Alea jacta est.

Эти двое не смыкали глаз почти до самого утра. Хаку пытался продержаться чуть дольше за счёт кофе, которое заботливо заваривал ему Казуха, однако накопленная за день усталость взяла вверх, и тот заснул. Когда Казуха вернулся в комнату с ещё одной чашечкой кофе, то обнаружил, что его друг уснул. Надо сказать, что до этого он играл, лёжа на животе на кровати Казухи, держа в руках смартфон, поэтому было даже удобно, что тот заснул именно там. Вздохнув, он поставил чашку на стол и выключил компьютер, а затем и свет в комнате. Найдя одеяло на ощупь, тот накрыл им друга, а затем и сам улёгся рядом с ним. Поставив свой смартфон и смартфон друга на зарядку, Казуха установил будильник. Где-то между строк с уведомлениями затерялось сообщение с ответом Хейзо на его просьбу убрать сумку в шкафчик: [Хейзо: Ладно. Что случилось? Решили прогулять вместе с Хаку? В следующий раз и меня возьмите, я больше не вынесу историчку🙄🙄] [Казуха: Всё в порядке, просто погода была классная, решили «почему бы не развеяться?» :D ] Казуха решил утаить от друга реальные обстоятельства по тактичным соображениям. [Хейзо: Это всё, конечно, классно, но учтите, что я сказал учителю, что вам стало плохо.] [Казуха: Спасибо. Что бы я без тебя делал 😩] [Хейзо: отработаешь 👄💅🏿💅🏿] Казуха прыснул и, дважды тапнув по последнему сообщению, поставил «сердечко» и начал листать новостную ленту. Поддавшись своей привычке, тот снова начал набирать в поисковой строке имя «Аяка». Казуха любил пересматривать её фотографии, любил рассматривать каждую деталь, и любил видеть её разной на каждой фотографии. Он не общался с ней вживую, поэтому бессознательно пытался компенсировать этот недостаток изучением её социальных сетей. У него хотя бы на время возникало ощущение причастности к её жизни. «Тело», лежащее рядом с Казухой, зашевелилось, и сменило позу на более комфортную: теперь Хаку лежал на боку, лицом к Казухе. Глядя на него, Казуха вспомнил про кота, которого они сегодня выиграли, и он решил достать его и положить рядом со спящим парнем. Изначально Казуха хотел сфотографировать их, но потом подумал, что от вспышки Хаку, скорее всего, проснётся, и оставил эту идею. Закрыв вкладку с профилем Аяки, блондин начал искать среди своих подписок «Хаку». Они давно уже были подписаны друг на друга, однако блондин до этого времени не уделял особого внимания изучению социальных сетей своего друга. Теперь же в нём зажглось любопытство. Под мирное сопение брюнета под боком, Казуха изучал его страницу, рассматривал фотографии, смотрел подписки, репосты, записи, видео — словом, почти всё, что могло дать о Хаку какую-либо информацию. Нет, у него не было каких-то дурных намерений, ему просто было интересно. Проснулись они в объятиях друг друга. Точнее, первым проснулся Казуха. Ночью одеяло спало на пол, и те во сне потянулись друг к другу, как к источнику тепла. Макушка Хаку утыкалась Казухе в подбородок, и тот, нарушив только что поставленный себе запрет, вдохнул запах волос брюнета. Блондин находил это странным, непонятным, неприемлемым, однако продолжал вдыхать. Снова, снова и снова. «Нравится, нравится, нравится, нравится, нравится...» Казуха находил близость с брюнетом крайне приятной, однако одёрнул себя и встал с постели, как только обнаружил, что его губы начали трепетать от желания попробовать источник столь приятного для него запаха на вкус, проще говоря, поцеловать. «Казуха, ты странный» — сам себя осудил блондин, подымая упавшее на пол одеяло и накрывая им брюнета. До звонка будильника оставалось ещё 15 минут.

***

Подробности завтрака и пути подростков в школу я опущу. Подмечу только, что мама Казухи назвала брюнета "симпатяжкой", когда звала их на завтрак, что вызывало у Казухи снисходительную улыбку, а у Хаку некое чувство признания. Поскольку у него были проблемные отношения с родителями, то слова "родительской фигуры" (будь то учителя или просто люди постарше) он воспринимал с крайней чуткостью. — Я сказал Хейзо, что мы просто решили в тот день прогуляться из-за хорошей погоды. Учителю он сказал, что мы ушли, потому что нам стало плохо, — сообщил Казуха Хаку. — Понятно. — Эй, вы двое! Уже и в школу ходите вместе? — подшутил над друзьями Хейзо. Тот приметил, что Казуха довольно быстро сблизился с этим парнем, можно сказать, он стал ему как лучший друг меньше, чем за месяц. Ревновал ли Хейзо Казуху? Нет, он был далёк от подобного. Скорее, он завидовал ему доброй, белой завистью: всё-таки это редкость — встретить человека, с которым ты сходу так поладишь. Хаку лишь хмыкнул, поскольку не нашёлся, что сказать. Казуху смутила реплика друга, поэтому он тоже предпочёл на неё не реагировать и вместо этого перевёл тему: — Спасибо, что забрал мою сумку и прикрыл перед учителем. — А, забей. Так прошёл день после ночёвки. За днём и неделя, и вторая, и вот, наконец, настал день объявления результатов экзаменов. Хаку, расталкивая ровесников локтями, пробирался поближе к доске объявлений. На первом месте была некая Шэнь Хэ, хотя ведь она даже не в «А» классе! На втором Камисато Аяка, третьем — её брат Аято, и только потом шёл он. «Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!» — Воу, ну ты даёшь! Оказаться в первой десятке почти невозможно, а ты вошёл в первую пятёрку, — восторженно произнёс оказавшийся рядом Горо, искренне восхищаясь Хаку. — ... Ага, — подавленно ответил тот, и начал уходить от места скопления подростков, еле волоча ноги. Естественно, эффективность от подготовки к экзаменам с Казухой была значительно ниже, чем если бы он занимался с репетиторами. Естественно, он не хотел менять приятную, дружескую атмосферу во время подготовки на формальную вежливость репетитора. Естественно, во время подготовки с Казухой он всё больше и больше времени уделял общению с Казухой, нежели решению задач. «Естественно, естественно, естественно...» Согласился ли он на эту авантюру, потому что хотел «отомстить» матери, не заняв первое место, или же он хотел больше времени проводить с Казухой? А может, он согласился на это, потому что хотел как можно меньше времени проводить дома? Быть может, уют и спокойствие дома Казухи, добрый нрав его матери и её исключительно вкусная готовка стали причиной, почему он стал упорствовать, выбирая занятия с Казухой, а не переход на репетитора? Хаку не знал. Сегодня он особенно не хотел появляться дома, однако, он также не хотел откладывать наказание. «Лучше уж сразу отстреляться», — думал он. Хаку вздрогнул, когда кто-то положил руку ему на плечо. «Казуха» — сразу предположил тот, даже не видя человека, — «касание очень мягкое, в его стиле». — Поздравляю, ты занял четвёртое место, — тот помнил, что его друг рассказывал о том, что Эи наказала ему занять первое место, однако тот хотел немного взбодрить своего друга. Увидев же, что у него это мало получалось, тот, поглаживая большими пальцем край плеча Хаку, добавил, — хочешь поговорить? Хаку обратил внимание на этот жест, но сейчас он был слишком подавлен, чтобы думать о чём-то ещё, кроме предстоящего выговора. Он не знал, какое наказание придумает ему Эи. Неизвестность пугала. — Я не знаю, что сказать...— тихо ответил Хаку. Казуха решив, что раз тот не сказал чёткого «нет», значит, стоит хотя бы попытаться вывести его на диалог. — Пошли, — Казуха взял того за запястье («не хочет брать за руку» — сентиментально подметил Хаку) и повёл на крышу. Хаку ничего не мог сказать. Кажется, блондин примерно понимал эмоции Хаку, поэтому просто сказал: — Если что, ты всегда можешь прийти к нам. Хаку ничего не ответил, просто кивнул, однако он был благодарен блондину просто за то, что он рядом, и выражает поддержку. От этого становилось легче. — Скоро начнутся занятия в кружке. Пошли. Что бы твоя мама тебе не сказала, ты можешь обратиться ко мне, — с улыбкой добавил друг. Хаку хотелось плакать. Возможно, его растрогало то, что блондин раз за разом продолжал его поддерживать, или же он просто в целом сейчас пребывал в расстроенных чувствах, поэтому каждый внешний раздражитель отзывался в его душе желанием разрыдаться. А возможно дело в том, что сейчас был конец занятий, и наступил тот самый «золотой час», когда солнце заливает всё пространство вокруг тёплым, предзакатным светом, и что этот свет так превосходно ложится на кожу Казухи, его растрёпанные волосы, отскакивает от красных зрачков красивыми бликами. «Настолько прекрасен, что хочется сдохнуть» — думал Хаку не о закате. В этот момент у брюнета будто что-то сжалось в районе груди. Ему хотелось сорваться и начать бежать. Это чувство ему было незнакомо, но оно вызвало сильный выброс адреналина в его кровь, из-за чего зрачки расширились, а пульс участился. Путаясь в догадках и разных мыслях, Хаку захотел сейчас побыть наедине, или хотя бы не рядом с Казухой, поэтому он направился в сторону двери, ничего ему не сказав. Казуха воспринял отсутствие ответа следствием дурного настроения Хаку. На самом же деле, оно было следствием мыслей, которые до этого момента Хаку старался отгонять.