Королевские особы тоже люди...

      По дороге в Ирландию Коун и графов Чхве сопровождала немалое количество стражи. Уместнее было бы даже сказать, что это была небольшая армия, состоявшая наполовину из ирландских воинов, сопровождавших Коун и её свиту в путешествии в Англию и теперь возвращавшуюся назад. И английской стражи, составлявшей вторую половину. И управлял ими никто иной, как начальник караульной стражи Мин Лиён, отец Чонхо. Уже из одного этого можно было сделать вывод, что один из графов точно является наследником. Однако, прибыв во дворец ирландского короля, ребята были поражены гораздо сильнее, потому что охраны тут было чуть ли не в три раза больше, чем в английском дворце. И на второго этаже, где находились апартаменты королевской семьи, стражники стояли по двое у каждой двери. Это напомнило им о том, что ещё недавно Ирландия находилась в состоянии войны и что король Инджон смог достигнуть компромисса, лишь согласившись на отделение северных земель и закрепление этой территории за кланом Ан, пожелавшей иметь собственное, хоть и небольшое, королевство и короля.       Сразу после обеда уставших ребят ожидала горячая ванна и долгожданный полноценный отдых. Вот только никто из парней заснуть так и не смог. Слова Коун продолжали звучать у них в головах, заставляя нервничать. «Что будет, когда наконец объявят, что Сан наследник? Сможет ли он, став королём, отстоять свои интересы и вернуться к Уёну? И что, если у нас ничего не выйдет? Неужели Ёсана и Коун действительно заставят пожениться против их воли, как в старые времена? Не может быть, чтобы Уён что-нибудь не придумал». — С ужасом думал Чонхо, ворочаясь на широкой мягкой кровати, усыпаной подушками, в тщетной попытке уснуть. Однако после очередного ёрзанья он резко поднялся и сел. «Ну и что с того, что повсюду охрана? Что я? Не могу к брату в гости зайти, чтоб поговорить? Это же абсурд?!» — Чонхо быстро оделся и решительно вышел на коридор. Всего пара шагов, и он очутился напротив двери Сана. Он уже занёс руку, чтобы постучать, как дверь неожиданно приоткрылась и за ней показалось лицо Сана. Заметив Чонхо, он молча отворил дверь шире, приглашая зайти внутрь. — Чонхо, как нам это сделать? — Без лишних вступлений спросил Сан, закрывая за ним двери. — У меня такое чувство, будто я тону. Я провёл с Уёном три с половиной месяца, наблюдая за каждым его шагом, но абсолютно не знаю, как мне себя вести. Чонхо, если ты уедешь — мне конец! — Бросился ему на шею Сан, крепко обнимая. — Я не справлюсь не то что с традициями и законами, я вообще не справлюсь. Понимаешь? Даже если Коун будет мне помогать, мне всё равно нужен ты. Тебя я знаю дольше и верю тебе больше, чем ей. — Чонхо только и мог, что обнять брата в ответ. Сейчас, в дали от Ёсана, всё выглядело уже не так легко и безоблачно, как казалось рядом с ним, когда он обнимал своего принца, слушая его рассудительный, тихий, степенный голос, шептавший ему слова поддержки. И пока младший граф Чхве собирался с мыслями, чтобы озвучить Сану слова, которые ему говорил Ёсан, в дверь постучали. Ребята немного неловко отпряли друг от друга, и Сан ответил, что можно войти. Это был один из стражников, пригласивший их обоих к королю и предложивший следовать за ним…       Буквально через пару минут оба графа уже стояли перед королём Инджоном, сидевшем на большом роскошном диване.       Ребят снова поразил этот величественный человек. Тогда, за обедом, он пытался выглядеть дружелюбно, однако под этой маской явно скрывалась поистине суровая и властная личность, наводившая на ребят тихий ужас. Его речь была доброжелательной, но они не могли не уловить отзвук металла в его голосе. Инджон говорил тихо, ровно и уверенно. Но буквально каждое его слово незримо сквозило холодом и таило в себе угрозу. Но это было тогда. А теперь перед ними сидел почти что старик в халате поверх рубахи и штанов. С редеющими, распущенными волосами до плеч, большая часть из которых из иссиня чёрных превратилась в пепельно серые из-за седины. Он действительно походил на Сана, за исключением широкого волевого подбородка и выцветших серых глаз. — Сан, мальчик мой, ты так вырос и возмужал с того дня, когда я видел тебя. — Мужчина не скрывал слёз радости, по очереди обнимая племянников. — Чонхо, тебя я видел лишь на семейном портрете, но и ты сильно изменился. Такой крепкий парень! Отец тобой гордится! — Сказал король и тяжело вздохнул, видя в глазах ребят растерянность и полное непонимание того, что происходит. Сан же успел сильно удивился уже тому, что король его запомнил. Он вообще не думал, что тот поклон вежливости, что он отвесил, когда король случайно задержал на нём свой взгляд тогда, на праздник урожая, мог что-либо значить для короля. — Простите. — Грустно сказал Инджон, смущая тем самых их ещё больше и смущаясь сам. — Простите королю стариковское поведение. Мне, наверное, нужно было давно позволить вашим родителям рассказать вам правду, но… Я боялся. Боялся за твою жизнь, Сан, и за твою тоже, Чонхо. Я должен был рассказать вам эту историю лично и попросить прощения. — Ему явно было что им рассказать, но он никак не мог успокоиться, чувствуя свою вину за обман. — Мне пришлось поступить так, ты должен меня понять. — Снова обратился он к Сану.— Вы оба должны меня понять. — Переводил он взляд с одного хмурого лица на другое. — Мне жаль, что так вышло, но по другому мы поступить не могли. Это была слишком долгая и опасная игра, которая в итоге стоила моему брату жизни… — Его голос дрогнул при этих словах, и он запнулся. — Он знал, что так может случиться, но всё равно верил мне… и ни разу… не усомнился в моих решениях…— Инджон некоторое время помолчал, собираясь с мыслями и размышляя, с чего именно ему начать. Потом усадил ребят рядом на диван и начал свой рассказ: — Твоя мать, Бон У, была давней подругой Чанми, ещё задолго до замужества. — Мягко улыбнулся мужчина Чонхо. — И когда Чанми стала женой моего брата, они по-прежнему проводили вместе много времени. Особенно в последние дни, когда королева стала часто чувствовать недомогание. Бон У всегда поддерживала Чанми, стараясь развеселить. Именно благодаря твоей матери и твоему отцу выяснилось, что Чанми намеренно травили, точнее, пытались вытравить из неё плод. — Перевёл Инджон взгляд, моментально ставший суровым и серьёзным, на Сана. — На тот момент королева была уже беременна. — Как бы поясняя ему, сказал он. — Вопреки ожиданиям врача, она не ела «за двоих», а наоборот, её часто тошнило сразу же после еды, хотя съедала она немного. Тогда все предполагали, что будет девочка. — Хмыкнул он, снова погружаясь в прошлое, устремив взгляд на шторы, но уже не замечая их. — Врач прописал королеве лекарство, но средство, что он давал, совсем ей не помогало. Её кухарка старалась изо всех сил, готовя её любимые блюда, но Чанми становилось всё хуже. Отчаявшись накормить хозяйку и её будущее дитя, та приготовила ей любимое лакомство штоллен. Однако Чанми отказалась и от него, едва притронувшись к десерту. А вот Бон У ела его с удовольствием, оставив часть и для своего ненаглядного Лиёна, на тот момент личного посыльного Джелико, прибывшего в Ирландию с письмом. Соджон и я ему доверяли, так что Бон У делилась с ним всеми новостями, что происходили в замке. Так что он тоже знал о беременности королевы, хотя на тот момент это было уже всем известно во дворце. — Инджон на время умолк, поджав губы и тяжело вздохнув. Он до сих пор корил себя за то, что позволил брату объявить во всеуслышание, что королева в положении, и за то, что он сам не смог догадаться, чем именно травят королеву. И если бы не сообразительность и начитанность молодого слуги короля Англии, то Сану не суждено было бы родиться живым и здоровым. — В общем, Лиён всегда был смышлёным парнем. И когда Бон У предложила разделить с ней штоллен, в очередной раз пожаловавшись, что Чанми, будучи беременной, даже свой любимый десерт не смогла есть, он тут же сообразил, что всё дело в пряностях, и был прав. В последствие выяснилось, что пряности: анис, чабрец, шалфей и даже лавровый лист нежелательно употреблять беременным даже в малых дозах! А в больших они вообще противопоказаны, ибо с большой вероятностью могут вызвать кровотечение и отторжение плода. Именно поэтому никто и не мог понять, в чём дело. Ведь Бон У, которая ела тоже самое, что и королева, на здоровье не жаловалась. И слава богу, что она сама тогда ещё не была замужем за твоим отцом и не носила тебя в утробе. Тогда бы и ты оказался под угрозой смерти. — Перевёл Инджон серьёзный напряженный взгляд на Чонхо, снова на время умолкая, пытась справиться с накатившими эмоциями. Было видно, что то далёкое прошлое всё ещё терзает его душу, и ему очень тяжело говорить о событиях тех дней, о временах интриг и заговоров против правящей семьи Чхве, когда доверять они могли лишь считаным людям.       Сан и Чонхо слушали рассказ короля-регента в полном молчании. Они были потрясены столь подробным изложением жизни их родителей. Теперь они начинали понимать, что именно вынудило Инджона стать таким жестким, суровым и подозрительным. — Боясь быть голословным, — продолжил Инджон, — Мин Лиён не торопился сообщать свои догадки Соджону или кому-либо ещё, но настоял на том, чтобы Бон У убедила королеву не есть пищу, хоть чем-либо приправленную, незаметно заменяя её на простую и пресную, но так, чтобы об этом никто, кроме них, не знал. И при случае попросил поинтересоваться Чанми у лекаря: не опасно ли есть столько пряностей в её положении? Ответ Лиён уже знал, так что это была лишь уловка, изобличающая королевского врача, пытавшегося недопустить рождение наследника рода Чхве. — Вскоре Лиёну пришлось уехать назад в Англию, но когда по прошествии всего одной недели королеве стало значительно лучше, Бон У всё поняла и пришла ко мне. Конечно, ситуация требовала внимания короля, но пойти к брату я не мог. У твоего отца, Сан, был слишком импульсивный нрав, а тут требовалось тщательное планирование каждого шага, ведь лекарь был всего лишь пешкой в чьей-то грязной игре, и не было никаких гарантий, что те, кто желает смерти возможному наследнику престола, не прибегнут к ещё более радикальным мерам, когда поймут, что их план провалился. Поэтому мы решили не торопиться.       Несмотря на то, что Чанми чувствовала себя гораздо лучше, отказавшись от лекарств и еды с пряностями, ей пришлось притворяться больной вполь до тщательно спанированных преждевременных родов. К этому времени я убедил Соджона выпроводить из королевского замка всех придворных, дабы королева чувствовала себя менее стеснённой и обременённой лишними хлопотами. Тем более что беременность протекала тяжело, и для малыша это представляло угрозу.       Чанми вынуждена была стать затворницей, чтобы не подпускать к себе никого, кроме Бон У, доверенных слуг и лекаря, за которым теперь велось постоянное наблюдение. В итоге мы выяснили, что за ним стоял юный граф Шелье из рода Ан. Тот самый человек, что нынче собирается взойти на престол Северного Королевства Ирландия. К сожалению, у него всегда было достаточно много сторонников и ещё больше головорезов, готовых ради него убить и умереть. Поэтому ради тебя, Сан, истинного законного наследника Ирландского трона, мне пришлось действовать крайне осторожно, даже за спиной у твоего отца, короля Ирландии…       Мы с Лиёном, Бон У и Тохва рассчитали всё до мелочей, чтобы всё поверили, что случился выкидыш. Лекаря мы отвлекли, а когда он подоспел, его ожидал труп младенца и убитая горем мать, обвинившая его в том, что произошло. Да, ставки были высоки, и нам действительно пришлось раздобыть труп мертворожденного младенца, чтобы все в это поверили. Естественно, что Соджон был вне себя от горя, ведь его сын и наследник, вопреки заверениям врача, умер ещё в чреве. Как и ожидалось, он поддержал обвинения Чанми и бросил лекаря в тюрьму ожидать суда и казни. А его место заняла знахарка, подтвердившая, что те травы, которыми поили королеву и добавляли в еду, были крайне вредны для плода. И только после того, как мы смогли убедить Шилье и его род, что они достигли своей цели, Соджон узнал правду, что роды были подстроены. Но это была лишь половина дела. Теперь нужно было дождаться настоящих родов… И никто не мог с уверенностью сказать, сможешь ли ты выжить после всего или нет? Успели ли навредить тебе те травы?.. — Последние слова Инджон произнёс очень тихо, а на его лице застыло напряженное выражение. Он придвинул к себе Сана ближе и крепко обнял. Казалось, что он и сам до конца не верил, что у них получилось его спасти. Но Сан был здесь, прямо перед ним, живой и здоровый, крепкий и красивый парень. Единственный сын его горячо любимого брата и законный наследник трона.       Инджон не представлял, каково ему узнать правду о себе спустя почти девятнадцать лет? «Через два дня наступит его день рождение, — мелькнула мысль в его голове, — мне и дальше нужно его беречь… И нам по-прежнему нужна в этом поддержка Англии… Но об этом позже». — Охрану замка увеличили. Среди придворных пустили слух, что королева сошла с ума от горя и к ней никого не подпускали. А когда ты наконец родился, то тебя немедленно той же ночью увезли из замка в отдаленное графство Лонгфодр. Доверив твою жизнь и твоё воспитание дальним родственникам и верным подданным короля Чхве Джанг Су и Чхве Инсу, которые и стали для тебя родителями… — Король-регент замолчал, поджав губы и внимательно посмотрев на Сана, немо прося прощение за всё, что тому пришлось пережить за эти годы, когда он был лишён всего, что принадлежало ему по праву. Но шокированный столь подробным и трагическим рассказом, Сан, также поджав губы, смотрел куда-то сквозь него. Инджон повернулся к притихшему Чонхо, на котором застыла маска удивления, тронул его за руку и мягко произнес: — Твой отец действительно всегда был мудрым не по годам. — Обратился он к своему младшему троюродному племяннику. Не зря Джелико всегда держал его при себе, поощряя его тягу к знаниям. И без малейшего колебания доверил защиту собственного сына ему. Вот так он и стал начальником королевской стражи. — Что касается твоей матери… Вскоре после этого Бон У вышла замуж за Лиёна и уехала с ним в Англию. Ей всё равно было опасно оставаться тут. Тем более, когда она узнала, что беременна. — Немого грустно улыбнулся Инджон. Он глубоко вздохнул, готовясь рассказать о самом печальном событии, произошедшем во всей этой истории. — К сожалению… Шилье не остановился на том, что ему удалось «отправить в мир иной» прямого наследника престола. Думаю… , до него каким-то образом дошла новость о том, что Бон У беременна. А возможно, и о том, что наследник остался жив, но он упустил его из виду… Как бы там ни было, но через три года, когда между нашими кланами началась настоящая борьба за власть, одному из его головорезов-убийц всё же удалось проникнуть в замок… — Инджон буквально упал перед Саном на колени и более не сдеживал своих слёз. — Прости меня, Сан! Я не смог уберечь твоего отца от клинка в спину. Прости меня! Мальчик мой, тебе пришлось столько пережить… Прости… — Сан, который и так до этого еле держался, не смог вынести этого красноречивого жеста своего дяди, сурового короля-регента его Королевского Высочества наследного принца Ирландии. — Всё уже в прошлом. — Еле слышно, преодолевая горький болезненный ком в горле, выдавил он и разрыдался, падая на колени рядом и обнимая за плечи того, кто все эти годы нёс тяжкое бремя, оберегая королевство и его самого от нападков враждебного рода Ан. Да и от собственных родственников, не веривших в его верность своему покойному брату, тоже. Конечно же, он его понимал. Он понимал, как тяжело хранить тайну… и клятву, которую ты не в праве нарушить.       Чонхо, застывший в полном молчании, тоже всхлипнул, вытирая слёзы манжетом белоснежной рубахи. Сан повернулся к нему, пододвигаясь ближе и обнимая его за колени, положив на них голову. — Чонхо, я обязан твоим родителям своей жизнью. И тебе я тоже обязан… — Он умолк, так и не окончив фразу, но Чонхо и так понял, что именно он имеет ввиду.       Теперь ребята наконец знали всё: кто на самом деле наследник и причины того, почему так пришлось поступить. Все это годы, что Сан спокойно рос в далёком графстве своих приёмных родитей, обучаясь придворным манерам, естественным науком, политике и прочему, что для Сана тогда особого интереса вовсе не представляло, его дядя и его настоящая королева-мать пытались удержать власть и уберечь наследника, а точнее наследников рода Чхве от покушений на жизнь. Конечно же, не без участия в этом хорошего друга братьев Чхве, правителя соседнего королевства Англии Джелико. А также его верного слуги Мин Лиёна и его жены, двоюродной сестры Чхве Инджона и Соджона. Родившая в дали от родного дома ещё одного наследника. Чонхо. Которого клану Ан уж точно было не достать.       Бедняжка Сан даже понятия не имел, что пока он гонял по двору кур и индюков, Бон У и Лиён тайно за ним наблюдали, убеждаясь, что с наследником всё хорошо. И что в тот самый год, когда они с отцом поехали в столицу на праздник урожая якобы за редкими товарами, король Ирландии удостоил его своим взором отнюдь не случайно. Впрочем, Чонхо также открыл для себя очень много нового. Его мать вовсе не трусиха, сбежавшая из страны, дабы сохранить свою жизнь или жизнь внебрачного сына Соджона. Наоборот, она уехала намеренно и все это время не теряла связи с Инджоном, отправляя ему сообщение о Сане и своём сыне. А его отец вообще герой и любимчик правителей сразу аж двух королевств, которому доверили заботу о жизни не более и не менее, а сразу трёх наследников. Потому что если бы, упаси бог, с Саном что-то случилось, трон Ирландии после смерти Инджона перешёл бы к нему как к ближайшему наследнику мужского пола из рода Чхве.       Вместе с осознанием своей роли в этой долгой пьесе молодым братьям Чхве закономерно пришла в голову мысль о том, что проницательная Коун, не знавшая всех этих тайн, была абсолютно права на их счёт. И у них теперь не было сомнений в том, что с её аналитическим умом ей не составило труда понять, в каких отношениях они состоят с наследниками Англии. Вот только было непонятно, хорошо это для них или плохо? Но с другой стороны, чтобы она не затевала или не говорила, но их «тесный союз четырёх» был выгоден для обоих королевств.