Стратегическое планирование

      Ангелус действительно проводил много времени дома. Даже на вылазки за едой толком не выбирался. Хорошо ещё, одна из его девочек умудрилась вляпаться – связалась с мутным типом, воображая, что это её принц на белом коне, а принц подсунул ей на подпись некие документы, в результате она оказалась должна не то банку, не то подпольной конторе. С её работой на Ангелуса это связано не было, но он, узнав от других девчонок, поехал и разобрался, заодно поел. Ни тип, ни банк-контора более не представляли опасности. А Кэт, ту девушку, Ангелус отчитал – нельзя же подписывать документы не глядя! «Я поглядела, - оправдывалась она. – Только не поняла. Много незнакомых слов, и вообще, я плохо читаю…» Ангелус закатил глаза. «Кэти, ты бы хоть иногда уроками брала! Неужели у тебя среди клиентов не было ни одного преподавателя по английскому?» Кэт изумилась, приняв его слова за чистую монету. «Думаешь, я их спрашиваю, кем они работают?» «Всё, теперь будешь стоять на точках возле школ и колледжей, завлекать педагогов, и пускай вместо денег они делятся с тобой знаниями. В качестве платы за мои услуги будешь раз в месяц писать мне диктант». У Кэт глаза вылезли на лоб. «Серьёзно?» «Конечно, нет. – Ангелус поскрёб затылок. А ведь Кэти отнюдь не единственная безграмотная из его подопечных. – Но делать что-то с вами, курицами, надо, не то наподписываете всякой ерунды на мою голову».       Этот эпизод его немного отвлёк, но и близко не заглушил мерзкого ноющего чувства, которое не оставляло Ангелуса с мгновения, когда Баффи фактически умерла (любопытно, где-нибудь ещё активизировалась очередная Истребительница?). Он до сих пор помнил – очень старался забыть, но не мог, - каким тихим был мир без её дыхания и сердцебиения. Ангелус места себе не находил, потому что не понимал, что с ним происходит. Почему он переживает? В конце концов, чем он переживает? Души у него нет, сердце – неподвижный кусок вяленого мяса. На тот орган, который вполне себе подвижен, тоже вину не свалишь, обычное физическое влечение не способно так бередить душу. Тем более если её нет. Но что-то где-то не давало Ангелусу покоя, изводило, выворачивало ум наизнанку. И не позволяло уехать из Саннидейла, хотя отъезд был бы разумным выходом.       Он не удивился, когда явилась Баффи, открывшая дверь своим ключом. Ключ немедленно полетел в Ангелуса, но не попал - спасибо вампирской реакции.       Однако Баффи только вошла во вкус. Поведение Ангелуса задело её гораздо сильнее, чем она хотела признавать. Да, вампир, да без души, но всё же муж! Мог бы изобразить какое-никакое участие! Позвонить разок или прислать несчастный букетик в больницу!       Она не могла разумно объяснить свою злость. Всегда ведь понимала, что Ангелус бесчувственный и ни на что, кроме интереса, от него рассчитывать не приходится. Но в последнее время, вопреки рациональности, Баффи казалось, что… что… Да чёрт знает, что ей казалось, на что она рассчитывала, чего себе напридумывала. Ангелус ткнул Баффи носом в её глупость. Чувствовать себя дурой ей не нравилось, но она упрямо сосредотачивалась на этом чувстве, чтобы не замечать другого – боли. Существование этой боли Баффи не признавала даже мысленно, иначе получается несусветный идиотизм – со своим опытом, со своими знаниями, со своей бронёй допустить, чтобы Ангелус всё-таки сделал ей больно.       - «В горе и радости, в болезни и здравии», да? – Баффи метнула в него настольную лампу. – Да?!       Лампу Ангелус перехватил и вернул отправителю – отправитель еле успела увернуться.       - Вижу, тебе впрямь лучше, - прохладно ухмыльнулся он.       Лучше? Лучше?! Она вот-вот лопнет от ярости, какое тут «лучше»!       Наверное, на её лице очень ярко отразились эмоции. Ангелус перестал ухмыляться и сурово проговорил:       - Аккуратнее. Если опять свалишься с сердечным приступом, второй раз я тебя откачивать не стану.       Ему и первого хватило. Вспоминать противно, как кричал: «Помогите!» До сих пор гадко, никогда прежде он не испытывал подобного унижения. Просить, нет, считай – умолять о помощи людишек! Зависеть от них, бояться… ну, не их, но из-за них – вдруг не помогут или помогут неправильно? Брр! Самоуважение Ангелуса отродясь не получало более увесистой пощёчины! Позор до конца дней!       - Какой ты заботливый, - выдала Баффи тоном, которым ведьмы проклинают до седьмого колена.       - Зачем ты пришла? – Ему по-прежнему удавалось говорить холодно и ровно. Но надолго его не хватит, надо поскорее выпроваживать Баффи.       - Соскучилась!       - Не взаимно. Убирайся.       - А ты попробуй меня выпроводить.       - Драться с тобой? Нет уж. Сдохнешь ненароком от очередного приступа, а я останусь виноватым.       - Тебя замучает совесть?       - Нет, не хочу прослыть вампиром, победившим настолько хилую Истребительницу, что она сама скопытилась прежде, чем я успел разорвать ей глотку.       Баффи живо доказала свою нехилость - врезала Ангелусу по физиономии. И в первый миг не сомневалась, что он ответит тем же, она видела злобу в его глазах. Но вместо мощного удара в лицо или по корпусу Ангелус отвесил ей… подзатыльник, и тот по касательной. Обалдевшая Баффи ударила его кулаком под дых, а Ангелус несильно треснул ей по уху. Баффи застопорилась, хлопая глазами. Ангелус выругался и зашагал к выходу. Возле дверей остановился.       Стоял у порога и никак не мог решить, уйти или остаться, из-за чего всё сильнее злился – и на себя, и на Баффи, и в принципе.       Не меньше минуты Баффи оставалась на своём месте, глядя Ангелусу в спину. Наконец, медленно подошла, протиснулась между ним и дверью. Встала на носочки и попыталась его поцеловать, даже коснулась губами щеки, но он сердито отвернул голову.       - Ну и чёрт с тобой, - выплюнула Баффи, развернувшись и взявшись за ручку. Если Ангелус никак не уходит, уйдёт она.       Ангелус схватил её, дёрнул к себе, и через полсекунды они целовались.       Столько уловок, ухищрений, подстрекательств, поддразниваний и провокаций… Оба так запутались в своей игре, что перестали отличать правду от вымысла. Они и теперь не могли разобраться, но внезапно осознали, что, где бы ни была ложь, её немного. Они самое важное друг для друга, никого ближе друг друга у них нет.       Ладно Баффи – существам с душой свойственно к кому-нибудь привязываться. Ангелуса-то как угораздило?! У него нет души! Он не способен никем по-настоящему дорожить. Его не особо волновала даже Дарла, когда они были вместе, - она ему нравилась, за полтора века он к ней привык, но не привязался. А тут несколько месяцев, и одна мысль об исчезновении или смерти Баффи переворачивает всё внутри. Ему должно быть наплевать, он должен издеваться над ней, должен убить! Должен впиваться в её шею клыками, а не губами. Должен разрывать её грудь в клочья, а не целовать, лаская соски языком. Она в его руках должна содрогаться от боли, а не от удовольствия, её должно трясти от ужаса, а не от желания. Каждое его прикосновение должно отзываться в ней ненавистью, а не нежностью.       Он сидел на краю постели, придерживая Баффи то за поясницу, то за бёдра, чтобы она не слишком торопилась. Ангелус и сам не спешил, хотя отнюдь не бездействовал. Он не впервые распалял и раздразнивал её, но впервые делал это не из вредности или стремления лишний раз самоутвердиться, сейчас ему хотелось пройти через это вместе с ней.       Её руки обвивали шею Ангелуса, жадно скользили по его плечам и спине. Раньше она всегда была наготове, и в самые острые моменты часть её сознания продолжала «дежурить», ведь Ангелус мог попытаться убить её в любое мгновение. Он и теперь мог, да Баффи всё равно отключила «дежурство». Она была полностью беззащитна, ещё беззащитнее, чем когда лишилась истребительских сил; и осознавала это. Ощущение сродни падению в бездну – сплошные эмоции, но пока непонятно какие, просто эмоции, пронизывающие насквозь, застилающие разум; и чувство неизбежности – уже ничего не изменишь.       Даже когда Ангелус потянул её за волосы, вынуждая запрокинуть голову, Баффи не насторожилась. Пусть он делает что хочет; если прокусит ей горло – не худшая альтернатива будущему, переполненному внешней дрянью и внутренним одиночеством. Он поцеловал её в шею, жёстче, чем в предыдущие разы, и Баффи почти не сомневалась, что вот-вот почувствует клыки, прогрызающие путь к артерии. Но не отстранилась, а положила ладонь на его затылок и мягко надавила, словно потакая.       Поцелуй остался поцелуем, только сделался ещё напористее, переместился с шеи на подбородок, затем вернулся, затем «перекочевал» к яремной ямке.       У Баффи опять мелькнула размытая мысль о будущем, в котором ничего подобного не было. Были другие мужчины, некоторые – очень и очень приличные любовники, да пробудить в ней такие чувства не удалось никому. И что, ей снова надо будет проходить через это? Через этих?       - Не отдавай меня им, - прошептала она запальчиво, не думая о том, поймёт ли её Ангелус.       Ангелус понял.       - Не отдам, никому, - пообещал он, страстно, будто поклялся. – Ты – моя.       «А ты – мой?» - хотелось спросить ей. Однако даже когда её здравый смысл был далеко от руля, она понимала, что Ангелус сроду не скажет: «Да, я твой». По крайней мере, словами.       Их инстинкты вопили, требуя ускориться, но Ангелус и Баффи приостановились. Он немного подался назад, она чуть приподнялась и посмотрела ему в лицо. Ангелус не ухмыльнулся, не скривился в усмешке, не изобразил ни равнодушия, ни презрения. Он глядел на неё в ответ, уверенно и прямо. На миг прикрыл глаза, и это было нечто сродни кивку, ответу на не произнесённый вопрос.       Одна рука Ангелуса по-прежнему лежала на её бедре, теперь на свой пост вернулась вторая. Но он больше не сдерживал Баффи. Дал полную свободу, позволяя двигаться так быстро, так сильно, как ей хочется, и себя тоже перестал ограничивать.       Когда-то в очередной любовной сцене очередного любовного романа ей попалась фраза, вроде как характеризующая умопомрачительно-возбуждённое состояние героини: «Она не понимала, что происходит». А Баффи превосходно понимала, что происходит, зато больше не понимала абсолютно ничего. Истребительницы, вампиры, люди, нечисть, мир, прошлое, будущее – ничего сейчас не существовало. Осталось лишь настоящее, и этим настоящим был Ангелус. Он целовал Баффи, прижимал к себе, его пальцы путались в её волосах.       Он чувствовал напряжение, пронизывающее её тело, точно натянутая до предела струна. И больше всего на свете ему хотелось оборвать эту струну, дать Баффи то, к чему она так стремится, довести до предела, до конвульсий и крика, следом за которыми придёт облегчение, похожее на избавление от пытки. А превращать свои желания в реальность Ангелус умел.       - Я люблю тебя, - прошептала Баффи, когда они лежали на постели.       Она первый раз сказала это после, а не во время секса. Ангелус не ответил. Зато понял: у него есть душа, просто это не его душа, а душа Баффи. И у него есть бьющееся сердце – её сердце. И он готов на всё, чтоб ни то, ни другое впредь не пострадало.       - Мне нужно, чтобы твоё сердце билось.       Баффи недоумённо приподняла голову.       - Мне нужно, чтобы твоё сердце билось, - повторил Ангелус. – Делай, что хочешь, но оно должно биться.       Что ответить, она не придумала, потому поцеловала Ангелуса, с ужасом понимая, как много для неё значат его слова.       Позже она надела рубашку Ангелуса и пошла на кухню за водой.       - Может, купим тебе пару собственных рубашек? – предложил Ангелус, идя за ней.       - Купи, но носить я всё равно буду твои, - ответила Баффи, налив в стакан воду из-под крана. – Мне так больше нравится.       Стакан выскользнул из её пальцев и разбился о пол, вода не собралась более-менее единой лужицей, а щедро расплескалась по сторонам.       «Где я? Что происходит? Что на мне надето?.. Что я здесь делаю?..» Секунд десять Баффи ничего не могла понять, потом память и нормальное мышление вернулись. Баффи обнаружила, что вцепилась в края раковины и лишь потому не упала вслед за стаканом.       Ангелус опирался на кухонный стол, супился.       - У тебя тоже?.. – догадалась Баффи.       Он посмотрел на неё и кивнул.       - Давно?..       - Когда у тебя был первый раз? Когда мы шли из школы, где оставили наблюдателей?       - Да.       - У меня тоже. По-моему, у нас это происходит одновременно.       - Почему ты раньше молчал?       - А какой смысл говорить, если непонятно, что это?       В больнице Баффи подумала, что те её частичные потери сознания были предвестниками сердечного приступа. Они не повторялись – до сей поры.       - У тебя тоже какая-то…       - Неопределённость? – Ангелус отстыковался от стола. – Да. Не понимаю, кто я, где я, что происходит. Даже как будто…       - Как будто ты не ты?       - Да.       - И я как будто не я. Или я, но…       - Не нынешняя?       - Да.       Что ж. Теперь совершенно ясно: естественные причины не имеют отношения к странному недомоганию. Это точно что-то магическое или околомагическое.