — Не уверен, что вы знаете, что сейчас происходит в нашем измерении, но могу вас заверить, что ситуация тяжелая. Несмотря на то, что кто-то очень постарался, защитив этот замок мощным энергетическим полем, все его обитатели не могут быть в полной безопасности, — Септентрион внимательно изучал лицо Лайи, которое все больше мрачнело с каждым его словом. — Я играю на стороне ваших друзей, Ноэ и Господина Влада. Хочу быть уверен, что в случае необходимости, смогу вам помочь. — Я не очень понимаю… — Послушайте, Лайя, Ноэ слишком горд, чтобы принять мою помощь, но я не могу оставить все на произвол судьбы, — Септентрион склонился чуть ближе, вдохнув воздух носом. — Вы ведь необычная девушка, верно? Я чувствую в вас тьму, хоть вы и не одна из нас. Это любопытно. — Что вы предлагаете? Приняв изначальное положение, Септентрион положил на колени трость и ловко открутил верхушку, достав оттуда небольшой камень, светящийся фиолетовым. — Я хочу, чтобы вы помогли мне. С помощью этой вещицы вы сможете связаться со мной в любой момент, — он протянул Лайе камень на раскрытой ладони. — В случае опасности вы сможете сжать его в руке и подумать обо мне, тогда я получу ваше послание и смогу оказаться рядом. — Что это? — Лайя зачарованно разглядывала камень, на котором переливались непонятные символы. — Это один из артефактов Темного Мира. Люди не могут взаимодействовать с ними, но узнав от Влада, что вы не так просты, как кажетесь, я решил попробовать. Возьмите. Лайя аккуратно подняла камень, ощутив приятное тепло, протянувшееся от кончиков пальцев до живота и груди, вызвав внутри незнакомый жар. — Давайте проверим. Сомкните кулак и представьте меня. Ведомая странным теплом и разгоревшимся любопытством, она сжала камень в руке и закрыла глаза, представляя новоявленного гостя. — Прекрасно, вы отлично справились, — через какое-то время сказал Септентрион, вырывая ее из неги собственных мыслей, пестрящих разноцветными картинками. — Как вы поняли, что сработало? — проморгалась она, вновь взглянув на камень. — Не уверен, что вы знаете, но в нашем мире все завязано на энергии, ее пульсациях и вибрации, — Септентрион вытянул перед ней руку с кучей перстней и указал на один, в центре которого блестел фиолетовый камень. — Эти два артефакта связаны. Взаимодействуя с камнем, который я вам дал, вы будете посылать вибрации на эту маленькую безделушку. Мне останется только расшифровать ваше послание. — Удивительно, — Лайя улыбнулась, не веря своим глазам и ушам. — Меня всегда умиляло, какими люди бывают впечатлительными, — Септентрион убрал руку и Лайя почувствовала на себе его пристальный взгляд. Положив камень на диван, она ощутила, как с нее спал какой-то морок, а мысли прояснились, возвратив прежнюю тревогу. — Почему я должна вам верить? — настороженно спросила она. — Не хотите, чтобы кто-то знал о нашей встрече, тайно приходите ко мне ранним утром. Вам не кажется, что все это выглядит пугающе? — Хорошо. Вы правы, — Септентрион поднялся с дивана, начав мерить шагами комнату. — Давайте поступим так… Вы можете обсудить нашу встречу с господином Владом. Полагаю, он примет мою помощь. Но прошу вас оставить это в тайне от Ноэ, потому что иначе он устроит настоящий скандал, которого не хотите ни вы, ни я, ни кто либо еще. — Ладно, согласна. В таком случае лучше пока заберите это, — она указала артефакт. — Нет-нет, оставьте. Когда убедитесь, что я не желаю зла, сможете им пользоваться. Это было похоже на паранойю, но Лайя не могла избавиться от мыслей, что что-то здесь нечисто. А вдруг это что-то вроде жучка или этот камень просто имеет дурное влияние? Лайя недолго колебалась, а потом кивнула, решив, что если с этим камнем что-то не так, то Влад сможет сам от него избавиться.***
Ближе к полудню они были готовы выезжать. Дорога предстояла не близкая. Прямой рейс до Лэствилла был только из Бухареста, поэтому необходимо было сперва добраться до туда на машине. Они с Лео помогали прислуге дотащить последние сумки с обновленным гардеробом Милли и купленными подарками до выхода. — Не волнуйся ты так, — Нолан положил руку ей на плечо. — Приедет домой и отойдет. Она просто пока не поняла, как соскучилась по маме и друзьям. — Интересно, когда и мы сможем вернуться? — Лайя оставила сумку на лестнице, оглядев друга, который подбадривающе улыбнулся. — Да уж. Я пока не знаю, как договорюсь с начальством об отпуске на неопределенный срок, — Лео пожал плечами. — Возможно, меня пошлют подальше и уволят к чертовой матери. Но то, что происходит сейчас… мы не можем просто сбежать от этого, — от серьезности его тона Лайю передернуло. Нолан, кажется, заметил это, потому что через пару секунд обнял ее за плечи и добавил: — Если я останусь безработным, то буду жить за твой счет. Сколько, говоришь, тебе заплатили за реставрацию? Хватит на фургон на колесах? Лайя тепло усмехнулась, шутливо ударив Лео в плечо. — Госпожа Лайя… Господин, — к ним подбежал Валентин, кивнув обоим по очереди. — Самолет отмена. Летай другой рейс из Брашов. — Что? — Лайя нахмурилась. — Да, друзья мои, — из коридора послышался голос Ноэ, и вскоре тот тоже стоял у лестницы, с приподнятой бровью оглядывая Лайю и Лео, стоящих в объятиях. — Господин Влад не позволил Милли лететь одной, да еще и из самого Бухареста. Так что через пару часов для девочки будет подготовлен его личный самолет, а к Милли в сопровождение приставят Мириам. Лео отпустил Лайю, спустившись к Локиду. — Это настолько необходимо? — Нолан взглянул на Ноэ сверху вниз. — Да, мы бы не хотели доставлять неудобств, — поддержала Лайя. — Да что вы? Поверьте, больше неудобств доставит отмена подготовки самолета, вызова двух пилотов и стюардессы, попытка объяснить это Владу и твоей сестре, которая уже примерила на себя роль подружки Ричарда Гира. Она усмехнулась, услышав от Ноэ отсылку к фильму. Все-таки он слишком осведомлен о человеческой культуре для того, кто ненавидит людей. Но на это Лайе было возразить нечего. — Вот и славно. Так что оставьте вещи и бегите выпейте чаю с пирогом с малявкой перед отъездом, — Ноэ развернулся и быстрым шагом пошел вдоль главного коридора. Она подавила в себе желание догнать его. Через час они уже были в отдельной зоне аэропорта, выкупленной под полосу небольшого личного самолета Влада.***
Прошло часа три с того момента, как они проводили Милли, но Ноэ уже ощущал, что замок словно опустел. Не будет больше любопытных глаз, оглядывающих коридоры, экстравагантных нарядов за завтраком или ужином, громкого смеха и вечных подколов. Ему в пору было радоваться тому, что на одного человека в его жизни стало меньше, но он почему-то чувствовал разочарование. После того, как Лайя уснула на его кровати, он осознал кое-что странное. Точнее, он решил, что кое-что во всей этой истории с душой из прошлого не клеилось. Но думать об этом ему было не положено, как тому, кто просто исполняет роль проводника ради своего друга. Ему также было не положено делать и другие вещи. Узнавать эту сумасбродную девицу, подпускать ее ближе к себе, воображать себе… сука! И черт ее дернул заснуть на его кровати в красном, как блядский рождественский подарок, благочестиво ожидавший, когда Локид сможет его распаковать. И видит дьявол, ему не хватило бы терпения аккуратно снимать обертку. Он бы предпочел сделать все быстро, небрежно, добираясь до самой сущности, до заветного трофея за хорошее поведение. Но Ноэ не был хорошим. Он никогда не отмечал Рождество. И он абсолютно точно не имел права на этот подарок. Эти мысли жгли подкорку сознания. Ну, конечно, а чего можно было ожидать? Когда он в последний раз общался с девушкой в неформальной обстановке не для того, чтобы затащить ее в постель? И до чего эта Лайя его довела… Ноэ Локид, потомок высших демонов, внук адитума Прокула, испытывал стыд и вину за эти мысли. Поэтому было очевидно, что нужно действовать быстрее. Необходимо в кратчайшие сроки восстановить всю цепочку событий из прошлого, чтобы с чистой совестью помахать всем этим людским созданиям белым платочком и убраться восвояси. Ему оставалось лишь надеяться, что Влад не станет просить о новом одолжении. Однако пока ему не хотелось видеть эту Бернелл. Нужно было остыть, отвлечься. Ноэ взъерошил волосы и пошел к выходу из комнаты, чтобы отыскать сладкую Мириам, которая точно смогла бы отвлечь его своей болтовней и острым язычком. Но как только он открыл дверь, то перед ним показалась ненавистная фигура, стоявшая с круглыми глазами и занесенным вверх кулаком. — Опять твои демонические штучки? — нервно хихикнула она. — Нет. Я уходил, — он оперся о косяк двери, закрывая проход в комнату. — Ладно, я ничего не буду у тебя спрашивать. Скажу как есть: я хочу в прошлое. Он закатил глаза, ухмыльнувшись. — А я хочу дракона. — Ну ты же могущественный иллюзионист. Придумай что-нибудь, — она растянулась в улыбке. — Обязательно. Но сейчас я спешу, — он попытался сделать шаг вперед, но Лайя преградила ему путь. — Если это важно и срочно, то иди, конечно. Но мне кажется, нам нужно поскорее разобраться с тем, что случилось. Иначе это становится невыносимым. Прищурившись, Ноэ было хотел наговорить в ответ колкостей, напомнить, что ничего он ей не должен, поставить на место… но не он ли сказал себе то же самое пару минут назад? Мысленно выдохнув и настроив себя на сугубо рабочие отношения, Ноэ сдался: — Ладно. Прошу, миледи, капсула времени готова, — он галантно пропустил ее внутрь комнаты. — Кстати, ты не знаешь, когда вернётся Влад? — непринужденно спросила она, оглядывая неубранную постель. — Надеюсь, что через пару-тройку дней. Они не стали медлить, и вскоре их кожа покрылась непривычными мурашками от внезапного прохладного ветра. В Эдирне стояла ясная ночь, из темноты которой их вырвал свет от уличных ламп из тонкого стекла, украшенного стихами Корана. Наколдовав Лайе теплую накидку, Ноэ сосредоточился на ощущениях и тепле, исходящем от кулона на груди, чтобы понять, оказались ли они там, где ему нужно. На улице не было ни души, и пока они оба привыкали к обстановке, за плотными рядами кипарисов и декоративных кустов послышались какие-то звуки. Переглянувшись, они оба медленно двинулись в сторону источника, словно их действительно мог кто-то увидеть. Отыскав проход в округлой живой изгороди, они увидели беседку, освещенную лишь одиноким настольным светильником. Приглядевшись, Ноэ разглядел в тенях то, что ожидал увидеть — Влад и Лале сидели на скамье с переплетенными пальцами.***
Еще час назад его сердце было неспокойно, словно маленький зверек, загнанный кровожадным хищником. Но держа в своих руках тонкие пальчики Лале и видя на ее лице теплые желтые блики света, медленно дрожащего на ее лице в бесконечных черных глазах, он чувствовал полное умиротворение. Все мысли и тревоги были вытеснены одним именем, звучащим, словно музыка в его голове. — Когда же вы вернетесь, Влад? — ее большие глаза блестели от подступающих слез. — Если все пойдет по плану, то через пару месяцев. Если начнется осада, то это может затянуться еще на месяц, а может и два. — Это долго. Невыносимо долго! — она слегка отвернулась, пряча лицо за широким капюшоном накидки. Какой же она стала… красивая, изящная, взрослая девушка. Влад не заметил, когда именно это произошло, но после того, как Лале исполнилось восемнадцать, шутливый пляшущий огонек в ее глазах словно сменился на ровное горящее пламя свечи, которое ловило каждое его движение, содрогалось при каждом его вздохе. Быть может, это было лишь тем, как в ее глазах начал отражаться он сам? Тепло, ласково, понимающе. — Лале, — медленно произнес он. — Всего лишь одна весна. К лету, дай Бог, уже будем здесь. Мехмед собрал прекрасную армию. — Знаю-знаю, — она повернулась к нему, с печалью вглядываясь в его улыбающиеся глаза. — Но вдруг с тобой что-то случится? Или с Асланом? Как я буду без вас? — она замолкла, опустив глаза, а потом сильнее сжала его ладонь. — Без тебя… Войны не существовало, когда она была рядом. Он не мог думать о чем-то, кроме ее лица, мягкого голоса, их уединения, украденного у ночи. — Ты нас знаешь, Лале. Я буду присматривать за Асланом, а он за мной. А когда мы вместе, нам ничего и никто не страшен. Он хотел притянуть ее в объятия, успокаивающе погладить по голове, чтобы утешить и избавить от дурных мыслей. Но не мог позволить себе этого, чтобы не пользоваться ее беззащитностью, покушаясь на девичью честь. Однако внезапно, Лале сделала это сама. Расцепив их руки, она аккуратно обвила своими его шею и уткнулась носом в ключицу, плотно прижавшись к его плечу. Он не смел прыгать в омут, как того желала его душа, лишь аккуратно положил свою ладонь на ее поясницу, медленно поглаживая и успокаивая. — Обещай, — приглушенно сказала она в его камзол. — Обещай мне, что вы возвратитесь живыми и здоровыми. — Обещаю, — произнес он, понимая, что теперь должен будет во что бы то ни стало исполнить эту клятву. Лайя подняла на него глаза, все еще влажные, но без единой слезы на щеках. Она до конца держалась, но по ее поджатым губам Влад видел, что это дается ей с трудом. Хрупкая, но сильная, она была так прекрасна, что он не смог устоять. И пусть этот несдержанный жест скроет ночь. Прикоснувшись рукой к горящим щекам Лале, он нежно провел подушечкой пальцев по скуле, а потом сбросил капюшон ее накидки и заправил выбившуюся прядь за ухо. Он решил, что украдет у нее лишь один поцелуй… нежный, мягкий. Такой, что скроется за дуновением ветра. Но Лале сама резко встала на ноги и подалась вперед, нависая над ним и обдавая жаром своей близости. Его глаза округлились и в следующую же секунду Влад почувствовал на своих губах ее теплые и влажные. Но это был не тот поцелуй, о котором он грезил. Это было то, что превосходило все его самые смелые мечты. Завладев губами, Лале опустилась на его колени, слегка путаясь в полах платья. Она прильнула к нему всем своим телом, позволяя почувствовать, как бьется ее сердце даже сквозь плотные ткани их одежд. Она неумело исследовала его рот своим язычком, дразнилась, кусала, выводила плавные линии, словно сама не знала, чего ее душа желала — нежности или пожара, в котором давно сгорели их сердца. Влад путался в мыслях, не в силах противиться этой страсти, но и мысленно ругая себя за то, что смеет находиться так близко. Его руки сжимали деревянное основание скамьи, желая, чтобы им оказалась ее мягкая кожа. — Влад… — оторвалась от него Лале, унося его стучащее сердце далеко-далеко лишь от того, как в этот момент прозвучало на девичьих устах его имя. — Прикоснись ко мне. — Моя милая, я не уверен, что могу позволить себе, — еле произнес он, в полумраке наблюдая за ее губами, мокрыми от их поцелуя. — Нам не стоит делать этого. Не хочу, чтобы твоя честь была… Не дав ему договорить, она вновь впилась в его губы, а тонкие пальцы запарили по его плечам, мягко поглаживая и сжимая, доводя до исступления. — Прошу, — вновь оторвалась она. — Я хочу этого и ничего больше. И никого больше. Лишь этой ночью. Его руки наконец оторвались от скамьи, и он обхватил ее лицо, притягивая Лале к себе для очередного поцелуя. Теперь он направлял ее лицо, задавал ритм, давал ей то, чего она так отчаянно желала, и в чем он сам себе боялся признаться. Вероятно, от неожиданного напора с его стороны, Лале приглушенно простонала в его губы, руша в его голове все выстроенные стены, границы, разрушая его самого до основания. Словно удар молнии, его пронзило в грудь непозволительным жаром, заставив каждую часть тела возжелать ее сильнее обычного. Словно ощутив эту волну, Лале чуть отдалилась от него, позволяя своим рукам скользить по пуговицам его верхней одежде. — Не смей. Не говори. Просто забудь обо всем в эту ночь, — словно прочитав его опасения, произнесла она. Медленно расправившись с пуговицами, она стала стаскивать с него камзол. Когда он помог ей сделать это, ее руки тут же прикоснулись к нижней рубахе, позволяя ему сильнее ощущать ее прикосновения. Но прежде чем он успел притянуть Лале к себе снова, она одним движением сняла с себя накидку, обнажив тонкую полоску нежных ключиц, неприкрытых роскошным платьем. Все еще сидя на нем, она поддалась ближе, подставляя ему свою шею. Одной ладонью Влад тут же обхватил ее талию, а второй притянул за затылок чуть ниже, покрывая короткими поцелуями нежную кожу от подбородка до плавной линии плеч. Лале шумно выдохнула, заставив его в очередной раз напрячься. Рука, лежащая на ее талии, крепче прижала к нему ее тонкое тело. Влад неуверенно стал развязывать ее платье, наблюдая за каждой ее эмоцией. Но на лице Лале отражалось лишь желание, нетерпеливое, жадное, поэтому через пару секунд он и сам стал быстро, почти спешно развязывать шнурки двумя руками. Как только платье стало свободным, она выпуталась из рукавов и позволила ткани упасть до уровня бедер. После этого момента время перестало существовать, а в голове не осталось ни одной мысли. Влад целовал ее везде, где только мог. Его язык вырисовывал узоры на ее упругой груди, ласкал затвердевшие соски, спускался к тонкой коже на животе, наслаждаясь тем, как она подрагивает в его руках от удовольствия. Крепко держа ее за талию и позволяя ей слегка откинуться назад, он начертил мокрую линию от пупка до шеи, а потом вновь потерялся в горячих губах, до этого бессвязно что-то шептавших. Не отрываясь друг от друга они встали. Лале нетерпеливо стянула с него рубаху, а ее глаза загорелись ярче лампы, когда она оглядела его обнаженный торс. Лале потянулась к платью, полностью стаскивая его с себя, и Влад проделал то же самое со штанами. Через несколько секунд они оба были полностью обнажены друг перед другом. И это был тот момент, когда ни одной вуалью не были прикрыты ни их тела, ни их души. Смотря друг другу в глаза, они оба горели, как самые яркие факела. Не в силах больше сдерживаться, Влад шагнул ближе и укутал ее нагое тело в своих объятиях, беспорядочно целуя ее то в губы, то в шею, то в плечи, не в силах насытиться ни одним из этих касаний, но также сильно наполняясь от каждого. Ее руки очертили его торс, заскользили по пояснице, а потом мягко прикоснулись к члену, который тут же дернулся в ее нежных руках. Влад отстранился, чтобы проверить, не доставляет ли это ей дискомфорт, но она лишь заворожено смотрела ему в глаза. Тогда он откинул голову, а с губ сорвался хриплый стон. Еле заставив себя перехватить ее руки, он положил их себе на грудь, перехватывая ее взгляд. — Я никогда не видел и не чувствовал ничего лучше, прекраснее… — прошептал он. — А я никогда не делала ничего правильнее, — тихо ответила она, прижимаясь к нему всем своим телом. Их последующий поцелуй распалил Влада еще больше. Опустив свою руку между ее ног, Влад погрузил пальцы между влажных складок, заставив Лале громко охнуть и прикусить губу. Найдя средним пальцем маленький бугорок, он начал медленно двигать пальцем по кругу, ловя все новые стоны. Оказалось, что до этого он еще не прочувствовал всей красоты. Ведь то, как забилось его сердце от вида Лале, утопающий в неизведанном ей ранее удовольствии, окончательно сожгло Влада до тла. Ему казалось, что он бесконечно сможет стоять так, лишь бы слышать ее прерывистое дыхание, ощущать, как она сжимает его плечи почти до боли в попытках устоять на ногах. Однако вскоре Лале прервала его, толкнув к скамье. Не сумев устоять, Влад опустился на деревянную поверхность, покрытую его одеждой. Посмотрев ему в глаза, Лале опустилась на него сверху, встав на колени. Он тут же почувствовал тепло и влагу на члене и поддержал ее за ребра, не позволяя опуститься ниже. — Если тебе будет больно… — хрипло произнес он. — Не волнуйся, пожалуйста, — ответила она и мягко коснулась его губ. Их поцелуй неожиданно стал нежным, медленным. Словно всю страсть они истратили на ласки, а теперь у них остались только любовь и доверие, облаченные в желание познать друг друга полностью и без остатка. Лале взялась за плечи Влада и стала опускаться ниже, а он почувствовал, как все его нутро опаляет самым сильным желанием. Пьянящие ощущения настолько заполонили разум, что он почти не мог сдерживаться, но все же терпеливо ждал, пока Лале станет комфортно. Опустившись еще ниже она вскрикнула, прикусив губу. — Ты в порядке? — обеспокоено спросил он. — Мы можем прекратить, милая. — Молчи, дурак, — несдержанно прошептала она и припала к его губам. Спустя пять минут она уже почти полностью была на нем и слабо покачивалась, привыкая к новым ощущениям. Внутри нее было так тесно, влажно и жарко, что каждая секунда, что они были неподвижны доставляла Владу почти физическую боль. Однако вскоре Лале начала двигаться. Сначала медленно поднимаясь слегка вверх, а потом аккуратно опускаясь. Через несколько минут они оба потерялись в этих плавных движениях, дыша друг в друга, крадя стоны, поцелуи и даря невероятную нежность. Из-за медленных движений Влад не закончил быстро, но каждое ее новое прикосновение заставляло его балансировать на грани. В один момент Влад приподнял Лале, которая затуманенным взглядом посмотрела на него с немым вопросом. Но он лишь поднял с пола ее накидку и постелил поверх скамьи, а затем мягко уложил ее на спину. Теперь их тела были еще ближе, а прикосновения рук еще жарче. И в каждом новом движении их тел читались их клятвы, спрятанные за стонами и вздохами. И словно не существовала больше иного мира, кроме того, что был заключен между их горящей на холоде коже. Когда все закончилось, они еще долго грелись в объятиях друг-друга, улыбаясь и плача, кутаясь в ткани одежд, ставших свидетелями их любви, теперь горящей так, словно прежде этому огню не давали разгореться в полную силу. И как же он раньше жил без этого? Как так долго мог оставаться без ее прикосновений, без тепла ее обнаженной кожи на своей? Но пришел момент уходить, когда они оба поняли, что до рассвета оставались всего десятки минут. Одевшись, Лале вдруг склонилась над скамьей и достала оттуда скрученное полотно. — Пусть будет с вами, — она протянула ему сверток. Аккуратно взяв его в руки, Влад медленно развернул картину, но обнаружил на той лишь пустоту. — Что это? — На этой картине я нарисовала нас троих. В тот день, когда мы сидели на поляне у реки, смеялись, — Лале повернула к себе полотно. — Я скрыла его специальным составом с воском. Картина проявится, если ее нагреть на солнце или над пламенем свечи. Не хочу, чтобы у вас возникли проблемы… но хочу, чтобы вы помнили, что должны вернуться. Помнили самое радостное даже если наступят минуты отчаяния. Всегда. Влад аккуратно сложил сверток и вновь утонул в ее горячих губах, влажных и соленых от победивших слез.***
Сидя своей постели, Лале оглядывала свои руки и сдерживала подступающие слезы. Они уехали туда, где на каждом шагу их будет ждать опасность. Только начиная думать о возможных бойнях, у Лале тут же сводило живот. Но сегодня ее тело еще и немного болело после самой ценной ночи. Воспоминания об их близости заставляли кожу покрываться мурашками, а щеки краснеть. Она сама поверить не могла, что вчера была такой смелой. Бушующее подсознание шептало, что боялась, что этот их вечер станет прощальным. Но Лале старалась об этом не думать, погружаясь в то удовольствие и любовь, которую они дарили друг другу. Разве можно испытать это лишь раз в жизни? Конечно, нет! А потому она была уверена… верила, что он вернется. И что непременно вернется Аслан. В дверь постучали. Разрешив войти, Лале увидела на пороге смотрительницу. Ее лицо можно было бы назвать привычно недовольным, если бы не отведенный задумчивый взгляд. — Что стряслось, Шахи-хатун? Та зашла внутрь комнаты и начала мерить ее шагами, никак не решаясь заговорить. — Пожалейте свои ноги, тетя, — Лале встала и взяла ее за руку, ведя к софе. — Расскажите уже, что такое? Шахи-хатун опустилась на мягкую поверхность вместе с Лале и тут же взглянула ей в глаза. — Ох, девочка… Хатуч-ханум видела тебя вчера ночью, дитя… — начала она, качая головой. Лале тут же сковало страхом, а на спине проступил холодный пот. — Мало того что ночью улизнула, так еще с кем, Аллах! С валашским пленником! — Шахи-хатун, я… — Молчи, молчи! Дали свободу на свою голову! Не хватило тебе суровой отцовской руки, разбаловали совсем… Горе мне, горе! Если кто прознает во дворце, всем не сдобровать… — смотрительница схватилась за голову и охнула. — Куда мне такое на старости лет, скажи, Лале? Лале не знала, что сказать, как себя спасти… Как уберечь Влада. В голове лихорадочно проносились мысли, путаясь во вспышках воспоминаний об их обнаженных телах в темной беседке. — Простите меня, — выдавила Лале, понимая, что не сможет просто выкрутиться. — Ох, Аллах, куда мне твои извинения! В каком виде вас застали… узнай кто, всем головы не сносить. И твоему дружку в первую очередь! — Шахи-хатун достала из кармана веер и принялась им обмахиваться. — В каком виде застали! Сидели в ночи и за руки держались! Какой позор, позор! Лале резко обернулась к смотрительнице, чуть не засмеявшись от облегчения. Шахи-хатун перевела на нее строгий взгляд. — Смешно тебе? Помяни мое слово, играешь с огнем, девочка. Султан Мехмед тебе сколько внимания оказывает, посылает подарки, письма. А ты с этим пленным мальчишкой крутишься. — Шахи-хатун, он мой близкий друг! На войну же уехали, попрощаться хотели, — тут же спохватилась Лале. — Попрощаться они хотели… а где второй друг тогда был? Почему вдвоем? Ох, девочка, что говоришь мне такое, Аллах-Аллах… — смотрительница схватилась за сердце и Лале тут же вскочила, чтобы принести ей воды. — Ну же, тетя, не волнуйтесь вы так. Хатуч-хатун никому не расскажет? Она же ваша близкая подруга, — она подала Шахи-хатун чашку с водой. — Не расскажет, благодари всевышнего, — покачала головой женщина и сделала глоток воды. — Но ты пойми, если видела она, могли и другие! И подумай, что бы сказал падишах? — смотрительница зацокала.— Нет, Лале, тебе нужно перестать баловаться. Скажи мне, почему не отвечаешь на внимание султана Мехмеда? — Знаешь же, что он сделал… — Лале вскочила и отошла к окну, отвлекая себя от болезненных воспоминаний. После того, как Мехмед пытался склонить ее к близости против воли, Лале думала, что ей будет сложно с любым мужчиной, что она будет дрожать, как лепестки тюльпана на ветру. Но только сейчас она осознала, что вчера с Владом ни разу не вспоминала о том случае, ни на одну секунду не оказалась в лапах страха. — Ужасно себя повел, да. Но кем был? Лишь новоиспеченным шехзаде, глупым юнцом. Почти три года уж прошло! Какой сейчас стал, — Шахи-хатунт все охала и вздыхала. — Сама не видишь, как изменился? Умный стал! Погоди, сейчас с битвы с победой приедут. — Неважно, Шахи-хатун, все это неважно. Не смогу я такого забыть. И простить не смогу! — Лале обернулась и посмотрела на смотрительницу, нахмурившись. — Ох уж не знаю, что у вас там с этим пленником, но послушай внимательно… — Шахи-хатун встала и подошла к ней, положив жилистые руки на плечи Лале. — Как придет время, друг твой уедет в Валахию, править станет. Отец то со старшеньким уже в земле лежат, наследник им нужен. А ты тут что делать будешь? Думаешь вечно сможешь скакать, как баран со своим Асланом? Хорошо, откажешь ты Мехмеду… султаны редко бывают терпеливы в делах любовных, но Мехмед уже вот полгода выжидает. Даже если отступится, то что сделает? Выдаст тебя замуж за кого-нибудь! Он же твой ближайший родственник, после дяди Мурада. Должен будет о своей кузине позаботиться. Но а ты что, вместо любимой султана выберешь быть женой какого-нибудь… — Шахи-хатун замолкла, склонив голову. — Кто-угодно будет хуже, дитя. Жену султана никто не переплюнет. Ты говоришь, Мехмед пылкий. А ты будь ему мудрой женой! Успокаивай, направляй. Ты лучше, чем любая из наложниц и придворных дам, Лале. Можешь быть фавориткой сердца султана… Лале понимала, что Шахи-хатун уж слишком взбудоражена, потому что та все продолжала говорить и говорить. Лале злило то, как просто смотрительница все за нее решила. Но чтобы не лишний раз не подливать масла в огонь, Лале лишь прикусила язык. А в голове заплясали мысли о том, что она бы без раздумий смогла сбежать с Владом в его далекую страну…***
Лайя юркнула за дерево, прикрыв глаза руками. Ноэ ожидал такого исхода. Даже думал, что девица сдастся раньше и не будет две минуты ошарашено пялиться на поцелуй двух людей. Ноэ, к примеру, хватило секунд пять, чтобы отвести взгляд и все оставшееся время справляться с рвотными позывами. И кто обвинит его в том, что его тело практически на физическом уровне реагирует на такие слащавые проявления любви? — Не веди себя, как монашка, — Ноэ вышел из-за живой изгороди и двинулся к ней. — Что, никогда не видела, как люди целуются? Она со злобой посмотрела на него, всплеснув руками. — Я никогда не видела себя в этом процессе со стороны! — прошипела она. — Не волнуйся, ты неплохо смотрелась. Слегка неумело, беспорядочно… но неплохо. Подняв с земли маленькую ветку, она попыталась запустить ей в Ноэ, но он умело увернулся, издевательски ухмыльнувшись. — Ну ты и свинья, Ноэ, — проворчала она, прислонившись к тонкому стволу дерева. — Ладно, пора возвращаться. Кино закончилось, — он подошел ближе, чтобы взять ее за локоть, но Лайя отскочила в сторону. — Стой. Ты слышал, о чем они говорили? Мехмед, судя по всему, уже давно вернулся и даже успел стать султаном. Почему мы так резко перескочили во времени? Если мы хотим понять полную картину происходящего, нам нужно вернуться назад… Почему? Да потому что он уже физически не мог так долго терпеть ее рядом с собой. Мехмед, дворцовые интриги, тайны и прочее могло гореть адским пламенем. А этой девчонке ведь было жизненно необходимо засунуть свой длинный нос во всюду, почувствовать себя героиней фильма, настоящим детективом. Но что он должен был ей ответить? — Если мы здесь, значит так надо, — поразмыслив сказал он. — Ты не можешь переместить нас назад? Какая хитрюга. Решила сыграть на его главном пороке? — Я могу практически все, — хмыкнул Ноэ и стал импровизировать: — Но не надо заигрываться с прошлым. Души этого не любят. — Вот же срань, — цокнула она и осела на траву, подперев голову руками. — Ладно. Но давай немного здесь посидим, хорошо? — Только недолго. Я дьявольски устал, — он стал прогуливаться по небольшой поляне оглядывая темные силуэты дворцовой крепости. — Ноэ, — позвала она, заставив его подойти ближе. — Так это значит, они и правда любили друг друга? Мы любили…? Смотря в ее грустные и потерянные глаза, Локид заливисто рассмеялся. — Откуда мне знать, котенок? Почему ты спрашиваешь у меня? — с усмешкой спросил он, всплеснув руками. — Покопайся в себе что-ли. Просто ради приличия. Лайя не ответила, лишь почесала лоб, скрыв лицо за ладонями. И когда он собирался вновь пойти наслаждаться полной тишиной, она вдруг вскочила и подошла к нему вплотную, ткнув пальцем ему в грудь. — Что с тобой? — повысила голос она. — Думаешь, я не вижу? Сначала грубишь, потом ты вдруг необычайно мил и заботлив, пытаешься помочь, отвлечь, рассмешить… а потом снова ведешь себя, как настоящая задница. То, что я тебе не нравлюсь, как и все люди, я уже поняла, но что это за чертовы качели? — она срывалась на крик, периодически нервно усмехаясь. — Ты либо будь абсолютным козлом, чтобы мне не приходилось чувствовать себя дурой каждый раз, когда мне кажется, что мы поладили. Либо веди себя, черт возьми, нормально! Сверкающие злобой черные глаза почти сливались с красками неба. Ноэ подождал секунд пять, дав ей отдышаться, а потом кивнул. — Тебе нужно понять одну вещь, — медленно начал он, надвигаясь на нее. Лайя попятилась назад. — Скорее всего, и я на это бесконечно надеюсь, когда наши игры в путешественников во времени закончатся, ты больше не увидишь меня. Иногда, когда ты выглядишь так, словно скоро откинешься от того бремени, что свалил на тебя наш ужасный мир, я пытаюсь исправить ситуацию. Но в остальное время я остаюсь в стороне, — она смотрела на него не моргая. — И я буду в стороне, потому что у нас нет причин друг друга узнавать, понимать и тем более нет причин друг другу нравиться. Считай, что я просто делаю свою работу. Ты — моя работа и ничего больше, — Лайя остановилась, врезавшись спиной в дерево. — Не волнуйся, потому что я уйду, покину ваше с Владом счастливое завтра, как только мы со всем разберемся. Как только будет такая возможность. — Ноэ, ты… — начала было она, но он прервал ее, оперевшись рукой о ствол сосны чуть сбоку от ее головы. — Ты вечно забываешь, котенок, — он приблизился к ее лицу, желая, чтобы она запомнила этот момент. Его кожа начала слегка сереть, волосы приобрели свой привычный оттенок и длину, а рубашка затрещала по швам в плечах. — Я демон. Зло. Превосходный обманщик. Я не должен быть добрым или казаться тебе таким. Мне не нужны твои шутки, разговоры по душам, мне не нужна твоя компания. Ты мне не нужна. Он ухмыльнулся понимая, что напугал ее. Стоя перед ней в демоническом обличии в ночном полумраке, его два горящих разноцветных глаза, должно быть, казались еще более пугающими. Дав ей время запомнить его таким, он убрал руку и хотел отстраниться, но вдруг почувствовал что-то уж совсем безумное. Что-то, на что была способна только эта сумасбродная девица. Лайя обняла его, прижавшись к его тяжело вздымающейся груди щекой. — Ты идиот, Ноэ, — произнесла она, всхлипнув. Почувствовав влагу от ее слез, просочившимся сквозь тонкую рубашку, он осознал, что эти слова почему-то отозвались раздирающим жаром в груди. А уже через секунду все поплыло, перемещая их обоих в неизвестность.