love in a week

— опять? — тихо спрашивает такаши, нервно теребя край домашней серой футболки. а хаккай молчит. ему дико стыдно признаться, что он в очередной раз просто сбежал из дома. побоялся противостоять старшему брату и смылся к лучшему другу залечивать свои раны. стыдно перед всеми: мицуей, юзухой, собой. он сидит на полу, согнув ноги в коленях и опустив на них голову. поднимать ее не собирается, не хочет встречаться с глазами такаши: такими заботливыми и понимающими. шиба все еще с трудом верит, что в большинстве семьях именно такие старшие братья. мицуя нервно отбивает какой-то ритм пальцами по столу, залипая ненадолго на единственном источнике света в комнате: настольную лампу. голова спросонья думать совершенно отказывается, как бы он не старался ее напрячь и выжать хоть какое-то решение этой проблемы. тайджу был редкостным мудаком, который избивал младшего брата и сестру. конченный верующий и тупой эгоист. хаккай боялся его, старался даже не дышать в его присутствии, дабы не схлопотать еще один синяк. обидно осознавать то, что родной брат нанес больше физической боли, чем совершенно незнакомые люди, с которыми время от времени сталкиваются свастоны. — все хорошо, останься у меня, — снова понимающий мицуя. мягко кладет руку на плечо и с нежностью смотрит. искры в его глазах поблескивают, а улыбка плавно скользит по губам, — я понимаю, ты расстроен, но, хаккай, ты очень сильный. я не могу себе представить, что ты просто так возьмешь и сдашься, просто подашься судьбе. ты не такой, и я это знаю, — тихо и четко проговаривает такаши, усаживаясь напротив друга. шиба пару секунд смотрит и порывается подползти ближе, чтобы обнять, но вовремя себя останавливает и остается на месте. а такаши слишком внимателен и наблюдателен, потому все прекрасно замечает. разводит руки и коротко кивает другу. хаккай почти сразу заползает в объятия, укладывая голову старшему на плечо. чувствует медленные поглаживания по своей спине и немного успокаивается. такаши мицуя — единственная надежда и спасение. дом, в котором всегда с радостью примут и накормят вкусной едой. с ним шиба был готов провести всю жизнь бок о бок, спина к спине в очередной драке. он действительно любил и ценил его. правда, как-то по-своему. юзухой он тоже безумно дорожил и старался оберегать, но к старшему чувства другие. понять, на что именно они похожи, хаккай не может. он такого никогда не испытывал. шиба никогда не вел внутренние монологи по этому поводу, просто позволял жизни идти своим чередом, как сложится — так и будет. такажи же относился к младшему, наверное, как к мане и луне. с трепетом и осторожностью. воспитывал и окружал своей любовью и заботой. хаккай был для него неким подобием младшего брата, который выше него почти на голову. посидев так пару минут, шиба понял, что уже засыпает, но не мог отлипнуть от плеча старшего. поглаживания по спине убаюкивали, а его дыхание на ухо было лучше любой колыбельной. это не первый и не последний такой раз, когда младший вот так вот спокойно засыпает, без тревожных мыслей. отдается и проваливается в сон. только с такаши ему тепло и хорошо.