Нежность

утекая, словно горький дым, знаю, нам не обойтись без жертв. ты хочешь уйти, но ты снова здесь. я хочу спастись, но я просто боль.

Зимнее солнце согревало промёрзшую землю и Ханму. Парень неспешно брёл по улице, пуская прозрачное облачко пара. Тело теплило не только светило, но и предстоящая встреча. Часом ранее Шуджи написал Кен с предложением встретиться и отправил адрес. Это было кафе, куда бог смерти зашёл, звеня дверными колокольчиками. Запах сладкой выпечки тут же ударил в нос, отчего капитан даже сглотнул слюну. Чуть в отдалении на кожаных диванчиках сидела троица: Майки, Эмма и сам Рюгуджи. Дракен, который первым приметил Ханму, приветливо махнул ему рукой. Парень направился к ребятам. – А я надеялся на романтическое свидание вдвоём, – наигранно протянул Шуджи. – Ты разочаровываешь меня, Кен. – Мог бы для начала поздороваться, – сказал заместитель Тосвы. – Конечно-конечно, – прищурился бог смерти и обернулся к семейству Сано, которое удивлённо глазели на него. – Здравствуй, прекрасная барышня, – капитан сделал неуклюжий поклон перед Эммой и фыркнул: – здарова, противный коротышка. – Захлопнись, уродливая шпала, – отозвался Манджиро, дожёвывая печенье. – Кен-чин, нафига ты его позвал? – Наша встреча закончилась. Теперь у меня есть другие дела. – С эфим ифифотом? – Майки закинул ещё парочку печенюшек в рот. У командира не было желания разговаривать с Ханмой. Своим появлением тот разрушил почти семейное примирение. Эмма сидела рядом с братом и почти всё время молчала. Горечь отказа Кена тогда, во время праздника, всё равно находилась где-то глубоко внутри. Однако девушка понимала, что Дракен не виноват. Назойливая ревность также её съедала. Младшая Сано не была слепой, чтобы не сложить два плюс два при виде Ханмы и Рюгуджи. Мимолётные прикосновения и взгляды, которые они бросали друг на друга, говорили больше, чем самые яркие слова. Но так сложились карты. Такова была судьба. И Эмма ничего не могла с тем поделать. Пускай тогда хотя бы Дракен будет счастлив. – Я думаю, мы с Майки пойдём, – скромно улыбнулся девушка. – Кен сказал, что мы проводим вас, – широко ухмыльнулся Ханма, – и я не могу ему отказать. Уж извиняйте. – Спасибо, – отвела смущённый взор Эмма. Может, даже Ханма был не так плох, если заместитель его выбрал и теперь доверял? Майки на это ничего не сказал. Маленький командир Тосвы молча встал из-за стола, застегнулся и направился к выходу. Компания бога смерти его не интересовала. Нет. Она раздражала. Она бесила. На улице Манджиро шёл чуть позади шумной компании. Ханма громко смеялся и веселил Эмму, которая всё это время была напряжена. Сейчас же девушка чуть расслабилась. Видимо, харизма шута и клоуна Шуджи подействовала благотворно. Рюгуджи пытался поговорить с Майки, но Сано отвечал односложно. Разговор сам собой сошёл на нет. С появлением долговязого капитана Кен и Манджиро словно отдалились друг от друга. Это злило. Это бесило. Желчью подступало к горлу. Особенно Майки. Но он ничего не мог сделать. С появлением Ханмы Дракен стал живее. Что-то забытое, давно оставленное в детстве теперь сияло в его глазах. И хотел ли командир Свастонов лишать своего лучшего друга того? Компания свернула за угол, где свет уличных фонарей был тусклее. – Так-так, – неожиданно из тьмы кто-то выступил навстречу, – Майки и его оборванная компания. Показался высокий парень с бритым виском. Светлые крашеные волосы были взлохмачены, на оголённом виске виднелись чернильные разводы татуированной хищной пасти. На плечах незнакомца висел яркий алый плащ с даосским символом известной банды. – Ты ещё кто? – грубо спросил Манджиро. Настроение с появлением Ханмы упало, а тут ещё и чужая кривая лыба перегородила дорогу. – Шион Мадараме. Из Поднебесья, – ответил парень и за его спиной выступила ещё тройка типов в одинаковых плащах. Шион лениво пробежался глазами по компании Майки и заметил Эмму. Девушка под его хищно блеснувшим взглядом испуганно отступила за спину Кена. – Что вам надо? – выплюнул Сано, особо не церемонясь о приличии. Атмосфера стояла давящая и неприятная. Тройка псов из Поднебесья обступили компанию. Кен и Шуджи встали плотнее друг к другу, прикрывая собой сестру Майки. – Ничего особенного, – шире оскалился Шион. – Пришли поздороваться! – из кармана Мадараме показался зажатый кулак с кастетом. Полетел он прямо в командира. Маленький, но юркий Манджиро успел увернуться в последний момент. Заострённый кастет лишь проехался по скуле, обжигая. Позади напарники Шиона бросились на Ханму и Рюгуджи. Дракен успел блокировать удар одного из мудней. Бог смерти свой пропустил, получил чётко в висок, отшатнулся. Но не растерялся. Капитан шестого отряда тут же ответил. Хрустнул чужой нос, брызнула кровь. – Дрянь! – выругался тип из Поднебесья и замахнулся на Шуджи вновь. Манджиро смачным ударом ноги отправил Шиона в нокаут. Однако громилу это не остановило. Мадараме, словно бешеная псина, лишь встряхнулся и кинулся на Сано, орудуя кастетом. Эмма позади ребят была вжата в стену. Один из шестёрок Поднебесья замахнулся на девушку битой. Ударил. Младшая Сано успела неловко увернуться. Драка Тосвы совсем не была похожа на обычную школьную потасовку. Поднебесье – крупная группировка из Йокохамы. Под их управлением находились самые крупные районы портового города. И они ещё меньше были похожи на обычных байкеров, чем Чёрные Драконы. В руках Поднебесья крутилась реальная власть. Крепкая бита вновь промелькнула над макушкой Эммы. Бедная девушка успела присесть. Оружие выбило крошку из стены. Сано взвизгнула. Кен отбросил своего достовучего, словно муха, противника. Но тому, жилистому и худому, было будто плевать на кулаки Дракена. – Помоги Эмме! – выпалил Ханма и ударом ботинка пнул надоедливое насекомое в другую от Рюгуджи сторону. – Сука! – выматерился член Поднебесья. Вновь послышался девичий вопль. Разозленный Майки вывернулся из хватки Шиона и проверенным хай-киком ударил его. Мадараме покачнулся. По голове словно ударил кувалдой. Из прокушенной губы показалась кровь. – Уходим, – прохрипел он, держась ещё и за вывихнутую руку. Манджиро никогда не щадил своих противников. Тройка шестёрок Поднебесья послышно столпились вокруг Шиона. На прощание тот выплюнул: – Привет от Кисаки, бог смерти. Колкий холод пробежал по загривку Шуджи. Капитан шестого отряда нервно сглотнул. Кисаки. Он как и всегда был где-то рядом. Наверняка Тетта наблюдал. Он выжидал, будто хищник на кровавой охоте. Бывший капитан третьего отряда всегда умел ждать. Кисаки всегда помнил про бога смерти, который принадлежал лишь ему. Был ли тот рядом, пока Кен прогуливался с Ханмой, пока они раскуривали одну сигарету на двоих, пока Шуджи мирно дремал на руках Рюгуджи? Был. Где-то на подкорке сознания капитана шестого отряда. Чей-то рев прервал мысли Ханмы. Он оглянулся. У обшарпанной стены сидела Эмма, держась за плечо. По её нежным щекам текли горячие слёзы. Девушка громко всхлипывала, давясь своим плачем от боли. Бита проехала по плечу. Майки утирал слёзы сестры ладонями, что-то приговаривал. Рядом стоящий Кен помог поднять девушку. Он чувствовал себя виноватым. Дракен был ближе всех, но не успел. Парни могли защитить себя сами, а вот Эмма... Разборки с другими бандами на самом деле перестали походить на игры в крутых ребят. Это мучило Рюгуджи. Да, они дрались с другими группировками, но всё то лишь школьные драки, где каждый мутузил другого от души, где все были свои. Однако уже в битве с Мёбиусом и Вальхаллой пострадал сам Кен. Его хотели убить, чтобы без того расшатанная крыша влиятельного командира Тосвы потеряло одну из опор. Была ещё Эмма, за безопасность которой раньше переживать не следовало. Она не была своей для банд. В разборках с Чёрными Драконами пострадали Мицуя и Хаккай. Полуживыми оттуда вернулись Такемичи и Чифую. А теперь – Поднебесье и Эмма. Майки, поддерживая любимую плачущую сестру, отчеканил: – Это всё из-за тебя. Глаза Сано, направленные прямиком на Ханму, потемнели. Где-то в их глубинах разразилась буря. Это. Всё. Из-за. Тебя, Ханма. Отпечатались чужие слова в сознании бога смерти. Опять всё из-за него. Опять из-за него кто-то страдал. Надо было уйти из Тосвы вместе с Кисаки. Тогда бы подруга Дракена не пострадала, тогда бы сам Рюгуджи был в безопасности. Если Тетта уже решался напасть на заместителя Тосвы, то кто знает, что будет дальше? Кисаки не оставит их в покое. Кисаки не оставит в покое Шуджи. Он принадлежал Тетте, и об этом кричали шрамы на впалой груди. А своё принято возвращаться, вгрызаясь клыками в плоть. – Он не виноват, Майки, – как можно спокойнее произнёс Кен, выдохнув тёплое облачко пара. – Ты не слышал Шиона?! – выпалил Манджиро. – Слышал, но... – Тебе Ханма мозг проел, Кен-чин?! – зло перебил командир. – Кисаки не оставит нас в покое, пока здесь он, – почерневшие от гнева глаза Сано уставились на молчащего Шуджи. – Ему не место в Тосве! – Прекрати! – не выдержал Дракен. Да, Майки был его другом. Но и нет, Ханму он не оставит. Шуджи стал чем-то большим, чем просто надоедливым идиотом, курящим свои дешёвые сигареты. – Разуй глаза! – выпалил Сано.– Не было бы Ханмы, не было бы и Кисаки. – Ему нужен ты, а не Шуджи! – Мне плевать! По его вине пострадала Эмма! Завтра Ханмы не будет в Тосве! – Мальчики, – всхлипывая, подала дрожащий голос девушка. – Хватит, пожалуйста. Эмма повисла на плече у брата в своёй испачканной курточке. Она умоляюще взглянул на ссорившихся друзей. – Я провожу вас до больницы, – тише произнёс Рюгуджи. Капитан шестого отряда стоял рядом и прекрасно всё слышал. Он низко склонил свою голову, невидяще смотрел куда-то на серый асфальт, присыпанный снегом. Бог смерти прекрасно понимал, что ему нет места нигде. Даже в родном Кабуки-тё. – Не надо. Сами доберёмся, – недовольно скривился Манджиро и побрёл с сестрой вперёд. Кен устало прикрыл глаза. Он не думал, что когда-то ему придётся выбирать. Майки был лучшим другом с детства, но Ханма... Этот парень был для Рюгуджи никем и звать его было никак, но.. Но. Это "но", болезненное и нежное, не давало теперь покоя. Не будь Ханмы – не было бы никаких "но". Дракен без колебаний выбрал бы Сано. Это "но" неспокойно билось о рёбра, приятно покалывало в кончиках пальцев. Было пережито достаточно много таких "но" с Ханмой, чтобы теперь зам колебался. Он знал, что бог смерти не виноват в случившимся. Однако с Поднебесьем у Майки появились личные счёты, и слушать разумные доводы командир не станет. – Кен, – позвал его капитан, – Прости. – Тебе не за что извиняться, – произнёс Дракен, смотря вслед Сано. – Пойдём домой. Обратный путь прошёл почти в полном молчании, каждый думал о своём. Шуджи плотнее кутал свой в шарф, прячась от зимнего холода. Скоро наступит весна, но до неё ещё надо было дожить. Вскоре оба парня уже стояли перед домом Ханмы. – Зайдёшь? – спросил он, в общем-то, не надеясь на положительный ответ. Но Дракен согласно кивнул. Щёлкнул дверной замок, и квартира встретила тишиной и темнотой. Старшая Ханма была на работе, а время совсем поздним. Капитан скинул куртку, ботинки, протопал на кухню. Там через несколько секунд зашумел чайник, комната озарилась медовым светом старой лампы. На кухне пахло сигаретами, было тесно, прохладно, но уютно. Чай обжигал гортань, пепельный дым вился тонким шлейфом, за окно светил одинокий фонарь. В его ровном свете снежинки выписывали плавные па. – Забери потом с собой мои капитанские ленты, – выдохнул Ханма. – Даже не думай. Ты член Токийской Свастики. Замявшись, Шуджи произнёс: – Спасибо, Кен. – Пока не за что. – Нет, правда, – заверили его. – Типо... типо за меня никто не вступался так. – Забей. – Я всегда был один, а тут ты... и... – Понимаю. – Останешься сегодня у меня? Уже поздно. Рюгуджи взглянул на часы. Стрелки показывали почти полночь. Дракен хмыкнул. Гулять по блудливому кварталу в такое время – не лучшая идея. Оба парня направились в комнату Ханмы. Там хозяин сразу уже упал на свою кровать, протянул Кену ещё сигарету. За этот насыщенный вечер она была, наверное, пятой, но богу смерти было всё равно. Кончина от рака лёгких ему не грозит. Он определённо сдохнет раньше где-нибудь в канаве, пришибленный либо Кисаки, либо Майки. Рюгуджи потянулся за сигаретой, забрался на постель и затянулся. Никотин успокаивал и отгонял неприятные мысли о Манджиро. В последнее время отношения с ним не ладились. Старые друзья будто перестали понимать друг друга. Раньше, будучи одним целым, они словно отдалились. У Майки появился Такемичи, у заместителя Тосвы – Ханма. Шуджи поддался вперёд, молча прося сигарету. Не отпуская папироску, Рюгуджи передал её парню. Пальцы коснулись сухих губ капитана. Золотистые глаза устремились прямо в тёмные, драгоценные, обсидиановые. Шуджи выдохнул пепельный дым в губы напротив, до которых было не больше десятка сантиметров. Слишком близко. Бог смерти поддался ещё. Свои длинные ноги он нагло закинул на бёдра Дракена, коленями обхватил чужую талию. Сидя между ног Рюгуджи, капитан вновь потянулся за сигаретой. В полумраке комнаты было видно, как Кен прикрывает в наслаждении веки. Курящий зам – восьмое чудо света для Шуджи. Кисаки так не дымил. Он вообще не имел право сидеть так близко и вонять дешёвым вишнёвым табаком. Тлеющая сигарета оторвалась от Рюгуджи. Бог смерти, заворожённой живой картиной, потянулся, сокращая расстояние. Губы Шуджи, потрескавшиеся, разбитые и прохладные, накрыли Кена. Кончик языка Ханмы прошёлся по самому краешку, пробуя на вкус. Аккуратно. Плавно. Боясь спугнуть. Капитан скользнули по каёмке резцов и заострённых клыков. Он нежно смял чужие губы, пробуя вишню на вкус. Сладко. Трепетно. Приятно. Ханма медленно отстранился, приоткрыл свои опущенные до того веки. И с ужасом распахнул их. Понял, что натворил. – Бля! – встрепенулся он, ладонями прикрыв свой поганый рот. – Бля, Кен, прости! Если хочешь бить – бей. Я... И затих. Потому что Рюгуджи выглядел спокойно. Потому что на скулу взволнованного Ханмы легла его тёплая ладонь. – Кен? Взгляд Дракена был мягким, словно оттаявший снег после долгой зимы. Так никто никогда на Шуджи не смотрел. Может, лишь мать, когда блудный сын возвращался домой побитым. Капитан перехватил чужую мазолистую ладонь, горячо прижался к ней губами. Пахло машинным маслом, сигаретами, выпечкой, каким-то шампунем, женскими духами, которыми пропах весь бардель. Букет совершенно разных ароматов, но каких-то уютных и родных. От Кисаки никогда так не пахло. От него веяло дорогим едким одеколоном, который наконец-то начал выветриваться из комнаты Ханмы. – Пора спать, – тихо произнёс Рюгуджи, ласково поглаживая острую скулу парня большим пальцем. – Ляжешь на диване? Кен согласно кивнул. Свет погас, сигарета потушена. Ханма вертелся на своей кровати под тонким одеялом. Сквозняк как обычно гулял по дому, и было холодно, тяжело уснуть. Скрипнул старыми пружинами диван, послышались аккуратные шаги. Кровать прогнулась под весом чужого тела, и Кен прилёг рядом. Он обнял закутанного в одеяло Шуджи: – Спи. Бог смерти мирно свернулся под тёплым боком, найдя свой приют.