Королевские особы тоже люди...

      Всё время, пока Уён спал, его не переставали сверлить мысли о Сане, двери и стражнике. Потому что это было последнее, о чём он думал, засыпая и глядя, как Чонхо возится с камином.       Уён вздрогнул и проснулся. Весь в холодном поту и в ужасе. Ему снилось, что Чонхо его предал. Сана выгнали со дворца, а он сам должен был проследить за тем, чтобы тот покинул Англию навсегда.       Уён проморгался, вертя головой в вечернем полумраке и останавливая взгляд на мирно дремлющем в кресле Чонхо. Мысли прояснились, и он понял, что это был всего лишь кошмар. "Нет, он этого не сделал.... И не сделает. Если бы он этого хотел, то оставил бы меня там, в комнате Сана. Но он дал мне понять, что этого не хочет. Но... Почему? Что он потребует взамен?".       Честно говоря, Уён слегка побаивался своего нового стражника. И не столько потому, что тот был шпионом и надсмотрщиком отца, сколько потому, что боялся, что если тому надоест его постоянно одёргивать, то он просто-напросто как следует его поколотит. И Уён знал, что это может сойти парню с рук. Но положение, в котором он сейчас оказался, не оставляло Уёну выбора, как выяснить мотивы его молчания и попытаться с ним договориться. Ведь то, что он сделал, хоть и в бреду, не шло ни в какое сравнение с его детскими шалостями и могло повлечь за собой очень серьёзные последствия, будь на то воля этого парня. Поэтому Уён уже сейчас поклялся себе больше не злить столь милого во время сна, но грозного при бодрствовании охранника, а по факту надзирателя. Он чуть развернулся и осторожно тронул рукой плечо крепкого парня.       Чонхо встрепенулся и боясь получить нагоняй за то, что уснул на посту, да ещё в кресле господина, тут же вскочил на ноги. — Да, Ваше Высочество, вы что-то хотели?       До того, как поступить на службу к принцу, парнишка служил в подразделении своего отца — начальника замковой караульной службы. И вместе с ним нёс вахты на стене замка. А потому привычка спать стоя и просыпаться от любого шороха у Чонхо была развита на уровне интуиции. Но последние двое суток рядом с Уёном его изрядно измотали. Причём не столько физически, сколько морально.       Получив должность при дворе, Чхве Чонхо был безмерно счастлив. Ведь сейчас ему не требовалось прозябать под ледяным ветром, дождём или снегом по шесть часов кряду или мучиться от невыносимой жары и жажды. Прохлада коридоров замка ему нравилась. Она не давала ему возможности забыться, только и всего. Но вот его неугомонный господин, за которым его приставили приглядывать, не давал бедняге передышки, то и дело пытаясь утворить чего-либо непотребного, недостойного высокого звания наследного принца. Правда, до вчерашнего вечера хватало всего одного жёсткого неодобрительного взгляда, чтобы Уён сник и больше не пытался накосячить. Но его поведение этой ночью окончательно вывело беднягу из равновесия и заставило изрядно поволноваться.       Тихонько стуча в дверь графа, чтобы не разбудить тех, кого это не касается, Чонхо мысленно снимал с Уёна кожу, медленно и неспешно, миллиметр за миллиметром, не забывая посыпать рану солью. И когда тот наконец-то появился в дверях, то он не мог дождаться, когда они окажутся за дверью апартаментов принца, чтобы хорошенько надрать его "наследный высоческий зад". Но и тут Чонхо не повезло. Потому что оказалось, что тот болен. Естественно, что здоровье этого невыносимого, хоть и милого принца куда важнее его, как оказалось, бредовой выходки.       Да, Чонхо не сомневался в том, что дёргая ручку двери графа, Уён понимал, куда он ломится, но... Он не стал его останавливать... Теперь! Не стал. Потому что с недавних пор он сам грезил о невозможном. Поэтому и сказал, что понимает Уёна. Но это вовсе не означало, что он не хотел надрать зад своему господину за бессонную и полную тревоги ночь, когда его самые паршивые и лютые вахты на стене показались ему райским отдыхом по сравнению со столь, казалось бы, простой работой, охраной принца. — Господи! — в ужасе отпрянул от Чонхо Уён.— Фух! Напугал. Не суетись и сядь обратно. Нам надо поговорить. — Пролепетал Уён, опускаясь обратно на подушку и пытаясь справиться со стрессом от неожиданного действия Чонхо и от того, что он собирался говорить с ним о запретом. — А-а-а. — Понял его Чонхо, опустив взгляд и усаживаясь обратно в кресло. — Так. Что ты там бормотал насчёт того, что ты меня понимаешь? — уцепился Уён за тонкую соломинку, накрепко засевшую в его воспалённом мозге. — Так вы помните? — с дуру от неожиданности ляпнул Чонхо. — Значит, это не был бред! Хорошо. — "Значит, нам точно есть о чём поговорить", — подумал Уён, довольно улыбаясь. — Ну? — требовательно спросил он, вперив в Чонхо весёлый, хитрый, пронзительный взгляд. — И по ком же мы сохнем? — не дождавшись ответа, промурлыкал Уён. — Ни по ком! — поспешил заверить его Чонхо, не поднимая головы и начиная краснеть. Благо, что в вечернем полумраке комнаты этого не было заметно. Его бегающий взгляд остановился на догорающих в камине головешках, и он с нарочито деланным, невозмутимым видом, занялся ими, подкладывая поленья и дуя на угли. — Ладно, — сдался Уён, — может я и промахнулся, но всё же, почему ты мне помог, вместо того, чтобы бить тревогу и звать моего отца для разбирательства? — Ну, очевидно же, что вы просто перепутали его с братом. — Попытался замять Чонхо тему, не называя при этом имён, что уже было крайне подозрительно. И Уён усомнился в том, что он не врёт на счёт пассии. Но пока решил заняться собственной проблемой, прежде чем решать чужую, если это вообще потребуется. — Значит, зная, что я явно "ошибся" дверью, ты решил предоставить решать графу, стоит ли меня выставлять назад или нет? — Вы меня не желали услышать, вот я и уступил. — Сказал правду охранник. — Но не буду же я врываться в чужие покои и выгонять вас оттуда силой? — Пожаловался он. — А стоило. — Расстроился Уён. — Теперь вот не понятно, что обо всём этом думает Сан, то есть граф Чхве, — поправил он себя, — и что он предпримет, если уже не предпринял. — С ужасом осознал Уён, начиная соображать, который сейчас час. — Чонхо, он что-нибудь кому-нибудь говорил? — округлил глаза Уён, и его лицо вытянулось в ожидании худшего сценария, хотя подсознание подсказывало, что его зад бы уже точно горел от розг, если бы это узнал король или, не дай бог, советник. — Нет. То есть я не знаю. Я ведь целый день провел тут с вами. Но... — Но что? — нетерпеливо спросил Уён, поёрзав в кровати от перенесённого им шока, представив, что советник узнал. Уён всегда опасался только одного человека в замке — советника Кан Сонхёна. Потому что отец Ёсана всегда был строг. И с сыном, и с племянником. И Уён каждый раз прославлял богов за то, что на троне сидел не он, а его мягкий добрый отец. И что он Уён, а не Ёсан, которому здорово доставалось за них обоих. Вспомнив о Ёсане, Уён сжался ещё больше, и Чонхо, глядя на этого испуганного зверька, снова его пожалел. — Но что? — переспросил Уён, вернувшись к реальности из своего мрачного, нарисованного его мозгом будущего. — Мне показалось, что он не очень то и против того, что вы к нему заглянули. — Осторожно подбирая слова, ответил Чонхо. — Ты хочешь сказать, что после... , — Уён хотел сказать "ночи, проведённой у Сана, он остался этим доволен", но осёкся, — кстати, сколько я провёл у него времени? — спросил он вместо этого. — Ох! — пришла очередь Чонхо вжаться в кресло от воспоминаний ночи, о которой ему хотелось бы напрочь забыть. — Я точно и не знаю, но на улице уже светало, а вы всё не выходили. Я думал, я с ума сойду. — Пожаловался он. — Или разнесу дверь к чертям... — Добавил он и затих, подумав, что слишком увлёкся и наговорил лишнего. Он запросто мог воспользоваться ключом, но боялся увидеть то, чего не хотел... иначе тогда бы ему точно пришлось рассказать это королю и советнику, если бы те что-то заподозрили и стали его расспрашивать. И потом, как бы на это отреагировал граф? В чьи покои он вошёл бы без спроса? — Да ладно тебе, — понял его Уён, немного расслабившись, — ты имеешь право на меня злиться. И потом, не мне тебя попрекать правилами приличия. — Неловко улыбнулся он. — Так что ты просишь за своё молчание? — уже совсем осмелел Уён. — Вообще-то я ничего не прошу... — пробубнил Чонхо, но вовремя спохватился, — хотя есть парочка требований. Во-первых, впредь никаких ночных прогулок, даже в бреду! — Уён молча кивнул, соглашаясь со справедливым требованием. — А во-вторых, не вздумайте сами об этом кому-нибудь разболтать. — Чонхо тоже заметно осмелел. — Особенно принцу Ёсану. — Но... — попытался возразить Уён. — Никаких "но"! Повторяю! Особенно ему не нужно это знать. — И прежде чем Уён снова что-либо вставит, Чонхо спросил его. — Ты думаешь, откуда твой отец узнал о том, что ты ночуешь в его комнате? Слуги? Вовсе нет! Это сам принц рассказал ему об этом. — Чонхо понял, что снова немного увлёкся, переходя на 'ты' и выдавая слишком много лишних подробностей, и подвёл итог. — Простите мне мои слова, но вы слишком наивны в своих ребяческих выходках и мыслях. А вот принц Ёсан думает на несколько шагов вперёд. – Но откуда тебе это всё известно? — спросил удивлённый Уён. — Порой слуги знают гораздо больше, чем их господин. Мой отец по долгу службы должен всё обо всех знать. Чтобы предотвратить всякие нежелательные действия со стороны подданных. Ему приходится держать ухо востро, чтобы королю и Вашему Высочеству спокойно спалось. — О-о. — Только и смог выдавить шокированный Уён. — Так ты утверждаешь, что мой кузен мне не друг? — чуть придя в себя, спросил он своего нового полезного союзника. — Нет, я ведь не так сказал. Я сказал, что ему необязательно знать обо всём, что вы думаете или делаете на данный момент. Пока вы — не король, а он — не ваш советник. — А ты? Ты тоже со мной соглашаешься, а за спиной будешь плести интриги? Может, ты просто метишь на его место? — Уён совсем запутался. — Нет. Я предпочитаю играть в открытую. Это честно, а я ценю честность, как и мой отец. — Возмутился Чонхо. — Так чего же ты от меня хочешь? Кроме моего послушания. А? Мой новый советник? — подмигнул ему Уён. — Я же сказал, я не мечу на место Ёсана! — начал злиться Чонхо и до Уёна дошло. — Ага! Значит всё таки пассия! Значит я не ошибся! Ну и кто же она или он? — Уён заметил, как Чонхо потускнел и замялся, и воскликнул. — Бог ты мой! Неужели это и правда Ёсан! — лицо Чонхо тут же вытянулось и Уён залился пронзительным смехом. От чего тот окончательно сконфузился и поник, растеряв весь свой боевой настрой и красноречие. — Ох! Прости! Но это и правда смешно до слёз. Наш честный и порядочный Чонхо, ярый блюститель правил... и вдруг такое несчастье! — это был скорее нервный смех, чем реальное веселье. Потому что Уён понимал, что они оба сейчас находятся в патовой ситуации, желая невозможного. И, похоже, оба не знают, что им с этим делать. — Что же, раз у тебя больше нет ко мне претензий, может мы чего-нибудь поедим? — спросил Уён, пытаясь на время замять данную грустную тему и переварить новую поступившую информацию. Тем более, что он был чертовски голоден. — Да. Пожалуй. — Поддержал его Чонхо, радуясь тому, что Уён не стал его ни о чём больше спрашивать. — Подождите минутку. Я сейчас всё организую. — Встрепенулся он, начав суетится у стола. Распаковывая поклажу с едой. И всё же, в глубине души довольный тем, что у него теперь есть сострадательный союзник, который и без лишних слов его понимает.

***

— Думаю, ты прав, Сан никому не сказал. Иначе нас бы обоих уже выпотрошили. Несмотря на мою простуду. — Вернулся Уён к их первоначальной теме, откусывая кусок пирога и сразу за ним отправляя в рот кусок жареного мяса. — Так ты говоришь, он был не против, что я к нему пришёл? — задал он крайне интересовавший его вопрос. — Угу. — Промычал Чонхо, с явным интузиазмом накинувшись на еду следом за своим мягким добрым господином. Который не стал делить еду на королевскую для него и более простую для своего слуги, а помог объединить всё это на подносы и принявшись уплетать всё и сразу, запивая своё лекарство молоком. Однако Уёну так и не суждено было узнать подробности, которые намеревался поведать ему Чонхо, так как в дверь тихонько постучали и из-за неё показался Ёсан.