Нежность

я к тебе завещаю оставить внутри себя пламя, как ориентир. и бежать, даже если путь один.

Пепельное облако растаяло в воздухе. Ханма, развалившись на диване, курил. Изредка он запрокидывал голову на подлокотник и неспешно выдыхал сигаретный дым. Это была вторая папироса за час. Шуджи смаковал горечь и едкую отраву, что обжигала внутри. – Я вернусь вечером, милый, – в дверях небольшой комнаты Ханмы показалась его мать. На ней уже красовалось старенькое пальто. Женщина собиралась на работу. – Если пойдёшь на улицу, то одевайся теплее. Будь умницей, Шу, – на прощание она ласково поцеловала сына в лоб. Через пару минут за ней хлопнула входная дверь. Ханма лениво оторвался от дивана и прошлёпал босыми ногами на балкон. Оттуда открывался вид на мрачный и серый квартал Кабуки-тё. Неоновые вывески при свете зимнего дня не горели. Не было слышно ни громкой музыки, ни пьяного смеха. Казино, бары, клубы – всё молчало. Пока. Здесь Ханма провёл своё детство, полное побоев, синяков и ссадин. Здесь вырос бог смерти – в холодной тени окраин. В квартале за Шуджи тянулась слава отъявленного гопника. Он даже мог бы сколотить здесь свою банду. Но было ли это интересно ему? Нет. Кабуки-тё был полон мусора и отбросов. Полная скука. Да и бог смерти уже привык быть один. Это была словно аксиома его жизни, перманентность и постоянство бытия. Его в квартале боялись. От него шарахались. Сначала как от чудаковатого мальчишки, затем словно от чумной тени. Над тесными коробками домов, словно огромная паутина переплетались чёрные провода. Порою Ханме чудилось, словно те душили его. Угрюмые тучи замирали где-то над головой. Снег, что кружился в неуклюжем вальсе, укрывал разбитые дороги и пустые дворы. Наверное, лишь он хранил зыбкий покой в Кабуки-тё. Фигурка женщины, что спустилась на улицу, обернулась на окна своей квартиры. Парень махнул матери рукой. Та улыбнулась аккуратно накрашенными губами и помахала ему в ответ. Холод лез под широкую домашнюю кофту, бежал мурашками по позвонкам. Парень зябко передёрнул плечами. Он достал ещё одну сигарету из мятой пачки. Чиркнул зажигалкой и случайно опалил краешек своих длинных пальцев. Тихо выругался. Хотелось курить. Сигарета, словно в трансе зажатая между фаланг, помогала мозгу работать. В последнее время голова наконец-то соображала лучше. Тогда, после драки в подворотне, она раскалывалась и кружилась. Несколько дней спустя Шуджи безжизненным трупом валялся дома. На очередное собрание Свастонов капитан шестого отряда не попёрся. Плюнул на всё с высоты своего похуизма. Лишь Кисаки ледяным тоном что-то пробубнил в трубку и отключился. Больше Тетта не звонил. И хрен бы с ним, думал парень. Его телефон теперь молчал. Только в один из вечеров, когда семья Ханмы убирала свою небольшую съёмную квартиру, смартфон ожил. Уже близились зимние праздники. Всё нужно было привести в порядок к предстоящему новому году. В углу комнат расположились мотибаны с жёлтыми шариками. Старшая Ханма украсила двери талисманами и прочей мишурой, что её сыну казалась совершенно бесполезной. Бог смерти не верил ни в духов, ни в демонов. Люди были куда страшнее. В тот самый вечер разбитый телефон парня засветился, оповещая о новом сообщении.       Неизвестный: С тобой всё в порядке?       Вы: А? Ты кто? Ханма задумался, пожал плечами и выключил экран. Кто на этом свете мог вообще переживаться о нём? Немного мать, ещё меньше – Кисаки. Но через пару мгновений телефон вновь ожил.       Неизвестный: Кен. Капитан шестого отряда замер, не веря себе и вчитываясь в буквы. Если это было чей-то тупой шуткой, то он найдет клоуна и лично выбьет из него всю дурь. Пальцы нерешительно замерли над клавиатурой, но после быстро набрали ответ.       Вы: Который Дуракен? ~       Неизвестный: Конечно, Тупоханма.       Вы: Какая прелесть, Кен-чин))).       Неизвестный: ... придурак. И спустя секунду Рюгуджи добавил:       Неизвестный: :). Ханма прыснул, представляя себе, как Кен криво лыбится и мечтает вновь встряхнуть его, словно тряпку.       Вы: Я стараюсь)).       Неизвестный: Идиот...       Вы: Дебил ~.       Неизвестный: Кретин.       Вы: Мудак ;)       Неизвестный: Болван.       Вы: Обожаю тебя, Кен. Последнее сообщение сорвалось как-то само и отправилось. В голову пришла запоздалая мысль, что, наверное, это было слишком. Всплеск лишних эмоций и чувств. Ханма потянулся, чтобы удалить сообщение, но не успел. Рюгуджи уже прочитал и набрал ответ.       Неизвестный: Значит, после драки всё хорошо?       Вы: Пойдёт.       Неизвестный: Поправляйся. На этом короткая переписка закончилась. В тот вечер глупая улыбка так и не сошла с лица Ханмы. Сейчас он сидел на балконе, провожая взглядом спешащую на работу мать. Капитан шестого отряда курил, чувствуя, как оседает терпкий яд в лёгких. Телефон затрезвонил в кармане спортивных штанов. Номер через список контактов не определился. Впрочем, в телефонной книге их и так было всего два. Ладно, три. Последний назван как "Дуракен". – Да? – поднёс трубку к уху долговязый парень. – Ханма, – раздался знакомый голос. – Казутора? – удивился Шуджи. – Да, узнал, – Ханемия на другом конце провода чуть улыбнулся. – Ты... – У меня нет времени всё объяснять, – перебил его юноша. – Пока ты валялся дома, Чифую и Такемичи успели перейти дорогу Чёрному Дракону, – Казутора говорил без запинки, будто заранее обдумав всё. Времени на звонок в следственном изоляторе ему дали крайне мало. – Я понимаю... Понимаю, что мы друг другу никто. Но будь осторожен. И не лезь туда. – Послушай, –выдохнул Шуджи вместе с дымом. – Не знаю, на кой чёрт ты обо мне печёшься, как моя никудышная мать. Но спасибо. – Это тебе спасибо. Спасибо, что пришёл тогда. И помни о Кисаки. – Казутора, – вновь позвал притихшего юношу капитан и серьёзно добавил: – не помри там. Ханемия промолчал. Было тяжело. Серые стены давили в камере, тень умершего Баджи никуда не пропадала. Она приходила во снах и пряталась в лицах других людей. Казуторе казалось, словно там, за решёткой, он медленно сходит с ума. В одиночестве. Да, заплаканная мать, Дракен, Такемичи, Мицуя и даже Чифую навещали его. Но рядом всегда был мёртвый лик Баджи, от которого нельзя ни уйти, ни скрыться. Кейске осуждающе глядел, молчал, трепал нервы. Ханемия пытался докричаться до него, вырывая крашеные пряди волос. Он рыдал взахлёб, раскачиваясь на своей скрипучей койке. Со слезами образ убитого расплывался перед глазами и исчезал. Да, старые друзья заглядывали к Казуторе, но среди них никогда не было Майки. Навсегда и впредь Ханемия не забудет того погасшего взгляда Сано при виде неподвижного Кейске. Словно в тот момент на автомобильной свалке разверзлась бездна. Наверное, тогда пучины моря всколыхнулись вновь. Юноша быстро попрощался с Ханмой и отключился. Шуджи потушил бычок о пепельницу, всегда стоявшую на балконе. Теперь он размышлял над тем, в какую же грязь влез Такемичи. – У него словно шило в заднице, – фыркнул бог смерти. – Чёрные Драконы порвут его. Тот и мяукнуть не успеет. Дебил. Рептилии были опасной группировкой в районе Шибуя. С ними растущей Тосве приходилось считаться. Даже такие драчуны, как вальгалловцы, а ныне шестой отряд, старались обходить стороной драконов. Завидев издали их белые плащи с извивающейся змеёй на спине, парни предпочитали скрыться. Чёрные Драконы был больше военизированной группировкой с жёсткой дисциплиной, чем сборищем байкеров. На их фоне Токийская Сватиска Майки выглядела кружоком по интересам. Ветер трепал тёмные пряди волос. Он дул с востока, гоня свинцовые тучи прочь. Холодно. В далёком детстве бог смерти слышал легенду о свободном восточном ветре. Тот был волен идти туда, куда желал. Никто ему не был указ. И словно тот же ветер, ни к чему не привязанный, Шуджи брёл следом. Весь Токио, все кварталы и улицы лежали перед ними. Телефон вновь запел. Ханма взглянул на имя контакта, облизал пересохшие губы и нехотя принял звонок. – Ну, – бесцеремонно произнёс он. – Во-первых, здравствуй... – Можно резче, Кисаки? – раздражённо перебил его Шуджи. На другом конце провода повисло недолгое молчание. – Я смотрю, ты стал слишком дерзким. Не забывай про наш уговор, Ханма. Твою мамашу-алкоголичку могут легко выгнать с работы. И у вас вновь не будет денег, – медленно, липко растягивая слова, говорил Тетта. – Ты хочешь вернуться в старую квартиру? Шуджи с трудом проглотил всю ругань и смог лишь сказать: – Нет. В том, старом доме, где они жили с матерью до появления Кисаки и его обеспеченного папаши, стояла невыносимая вонь. Там с приторно сладким запахом гнили отходы и мусор. Там не смолкали крики ни день, ни ночь. Одуревшие от наркоты и сумасшедшие соседи закатывали попойки до утра. Мать Шуджи тогда не спала. Она сидела ночами, тихо плакала, молча пила и курил свои сигареты. Её маленький сын с взлохмаченным хохолком прятался под одеялом и ждал, когда всё закончится. В том обветшалом жилище, куда загнали семью Ханмы долги, было тесно, душно и всегда темно. Ещё мрачнее, чем в нынешнем квартале Кабуки-тё. Оно напоминало кроличью нору, где бешено носился сквозняк и Шуджи постоянно мёрз. Впрочем, он мёрз и сейчас. Бог смерти охрипшим, но смиренным голосом повторил вновь: – Нет, не хочу. – Отлично, – бросил Кисаки в динамике. – Ты ведь хотел веселья? У нас будет собрание капитанов. Приезжай. Адрес тебе отправлю, – и отключился. Шуджи тупо уставился на пустые многоэтажки. Они старели, угасали в лучах солнца и рассыпались в пыль под гнётом ветра. Когда-нибудь они окончательно рассыпятся в прах. Парень до боли прикусил губу, сжал кулаки. Когда-нибудь Тетта сгниёт со всем Кабуки-тё к чертям. И тогда земля им станет пухом.

–

В тёплом свете небольшого кафе сидела группка парней в тёмной форме Тосвы. С сытным ужином было давно покончено. Кен, откинувшись на спинку мягкого дивана, недоумённо глядел на Такемичи и Чифую перед собой. – Отпиздить Чёрных Драконов? – переспросил зам Свастонов. Ему хотелось верить, что слова юношей до этого ему послышались. – Да! – хором ответили они. – Отказано, – резко бросил Рюгуджи. – Вы в край долбанулись? – вставил свои пять копеек сидевший рядом Нахоя. Капитан четвёртого отряда широко улыбался. Но несмотря на свою обычную лыбу, у Нахои чесались кулаки. Он качнул рыжей шевелюрой. Хотелось выбить дурь из двух белобрысых бошек. Капитан пятого отряда Мучо неодобрительно смерил юношей взглядом. – Дракен дело говорит. Они прихлопнут вас, как мух, – проговорил он. – Но Мицуя... – начал настаивать Такемичи. Кен его перебил: – Пойми, мы не можем просто так лезть в дела чужой банды. Это раз. Два – ты хочешь разрушить мирное соглашение, установленное Такаши? Три – глава Чёрных Драконов является братом Хаккая. Это уже семейные разборки. И последнее – я не чёртов дипломат, чтобы разгребать за всеми вами мусор, – на этих словах Рюгуджи выразительно взглянул на Ханму, что сидел справа от Кисаки. Шуджи ответил лёгкой усмешкой. Он внимательно слушал весь разговор. Как понял бог смерти, если бы не всеми любимый добрячок Мицуя, то между Свастонами и Дракономи разразилась война. Не за власть или деньги, а за семью, с которой у Хаккая, зама Такаши, были проблемы. Шиба Тайджу был жестоким и властным главой десятого поколения Чёрных Драконов. Он хотел прибрать к рукам своего доморощенного младшего братца. Однако сам Мицуя... Самому Мицуе было глубоко плевать, чего там хочет тиран и деспот. Своего верного друга он не оставит. Ханма не вдавался в подробности семейных разборок. Однако факт того, что младший Шиба надумал убить старшего, стал для него новостью. В сам конфликт братьев Тосва лезть не хотела. Это грозило очередными потерями. Разве не было мало убитого в Кровавый Хэллоуин Баджи и осуждённого Казуторы? Было достаточно и отбывающего срок Па-чина. Отчасти из-за него несколько месяцев назад Кен лежал в луже собственной крови. Под дождём. На парковке. Откуда началась история. Где пустые глаза Шуджи впервые за несколько лет блеснули в полумраке. Разве мало было Токийской Свастике? Разве мало потерял Майки? Разве хотел он попрощаться ещё и с Мицуей? После Шиничиро, Па, Баджи и Казуторы. Нет. Потому Рюгуджи отказал неугомонному Такемичи. Чёрный Дракон был Тосве не по зубам. Правильно ведь, Кен? Ты разумно взвесил все за и против. Неясное чувство коробило в его груди. Ты ведь верно поступил, Дракен? Ради безопасности Тосвы. Ради Майки. Нет смысла рисковать. Нет смысла пытаться влезть в чужой конфликт и получить по морде. Нет смысла тянуть в чужую драму всю свою банду. Ты заместитель командира Свастонов, Кен Рюгуджи, и ты поступил верно. Молодец. Но ведь и своих не бросают... Ты же не бросил Ханму. Уже дважды. – Идиотизм, – подвёл короткий итог Шуджи, когда разговор был окончен. Ханагаки недовольно взглянул на лыбящегося ублюдка. Капитан шестого отряда и его развязное поведение нервировало. Тот ни с кем из Тосвы не спелся, как Кисаки. Шатался за ним, словно собачка на поводочке. – На этом всё, Такемичи, – на прощание сказал Дракен. – Только попробуйте влезть – прибью, – предостерёг капитана первого отряда и его зама Кавата. В купе с фирменной улыбкой это выглядело пугающе. – Не надо лезть к Драконам. Семейство Шиба сами разберутся, – добавил Мучо. Он тоже поднялся из-за стола и направился за Кеном и Нахоей к выходу. – Всё пошло по пизде, Такемичи, – обречённо проронил Чифую. – Хаккай ведь правда убьёт Тайджо. Детство с ебанутым старшим братом у него было фиговым. Что тогда будет с ним и Мицуей? – В таком случае, – задумчиво произнёс Ханагаки. – Мы сделаем всё сами. Он был настроен решительно. Если не остановить Хаккая сейчас, то будущее станет ужасным. – Я с вами, – неожиданно подал голос молчавший до этого Кисаки. – Давайте объединимся. Лица обоих юношей удивлённо вытянулись. Даже Ханма изумлённо вскинул свои брови. Младший Шиба – последний человек, за кого Тетта мог переживать. А беспокоился ли тот вообще хоть о ком-то? Да. О своей верной собачонке, что во все свои блестящие сусальным золотом глаза таращилась за ужином на Кена Рюгуджи. И эти счастливые глазёнки хотелось выколоть, выдавить, заспиртовать и поставить на тумбочке в банке. Как самое расчудесное диво и дивное чудо. Кисаки нервно похрустывал пальцами. Его раздражал взгляд Шуджи, полный скрытого обожания. – К чему твоё наигранное небезразличие?! – взорвался Чифую. Светловолосый юноша подскочил из-за столика и сорвался: – С такими ублюдками, как ты, мы не работаем! – И что вы собираетесь делать? – со скрытой насмешкой спросил Кисаки, холодно глядя на разъярённого Мацуно. – Мицуя по рукам связан собственным договором с Тайджо. Другие капитаны вам не помогут. Им не за чем вступать в чужую войну, и они уважают выбор Такаши, – Тетта усмехнулся: – Вы одни собрались покончить с Чёрными Драконами? Они вас по стенке размажут. Драконы становятся сильнее с каждым днём. А Майки сейчас слаб. Я же хочу убрать их, пока есть шанс, – Кисаки чуть погодя добавил: – Ради Тосвы. Пиздёшь. Шуджи коротко хохотнул от собственной мысли. Правдивой мысли. Из-за напряжённой атмосферы между членами первого отряда и третьего, никто даже не обратил внимание на Ханму. – Какой нам прок объединяться с тобой? – прошипел Мацуно, прищурив свои светло-зелёные глаза. – У меня есть "свой человек". Решайте, потому что я не хочу сюсюкаться с вами, – Тетта поправил очки, хищно блеснули линзы при ярком свете кафе. – Идём. Странная компания вышла на улицу. Уже совсем стемнело. Грязные декабрьские сумерки опустились на огромный Токио. Ярко мигали и горели билборды, огни, светофоры мегаполиса. Ханма брёл позади их разношёрстной процессии. Такемичи порою оглядывался на долговязого и худощавого капитана. "Не доверяет," – подумал Шуджи. Глаза юноши, напоминавшие два озера, словно смотрели в блёклую душу бога смерти. Будто Ханагаки знал что-то, о чём бы никому не было известно. Настырного пацана Кисаки не переваривал. А если и смог проглотить, то непременно выплюнул бы вместе с остатками своего шикарного ужина. Ханма не знал, что именно капитан третьего отряда не поделил с Ханагаки. Оценку за домашку? Шибую? Девушку? Самого Майки? Да чёрт с ними. На проблемы и замашки Тетты Шуджи стало давно плевать. Но капитана третьего отряда Такемичи продолжал бесить и раздражать. Он был не просто помехой в его планах, а реальной проблемой. Именно благодаря парнишке раненный Дракен не помер тогда, на парковке. Ханагаки, сгорбившись под тяжестью, на своей спине тащил зама Свастонов. Кен же почти откинулся и мысленно прощался с Майки. Если бы не юноша, то Казутора гнил сейчас либо в земле, пришибленный с дуру Манджиро, либо на нарах за убийство Баджи, а не его тяжёлое ранение. Кисаки бы давно подмял под себя Сано. Его несокрушимая мощь, непобедимая сила, совершенно обезумевший разум стали бы марионеткой в руках Тетты. Если бы не... кто? Правильно. Такемичи. Упёртый пацан невиданным образом портил всё, что только мог придумать Тетта. Четвёрка парней прошла несколько улиц, пока не вышла к горящей светодиодами и прожекторами высотному зданию. В глубине на полной громкости играла музыка. Это был или клуб, или бар. – Вау, – лукаво улыбаясь, протянул Ханма. – Вечер обещает быть интереснее. – Завались, – скривился Чифую и нехотя последовал за Кисаки. Через охрану они прошли быстро. Тетта что-то прошептал на ухо громиле, который охранял вход. Мужчина кивнул и провёл их мимо самой площадки шумного заведения. В служебных коридорах было значительно тише. Кричащей музыки здесь почти не слышно. Четвёрка завалилась в одну из комнат, которая принадлежала персоналу. Там на кожаном диване вальяжно восседал черноволосый парень. Его пряди были скрупулёзно уложены. Он сам деловито поглядывал на часы, порою делая глоток из бокала с дорогим вином. Капля терпкого напитка случайно попала на ворот белой формы. – Так-так, интересно, – игриво усмехнулся парень при виде гостей и поддался вперёд. Его лисьи глаза загорелись неподдельным любопытством. – Это и есть "твой человек"?! – вскипел Чифую, завидев на плаще незнакомца морду дракона и английскую букву "В". – Один из Чёрных Драконов, Кисаки?! – Зато самый надёжный источник, – спокойно отозвался Тетта. – Да мне насрать! – кричал обычно спокойный Мацуно, так что Такемичи пришлось его успокаивать. – Куда ты нас привёл? – Вам нужна информация? – стараясь держать себя в руках, проговорил капитан третьего отряда. – Вы хотите спасти Хаккая и Мицую? – Эй, барышни, – перебил начавшуюся перепалку дракон и отпил немного вина. – Мне плевать, кто вы. Сто тысяч – и я расскажу всё, что угодно. – Ты Коконой? – на всякий случай уточнил у него Кисаки. – А ты ожидал самого Тайджо вместе меня? – коротко хохотнул Хаджиме. – Так что решили, девочки? Тетта молча выудил из кармана куртки небольшой конверт и протянул его парню. Ханма при виде купюр ровно в сотню тысяч лишь поджал губы. У капитана третьего отряда был не самый бедный папаша. – Чего скривился, красавчик? – подмигнул Шуджи Коко. – Я хочу знать, когда ваш босс находится один, – отдёрнул дракона Кисаки. – Никогда. Рядом с ним всегда охрана, – Хаджиме бегло пересчитал йены и довольный спрятал их в карман плаща. – Но есть одно исключение. – Какое? – Двадцать пятого декабря Рождество. Наш босс – прожжённый христианин, поэтому вечером он всегда молится в церкви. В полном одиночестве. Что-то ещё? Тетта отрицательно покачал головой, пока оставшиеся трое парней обдумывали полученную информацию. – Тогда катитесь отсюда, – потеряв всякий интерес к Свастонам, отмахнулся от них Коконой. Также быстро, как компания прошла в увеселительное заведение, так она и покинула его. – И что нам делать со всем этим? – уточнил Такемичи, когда они все были на улице. – Я узнавал информацию не для того, чтобы напасть на Тайджо, – ответил Кисаки. – Ты ведь говорил, что Хаккай убьёт его. Так когда это может случиться? Соображай, парень. – В ночь на Рождество! – быстро выпалил Ханагаки. – Когда Тайджо будет один! – Мы вчетвером остановим Хаккая и уничтожим Чёрных Драконов, – заключил Тетта. – Наша тайная операция начнётся в ночь на Рождество. Готовьтесь.