***
Уроки закончились, Хаку остался в классе, когда все уже начали уходить — сегодня была его очередь дежурить. Закончив прибираться, он сполоснул руки и пошёл к шкафчикам. Там он встретил поникшего блондина. — Ещё не ушел? — зачем-то спросил Хаку. Казуха только помотал головой. Он вёл себя немного странно: грустно улыбался и смотрел будто сквозь собеседника куда-то в пустоту. Когда они закончили переобуваться, блондин внезапно сказал: — Я сделал это. — Что? — его немногословность и непонятное поведение уже начали раздражать брюнета. — Признался Аяке. «Ах, вот оно что» — подумал брюнет. «Ну, теперь понятно, почему он так странно себя ведёт, –отшили.» — По тебе уже видно, что тебе ответили отказом. Казуха удивлённо замер, а затем, рассмеявшись, закрыл лицо рукой. — Неужели я так жалко выгляжу? — Да. Тот не ожидал такой прямолинейности. Как ни странно, бестактность его друга в данной ситуации его только рассмешила. Жалость была ни к чему. — Хочешь выпить? — предложил блондин. «Нет, не хочу, заебал, иди нахуй» — подумал брюнет, но вместо этого почему-то ответил: — Да, давай. Всё-таки, он действительно был добрым человеком, хоть и пытался это скрывать даже от самого себя.***
Хаку не заметил, как блондин напился. Он еле стоял на ногах, и в таком виде вряд ли бы сам добрался до дома. Брюнет хотел вызвать ему такси, но не знал, где тот живёт. Думал отвезти его к Хейзо, но во-первых, он не хотел с ним лишний раз пересекаться, а во-вторых, Хаку предположил, что родители Хейзо скорее всего сейчас дома, и они не будут рады угашенному дружку их сына. Взвесив все за и против, Хаку всё-таки вызвал такси. Он повёз Казуху к себе домой. Когда он, придерживая одноклассника за плечо, пересёк порог дома, то почти сразу попался на глаза своей сестры Райден.«Блять»
Он надеялся пробраться в свою комнату незамеченным, но судьба распорядилась иначе. Теперь его ждал выговор от матери, ведь сестра в любом случае расскажет ей. К его удивлению, сестра не стала его сейчас отчитывать, а просто прошла дальше в свою комнату. С трудом дотащив одноклассника в свою комнату, тот усадил его на свою двухместную кровать. Блондин молчал, из-за чего могло сложиться впечатление, что он более менее вменяемый, но стоило ему попытаться встать, как он начинал падать. Надо сказать, что он сильно побледнел. «Как бы его не стошнило» — подумал брюнет. Вздохнув, он начал снимать с одноклассника одежду — так, на всякий случай. Когда он начал раздевать Казуху, то его взгляд непроизвольно скользнул по его телу. Он не мог не признать, что оно было очень красивым и хорошо сложенным: в меру развития мускулатура вызывала в брюнете лёгкую зависть, а изящный переход от широких плеч к тонкой талии заставил его сердце пропустить удар или два, вызывая в нём помимо зависти ещё какие-то непонятные чувства. Сложив аккуратно его форму, он положил её на край кровати, вместе с телефоном блондина. Уложив его спать, Хаку переоделся в домашнюю одежду и спустился поужинать на кухню. Вернувшись в комнату, он приступил к урокам. Прозанимался он до поздней ночи, а затем, выключив свет, присел на край кровати, подложил за спину подушку и включил какую-то игру на смартфоне. Игра фокусировала его внимание и отвлекала от неприятных мыслей, а накопленная за день усталость медленно погружала его в сон. Не прошло и 5 минут, как он заснул. Спустя пару часов, его разбудил ещё не протрезвевший Казуха. Он спрашивал, где находится туалет. Благо, в их доме на каждую личную комнату приходился отдельный санузел с туалетом и душевой, так что Казухе даже не пришлось покидать комнату Хаку. Кивком указав на нужную дверь и, убедившись, что пьяный блондин зашёл в правильную, он улёгся поудобнее и заснул. Справив нужду, Казуха, поддавшись привычке принимать душ перед сном, стянул с себя белье и зашёл в душевую кабину. Водные процедуры заставили его немного прийти в себя, но он по-прежнему был пьян. Выйдя из душа уже посвежевшим и чистым, тот вернулся в постель и заснул, будто по щелчку пальцев.***
Утро было не совсем добрым: Хаку лёг поздно, а стресс от вчерашней ситуации ещё давал о себе знать через дурное настроение. К тому же прибавлялся страх перед матерью. Отчитает ли она его? Снова поставит как дурной пример сестре? Назовёт бесполезным, бестолковым? Запретит встречаться с друзьями после школы? Не то, чтобы он подчинялся этим запретам, но однажды Хаку ушёл к друзьям, несмотря на домашний арест. В итоге он не мог попасть домой неделю: мать сменила пароль на электронном замке и, как и сестра, не отвечала ни на звонки, ни на сообщения. Из денег у него было только то, что давали на карманные расходы. Тогда его приютил Альбедо, друг из его прошлой школы. Кстати, было странно, что его мама никогда не появлялась дома. На вопросы о ней он отвечал очень уклончиво и говорил, что её работа связана с путешествиями. «Так даже лучше. Завидую тебе» — подумал тогда Хаку. Умывшись и почистив зубы, Хаку надел школьную форму и решил разбудить Казуху перед тем, как спуститься на кухню. Тот выглядел очень плохо. Не так, как обычно выглядят люди после того, как "оттянулись", а как настоящий больной человек. «Неужели траванулся?» — сразу предположил Хаку. Брюнет хотел было потрепать его за плечо, как вдруг осознал, Казуха лежит голый. По открыткой дверце душевой кабины он понял, что блондин ночью принимал душ. Приглядевшись, на полу в туалете он увидел белье Казухи, которое он не заметил, когда зашёл умыться утром. Разозлившись, что он вообще втянулся в эту ситуацию, брюнет с некой грубостью толкнул пару раз Казуху, чтобы тот проснулся. — Вставай, нам уже пора в школу! — Мгм, - Казуха с трудом открыл глаза и привстал на постели. Он выглядел очень больным. Сообразив, в какой ситуации он находится, он только и промямлил, — Прости... Хаку понял, что тот пытается извиниться за доставленные неудобства, но в силу дурного самочувствия не мог это сделать должным образом. Поняв, насколько всё-таки его другу плохо, тот смягчился, положил тому руку на плечо и спросил: — Ты как? — ...нормально, — блять. И долбоёбу понятно, что ему хуёво, но он спросил, чтобы узнать, насколько ему хуёво, и стоит ли везти его в больницу. — Я вижу. В больницу поедешь? — блондин никак не ответил. Это значит "нет", решил брюнет. Было бы реально хуёво - как миленький бы побежал. — У меня нет времени, я опаздываю в школу. Тебе нездоровиться, так что останься пока здесь. Я занесу тебе еду и воду, и пойду. Личный санузел ты уже знаешь где. Единственная просьба: не выходи из моей комнаты. Пока.***
Честно, "социальный заряд" Хаку уже не то, что на нуле, он уже перешел в минус, так что его раздражало вообще всё. Позавтракав, он отправился в школу. Если бы он ещё и опоздал из-за блондина, то, кажется, в нём скопилась бы вся вселенская ненависть. К счастью, Хаку пришёл вовремя и даже успел заблаговременно сообщить учителю, что Казуха "заболел". Весь учебный день он провёл как на иголках.***
Эи вздохнула, глядя на своего сына. — Ты, должно быть, смеёшься надо мной? — женщина окинула Хаку взглядом, полным суровости и холода, — сам приходишь домой пьяный, так ещё и с собой таких же...я даже не буду заканчивать. Женщина взяла некоторую паузу, а затем подчёркнуто спокойным голосом спросила: — Скажи мне, тебе не стыдно? Ему было очень стыдно. Но не за то, что он пытался помочь другу, и не за то, что делал то, что делают большинство подростков. Ему было стыдно перед сестрой, ведь мать всегда приглашала её наблюдать за тем, как она отчитывает или унижает его, чтобы показать ей, «до чего не стоит опускаться». С тех пор, как родилась Райден, Эи всегда сравнивала их, и Хаку всегда был «недостаточно умным, талантливым, воспитанным, общительным, красивым и т.д.», всегда.... Поэтому эти дети сначала бессознательно, а потом уже в открытую соперничали во всём. Таким образом Эи убила зачатки привязанности в Хаку к своей младшей сестре. ... Хаку ещё догадывался об этом, а между тем, чем старше становилась Райден, тем более тоскливым становился её взгляд при упоминании старшего брата. Она всё чётче осознавала, что с детства восхищалась им: из всех сухих, ненаполненных творчеством или бессмысленных и неинтересных для ребёнка занятий, которые подбирала для них мать, Хаку всегда пытался сделать что-то интересное, чтобы маленькой Райден было весело. — Я не хочу, я уже устала играть, - хныкала маленькая Райден, убирая ручки с клавиш фортепиано, за которым провела последние несколько часов. — Ну-ну, не плачь, — сказал Хаку, потрепав сестрёнку по голове, — давай просто подберём что-то, что тебе нравится. Помнишь ту песенку из мультика про кота? Хочешь, сыграем её вместе? Райден, донельзя любившая этот мультик, при одном упоминании о нём встрепенулась и, улыбаясь, закивала. — Вот и славно, — сказал Хаку, присаживаясь рядом с сестрой и кладя руки на клавиши, — давай я тебе сначала покажу, а ты повторяй... Райден тогда ещё не знала, что Хаку помог ей ценой ограниченного матерью количества времени, которое та дала ему на решение задач повышенной сложности. Она так же тогда не знала, откуда у брата потом появились продолговатые красные отметины на предплечьях. — Ты собираешься отвечать или я разговариваю со стеной? — Да, стыдно, — сжав кулаки, произнёс Хаку. Он уже давно бросил попытки спорить с матерью. — Тогда исправься. И не появляйся у меня на глазах, пока не смоешь этот позор каким-нибудь достижением, — Эи призадумалась, а затем добавила — учитель математики говорил, что твои успехи в последнее время не так хороши, как обычно. Ничего не знаю, на промежуточных экзаменах ты должен взять высший балл. Свободен. Эи прошла мимо сына, даже не окинув лишний раз его взглядом. Только на прощание, перед самой дверью, обратилась к Райден: — Видишь это? Так вот, такого быть не должно. Я ясно выразилась? — Да, мама, — грустно ответила Райден. Эи на секунду всё же смягчилась и, улыбнувшись, произнесла: — Райден, будь умничкой, покажи, на что ты способна на предстоящих экзаменах. Я знаю, что ты можешь, — сказав это, та уже покинула сначала комнату, а потом и дом. Всё-таки, Эи была занятой женщиной и не могла позволить себе отлучаться от работы слишком часто. Хаку, сжав свои руки в кулак, всё так же неподвижно стоял спиной к двери, откуда только что вышла его мать. Райден не знала, какое у него сейчас выражение лица, но и не хотела смущать брата своим присутствием, поэтому тактично ушла, дав ему возможность оставить свои слёзы (если они были) незамеченными.