твоя улыбка случайно застрелит меня в упор.
Свастоны начали медленно разбредаться. Майки неспешно спустился по ступеням, окинул Кена нечитаемым взглядом и направился прочь. Мицуя поспешил за командиром. У него было слишком много вопросов. Как минимум капитана второго отряда интересовало то, зачем и без того выросшей Тосве сдались Чёрные Драконы. Хаккай засеменил следом. Капитаны четвёртого и пятого отрядов, проходя мимо, взглянули на Шуджи исподлобья. Однако они промолчали. Произошедшая пару минут назад сцена с Кисаки их не волновала. Его, как и капитана шестого, мало кто мог терпеть. Остальные члены Токийской Свастики потянулись за своими капитанами. – На кой чёрт ты сегодня припёрся, Ханма? Выглядишь так, будто сейчас в обморок свалишься, – недовольно цыкнул Дракен. – Идём. Бог смерти молча направился за Кеном, ежась от пронизывающего ветра. Когда они спустились с холма, на котором стояло святилище, многие из банды уже разъехались. Сегодня Манджиро не стал дожидаться своего зама. Сано нужно было побыть одному. Командир хотел все обдумать и понять, куда двигаться дальше. Теперь его банда, поглотившая Вальгаллу и Драконов, прогремела на половину Токио. В будущем Тосву будут ждать новые противники. Да и Кисаки вряд ли оставит их в покое. Один дьявол знал, что творится в голове у Тетты. – Садись, – коротко произнёс Рюгуджи и уселся на свой байк, изрисованный свастикой. – Какая забота, – не мог не расплыться в своей обычной, но уже усталой улыбке Шуджи. – Помолчи, – бросил Кен и добавил: – Выглядишь, как зомбяк, восставший из могилы. До дома ты не дойдёшь в таком состоянии. – Дуракен, ты ведь знаешь, как я тебя обожаю? Рюгуджи хмыкнул: – От тебя одни проблемы, Тупоханма. Давай быстрее. Ханма уселся за спину Дракена, подобрал ноги, уцепился за раму. Зам повернул ключ зажигания, и мотоцикл приветливо заурчал. Кен оттолкнулся ногой от земли и выкрутил ручку газа. Байк утробно рявкнул, дёрнулся и понесся вперёд, набирая скорость. От резкого рывка Ханма чуть не повалился назад, но вовремя успел ухватиться за талию Кена. В зеркале заднего вида отразилась лёгкая полуулыбка Рюгуджи. – Мудакен, – тихо фыркнул капитан шестого отряда, крепче прижимаясь к чужой спине. Чёрный блестящий начищенными боками мотоцикл легко гнал по вечерним улицам города. Быстро проносились и расплывались мутными контурами фонари, дома и прохожие. Байк аккуратно обгонял автомобили, то подстраиваясь под общий темп движения мегаполиса, то плавно сбавляя ход. Кен остановился у пешеходного перехода. Над головой ярко горел красный свет, падали пушистые снежинки и путались в светлых прядях волос. Тихо рычал двигатель мотоцикла. Ханма, сидящий позади, привалился к спине Рюгуджи, все ещё стараясь не свалиться. Парень немного поёрзал на жёстком сидении, но после притих. Красный цвет сменился зелёным. Дракен нажал на газ. Мотоцикл спешил по дороге за белёсой иномаркой. В ушах парней насвистывал ветер, покусывал нежные мочки ушей. На скорости косичка Кена, взметнувшись, мазнула Шуджи по щеке. Ханма отвернулся. Он спрятался за спину попутчика не только от колючего ветра, но и автомобильного гула, уличного освещения. Огромные фонари, проносясь мимо, больно хлестали по глазам, привыкшим к полумраку квартиры. Бог смерти прикрыл свои веки. Кен свернул в переулок. Теперь он ехал спокойнее, мягко скользил по расчищенному асфальту. Краем глаза Дракен взглянул в зеркало. Там капитан шестого отряда мирно склонил свою голову. Заместитель Тосвы чувствовал чужую щёку на своём плече, объятия рук – поперёк живота. Они ехали по переулкам, плутая между тихих домов, что медленно засыпал снег. Кен чуть сбавил газ. Медленнее начали бежать навстречу фонарные столбы, сиротливые деревья. – Ханма, – позвал его Рюгуджи. – Шуджи, – повторил он вновь и обернулся через плечо. Бог смерти не отвечал. Парень дремал, прижавшись к Дракену. Под прикрытыми веками ему наконец-то ничего не снилось: ни пожарища, ни света, ни тени, ни беспокойных волн. Была пустота. Обволакивающее ничто, подобно мотоциклу, мягко скользящее в никуда. Они свернули на знакомую улицу. В Кабуки-тё было неожиданно тихо. Кен проехал ещё немного и затормозил. – Шуджи, – громче позвал он парня. – Мы приехали. Ханма недовольно разлепил свои глаза: – Так быстро? Капитан нехотя сполз с сидения байка и поблагодарил за поездку. Кен кивнул. Повисло неловкое молчание. Снег плавно кружился, опадая и обнимая чужие плечи. – Не хочешь? – не зная, что ещё сказать, спросил Шуджи и показал из кармана тёмной куртки пачку сигарет. – Давай, – без раздумий ответил Кен. Он выключил двигатель мотоцикла и сам слез с него. – Я совсем испортил святого мальчика Кена Рюгуджи, – хихикнул Ханма. Он вынул одну сигарету, протянул Дракену, на что тот предложил: – Давай напополам. Бог смерти довольно хмыкнул, но вторую папироску доставать не стал, спрятал пачку, выудил зажигалку. Привычно щёлкнул кремень, вспыхнул огонёк. И вот уже оба парня стояли рядом, привалившись к мотоциклу, пуская горький дым в темнеющее грязными разводами сумерек небо. Теперь это их маленький ритуал. Тайная вечерня, где есть лишь Кен, Шуджи и сигарета. Если бы полгода назад Ханме сказали, что он будет курить вместе с замом Тосвы, то он бы заржал тому умнику в лицо. – С тобой всё нормально? – спросил Рюгуджи. – Превосходно, Дракен, – слабо улыбнулись ему в ответ и отдали тлеющую сигарету. – Кен, – поправил зам. – Просто Кен. – Договорились, Мудакен. – Как много от тебя проблем, Дебилоджи, – спокойно отозвался Рюгуджи. – Как много с тобой сложностей, – парировал в ответ Ханма. Бестолковый разговор не о чём, чтобы потянуть немного времени и побыть ещё чуть-чуть вместе. Пускай мать Шуджи подождёт ещё немного, а бордель не развалится, если Дракен вернётся чуть позже обычного. Никотин медленно разливался по горлу бога смерти. Стало чуть легче. Холодный ветер обдувал горячую от больного жара голову, но на душе наконец-то стало спокойнее. Кен был рядом. Шуджи задумчиво посмотрел вверх, где переплетались паутинами тёмные провода электропередач. Может, он останется в Свастонах ещё ненедолго. Рюгуджи сделал последнюю затяжку, выдохнул: – Мне пора. – Бывай, – махнул ему Ханма. Мотоцикл взревел и стремительно понёс своего хозяина прочь. Капитан шестого отряда остался на месте. Несколько минут он просто смотрел Кену вслед. В голове было пусто. Спокойно, тихо и пусто. Домой Рюгуджи вернулся совсем поздно. В борделе ночная жизнь только-только начиналась. Ещё не было слышно протяжных стонов, наполненных похотью и развратом. – Малыш Кен, – звонко позвала его стройная блондинка, – ты не мог сбегать в магазин... – Позже, – отмахнулся от неё парень. Наверняка его бы отправили за сигаретами. – Кен, милый, – из-за двери вынырнула миниатюрная брюнетка и кокетливо произнесла: – ты не мог бы сделать мне массаж? – Не сейчас, – бросил Дракен, следуя по коридору. Кен прошёл в свою комнату, где почти никогда не было слышно ни стонов, ни музыки, ни разговоров. Дракен стянул с себя чёрную куртку Свастонов, бросил её на кровать. Туда же полетела футболка. Рюгуджи глянул в зеркало. Отражение высокого парня размяло усталые плечи. Сегодня был тяжёлый день. Глубоко обиженная отказом парня Эмма не отвечала ни на звонки, ни на сообщения. С утра на голову зама свалились Такемичи с Чифую. Оба несносных мальчишки наперебой пересказывали события битвы на Рождество верхушке Тосвы. Манджиро до последнего не хотел верить в предательство Кисаки. Всё-таки Тетта был умён и проворен. Но самое главное – у него были связи. Такие, что могли бы вытащить из тюрьмы Па-чина. Изгнанный капитан третьего отряда был нужен Сано. Однако против слов Ханагаки и Мацуно командир не пошёл. В погоне за желанием освободить давнего друга Манджиро забыл, насколько Кисаки опасен. Однако даже тогда Майки сомневался. – Шли его нахер, – поставил точку в сомнениях Сано Рюгуджи. Кен Кисаки совсем не любил. Изворотливый и хищный, тот напоминал змея или паука. Тетту зам терпел до последнего и ради Манджиро, пускай Кен и не верил в освобождение Па-чина. Последней каплей в ангельской копилке стали очередные синяки на теле Ханмы. Парень провёл по своей груди рукой. Пальцами на левой стороне он начертил воображаемые инициалы. Похожие были вырезаны у Шуджи. Рюгуджи поморщился. Указательным пальцем Кен аккуратно вывел другие символы. Инициалы бога смерти. По коже прошлись мурашки. Мысли о долговязом придурке заставляли сердце бешено долбиться о рёбра. Ханма затуманивал мозг своими вонючими сигаретами, когда глядел так долго своими огромными глазищами, когда ненароком прикасался к коже. Кен выдохнул. Он в последний раз взглянул на себя в зеркало и переоделся в домашнюю одежду. Рюгуджи устало рухнул на кровать. Напоследок заместитель проверил сообщения, где Эмма молчала на все попытки помириться. Уведомлением горело другое сообщение. От капитана шестого отряда. Шуджи: Спокойной ночи. И спасибо. Вы: Забей. Доброй ночи. Радостная улыбка сама поползла вверх.–
Следующие собрания Тосвы проходили спокойно. Никто будто не вспоминал бывшего капитана третьего отряда. Шестой тем временем разделился. Большая часть бывших мёбиусовцев и вальгалловцев ушла вместе с Кисаки. Остальные предпочли остаться с Ханмой. Видимо, не таким плохим капитаном Шуджи и был. Хотя теперь он предпочёл бы отказаться от должности, ведь Тетты рядом не было. Рюгуджи подводил итоги прошедшей недели. Первый отряд расширился и стал самым большим благодаря Чёрным Драконам. Необходимо было разобраться с его устройством, установить иерархию и объявить Драконам правила. Подобная волокита ложилась на плечи Кена. Майки на собраниях особо не слушал. Командир сидел, скрестив ноги и руки, и словно дремал. Порою он поглядывал на Ханму, который остался с молчаливого согласия Сано. На самом деле Манджиро предпочёл бы спустить наглого капитана шестого отряда с лестницы святилища. Но позволить себе такое командир не мог. Кен-чин расстроится. В один из вечеров на телефон Рюгуджи вновь пришло сообщение. Шуджи: Не хочешь сгонять к Казуторе вместе? Одного меня не пустят. Кен с досадой цокнул языком. Вспомнилась недовольная охранница у поста, с которой Рюгуджи чуть не поругался. У женщины не было времени возиться с каждым посетителем по отдельности, так что уже на следующий день зам трясся в автобусе. За стеклом тогда стояла темень. Парень, подперев голову, задумчиво глядел в окно, где проносились частные домики и деревья. Утро было совсем ранее. Ханма, сложив руки на груди, пытался вздремнуть. Температура у него спала. Старые раны подживали. Лишь на груди, под слоем кофты и куртки, остались блеклыми шрамами порезы. Тёплый шарф больше не прикрывал синюшные засосы на шее. Даже они прошли. Голова капитана болталась при каждой кочке. Он то морщился, то хмурился. Шуджи открывал свои глаза, что теперь сияли чуть ярче заржавелого золота. Бог смерти бурчал что-то под нос, пытаясь устроиться удобнее и наконец-то заснуть. Чужое показное ворчание начинало немного раздражать, и Кен всё-таки произнёс: – Ляг на плечо, если хочешь. Конечно, Ханма хотел. Зря он, что ли, разыгрывал королеву драмы? Рюгуджи подставил своё плечо, продолжая глядеть на проносящиеся мимо окраины Токио. Было немного неловко предлагать такое в открытую. Шуджи без стеснения улёгся и, успокоившись, опустил свои веки. По прибытию в следственный изолятор Казутора больше молчал. Он с улыбкой глядел на короткую перепалку Кена и Ханмы. Оба, фыркая, пытались доказать друг другу, что Ханемия член Вальхаллы или Свастонов. Чувство причастности грело опустошённую грудь темноволосого юноши. Одиночество за решёткой чуть отступило. Суд над Казуторой уже состоялся, поэтому вскоре он отправиться в колонию. Теперь по-настоящему и надолго. Там видеться уже не получится. На прощание Кен произнёс: – Не кисни. Ханемия кивнул ему. – Майки прощает тебя, – добавил Дракен. Юноша удивлённо склонил голову. – Он не держит на тебя зла, – пояснил Рюгуджи. Казутора выдохнул так, словно с его плеч наконец-то свалилась тяжесть всей земли. В предстоящую ночь даже убитый Баджи не придёт. Его призрачная тень наконец-то оставит Ханемию в покое. – Слушай, – обратился к Дракену Ханма, когда они покинули изолятор, – но Казутора ведь предал Тосву. – Он никакого не предавал, – отрезал заместитель. – Ханемия совершил ошибки, с которыми ему жить до конца дней. Но Тосву, нас, он не предавал. – Ты так веришь людям, Кен-чин, – расплылся в улыбке Шуджи. – Я пытаюсь найти в них хоть что-то хорошее, – пожал плечами Рюгуджи. – И что же хорошего во мне? – Умение доёбываться, – Дракен закатил глаза и поплотнее запахнул куртку. – Эй, Дуракен, ну серьёзно! – Свали от меня, идиот несчастный, – для приличия фыркнул парень. Шуджи игриво закинул на его шею свою длинную паклю. – Ты такой забавный, когда злишься, Кен. По дороге домой бог смерти вновь доставал Рюгуджи нескончаемыми разговорами. Однако в этот раз зама ничего не раздражало. Капитан шестого отряда иногда тыкал в окно, указывая на проносящиеся мимо домишки. Кену оставалось лишь терпеливо отвечать и иногда просить вести себя тише. Старушки, сидящие через сиденье в автобусе, недовольно косились на шумную парочку. Когда оба вышли на остановке, повалил снег. Пушистые хлопья, кружащиеся в вышине, так и норовили коснуться кончика носа, запутаться в ресницах или упасть за шиворот. Развеселившийся Шуджи обгонял неспешно бредущего Дракена и не пропускал ни одной лужи, покрывшейся корочкой. Подошвы потрёпанных кроссовок легко скользили по льду. – Не упади, – предупредил бога смерти Кен. Стоило ему это произнести, как Шуджи поскользнулся и с разбегу смачно плюхнулся на асфальт. – Твою мать, – выругался Ханма. – Ты живой там? – обеспокоенно спросил Рюгуджи, подбегая. – Я же сказал тебе, – вздохнул зам и помог подняться. Ханма шипел, поджимал губы и прихрамывал, когда Кен попытался вести его под руку. – Я подвернул, кажется, – скривился Шуджи: – Извини. Любил так делать раньше. – Подворачивать ноги? – Да хрен на тебя! – Это на тебя хрен, – покосился на спутника Дракен. – Я с тобой только к вечеру до дома допрусь, – Кен отпустил недотёпу и чуть присел перед ним. – Залезай, пока я не передумал. Ханма похлопал своими глазищами и довольно прищурился: – То есть ты всё-таки покатаешь меня, как своего Майки? – В первый и последний раз, – бросил Рюгуджи и успел во время подхватить худые ляжки парня, что взобрался ему на спину. Долговязый Шуджи хоть и был чуть выше, но весил значительно меньше крепкого зама. Худощавую тушку Кен легко потащил по менее безлюдным переулкам. – Ты ведь знаешь, как я тебя обожаю, Дуракен? – лыбясь, произнёс капитан шестого отряда над самым ухом. Он крепко держался за плечи Кена, чтобы тот со злости не спустил его на тротуар. Но Рюгуджи не был ни зол, ни раздражён. Он лишь наигранно вздохнул: – И на что ты мне? – На целую вечность, Кен. На целую вечность, – усмехнувшись, сказал Ханма. Щекой он прижался к плечу парня, наслаждаясь его теплом. Пушистые снежинки мягко сомкнули веки.